Горбатый

Жил-был горбатый и думал,
Что участь его такая:
Не будет другого парфюма
На полке, кроме страданий.

Спина постоянно болела,
Лицо выражало печаль,
А центром его прицела
Сочувствия был фестиваль.

За близких он крепко держался,
Друзей не терял из виду,
А если сопротивлялись,
То в дело пускал обиду.

Давил непроглядной жалостью,
Затягивал в омут ментальный
И доводил до усталости
Любой чистоты сознанье.

Питался их чутким вниманием.
Порой говорил спасибо,
Но жил внутри с твёрдым знанием,
Что жизнь его невыносима.

Раз им повезло много больше
И ходят свободно все прямо,
То нет ничего для них лучше,
Чем помощь горбатому рядом.

Порой приходили мысли,
Что нет в нём былой уже силы.
Оставленным чувствовал жизнью
И Бога за долю бранил он.

Но как-то, устав от борьбы,
Забрал своё слово обратно.
Не вёл счёт изъянам судьбы,
Смеялся её беспорядкам.

Быть может, его положение
Ничуть не улучшилось с виду,
Но он возымел намерение
На веки забыть про обиду.

Однажды, один сидя дома,
Горбатый на кухню зашёл,
Чтоб чая попить травяного,
И чуть не свалился под стол.

Стояла по центру девушка —
Прекрасная, как небеса!
В мгновение сердце согревшая...
Лазурью блестели глаза.

— Ты кто? — удивился горбатый.
— Твоя половинка вторая.
Слегка объясненье ужатое,
Но проще так для понимания.

Глубины не будем затрагивать,
Пойдём, погуляем с тобой! —
Сказала, за локоть утягивая
Горбатого вслед за собой.

Она его околдовала,
И он непременно послушался.
Но боль вдруг вонзила жало...
— Постой, я совсем неуклюжий!

— А это меня не волнует!
Тебе лишь немного за тридцать,
А ты, словно старец, толкуешь! —
Смеялась задорно девица,

Как будто паря над землёю.
За ней наблюдая, горбатый
В игру уходил с головою,
Забыв о своих недостатках.

Вернувшись домой, попросила
Хозяина странная гостья:
— Достань-ка конфеты, мой милый,
Ведь я невысокого роста.

Экзамену он ужаснулся,
Но не желал проиграть.
Внезапно сумел разогнуться,
Конфеты красотке достать.

Горбатый назад обернулся,
Чтоб радостью с ней поделиться,
Но в кухне уже было пусто.
Исчезла его озорница!

Он, всю осмотрев квартиру,
Скорее на улицу вышел,
Всё так же держа прямо спину.
Спросил у соседей чуть слышно:

— Быть может, заметили девушку,
Я здесь с ней недавно бродил?
Соседи взглянули насмешливо:
— Чудак, ты шатался один.

И, ступор словив на минуту,
Горбатый в момент осознал,
Что всё ещё действует чудо:
С прямою спиной он стоял.

Рванул, рассмеявшись, вприпрыжку!
Хотелось лишь благодарить!
Закончилось счастья затишье,
И не о чем больше просить.

А вскоре одной летней ночью
Во сне повстречал он её —
Ту, что неуверенность в клочья
В один разорвала приём.

Дарил благодарность горбатый,
Целуя красавице руки.
Купаясь в моменте приятном,
Спросил у своей он подруги:

— Ты — ангел? Я знаю, ты ангел!
Она улыбнулась в ответ:
— Возможно... Но, если по правде,
Я — чистой души твоей свет.

Началом являюсь я женским,
Источник любви берегу.
В состав я вхожу совершенства.
Домой неустанно веду.

— Так ты мне дана при рождении?
— И до была частью тебя.
— Чего же тогда столько времени
Никак не являла себя? —

Здесь нотка мелькнула обиды
И горечь послышалась в голосе:
— Страдал я! — Но это твой выбор...
Как только включил осознанность,

Я вмиг получила свободу
Из тюрем твоих страданий.
Звездою зажглась путеводной
В дороге к заветным желаньям.

А вспомни, как мир стал иначе
Смотреться под добрыми думами.
Лицом госпожу удачу
Ты лично к себе повернул.

Тебя не лишали энергии,
Ничто не давило на плечи,
Всегда у тебя привилегия
Свой ритм вести сердечный.

Горбатый, обдумав события,
Что цвет у судьбы изменили,
Спросил, не скрывая, волнительно:
— Зачем же я есть в этом мире?

— Ты сам же ответил в вопросе... —
Дослушать её не успел:
Будильник звонит ровно в восемь.
И он, заправляя постель,

Гадает над смыслом фразы,
Которую слышал во сне,
И входит теплом в сердце ясность:
«Я — есть!» — пронеслось в голове.