Малая французская арфа. цикл

Жалоба садовника

Я горе-садовод:
Слагаю всё вербену
На брег, где по весне
Marion se promene*,
Сбегает песней во
Саду ли в огороде
От рифмы с бородою
Барвинка подлинней.

Впустую лью печаль
В фиалковы фиалы,
Подглядываю сны
Виолы до фингалов.
Шиповника рояль
Скрипит во всю калитку:
Аккорды повилики
Мол, душны и тесны.

Ах, слёзы посевной:
Подснежник за пионом,
Хоть клумбу генераль,
В строфе одним сезоном.
За лилией седой
Прёт ландышей орава,
Льнёт к ирису купава,
Захлопнув календарь.

Садовник никакой -
Чрез тернии тирада.
Пекусь в страде полей
Совсем сырой тетрадки.
Подайте хоть левкой
В альбом строкой сушёной,
Рождённой незаконно
Эмалями камей.

*гуляет Марион


Вор сирени

Кто ловит пятилепестковую
Трель соловья
В сиреневой заводи светозарной,
Словесной леской игрец?
Взял сирень за руки -
Сам в хороводе, выдан искомый
Ворец во дворец.
И водворён был ныне и присно
Распиливать солнечным диском
Древнейшую мякоть озонова слоя,
Пречистой рукой вести самослов,
Где скалистые воры
И бреги в бесстанном разбое
У свай мирозданья
Носят свет в наказанье
За кражу у птиц и цветов.

Неостановен ни на миг,
Брызжет смех -
Швейный цех.
Сторуких сменщиц
Вселиственный венок
Мерещится ворёнку с вышины.
(Их ткань - вода, ей нет цены)
В оркестр под управлением
Месье Шизо
От встал за что?
За волшебство.
- Эй там, на самослове,
Заглуши лицо!
В озоне девушки поют:

- "В кругу двора несотворённого
Планеты ходят бесконвойные,
Предметы носят запрещённые,
Им светит солнце безотбойное.

У них начальники незнамые,
У них дела все неподсудные,
У них сизо  - и те сезамами,
Им пишут письма отовсюдова."


Кабацкая элегия

Безответно шуршали машины,
Имя бога на стёклах витражных
Увозя в кабаки Палестины,
Оставляли на блюдцах миражи.

Воплощая безвременья чары
Манекена в тупом совершенстве,
Открывал им концы и начала
Постовой - городской сумасшедший.

Просветись, улучён переменой,
Поварёнок над крышкой газеты,
Где томятся всей лжи элементы,
Разделяясь на гаммы и беты

По заветам великих халдеев;
Подожди, сам себе нарисую,
Как впитал с молоком я музея,
Знамя красное, кровь голубую.

Волнозвучия поезд неспешный;
Пусть перчёные пальцы прибоя
Из вагона в глаз тычут насмешкой,
И насмешка становится мною, -

Всех приправ и палитр не достанет,
Чтоб подать это блюдо готовым.
Низкий голос мурлычет в экране,
Предлагая последнее слово.

Не досказывай, кто это в хтони
Уезжает в девятом вагоне,
В предвкушении неба седьмого.


Этюд на тему лунных фаз

Выйдет ли нынче на сцену Царица Ночи? Или же юное дарование, в страхе затмить примадонну, споёт вполсилы? Может, любимица импрессарио, из первых альтов изыдя, изящно оркестр прорежет и зал озарит, подзвучена ширью небесного микрофона? О нет! Дарованье в гастролях, а прима больна. И увы, микрофон оказался небес молчаливей... Один оркестр блистает созвездьями струнных и духовых, ехидно взглядывая на дирижёра, красного как планета Марс.


Яблоневый сад (сказка)

В краю, где солнце не восходит днём,
Не кличет зори птиц невинных лепет,
Где воды неподвижны под звездами,
Есть остров, яблоневый сад на нём -
Укрыт луной, безвременно белеет,
Ни зная ни плода, ни увяданья.

Не дрогнет ветвь, листву не шелохнёт
Ни ветерок, ни взмах руки бесцветной,
Что не нашла свой саван погребальный:
Лишь призракам ступать на берег тот.
Любой корабль, скованный запретом,
Сам неподвижный остров огибает.

Есть остров, лёгкой зыбью огранён,
Ребрятся воды, звёздами играя -
Средь белых лепестков не разглядеть их.
Есть ключ и яблоневый сад на нём,
Дрожащий в бесконечном умиранье:
Едва раскрывшись, падают соцветья.

Влечёт струя на угольную гладь
Увядших. Новые бутоны брезжут,
Благоуханьем полнятся причалы.
Но и лодчёнка не смогла б пристать
К усыпанным цветами побережьям:
Кольцо из лепестков острей кинжала.

Есть третий остров в сумрачном краю,
Есть также яблоневый сад на брегах,
Цветок в саду, красы необычайной.
Но лишь на горе, на беду свою,
Не зная ни препоны, ни запрета,
Любой корабль к острову причалит.

Предчувствуя, что цель пути близка,
Он устремится к благодатной бухте,
Отпустит чёлн под всеми парусами.
Но кто ступил на берег - жизнь забудет,
Пленён красой чудесного цветка,
И станет ветвью в яблоневом саде.