Тарас Шевченко. Подражание Иезекиилю. Глава 19

ПОДРАЖАНИЕ ИЕЗЕКИИЛЮ[1]

Глава 19

Восплачь, пророче, сыне божий!
И об князьях, и об вельможах,
И об царях. И рцы:[2] «Почто?
Почто та сука, ваша мама,
Со львами, курва, бл*довала,
И вас щенила, злых? За что
Род размножала ваш проклятый?
Потом из вас, щенят зубатых,
Повырастали львы! Людей!
Незлобных, праведных детей,
Собаки, жрёте!.. как курчонка
Свирепый коршун потрошит,
Клюёт и рвёт ему печёнку...
Народ и видит, а — молчит.
Ещё бы! экий львёнок лютый!
Тогда его подстерегли
Да, закуя в стальные путы,
В Египет люди отвели —
На каторгу.[3] А злая сука
Дала другое людям в муку
Исчадье, чудище своё.
Такое царское зверьё,
Что города и веси[4] жрало.
Земля тряслась, земля дрожала
От рёва львища твоего.
Но окандалил и его
Народ. Взнуздали. Усмирили.
И в Вавилоне посадили
В тюрьму глубокую.[5] Чтоб люд
Не слышал больше злого рыка
Самодержавного владыки,
Царя несытого...

                Минут, —
Уж по чуть-чуть и миновают, —
Дни беззакония и зла.
Но львищи правды сей не знают,
Растут себе, в точь та лоза
На тёмном луге. Уповают
На корень свой, уже гнилой,
Червивый, дохлый и больной,
И худосочный. Ветер с поля
Дохнёт, погнёт и надломит.
И ваше злое своеволье
Само потонет, захрипит
В своей крови. И плач великий
Воместо[6] львищиного рыка
Услышат люди. И тот плач,
Протяжный, жалкий и паскудный,
Народной притчей станет в людях,
Самодержавный этот плач!»

                Декабря 6 [1859,
                С.-Петербург]


[1] Иезекииль — легендарный библейский пророк. Ему приписывалась одна из книг Библии. Как и другие библейские пророки, обличал алчность властей предержащих, их погоню за роскошью и жестокость к подданным (за что и был казнён одним из иудейских князей). Шевченко в своём подражании, держась близко библейского текста в первой половине стихотворения и достаточно свободно отступая от него во второй, использует заимствованный у Иезекииля сюжет для создания назидательной аллегории "во притчу" своим современникам — как им следует обойтись с их кровожадными царями — и утверждает неизбежность плачевного конца самодержавия. Прозрачная аллюзия к российскому "царствующему дому" и его будущему краху несомненна.
[2] Рцы (церк.-слав.) — говори.
[3] В Египет люди отвели — На каторгу. — Отголосок заимствованного Иезекиилем у своих ветхозаветных предшественников легендарного предания о том, что до своего появления в Палестине еврейские племена на протяжении четырёх веков находились на положении пленных рабов в Египте, откуда пророк Моисей вывел их волею бога Яхве и после сорокалетних блужданий по безводной Синайской пустыне привёл к "земле обетованной". Библейский образ "полона египетского" является символом длительного и тяжкого испытания.
[4] Города и веси (устар.) — города и сёла.
[5] И в Вавилоне посадили В тюрьму глубокую. — Отражение в библейском тексте так называемого второго, или вавилонского, пленения евреев, в котором находился и сам Иезекииль. В шевченковском перепеве Иезекииля упоминания об "египетском" и "вавилонском" пленах имеют не конкретно-историческое значение, а выступают как прозрачная и общепонятная в то время аллегория тяжкого наказания, строгого заключения.
[6] Воместо (церк.-слав.) — вместо.





ПОДРАЖАНІЄ ІЄЗЕКІЇЛЮ

Глава 19

Восплач, пророче, сине божий!
І о князях, і о вельможах,
І о царях отих. І рци:
«Нащо та сука, ваша мати,
Зо львами кліщилась, щенята?
І добувала вас, лихих?
І множила ваш род проклятий?
А потім з вас, щенят зубатих,
Зробились львичища! Людей!
Незлобних, праведних дітей
Жрете, скажені!.. Мов шуліка
Хватає в бур'яні курча,
Клює і рве його. А люде...
Хоч бачать люде, та мовчать.
Отож львеня те дике! люте!
Підстерегли його, взяли
Та, закувавши добре в пута,
В Єгипет люде одвели —
На каторгу. А люта мати!
Спустила друге бісновате
Своє скаженеє звіря.
Та вже такого сподаря,
Що гради й весі пожирало.
Земля тряслася, трепетала
Од реву львичища твого.
Окули люде і цього.
Заперли в щелепи удила
І в Вавілоні посадили
В тюрму глибоку. Щоб не чуть
Було на світі того рику
Самодержавного владики,
Царя неситого...

                Минуть,
Уже потроху і минають
Дні беззаконія і зла.
А львичища того не знають,
Ростуть собі, як та лоза
У темнім лузі. Уповають
На корінь свій, уже гнилий,
Уже червивий, і малий,
І худосильний. Вітер з поля
Дихне, погне і полама.
І ваша злая своєволя
Сама скупається, сама
В своїй крові. Плач великий
Вомєсто львичищого рика
Почують люде. І той плач,
Нікчемний, довгий і поганий,
Межи людьми во притчу стане,
Самодержавний отой плач!»

                Декабря 6 [1859,
                С.-Петербург]