Нике Турбиной

I
«Вы поводырь – а я слепой старик…»
То ли святой, а то ли бесноватой
Срываться в зале девочке на крик,
И, будучи ни в чём не виноватой,

Следить за тем, как ветер, одержим,
Ребёнок сам, вдруг отзвуки иного
Обрушить на неё одну решил
Из жуткого ему вневременного.

Она же – дух, и дева, и дитя,
Хрипела в древнем жреческом экстазе,
По краю света с пропастью идя,
И в риске том с поэзией в согласье.

II

Такая боль – нездешний дар носить.
Ты монумент, безликий и безрукий
О двух крылах – и вихрь вокруг оси
Ваявшего тебя в гончарном круге.

Ваял Он Нику – в мраморе – тебя,
Податлив мрамор был, подобен глине,
Он с головы оттачивал до пят
Твой одинокий дар без букв и линий.

Но ты была пока что черновик,
Всего набросок замысла, что теплил –
Предмет искусства, робкий ученик,
Натурщица, завернутая в пеплум,

Ты в пеленах – поэзия сама,
Её надрывно крикнувший младенец,
Перед которым вздрогнула страна,
Страданьем одного спасти надеясь.

Святая Жанна знала твой экстаз,
И голоса, и лики провожатых,
Не занимали зрители места,
Когда не на карниз, в костер взошла ты.

В огне стиха тебя не уберечь...
Самофракийской Нике – ради славы,
Тебе – чтоб навзничь падать – крыльев-плеч
Велик размах, а впору боль и слабость.