Давай нам Бог, хотя бы и посмертно...

                Навеяно Нецелесообразным
                на его стих "Быть мёртвым"

Как хорошо быть мёртвым,
Ну как Пушкин,
Отмучился, но как живой!
А вот Есенина спросите,
Нашёл ли в  смерти он покой?
Но ведь бывали ж и поэты,
Которые любили смерть
Какое счастье Сологубу
Взять и внезапно умереть?
Или тому же Северянину,
Что королём был у поэтов,
Увы, давно завяли розы,
Что гроб заполнили при этом.
А Маяковский-то, а Маяковский,
Как критик, что журил Есенина,
Он сам, наверно застрелился,
Сменив критическое мнение!
И всё равно у нас в душе сомнение,
Быть может горлопан живой,
Иль памятником где-нибудь забытым,
Да с бронзовою головой!
Печальный же романтик Лермонтов,
Не выстреливший на дуэли,
А "друг"-то посчитал, наверно
Царю поэты надоели.
Вот так вот  выслужился он,
Чтоб Николаю подфартить,
А царь поди не разобрался,
С поэтом лучше бы дружить!
Муж той Прекрасной Дамы,
Певец красы великой Блок,
После болезни, и ужасной драмы*
Увы навеки он замолк!
Большевики-то постарались,
Да как бы не из-за креста,
Не упоминал бы он в поэме
Про Иисуса ли Христа!
Как видим царь не разобрался,
Но шаг у Ильича широк,
Чтоб почуяли поэты
Каков у Ленина урок!
А бард  великий наш  Высоцкий,
Он также в жизни пострадал,
И, разуверившийся в правде,
Он укололся и упал!
Как поэтический маэстро
Об лёд он бился до конца,
В застойную эпоху смело
Он бередил наши сердца,
Но я ещё отмечу прямо
Друзья не мало помогли —
Вначале к водке приучили,
И после не поберегли!
А как тогда его замучил
Тот старый Гамлета вопрос,
С которым тот тогда не справился,
А бард наш тоже не дорос.
Но впрочем, был он лучшим Гамлетом,
Из тех, кто сцену покорял,
Но, видимо судьба такая,
Что в свой колодец он упал!
Жалко мне очень Рубцова,
Жена задушила его,
Вряд ли от мелкой ссоры,
Она же не Герострат,
Страсть погубила поэта,
Может он сам виноват?
Заметьте какие великие,
От них и у нас Благодать!
А что же-то нам ремесленникам
От смерти своей ожидать?
А сколько ещё великих,
Не удержавшихся в жизни,
Скажу по секрету,
Забытые есть в Отчизне,
Потом вспоминают, плачут,
Готовы одежду рвать,
Поэтов увы не стало,
Осталась лишь их Благодать!