***

М. В.

Что я отвечу этому мальчику сероглазому?
Смотрит - в глазах растаявшие жемчужины нежности -
и говорит нарочито небрежно:
"Знаешь, выходи за него замуж!
Он тебя любит, ты его тоже, наверное.
Я не уверен, но...

Память, какая глубокая память!
Так оставляют след лишь избранные - резцом
над твоим склоненным крестцом
высечь себя, проникнуть под кожу твою тончайшую,
в недра твои впечататься..."

А потом замолкает и опускает ресницы -
длинные, как опахала каких-то восточных владык.
К нёбу вдруг присыхает язык -
тянусь за бокалом сваренного им глинтвейна:
"Я, повторюсь, не уверен, но

кажется, ты - прямо из раны его,
откуда Бог вынимал ребро, чтобы создать
первую женщину, королеву-мать,
жену, любовницу, друга - Лилит,
проклятую,
что скорпионом ужалит в пяту".

Улыбка - алый разрез - тревожная:
"Ты разлюбить не сможешь уже...
Хоть один раз побудь со мной, как с ним,
или вот горло - лезвием полосни!
Желанная, как в пустыне синайской красной вода,
жажду мою не утолишь никогда, никогда..."