Монолог-пьеса Молоко 22

Ангелина Станкевич

«MO_LO_KO»

                Монолог-пьеса (стрим-драма) 2022г.

                (шорт-лист «Zlata Praha-22» современная драматургия)
 
Пьеса «MOLOKO» поднимает вопросы о человеческом предназначении, об его отношении с миром природы, миром людей и самим собой. Герои утратили способность видеть и слышать друг друга. Новое время, новый тип людей, стремящиеся оградить себя от реальности. Их попытки избежать или заглушить боль делает их еще несчастнее. Пьеса представляет собой связь очень личных,но при этом понятных каждому текстов об одиночестве, страхах и о том, что делает нас живыми-о способности чувствовать внешнюю боль. Монологи написаны в литературной форме «стрим-драма» для содружества актеров, музыкантов и режиссеров, для создания уникальной по своему воплощению истории с живым музыкальным сопровождением, сложной мультимедийной графикой и короткими театральными и кинозарисовками.
#MO_LO_KO – пьеса на стыке потока сознания и нового театрального жанра Soundrama.
Внутренний мир героев раскрывается через их монологи со зрителем, которые никак не могут перерасти в диалог. Герои утратили способность видеть и слышать друг друга. Эта пьеса про любовь, которой нам сегодня так не хватает.


Действующие лица:

Андрей- Молодой мужчина. Химик-исследователь.
Тая- Молодая девушка. Врач-анестезиолог. Девушка Андрея.
               
                ГЛАВА 1. «ГРИНПИС»
  Студия. Эфир. Программа «Мир о мире». Андрей и Тая телеведущие программы серии «Greenpeace». Во время эфира телеведущие ссорятся между собой. На сцене стол, два стула, микрофоны. На экране заставка программы. Действие происходит в сопровождении музыкального ансамбля.
АНДРЕЙ И ТАЯ: 8:30 утра в российской столице.  Доброе утро всем, кто уже проснулся и смотрит наш воскресный утренний выпуск программы «Мир о мире». В студии Андрей Лавров и Тая Фролова. Всем привет! И в начале выпуска, по традиции, мы расскажем вам, что произошло в нашем зеленом мире «Гринпис» за последнюю неделю. Поехали!
АНДРЕЙ: в пору праздничных выходных самое время вспомнить, какие угрозы таят безобидные на вид воздушные шарики и почему их стоит заменить более экологичными решениями. Воздушный шар из латекса радует ребёнка около пяти минут, а разлагается не менее четырех лет. И то не полностью: разноцветные куски остаются лежать тут и там, попадают в желудки рыб, птиц и диких зверей. Морские черепахи принимают сдутые шары за медуз — своё излюбленное лакомство — и глотают их в опасных для жизни количествах. От блокирующих пищевод кусков латекса гибнут не только киты и дельфины, но и сухопутные животные. Что касается фольгированных шаров, то они не разлагаются в принципе: то, что должно было принести вам радость и ощущение праздника, обречено уныло повиснуть на ближайшем дереве и болтаться на нём годами. Осознавая это, люди перестают покупать воздушные шары: и так, на этой неделе, активистка организации «Гринпис» Ольга Бойко запустила в Сочи кампанию против запуска воздушных шаров и добилась успеха! С чем мы и поздравляем Ольгу! И к теме…
ТАЯ: (перебивает) К фактам:
      * Воздушные шары стали причиной 619 задержек на железных дорогах               Великобритании в 2018 году. Ущерб, нанесённый этими инцидентами, оценивают в 5000 фунтов стерлингов.
• Застревая в высоковольтных проводах, воздушные шары могут стать причиной коротких замыканий и пожаров.
• Гелий — невозобновляемый природный газ, который также используется в науке, медицине и других областях.
• Массовый запуск воздушных шаров запрещён в таких штатах Америки, как Калифорния, Коннектикут, Флорида, Теннесси и Вирджиния. Подобные законы действуют в некоторых городах Австралии и Америки.
Чем же заменить, черт возьми, эти воздушные шары?
Андрей: Так че же заменить воздушные шары? Если речь идёт о декоре, то лучше выбирать бумажные шары, гирлянды, помпоны, цветы и другие украшения. Их можно сделать самостоятельно или приобрести в специальных магазинах.
А собственно, давайте посмотрим видео мастер-класса от нашего дизайнера, который и расскажет нам, как в домашних условиях сделать безопасные бумажные украшения для праздника.

Пауза в эфире. Тая закуривает.

Андрей: Ты зачем себя так ведешь?
Тая: …
Андрей: Ты можешь хотя бы здесь не курить?
ТАЯ: Иди в на хрен,  а…

Эфир.

Андрей: Главное — после праздника всё можно аккуратно сложить и убрать до лучших времён, а если что-то испортилось, то совсем не трудно сдать это в переработку.
Мы хотим, чтобы одноразового пластика в нашей жизни стало меньше. Поддержите работу «Гринпис», чтобы мы могли и дальше создавать полезные материалы о том, как оставлять меньше мусора. И, в продолжение темы спасения нашей планеты, поговорим еще об одном из самых злостных загрязнителей наравне с пластиковым мусором. Сигареты. (пауза).
А вот Тая нам и расскажет о продукте, оказывающем негативное воздействие на окружающую среду.
Тая: …Пауза.
Андрей: Тая?
Тая: Сигареты — продукт, оказывающий негативное воздействие на окружающую среду. Согласно последним исследованиям Greenpeace, именно окурки оказались главным загрязнителем побережий по всему миру.
Почти 300 пластингвотчингов, организованных на российских берегах морей, рек и озер, выявили, что 68% пляжного мусора составляет пластик, а треть этого объема занимают окурки. Впрочем, удивляться нечему: согласно другому независимому исследованию, две трети курильщиков хотя бы однажды выбрасывали «бычки» просто на землю, а едва ли не половина опрошенных делает это постоянно. Только россияне ежегодно оставляют 44 000 тонн окурков, а между тем, табачные смолы, оседающие в их фильтрах, содержат около трех тысяч отнюдь не безопасных веществ. Многие из них токсичны для рыб, птиц и животных: ртуть, бром, мышьяк, титан и другие элементы вредны даже для человека, а для других существ оказываются просто губительными.
Сегодня в России борьба с курением пассивна и выражается исключительно в запрете на курение в общественных местах. «Гринпис» же настаивает на необходимости ограничения самой индустрии посредством расширенной ответственности производителя и введения стопроцентного норматива утилизации сигаретных фильтров. И, как всегда, наши зеленые не ограничиваются пустыми словами — и на этой неделе Greenpeace составил план по уменьшению пластикового загрязнения страны, а также запустил петицию за отказ от одноразового пластика. Наши уважаемые зеленые слушатели, не оставайтесь в стороне, ведь в решении «пластиковой» проблемы важно участие каждого!
И последняя новость из мира эко-новостей для любителей молока…

Тая и Андрей выясняют отношения.

Ассистент: «Эко-Органик» обновила дизайн упаковки для органической линейки своей продукции. Крупнейший производитель сырого молока в России и Европе, ГК «Эко-Органик» завершила редизайн упаковки для своей серии.  Сейчас она представлена пастеризованным молоком и полутвердым сыром, в ближайшее время в продажу также поступит ультрапастеризованное молоко в асептической упаковке. Упаковка, используемая для продукции серии «Эко-Органик», обеспечивает сохранность молока и сыра в течение всего срока годности и подлежит полной переработке. Она на 75% состоит из картона, а древесное волокно для его производства поступает из легальных источников. Для упаковки органического молока теперь вместо выбеленного используется натуральный картон. Благодаря крафтовому материалу упаковка стала приятнее на ощупь и более подходящей философии органического производства. Органическая продукция — это образ жизни и выбор в пользу будущего!

Тая покидает программу.

Ассистент: Андрей…Андрей, ты в эфире. Андрей…

Андрей: И, в подведении итогов недели, и, что немаловажно, в преддверии праздников, мы советуем вам выбирать экологичные украшения для дома, не курить и пить больше молока! А мы прерываемся на небольшую музыкальную паузу. Не переключайтесь и оставайтесь с нами на зеленом канале. Всем Greenpeace!

(Музыкальная пауза. Перестановка)
 
               







                ГЛАВА 2. «ГЕЛИЙ»
Операционная. На экране заставка операционной лампы. На сцене раскладушка. Музыкальный оркестр.
ТАЯ: Почему я курю?
ТАЯ: Вы, да, вот Вы когда-нибудь делали искусственное дыхание? Нет? А я делала. Себе… Вы замечали когда-нибудь разницу дыхания зимой и летом? (смеется) Холодное и горячее… Не люблю пить чай горячим, предпочитаю холодный. В холодном ярче вкус чувствуется.

Пауза. Продолжает.

Год назад на этом самом месте, я впервые задумалась о том, что мои легкие дышат. Я иду — они дышат, я пережевываю еду — они дышат, даже когда я ничего не делаю, они ведь дышат, понимаете? Я просыпаюсь, а они продолжают дышать. Вот интересно, как мы с ними существуем: вне зависимости друг от друга или же в зависимости? Это они не смогут жить, если я перестану вдыхать кислород, или я перестану жить, если они прекратят раскрываться?
 (смеется).
Глупо, да?
(Обращается к одному из зрителей):
Вот представьте, будто у Вас болит горло, а воздух такой морозный, терпкий. Представили? Вдохните. Нет, Вы не понимаете, глубже вдохните… Чувствуете жжение? Нет?
Вы просто забыли, что у вас болит горло. Это не воздух. Кислород. Зимой плотность кислорода сравнима разве что… с гелием, знаете, которым наполняют воздушные шары. Концентрация кислорода намного больше, поэтому наши легкие могут делать глубокий вдох и кислорода в них поступает больше. А нашему организму всегда не хватает кислорода, вне зависимости от времени года. То есть, представляете, вся наша жизнь зависит от легких, даже наше сердце, ему ведь и так постоянно не хватает кислорода, пожалуй, из-за вечной проблемы нехватки гемоглобина в крови.
АНДРЕЙ (из зрительного зала): Простите, Вы врач?
ТАЯ (через паузу): Так вот, год назад я стояла на этом самом месте, было холодно, как сейчас… Я помню эту ужасную боль в горле. Я делала глубокий вдох и чувствовала, как кислород обжигал мое горло ледяным першением, от которого даже края глаз и виски начинали сжиматься. Я понимала, как это: «больно дышать». То естественное казалось невыносимым, а дышать приходилось все чаще и чаще, и с каждым вдохом боль усиливалась, росло и желание затаить дыхание и больше никогда не вдыхать кислород, чтобы не чувствовать эту нестерпимую боль в горле, в ноздрях, в ушах, глазах, висках и… (делает глубокий вдох, задерживает дыхание, выдыхает, успокаивается. Через паузу):
А затем эта боль поступает в легкие и наполняет их. В легких случается нехватка кислорода, а боли в горле больше не чувствуешь. И вот представьте, что внутри вас образуется такой некий воздушный шар, наполненный гелием, с бантиком, скрученным из подарочной ленты. И вот ваши легкие уже похожи на шар-самодув, который способен надуваться сам посредством химической реакции, а горло стянуто тем самым бантиком. Кислород не поступает.  Легкие до бескрайности наполнены болью и эта боль настолько плотная, что под давлением этой плотности ты испытываешь боль в груди. Все внутри так сильно сжимается, что, кажется, ты начинаешь слышать треск лопающихся костей грудной клетки. Как будто внутри того самого шара произошла химическая реакция, которая сожгла легкие и медленно превращает твои ребра в песок. В этот момент я поняла, что не могу сделать вдох, будто внутри меня нет того самого жизненно важного органа. Мне было страшно. Глаза стали выпускать влагу, а уши издавать звук тонущего на глубине пылесоса. Я задыхалась, как задыхаются 40% людей на планете, болеющие астмой. Так отчего же я снова здесь?
(пауза).
Боль в горле — это всего лишь метафора. А я действительно врач. Анестезиолог. Облегчаю людям боль. Только это ведь на время, понимаете? Я всегда любила свою работу, думая о том, что я помогаю людям, а на самом деле — нет, понимаете, я им не могу ничем помочь, кроме как на несколько часов облегчить эту боль. И каждый раз, делая укол пациенту, я понимаю, что через несколько часов он испытает еще более острую боль и даже не могу быть ответственна за то, что эта боль у него когда-нибудь пройдет и что очередная доза анестезии не ухудшит его состояние, выдав внезапную аллергическую реакцию с летальным исходом, и его легкие могут никогда больше не раскрыться… «Боль не излечима».
Год назад я стояла на этом месте и испытывала самую невыносимую боль, которую только может испытать человек. А сейчас я здесь чувствую, что счастлива. В этом же самом месте. Удивительно, правда? (закуривает).

               
    
               


ГЛАВА 3. «МОЛОКО»

На экране квартира Андрея. Ванная комната. Чистит зубы.
На сцене Тая лежит на раскладушке. Музыкальный оркестр.

АНДРЕЙ: Вдыхая ее табак со вкусом мяты — это было похоже на то, что называют возрастной регрессией. Ее табак —  конец, я вдыхаю и задыхаюсь, задыхаюсь и снова вдыхаю, это как начало и конец всего, это начало жизни и мгновенная смерть, это как анестезия, мгновенный сон, затем вновь вернувшаяся реальность, вдох ее табака — это как медленное обезболивающее перед ощущением острой боли. Это как короткий отрезок длиною в вечность. Это счастье. Это всегда начало и всегда конец. Счастье — это конец и начало. Только после конца всегда наступает начало. Потому что счастье — это всегда сначала. Это как вчера и сегодня, сегодня — это начало и конец, завтра — это начало. Сегодня я счастлив, завтра я счастлив, послезавтра я счастлив, потому что каждый день я начинаю и заканчиваю. Потому что начало может быть только после конца. Потому что сегодня не имеет смысла без вчера, а завтра все будет сначала. Потому что счастье — это начало и конец всего. Я ее люблю — это начало и конец всего.

ТАЯ (со зрительного зала): Ты говоришь, что счастье отравляет? То есть для тебя счастье — это отрава?

Квартира. Комната.

АНДРЕЙ: Я же ведь такого не сказал, я сказал, что ты им травишься, потому что для тебя счастье — это боль, от которой ты чувствуешь себя живой. Это твой кислород, который сравним только с мятным табаком, что наполняет твой организм спокойствием и моментом рождения. Нет, табак может быть памятью, но чем больше ты доверяешь этой памяти, тем больше ты отдаляешь реальность. (пауза)

Ты знаешь, я понял. Это твоя хитрость. То, что тебя пугает, становится твоей памятью, которой ты живешь, но чем больше ты доверяешь этой памяти, тем больше ты отдаляешься от реальности.
Удивительно, ты ведь знаешь много способов избавления от боли, но так до сих пор и не научилась от неё избавляться. И более того, даже не пытаешься ее заглушить. Я постоянно думаю о тебе. Я смотрю на тебя, но я не вижу ее, эту боль, я не вижу ее в тебе. Я не вижу ее на тебе. И даже около тебя. Я часто думаю, к какой природе ее отнести? К материальной или божественной? Это ужасная мука или безмерное благо?
Знаешь, мне иногда даже кажется, что это какое-то существо, или предмет внутри тебя… (пауза)
АНДРЕЙ: Я понял! Молоко. Да-да, именно, МО-ЛО-КО. Молоко — первое, что человек пробует на вкус. Молоко — первый вкус жизни. Я не помню этого вкуса, но мне он знаком, как и его запах. В детстве я не пил молоко, а ел. Набирал полную чайную ложку сухого молока и долго ждал, пока оно растворится у меня на языке. С необъяснимой точностью мне нравился этот вкус и главное — запах. Именно таким я представлял себе то самое первое грудное молоко. Мне казалось, что оно пахнет ванилью и детской присыпкой, я даже одно время думал, что сухое детское молоко делается из присыпки для грудничков. Смешно, правда? Это был мой первый запах, мой первый ярко запомнившийся мне запах. Так пахнет детство. 
ТАЯ (со зрительного зала): Но ты же ведь не любишь молоко?
АНДРЕЙ: Любить — не значит потреблять. Я очень люблю молоко, и всегда любил. Не пью, потому что боюсь забыть тот самый вкус. Любовь честна, когда о ней помнишь, и не можешь ее ничем заменить, а если постоянно пить разное некачественное, пастеризованное, ультрапастеризованное, овсяное, соевое, миндальное, растительное… это будет уже не детство, а лишь йогурт со вкусом  левомицетина, стрептомицина, тетрациклина и пенициллина. И именно поэтому я люблю молочный шоколад, потому что в нем содержится  то самое детское сухое молоко, вкус которого растворяется у тебя на языке вместе с триптофаном и фениаланином, стимулируя выработку серотонина. Серотонин воздействует на мозг, повышает его умственные возможности и улучшает память, память того самого вкуса первого молока и запаха детства. И вот, одна плитка шоколада становится для тебя началом и концом всего. Потому что сейчас ты счастлив. Но даже этот момент не сравнится с тем чувством, когда я впервые поцеловал шрам на твоем теле. Мои губы испытали нечто похожее на вкус того самого первого молока, а мои ноздри наполнились порошком, похожим на детскую присыпку с запахом ванили. И этот порошок попадает в легкие, и растворяется как мятный табак, обжигая все внутри. В тот момент я понял, что я поцеловал молоко, что внутри, там, внутри тебя серотонин, триптофан, фениаланин, глобулин, альбумин, там D, там А, там В, В1, В2, В12, там Е, С, В7, теобромин, там, кальций, холин, фосфор, медь, магний, натрий, хлор. Там очень много всего. Там бескрайняя глубина, не имеющая дна. Там нет дна. Там нет объема. Молоко. Я люблю молоко. Я очень люблю молоко. Я пью молоко. То самое молоко со вкусом мяты, которое ты вдыхаешь в легкие как кислород, и оно мгновенно растекается по твоим венам. И если бы я посвятил тебе книгу, я бы назвал ее «Мятное молоко — начало и конец всего». 
               



ГЛАВА 4. «АНЕСТЕЗИЯ»
Операционная. На экране операционная лампа. На сцене раскладушка.
Музыкальный оркестр.

ТАЯ: А, да, я вам не ответила… Почему я курю?
В тот самый момент я чувствовала, как все движение внутри моих рук начало затормаживаться, руки начали леденеть. Я попыталась сжать ладони в кулак и спрятать их в теплые карманы. И я нашла анестезию. В правом кармане лежала курительная трубка, мне подарили ее актеры после спектакля. Я никогда до этого не курила трубку, она мне просто нравилась. В ней был забит табак со вкусом мяты, мне нравится запах табака, в нем есть что-то терпкое и восточное. Тогда я впервые подожгла этот табак и поднесла трубку к носу, пытаясь почувствовать, как пахнет жженая мята, и этот запах проник через ноздри прямо в горло, я снова почувствовала ожог того самого ледяного першения, мои губы разомкнулись, а легкие сделали глубокий вдох. Затем я поднесла закуренную трубку к губам, сделала вдох, и мои легкие наполнились восточным ядом с кусочками мяты. Я не знала, как курится трубка, я затянула дыхание и получила кислородное отравление. Я начала сильно кашлять, отхаркиваясь табаком, глаза начали снова выпускать влагу, а легкие делать слишком частые вздохи. Это был глоток жизни. Кашляла и отхаркивалась палёной мятой — это было похоже на дикий, тяжелый кашель, такой, как люди отхаркиваются другими людьми, пытаясь выплюнуть остатки чувств, которые там, внутри тебя, где тепло, растаяли и превратились в слизь, которая мешает вдыхать кислород. Тогда и лопается тот самый шар, наполненный болью, и ты чувствуешь, что снова можешь дышать, это как живое ощущение жизни. Я начала дышать. Мое дыхание нормализовалось, я стала вдыхать кислород размеренно и с каждым выдохом чувствовала тепло.  Оно там, внутри, понимаете, там внутри у нас тепло.  Это только снаружи холодно. Это все снаружи, только снаружи холодно, внутри тепло. Это наружное воспаление, всего лишь наружное воспаление, которое проявляется от внешних нарушений, внутри нас тепло… Все остальное только снаружи… (пауза)
Так я впервые сделала искусственное дыхание. Себе. Это и стало моей анестезией. Каждый раз, когда я вдыхаю табак, я чувствую что-то особенное.
ТАЯ: Вы сейчас скажете, что курение отравляет…
А вы боялись когда-нибудь не проснуться после операции? Знаете, самое страшное — это проснуться во время операции. Да, такое бывает. Вот представьте, вы чувствуете острую боль, вам вводят анестезию, боль уходит, анестезия внезапно проходит, вы чувствуете еще более острую боль, затем на вас надевают газовую маску, вы дышите и боль уходит, вы просыпаетесь и снова ее чувствуете, вам дают обезболивающее — боль притупляется. И так пару дней… недель. Ни одно операционное вмешательство не проходит бесследно. Ни одна боль не исчезает без последствий. Мы залечиваем одно, тем самым раним другое, и так  — до конца жизни, пока очередная боль или попытка удушить ее анестезией нас не убьет. Каждому из нас нужна анестезия. Только испытав острую боль, мы можем быть счастливы, избавившись от нее.  Нам, людям, просто на просто необходимо знать цену счастья. После того как человек переживает боль, он начинает испытывать страх перед ней, и только самые отчаявшиеся будут не боятся пережить это еще раз, в надежде утолить боль анестезией. А может это не так уж и плохо…(пауза)
Это даже хорошо, что пока нам плохо…
(Танцует с зеленым шаром).

А если у ребенка впервые лопнул воздушный шарик его любимого цвета — это будет для него трагедией, после этого он не будет хотеть ни мороженого, ни сладкой ваты… Он испытает что ни есть самую настоящую взрослую боль, утешение которой будет очень сложно найти. Потому что именно в этот момент ребенок ощущает боль утраты чего-то доброго, чего-то того, что приносило ему радость, это было для него чем-то из другого мира, чем-то совершенно удивительным и ярким, и главное — это было именно его. И никакая анестезия в виде сладостей или другого земного детского утешения не сможет заглушить боль утраты. Потому что любая игрушка для ребенка автоматически становится другом. И вдруг это что-то волшебное, парящее и необычное исчезает, оставляя после себя лишь куски разорванной резины. Эти ощущения, когда ты впервые держишь в руках что-то невесомое, цветное и испытываешь от этого счастье, которое называют «бабочки в животе», несравнимы ни с каким подобным чувством. Пройдет время, и ребенок будет держать в руках уже новый шарик, и быть может даже другого цвета, тогда вы заметите, с каким трепетом и осторожностью он будет нести этот шарик домой и не позволит другому человеку даже прикоснуться к нему. Потому что он будет боятся, что его друг снова превратится в разорванные куски резины, а он сам испытает ту самую первую запомнившуюся ему боль, потому что первые ощущения всегда остаются в мышечной памяти. А если эти ощущения повторяются раз за разом, то способность переживать настоящие чувства теряется, и со временем уже становится неважно, любимого ли цвета у тебя будет шарик, и количество этих шариков, и даже если ты будешь держать в руках хоть сотню воздушных шаров, и они все будут черного цвета, которого ты так боялся в детстве, ты этому не придашь никакого значения, потому что ты уже забыл, как выглядел тот самый первый, лопнувший шарик, того самого цвета радости и парящего чувства. И вот тогда перед нами будет стоять уже не ребенок, а взрослый человек, по уши погрязший в своем собственном дерьме, без права желания себя спасти, только лишь потому, что он погряз в дерьме, пытаясь быть выше путем чувства самоутверждения. Но чувство самоутверждения — это вовсе не чувство, а всего лишь страхи перед самим собой, это боязнь посмотреть себе в глаза, потому что он понимает, что если осмелится выбраться из своего дерьма и посмотреть себе в глаза, он может испугаться и попросту не выдержать, лопнуть как воздушный шар. Потому что мы и есть тот самый первый шарик любимого цвета, за который мы всю жизнь боимся, и не хотим, чтобы он лопнул и превратился в куски резины.
(Пауза).
А теперь представьте, что в таком человеке живет острое желание помогать людям… В таком человеке живет острое желание помогать… В таком человеке… (смеется)
Вот и я, раз за разом вдыхаю табак со вкусом мяты, пытаясь успеть наполнить легкие табачным дымом, пока они снова не наполнились болью, надувшись как гелиевый шар, который лопнет, превратив все внутри в песок…
               
               











                ГЛАВА 5. «НОВЫЙ РУССКИЙ»
На экране кухня Андрея. Андрей заваривает английский чай в домашних условиях.

АНДРЕЙ: Каждое утро я просыпаюсь и сразу же принимаю контрастный душ из горячего крепкого кофе и ледяной напольной плитки, на которой я стою босыми ногами и пью черный крепкий горячий кофе. Каждое утро, стоя и принимая контрастный душ из горячего кофе и ледяной плитки, я задумываюсь о том, что никогда не пил чай с молоком, потому что считаю, что пить чай с молоком — это не по-русски. Это больше похоже на карикатурную декламацию авторской книги губернатора области «Н» с названием «Как я стал Богом». Хотя, пожалуй, именно это было бы как раз по-русски… Вернемся к чаю.
Чай включен в список продуктов, которые улучшают здоровье и увеличивают продолжительность жизни. Химический состав сухого чая можно условно разделить на две части — растворимые и нерастворимые в воде элементы. Нас, однако, больше интересует растворимая часть, которая и содержит все те полезные для здоровья вещества, за которые мы ценим чай. Эта часть состоит из флавоноидов, аминокислот и микроэлементов. В эту группу входят катехины — это мощные антиоксиданты, способные не только менять цвет, аромат и терпкость напитка, но и приносить огромную пользу организму. А при смешивании чая с молоком происходит нейтрализация этих веществ, то есть молоко нейтрализует у чая катехины, те самые антиоксиданты, которые активно борются с раковыми клетками.
Чай с молоком придумали пить англичане, это такая буржуазная традиция. Чаепитие для англичан — особое таинство и показатель их королевского происхождения. Они пьют чай из тонкого дорогого фарфора, и именно поэтому они добавляют молоко в чай, чтобы не треснул тонкий пафосный фарфор, потому что для англичан очень важен стиль: как накрыт стол, как подан чай, как разговаривают люди. Главное в английском чаепитии вовсе не любимый почитаемый ими напиток и его неповторимый вкус, а желание произвести хорошее впечатление, показать, что дом уважаемый и приличный. Традиции — вот, что характеризует поведение человека и отчасти формирует его характер. На просторах туманного Альбиона принято считать чай главным королевским напитком, из-за его неповторимого вкуса и волшебного влиянии на здоровье человека, именно поэтому англичане проводят весьма долгий особый ритуал заваривания чая, чтобы напиток раскрыл свои вкусовые и сохранил полезные свойства, а затем добавляют молоко, чтобы не треснул фарфор. И вот уже смысл слова «королевский» исчезает, как исчезает наличие полезных элементов, главное, чтобы выпить чай из тонкого дорогого фарфора, поддержав при этом высокопарную традицию. Английское чаепитие — это уже похоже на потребительское лицедейство. Мы любим чай, чтим его вкус, но разбавляем его с молоком и закусываем пирогами для полного удовлетворения вкусовых ощущений.  И это уже становится больше похоже на поведение губернатора области «Н», который любит свой народ, скандируя фразу: народ есть «МЫ» и выпускает книгу под названием «Как я стал Богом».  Или на мужчину, который клянется в любви одной женщине, называя ее любимой, но при этом покупает любовь других малоинтересных женщин на стороне в поисках новых вкусовых ощущений. И именно это он будет считать королевской традицией, которая абсолютно не способна испортить вкус любимого чая, а только повысит внутреннее тщеславие этого действа…(пауза)

Андрей появляется на сцене. Лаборатория. Продолжает. На сцене музыкальный оркестр.

Андрей: Вот за что я люблю химию, так вот это за то, что эта наука в первую очередь учит нас разумному потреблению продуктов. Вот если бы я мог описать Англию одним словом, то это слово было бы «Патетика». А Россию назвал бы «Химией». Да-да. Именно «Химия». У кого, как не у русских поучиться разумности потребления продукта. Вот у русских же тоже есть любимый напиток, и любят они его честно, знаете почему? Потому что нам не нужно придумывать напиток под посуду, мы придумаем посуду под напиток, и кстати, не только под напиток… Вот именно это я бы сказал англичанину, рассказывая ему о таком великом русском изобретении, как «Граненый стакан». А потом бы добавил, что английское чаепитие — это не больше, чем королевская традиция, а в граненом стакане — вся наша жизнь, и мы честно любим водку, не смешивая ее с молоком. И у нас тоже есть особый ритуал этого таинства. Наливая 170 грамм водки в стакан, мы добавляем щепотку важных слов, немного понимания, горстку намеков на любовь, чувство защищенности, мечты о прекрасном, чайную ложку мыслей о новой жизни, полстакана экзистенциализма и переосмысления жизни прошлой, на глаз горсточку храбрости и уверенности в себе, немного навыков в разных профессиях, планы на светлое будущее и плечо, на котором ты сегодня уснешь. И это далеко не весь список ингредиентов. Он бесконечен, как граненый стакан. Потому что в граненом стакане 200 миллилитров воды, 250 миллилитров молока, 230 грамм сахарного песка, 320 грамм соли, 160 грамм муки, форма для вырезания теста под пельмени, печенье и пирожки, лучшая мера для продажи семечек и ягод, лучшая ёмкость для высевания саженцев, лучший микрофон для подслушивания соседей за стенкой. В детстве — это стакан материнского молока, затем мы поднимаем его за здравие, после бьем на счастье, далее ищем истину на дне стакана и в конце покрываем его хлебом на могиле. Вот это — настоящая национальная традиция…(пауза)

Выпивает. В руках у Андрея бутылка водки с молоком. Продолжает монолог.

А затем я бы рассказал англичанину об удивительных полезных свойствах   молока: запивая водку молоком, вы сможете снизить нагрузку на печень. Кроме того, активные молочные компоненты обнаруживают и ликвидируют все те вредные примеси, которые можно найти в плохо отфильтрованном спирте. В результате примеси не попадут в кровь, и вы сможете избежать похмелья, так как молочные продукты обволакивают стенки желудка и не позволяет алкоголю быстро проникать в кровь.
И вот поэтому я бы назвал Россию «Химией», потому что каждую традицию можно назвать отдельной наукой, которая способна не только убить человека, а еще и одновременно вылечить. И в конце нашего англо-русского разговора я бы добавил: Англичанин никогда не сможет стать русским, а русский англичанином. И попросил бы отнестись к этому С ПОНИМАНИЕМ. И именно поэтому я предложил бы ему выпить не стакан водки, а попробовать коктейль под говорящим названием «Новый русский», которое придумали непосредственно сами иностранцы. КТО ОБЗЫВАЕТСЯ, ТОТ САМ ТАК НАЗЫВАЕТСЯ. Скажу по-простому, что входит в состав коктейля: водка, молоко и кофе. Пару глотков — и вот, англичанин уже становится «новым русским» — коктейлем, ради которого молоко стали покупать даже те, кто раньше не увлекался молочными продуктами, особенно в сочетании с водкой. Это связано с появлением философии «дудеизма», последователи которой стремятся противодействовать алчности и агрессии общества, и делают это, попивая «Новый русский». Пожалуй, это было бы чудесным завершением бессмысленного разговора. (пауза)

Выпивает. Продолжает монолог.

Девять, шесть, шесть, три, два, восемь, четыре, четыре, восемь, шесть…
АНДРЕЙ: Привет.
ТАЯ: Алло, это кто? Говорите.
АНДРЕЙ: Новый русский.
ТАЯ: Вас не слышно, говорите громче…
АНДРЕЙ: Прости меня.
ТАЯ: Кто это?
АНДРЕЙ: А… Я не знаю. Представляешь, я сегодня продал все шары. Неужели они еще кому-нибудь способны подарить радость… Я продал сегодня все, все до единого эти проклятые шары. Да кто, черт возьми, я такой… (пауза)
Я уронил твое молоко. Я просто поскользнулся и уронил твое молоко. Прости меня. Я уронил твое молоко, и оно разбилось о черную плитку. Оно просто разбилось, залив белым все швы на моей черной холодной плитке. Это даже красиво, слышишь. Я на наступил, наступил на твое молоко. (смеется)
Я чувствую, как оно прилипает к подушечкам пальцев моих ног, оставляя теплые белые следы на моей холодной черной плитке. Ты знаешь… Я не русский… И даже не «Новый русский» … Я люблю молоко. Прости меня. Знаешь, а я ведь самый настоящий англичанин, который следует королевским традициям… Я англичанин, который любит молоко, но у меня непереносимость лактозы.  Скажи, что мне делать?
ТАЯ: Не знаю… (пауза) Не знаю, что тебе сказать.
Поет:
Не знаю, что сказать, но мне не нужно слов, мы можем помолчать, вместе…
Андрей (выпивая кричит): Ну давай, скажи…Скажи, что мне делать, а? Ты же… Ты же всегда все знаешь…(пауза)
Андрей (обращаясь в зрительный зал): Простите, а вы врач? Мм… Лечите…
Уходит.

               





























ГЛАВА 6. «РЫБА»

Операционная. На экране операционная лампа. На сцене Тая и музыкальный оркестр.

ТАЯ: Тем утром, я проснулась от дикой жажды, ощущая странную вязкость во рту и сухое дыхание. Мне казалось, будто внутри меня пустыня. Во мне билось настоящее сердце Сахары. И с каждым его ударом я чувствовала, как трещины на высушенной этим сердцем земле разбивают мое тело на плиты, наполняя его горячим безжизненным песком. Я пыталась вспомнить, что было вчера, но все было пусто. Я вспомнила детально все, что было до вчера, но вчера было пусто. Это состояние было похоже на одно из последствий наркоза, которые испытывают пациенты, перенесшие операцию под применением анестезии. Такое часто бывает после ввода эндотрахеального наркоза. Для этого используются газообразные анестетики, которые вводятся в организм человека через специальную трубку. Препарат через легкие попадает в кровь, а из нее — в центральную нервную систему, тем самым вызывая сон. Один из самых старых и распространенных до сих пор газовых анестетиков — закись азота – его называют веселящим газом. Веселящий газ, который вызывает прерывание чувствительных и двигательных нервных импульсов.  (Пауза).
Таким был мой последний врачебный наркоз.
(Пауза).
Очень хочется пить, но пить нельзя. И вместо стакана с водой в моих руках оказался телефон, такой же мертво молчащий и медленно растворяющийся в моих глазах. В отражении черного экрана я смотрела себе в глаза, которые даже не моргали, они казались мне картинкой на заставке экрана. Странное чувство, будто смотришь на фотографию, чтобы вспомнить себя. А вспоминается только одинокая бутылка водки в твоем холодильнике. И даже эта бутылка водки у тебя лежит как-то правильно. А еще горячий кофе и купленное три недели назад мною молоко. Оно, наверное, уже скисло. Ты же ведь не любишь молоко…
Восемь, девять, ноль, пять, семь, четыре, один, шесть, восемь, два, пять.
АНДРЕЙ: Алло.
ТАЯ: Это я.
АНДРЕЙ: Кто это?
Молчание.
ТАЯ: Господи, какой же ты зануда. Неужели ты не понимаешь, что дело вовсе не в сочетаемости рыбы с молоком, а в крепости желудка. И это я говорю человеку, который не любит молоко и не ест рыбу. Неужели ты не понимаешь, что организм человека куда более живой и непредсказуемый, чем твои соединения радиоактивных минералов, из которых ты получаешь газ, которым сам травишься, и хуже — травишь им других, и еще хуже —  осознанно. И какой смысл тогда в точности твоей науки, если ты от нее сам способен умереть?
Да какой я к черту врач… Я не только не могу помочь другим, но и себе… Я даже не знаю, как спасти тебя от отравления… Прости меня. Мне очень больно, слышишь, мне сейчас очень больно. Я чувствую острую боль, скажи, что мне делать?
(Пауза).
Я открыла глаза и поняла, что впервые оказалась на операционном столе. Я плохо помню, что происходило, помню только нестерпимую боль в животе, и  как отказалась от анестезии, желая  расплатиться за чужую жизнь. Мне казалось, что во время операции я буду чувствовать все, но я не чувствовала ничего. Боль была настолько сильной, что я ее не чувствовала. А только чувствовала себя мертвой рыбой, из которой вычищают весь китайский латекс. Видели, как чистят рыбу? Неприятно, правда. Когда-то этот момент остановился у меня в памяти. Я даже завидовала этой рыбе. Хотелось так же, чтобы внутри ничего, ничего не было. Вот как сейчас. И с каждым пронизывающим движением скальпеля, я чувствовала, как из меня выходил кислород, будто мое тело медленно сдувается как воздушный шар, превращаясь в сухую рыбу, из которой пытаются вычистить остатки кислого молока. Конечно, рыба же с молоком несовместимы…
(Пауза).
Я ведь даже ни на секунду не задумалась о том, боюсь ли я не проснуться после операции? А вы знаете, что боль бывает полезна? Вот люди, которые не испытывают боли (да, такие тоже существуют, думаете они счастливее?), они обычно погибают в довольно раннем возрасте. Они не чувствуют, что поранились или обожглись, а потому не успевают, просто не успевают вовремя одернуть руку. Рана получается более глубокой, и достаточно легко инфицируется. Невосприимчивость к боли делает тело таких людей гораздо менее защищенным. И ты один из них. Я снова о тебе помню. Я расплачиваюсь памятью. Ведь у меня в жизни ничего нет, кроме памяти, я не живу, а только помню. И эта память меня убивает. Моя память похожа на кредит. Это ужасное чувство, будто я взяла тебя в кредит. Я так внезапно заполучила свою мечту, за которую сейчас расплачиваюсь, расплачиваюсь ежедневной памятью о тебе. И даже неизвестно, сколько еще месяцев, лет мне нужно за нее платить. И смогу ли вообще. Говорят, что, когда долго выплачиваешь кредит, по финальной выплате ничего не чувствуешь, становится все равно. Выплатил — и хорошо. Есть чувство свободы, а радости нет. Неужели когда-нибудь станет все равно?
(Пауза).

Мне накладывают последние швы, которые оставят шрам на моем теле, и с каждым последующим завязанным узлом я чувствую, как расплачиваюсь за свой кредит памятью, которая останется на моем теле навсегда. Все. «Поздравляем. Операция прошла успешно. Всё, все свободны». Ощущение, будто так мне сейчас сказал начальник отдела кредитования. Мне вкололи три укола. Очень хочется спать, я почти засыпаю.  Я даже не знаю, проснусь ли я, продолжат ли мои легкие дышать? Я не знаю. Но я теперь точно знаю лишь одно: страшно, когда перестаешь чувствовать боль и осознаешь, что не сможешь больше испытать ее. И я хочу жить. Мне очень хочется жить. И если я проснусь, если мои легкие еще раз раскроются, то я бы снова взяла тебя в кредит, и под более высокий процент.  И расплачивалась бы за него. Болью или памятью, неважно, потому что ты и есть моя жизнь.
Восемь, девять, ноль, пять, семь, четыре, один, шесть, восемь, два, пять.
Закрывает глаза.
               

















                ГЛАВА 7. «ДА И НЕТ»
Больница. Андрей приходит к Тае с молоком. На сцене Тая,Андрей и музыкальный оркестр.
АНДРЕЙ: Девять, шесть, шесть, три, два, восемь, четыре, три, восемь, шесть…
Привет. Я несу тебе молоко. Я купил молоко. Представляешь, я понял, что впервые купил молоко.  Я даже решил остановиться и сделать фотографию на память.  И все остановилось: продавщица, которая продала мне это молоко, машины на перекрестке и даже снег, который вечно спешит упасть и разбиться.  И я остановился, я остановился, и всё остановилось. Всё. Всё вокруг остановилось на фотографии, где стою я и молоко. (Пауза).
Операционная.
АНДРЕЙ: Я хочу тебе сказать: я перестал существовать между двумя ответами «Да» и «Нет», потому что всегда знаешь, что внутри есть тот самый главный ответ. Неизменный. Непрерывный. Хронический. В этом ответе есть всегда «Да» и всегда «Нет», в нем всегда есть то самое «между, Да и Нет», но он остаётся неизменным. И пока мы думаем «Да» это или «Нет», существуя в этом самом «между, Да и Нет», мы сами неизменны. Мы стоим. Как стоит человек на фото. Мы стоим, когда нужно бежать. Потому что между нами есть «Да» и «Нет», потому что есть «между, Да и Нет». И все это, и «Да», между, «Нет» — всегда будут между. И вот уже смысл слова «между» теряется, когда ты есть, а того, с которым «между» уже нет. Тогда и смысл всех «Да» и «Нет» исчезает. Остаётся только тот самый неизменный ответ внутри тебя — и пустота, напротив. И вот не ищите вопросов с ответом «Да» и вопросов с ответом «Нет», если вы знаете ответ. Потому что нужно бежать. Нужно просто бежать туда, напротив. Туда, где твой ответ имеет смысл без «Да» и «Нет». «Я тебя люблю» — в нем нет «Да» и «Нет», и никогда нет «между». Это неизменно. Беспрерывно. Хронически. «Я тебя люблю» — это всегда, напротив. Я тебя люблю — всегда напротив, и неизменно, и я тебя люблю без «Нет» и «Да».
Андрей и Тая мирятся.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ГЛАВА 8. «ХИМИЯ & БИОЛОГИЯ»

Студия. Финал предыдущей программы. На экране титры. Голос ассистента.
 
Ассистент: Андрей — химик-исследователь. Человек-точность. Человек-план. Знает все учебники наизусть. Работает химиком-исследователем в лаборатории производства технических и чистых газов. Находит новые применения различным веществам, а также старается при помощи комбинации различных свойств веществ составить новые виды материалов. Однажды воздушные шары, наполненные их производственным гелием, стали причиной отравления целой семьи. Виной тому были обнаруженные в гелии вредные для организма примеси. Разочаровавшись в своей профессии и утратив смысл своего существования, Андрей устраивается продавцом воздушных шаров. Об этом стоило бы задуматься.
 Андрей встречает Таю. Тая — молодой врач-анестезиолог. Мечта её жизни — быть врачом и помогать людям. Выучена, так же, как и Андрей, уверена в точности своей профессии: анализы; нет аллергических реакций; наркоз. И однажды, пройдя по точной медицинской схеме, организм пациента во время операции даёт внезапную аллергическую реакцию. Препарат стал причиной анафилактического шока (отека горла и бронхоспазма), что привело пациента к летальному исходу. Пытаясь заглушить чувство вины, Тая ищет разные способы отравления своего организма, от табакокурения до отказа от анестезии.
Андрей и Тая встречают друг друга. Два абсолютно разных человека, но с одинаковой болью внутри. У обоих есть защитная анестезия, которой они сами отравляют себе жизнь. Их личная анестезия начинает подавлять друг друга, его ее табак, ее — его гелий. И их ошибкой становятся попытки поиска доказательства, какая из наук больше отравляет человечество. И никто из них не смог ничего научно доказать. Они расходятся по разным сторонам, даже не сумев прослушать ту звуковую запись, которую оба записывали в микрофон. Никто из них так и не сумел попытаться понять важность и нужность профессии друг друга.
 И вот когда ему не хватает того самого ее табака со вкусом мяты, а её легкие не наполняются больше гелием, тогда и происходит в организме та самая химическая реакция, которая не подлежит никаким доказательствам, потому что друг для друга они стали той самой анестезией, в которой всю жизнь будут нуждаться, потому что боль — она неизлечима. И к ним приходит понимание, что их профессии — это часть одного целого, одного того, что по отдельности не имеет смысла, химия и биология понимают, что одна наука без другой никогда никого не спасёт. И даже самих себя.
 
 
 


Студия. Эфир. Начало программы «Мир о мире».

АНДРЕЙ И ТАЯ: 8:30 утра в российской столице.  Доброе утро, всем, кто уже проснулся и смотрит наш воскресный утренний выпуск программы «Мир о мире». В студии Андрей Лавров и Тая Фролова. Всем привет! И в начале выпуска, по традиции, мы расскажем вам, что произошло в нашем зеленом мире «Гринпис» за последнюю неделю. Поехали!
Андрей: В 2022 году «Гринпис» вместе с волонтерами планирует продолжать бороться за сохранение особо ценных массивов лесной природы. Представьте здоровый смешанный лес- там растут мощные ели и сосны…
Тая: Стройные берёзы и осины…
Андрей: Такой лес — чистое благо для климата: пока он жив, он поглощает углекислый газ. Но в лес внезапно приходит лесозаготовитель и решает провести сплошную рубку, то есть вырубить все деревья на определённой территории. Такой лес больше не поглощает углекислый газ, ведь и леса-то уже нет…
Тая: Но вместе мы можем предотвратить его исчезновение!
Андрей: Итак! На этой неделе в «Гринпис» запустили акцию «Сохрани дерево — спаси планету».
Тая: Только  вместе мы можем предотвратить исчезновение леса и сохранить ценные для нас природные массивы.
Даже если у вас нет возможности поучаствовать самостоятельно, своим пожертвованием вы поможете защитить лес прямо сейчас.
Андрей: А мы расскажем вам, какие бывают виды деревьев и какую они приносят нам пользу, поехали…
Стихотворение «Другое дерево» Г.Поженян.
Андрей:
Ты хочешь, чтобы я был, как ель, зелёный,
Всегда зелёный – и зимой, и осенью.
Ты хочешь, чтобы я был гибкий как ива,
Чтобы я мог, не разгибаясь, гнуться.
Но я другое дерево.
Тая:
Если рубанком содрать со ствола кожу,
Распилить его, высушить, а потом покрасить,
То может подняться мачта океанского корабля,
Могут родиться красная скрипка, копьё, рыжая или белая палуба.

Андрей:
А я не хочу чтобы с меня сдирали кожу.
Я не хочу чтобы меня красили, сушили, белили.
Нет, я этого не хочу.
Не потому что я лучше других деревьев.
Нет, я этого не говорю.
Просто, я другое дерево.
Андрей:
Говорят, если деревья долго лежат в земле,
То они превращаются в уголь, в каменный уголь,
Они долго горят не сгорая, и это даёт тепло.

Тая:
А я хочу тянуться в небо.
Не потому что я лучше других деревьев, нет.
А просто, я другое дерево.
Я такое дерево.

Андрей и Тая: И, в подведении итогов недели, и, что немаловажно, в преддверии праздников, мы советуем вам выбирать экологичные отношения, не курить и пить больше молока! А мы прерываемся на небольшую музыкальную паузу. Не переключайтесь и оставайтесь с нами на зеленом канале. Всем Greenpeace!