Третья чашка

Опять куда-то мчатся поезда,
ломая сон шумихой заоконной.
Вот как дожить до Страшного суда,
обещанного бабкиной иконой?
Её я видел в доме пацана.
Соседский сын, дружок и недотёпа.
Бессоннице, конечно, есть цена -
со времени всемирного потопа
не спать, но просыпаться в день сурка.
Похоже, поезда идут всё те же.
Пути, вокзал, окраина, река,
но чем же я ещё себя потешу
сентябрьской ночью? Дымом сигарет?
Остывшим кофе? Третья чашка, ужас!
Желтушный месяц, памяти клеврет,
раскидывает звёзды, поднатужась,
над римскими задворками, кружа...
И сколько их он прятал в светлой жмене?
Бессонница, мне мяса бы с ножа,
но где-то в морозилке ждут пельмени -
какая проза жизни, хоть стреляй
в седой висок из пальца - снова скорый
уходит под ночной собачий лай.
Отвал, поросший чёрной мандрагорой,
проводит в дальний рейс товарняки,
не спрашивая, кто ты и куда ты?
По знаку направляющей руки
на смерть уходят римские солдаты,
которых даже боги не спасут,
не скроют от взрывного лексикона.
Задремлет кто - приснится Страшный суд
и старенькая бабкина икона.