В Японии Мой путь пера, красоты, любви... и об иск

   

   С картинками здесь: http://starboy.name/Japanmy.htm


  В Японии
(Лучшее о Японии)
Мой путь пера, красоты, любви…
(и об искусстве побеждать)

Андрей Петербург
    


    Чёрный Миямото приветствует Вас!

    «Сбылась мечта идиота!» Побывал я в Японии…


             ***
     Китайское проклятие звучит:
     "Пусть сбудутся заветные мечты".
     Но жизнь к осуществлению стремит:
     Когда сбываются, то счастлив ты.



      Примечание. Каждая новая для вас страна – бутон, который вы можете раскрыть в себе. Посещая иные страны, иные культуры – вы расцветаете, процветаете.


      
    Примечание. Мой спутник-гид переводил с японского, особенно мне были интересны поэтичные названия, вроде «павильон утренней зари». Я сразу же придумывал подобное -
 «павильон вечерней луны», ибо питал страсть к японской поэзии.

    Примечание. В Замке Белой цапли я обнаружил по соседству чудесный японский сад, в котором потерялся надолго.



               ***
    Замок Белой цапли
    Цветущей сакурой
    К небу вознесен…
    (Как на облаке,
    Легок и воздушен).



               ***
    Луной ночью
    Самурай посреди покоев
    На вершине Замка (верхнем ярусе).
    Огромная Луна глядит в окно,
    Освещая всё вокруг.



      Примечание. «Внутреннее убранство Замка белой цапли сегодня аскетически сурово. Лишь потускневшие от времени коричневые деревянные перегородки да выбеленные стены говорят о той суровой красоте, которая напитывала атмосферу этих стен.
     В своем романе «Десять меченосцев», основанном на реальных событиях начала XVII века, Эйдзи Ёсикава рассказывает о том, как заключенный на три года в одной из комнат Замка белой цапли Миямото Мусаси, великий мастер меча, постигал свой единственный Путь — идущий по нему самурай может найти свою жизнь и, пройдя трудные лабиринты испытаний, обрести свой центр.
     «Взгляни на эту комнату обыкновенным взглядом, увидишь лишь тесное земное узилище, — обращается наставник к Миямото. — Но приглядись! Подумай! Она может стать источником просветления, кладезем мудрости, созданным и обогащенным мудрецами древности. Тебе решать, быть этой комнате вместилищем света или тьмы».
    Миямото Мусаси, словно родившись заново, унес с собой величайшую драгоценность — обретенный выбор: «Теперь я остался с одним лишь мечом. На него только я и могу положиться. Буду жить по его законам. Меч станет моей душой. Овладевая им, я буду совершенствовать себя во имя мудрости… Я избрал Путь Меча».
     В зале верхнего этажа главной башни есть крохотный синтоистский храм Осакабе. По преданию, именно здесь обитает душа легендарного философа и самурая Миямото Мусаси, написавшего «Книгу пяти колец».

     Примечание. Основная идея «книги пяти колец» Миямото Мусаши – достижение превосходства, победы над противником. Это согласуется с идеей моей философии «воли к превосходству».

   

     Примечание. Вечером я проходил бесконечные тории (красные священные ворота, отделяющие мир людей от мира синтоистских божеств) Инари, идя точно в лабиринте. Я шёл долго в темноте с чёрным японским мечом (Миямото Мусаши — я так назвал меч в честь великого мастера), пока не обошел все по кругу на горе… шёл, представляя, как в древние времена самурай шёл, внутренне готовясь к смертельному поединку, настраиваясь на зеркальный пруд, на меч…
   


                ***
    Вечером, с мечом
    Пройдя сквозь тории,
    Добрался до вершины
    Туманной горы Инари
    И вдруг – звук флейты…

    (фото вставь)

       

                ***
    Звук флейты в ночи
    Так таинственен…
    Кто, откуда?.. 



                ***
    Журчание ручья,
    Звучанье флейты,
    В слиянии течений.



                ***
    Долгая дорога
    Очищения под ториями;
    Самурай, идущий на смерть…

 



    Примечание. Побывал на месте, где снималась сцена поединка знаменитого японского ронина Миямото Мусаши (фильм 1961 г.) – это у Храма 1000 Каннон.

      

 

     Примечание. Особенно понравился район Гион в Киото, танцы гейко и майко.

         Примечание. В Киото ко мне подошла старая японка, жительница Киото, сказав, что говорит немного по-русски и спросила, откуда я. Я ответил, что из Санкт-Петербурга. На что она заметила, что была в Санкт-Петербурге и это - очень красивый город. Я ответил, что и Киото – древняя столица Японии – тоже очень красивый город, являясь хранителем японских традиций. Мы гуляли и разговаривали... Мой спутник засмеялся, обратившись ко мне: - Нашел себе подружку!..

    Примечание. На представлении во время чайной церемонии, когда попросили добровольцев, гид поднял мою руку и меня вызвали на сцену, со мной вызвалась молоденькая девушка – ирландка, нам дали инструкции на английском языке, как вести себя и что делать во время чайной церемонии, проводимой мастером. Это заставило меня чувствовать себя напряжённо-скованно, но ирландка мне помогла, вместе мы справились. И все же я очень не люблю быть в центре внимания на сцене, когда весь зал на тебя смотрит. Сцена – это не моё.

    P. S. Во время чайной церемонии чувствовалось спокойствие, почтение старого мастера, все движения которого были выверены временем, отработаны, не то, что наши, но мы старались подражать; ведь мастерство мастера отражает его внутреннее состояние.

    Примечание. У англичан, как и у японцев, церемония принятия пищи подобна чайной церемонии.

    Примечание. Для чайной церемонии важен покой и гармоничная атмосфера, отсутствие суеты, торопливости, всего лишнего.   

    Примечание. «Чай — это совершенно уникальная, живая сущность, символический центр, вокруг которого создается среда для общения, для взаимопроникновения культур. Чайное действо — это тонкая техника работы с состоянием, которая учит создавать правильную среду — как внутреннюю, так и внешнюю — достигая гармонии на границе между ними. А именно там, на границе, и находится личность. При помощи направленного внимания происходит отстраивание ее структуры, достигается гармония в сообщении между культурой внутренней (личностной, психической) и внешней — общественной, социальной. Из обыденного состояния погруженности в грубые энергии чай тонко переводит наше сознание в область сакрального — именно в этом качестве его употребляли как «лекарство от ста болезней» и как ритуальное приношение богам и духам.
    Чай — это ветер, который учит тебя чувствовать парус, который с помощью паруса отслеживания своих состояний учит тебя чувствовать ветер. Вглядывайся в невидимое, вслушивайся в неслышное, ухватывай неуловимое. Смотри спокойно и никогда не напрягай зрение. То, что слабое и мягкое, имеет пространство для роста, а то, что омертвев, стало сильным и твердым, готово уже умереть. Смотри внимательно в никуда, будь спокоен, ясен и чист, как первый весенний чайный лист. Направляй того, кто смотрит в твои глаза изнутри, и тогда сумеешь понять, что ищет в твоем взгляде тот, кто заглядывает снаружи. Намеки мира — это язык метафор, образов, легкие звуки пролетевшей в окне автомобиля песни, слова уже стерлись, и только потому в нее переносится смысл. Куда ты идешь, ведь наверняка ты знаешь то, что приведет тебя в очередной тупик. На каждом повороте, если ты спешишь и стремишься к победе, ты теряешь время на суету вместо того, чтобы узнать новое о себе. Чтобы научиться управлять ветром, сначала нужно понять, куда ветер дует в каждый конкретный момент. Ты состоишь из трех основных плоскостей. Это ощущение тела, дыхание воздухом и внимание времени. Все описывается этими тремя составляющими. Так создается ветер. (Бронислав Виноградский)».

   Примечание. Принципы чайной церемонии. «…Мурата следовал положенной в основе церемонии идее «ваби» — стремлению к простоте и естественности, отчасти, в противоположность пышности и роскоши самурайских «чайных турниров». Он объединил четыре основных принципа чайной церемонии: гармония (; ва), почтительность (; кэй), чистота (; сэй) и тишина, покой (; дзяку)».

    Примечание. «Приготовление чая — занятие не из обыденных. Для этого потребен подходящий человек, который достоинством своим был бы равен достоинству чая. Такой человек должен обладать душой возвышенного отшельника, хранящего в себе красоту туманной дымки, горных ключей и могучих скал. Лу Шушэн, XVI век».

   

             ***   
   «Тропа росы»
    К чайному домику.
    Забываю обо всём.



              ***
    В тиши в тени
    Прохлада глиняной чаши,
    Хранящей память прошлого.



    Примечание. Хорошее описание чайной церемонии (поэтично):
    https://ru.wikipedia.org/wiki/Японская_чайная_церемония


   
              ***
    Китайские иероглифы* –
    Словно сыпется (с небес)
    В чайник чай.

    *китайские иероглифы – прообраз японских; мудрость веков кидают в воду, дабы, настояв ее, испить

    Примечание. Японский чай – обычно зелёный маття в виде порошка.

     Примечание. Баття-маття. Мать – материя. Первоначально этот чай завезли китайские буддийские монахи. Затем японцы возвели чаепитие маття в культ. Мелкое измельчение дает возможность полно раскрыться чаю. Насколько полезен китайский зеленый чай общеизвестно.



    Примечание. В Токио я оказался вечером в Хэллоуин. Интересно было встретить разряженных японских подростков. Что в этом демоническом карнавале? Что в этих дьявольских образах?.. Напоминает вакханалии.   

      Примечание. Запомнилась баня в Токио, где можно вечером сидеть в горячей воде среди камней и сосен и любоваться луной... в центре мегаполиса островок Природы.    
 
     Примечание. На острове Миядзима ступил на священную землю, куда впервые лучом скользнула солнечная богиня Аматерасу (и когда я оказался здесь, был солнечный, безветренный день, так что было видно, как Она, восходя, ступала золотыми бликами по воде сквозь свои священные тории… визитную карточку Японии). Правда рядом находится остров Хиросима, над которым была взорвана ядерная бомба (и, возможно, как отголосок, остров был покрыт погибшими, сухими соснами, - вид вроде выжженных американцами во Вьетнаме мангровых лесов).
         
    Примечание. А почему бы американцам было не сбросить атомные бомбы рядом с городами, чтобы просто устрашить? А потому, что они хотели испытать атомную бомбу на реальных людях, потому что они хотели убить массы невинных людей. Это массовые убийцы, как фашисты. Была бы у немецких фашистов атомная бомба, они бы не задумываясь ее применили для массовых убийств. США пошли по пути немецких фашистов в плане массовых уничтожений людей.

    Примечание. Пластиковые люди (американцы) — наследники Гитлера в деле массового уничтожения людей, геноцида. Американцы хотели вначале сбросить ядерную бомбу на Киото, древнюю столицу Японии, обитель традиционной японской культуры. И хорошо, один из них по счастливой случайности там провел медовый месяц с женой. Благодаря этому культурный центр Японии сохранился до наших дней.
    (цитирую) «Киото спасло чудо. С самого начала, предполагалось, что главной целью станет Киото. Выбор пал на этот город не только из-за его огромного промышленного потенциала. Именно здесь был сосредоточен цвет японской научно-технической и культурной интеллигенции. Если бы ядерный удар по этому городу действительно состоялся, Япония оказалась отброшена в цивилизационном отношении далеко назад. Впрочем, американцам именно это и было нужно. Вторым городом выбрали несчастную Хиросиму. Американцы цинично посчитали, что холмы, окружающие город, усилят силу взрыва, существенно увеличив число жертв. Самое удивительное, что Киото избежал страшной участи благодаря сентиментальности военного министра США Генри Стимсона. В юности высокопоставленный военный провел в городе свой медовый месяц. Он не только знал и ценил красоту и культуру Киото, но также не хотел портить светлые воспоминания своей юности. Стимсон не колеблясь вычеркнул Киото из списка городов, предложенных для ядерной бомбардировки. Впоследствии генерал Лесли Гровс, руководивший программой по созданию ядерного оружия США, в своей книге «Теперь об этом можно рассказать» вспоминал, что он настаивал на бомбардировке Киото, однако его переубедили, подчеркнув историческое и культурное значение города. Гровс был очень недоволен, но, тем не менее, согласился заменить Киото на Нагасаки.
    В чем провинились христиане? В то же время, если проанализировать выбор Хиросимы и Нагасаки в качестве целей для ядерной бомбардировки, то возникает много неудобных вопросов. Американцы отлично знали, что основной религией Японии является синтоизм. Количество христиан в этой стране крайне невелико. При этом христианскими городами считались Хиросима и Нагасаки. Получается, американские военные нарочно выбрали именно города, населенные христианами, для бомбежки? Первый самолет Б-29 «Грейт Артист» имел две цели: город Кокура как основной, и Нагасаки в качестве запасного. Однако когда самолет с большим трудом достиг территории Японии, Кокура оказался скрыт густыми облаками дыма,горящего металлургического комбината «Явата». Бомбить решили Нагасаки. Бомба упала на город 9 августа 1945 года в 11 часов 02 минуты. В мгновение ока взрыв мощностью 21 килотонна уничтожил несколько десятков тысяч человек. Его не спасло даже то, что в окрестностях Нагасаки находился лагерь для военнопленных союзных армий антигитлеровской коалиции. Причем в США о его месторасположении отлично знали. Во время бомбежки Хиросимы ядерная бомба и вовсе была сброшена над церковью Уракамитэнсюдо, крупнейшим христианским храмом страны (вот такие вот американцы — христиане!). От взрыва погибло 160 000 человек.
    В архивах найдены шокирующие свидетельства о том, что американцы собирались уничтожать японские города в течение всего августа, сентября и октября 1945 года. Пока враг не сдастся.
    Оказалось, американское командование предполагало сбросить на Японию не 2, а 15 ядерных бомб. Уничтожение японских городов предполагалось вести весь август и сентябрь, а если понадобилось бы, то и октябрь. В США считали, что японцы будут продолжать вести войну, не смотря на страшные жертвы и разрушения в своих городах после первых ядерных бомбардировок. Поэтому составные части третьей ядерной бомбы (намного мощнее, чем первые две) уже отправлялись из США на Марианские острова. Там ее предполагалось собрать и сбросить на Японию уже через несколько дней после трагедии в Хиросиме и Нагасаки. И только решение японцев о капитуляции, о котором они известили 15 августа 1945 года, остановила отгрузку плутония…»

    P. S. И главное, американцы уничтожали мирное население, города. Это что ли американская добрая миссия на Земле?! Содеянное напоминает сюжет из фильмов про звёздные войны, где США представлены в образе империи зла, уничтожающей уже на новом уровне иные планеты оружием «Звезды» … чего уж там города, культуры. Таковы были нацисты, фашисты-немцы и их европейские пособники. Те почти уничтожили вместе с людьми новые Афины мира, Санкт Петербург, причем бомбя и морив людей голодом.
    И это самые «цивилизованные»! Чего же ждать от нецивилизованных, невежд, дикарей?.. У хомо нет надежды. Вид хомо находится на пути взаимоуничтожения по тому или иному признаку, причем, не только индивидуально, но и массово, и на пути самоуничтожения.

     Примечание. В истории множество примеров массового уничтожения людей. В последнее время Германия, развитая страна, показала, что в этом отношении человечество осталось на уровне истребления себе подобных. Способы массового уничтожения только возросли. В будущем от США стоит ждать чего-то подобного, тем более в Хиросиме и Нагасаки они это уже сделали.

    Примечание. Юкио Мисима, «Солнце и сталь». «Что` же значит Слово для духа, когда смерть придвигается вплотную и не видеть ее уже невозможно?
    Ответ можно прочитать в прощальных письмах летчиков-камикадзе. Эти «экспонаты» выставлены на всеобщее обозрение в музее Этадзима.
    Как-то на исходе лета я побывал там. Сильней всего меня поразил контраст между тем, ка`к эти письма были написаны: одни (бо`льшая часть) – красивым, торжественным почерком, другие – кое-как, карандашом, явно наспех. Прогуливаясь вдоль стеклянных витрин и читая предсмертные послания юных героев, я внезапно нашел ответ на давно занимавший меня вопрос: что такое Слово для человека, находящегося на пороге гибели, – средство сказать правду или пьедестал для монумента?
    Я очень хорошо помню полудетский почерк одной из записок, небрежно накаряканной карандашом на клочке рисовой бумаги. По-моему, текст запечатлелся в моей памяти дословно, в особенности же поразило меня то, как внезапно он обрывался:
   «Сейчас я здоров, полон молодости и сил. Трудно поверить, что через каких-то три часа меня уже не будет. Но все-таки…»
    Когда с помощью слов пытаются сказать правду, всегда спотыкаются. Я так и вижу этого парня, ищущего и не могущего найти слова. Он не испытывает ни смущения, ни страха, но такова уж особенность неприкрытой истины – она приводит Слово в замешательство. Ожидание встречи с абсолютом, бесцветное расстояние, отделявшее летчика от смерти, осталось позади; времени отсчитывать мгновения, играя словами, уже не было. Юноша бросился навстречу гибели, но тяга жить, подобно хлороформу, затуманила его волю, заставила дух, уже смирившийся со смертью, на миг замереть. Тут же на широкую грудь летчика, подобно ласковой кошке, проворно вспрыгнули привычные, повседневные слова – и были грубо отброшены решительной рукой.
    Авторы прочих писем, тоже немногословных и немудрящих, предпочли благородные, мужественные формулировки: они писали о патриотизме, о ненависти к врагу, о том, что жизнь и смерть – одно и то же. В этих строках чувствуется желание отринуть все личные переживания, слиться с избранным героическим лозунгом.
    Конечно, эти хлесткие фразы тоже состоят из слов. Но то особые, прекрасные слова, вознесенные на высоту, которая недоступна повседневности. Да, когда-то у нас были такие слова, но потом мы их утратили.
    Их употребляли не для красоты; они были необходимы для того, чтобы человек совершил сверхчеловеческие деяния, ценой собственной жизни взмыл к заоблачным высям духа. Рожденные усилием воли, эти слова требовали отказа от своего «я»; они с самого начала не имели ни малейшей связи с обыденной психологией. Несмотря на расплывчатость заключенного в них смысла, слова-лозунги источали поистине неземное сияние; безличные и величественные, они начисто исключали индивидуальность – подвиг каждого становился камнем в основании коллективного монумента. Если героизм – понятие физическое, то он предполагает отказ от личностного, следование некоему классическому образцу, подобно тому как Александр Македонский слепил себя по подобию Ахилла. Поэтому слова героя, в отличие от слов гения, должны быть благородны, но тривиальны, то есть избраны из числа уже существующих формул. Только тогда они будут истинным голосом тела.
    Вот так я обнаружил в музейных витринах два типа мужественных слов, которыми встречает смерть дух, уверившийся в близком конце.
    Если взять мои ранние произведения, в них совершенно отсутствовал элемент близости к смерти, несомненности скорой гибели; они были отравлены трусостью, осквернены искусством. Я использовал слова куда менее красиво, чем летчик-камикадзе. Зато мой дух властвовал над Словом вполне свободно, даже разнузданно. Однако, несмотря на все своеволие юного автора, в его творениях неуловимо присутствовало признание факта конца. Когда я перечитываю те страницы, мне это абсолютно ясно.
    Сейчас я часто задумываюсь вот над чем. Я убежден, что мой случай не является таким уж исключительным, наверняка были и другие люди, для кого первыми в жизни появились прожорливые муравьи слов, а тело возникло позднее, уже исто`ченное и изъеденное. Я знаю, что сам себе противоречу: отрицая свою уникальность, пытаюсь настаивать на неповторимости моего жизненного опыта, – казалось бы, путь, который проделало мое тело, должен был бы указать мне на это заблуждение. В годы войны моя плоть предчувствовала финал, а дух осознавал его приближение. В этом я был схож с летчиками-смертниками. Мне следовало идентифицировать себя (пускай бы только духовно!) с теми парнями, кто погиб на войне, – ведь среди них, несомненно, тоже были те, кто познал на себе работу муравьиных челюстей. Я уверяю себя, что такие наверняка были и в эскадрильях камикадзе. Но они погибли и тем самым окончательно определили свою принадлежность, они навек соединены надежными и счастливыми узами трагедии.
    Мне хотелось уйти от обреченной реальности очень далеко и там создать слова, которые будут жить вечно. Эта бесплодная затея пьянила меня сильнее вина. Что ж, в ней, пожалуй, было и обещание счастья, и даже надежда…
    Очевидно лишь одно: мне необходимо вновь испытать хмельной дурман, но на сей раз я выберу себе слова, лишенные неповторимости. Тогда они окажутся пригодными для памятника, а мастерством зодчего, который знает, как поставить в жизни точку, я, слава богу, уже обладаю. Пожалуй, это единственный способ, которым я могу отомстить духу, упорно отказывающемуся видеть впереди свой финал. Я решил не уподобляться большинству людей, которые следуют за своим телом лишь до тех пор, пока оно не начнет стареть и вянуть, а затем покорно тащатся за духом – он слеп, он упрямее тела и потому заводит своих последователей в непролазные дебри.  Я должен заставить свое сознание воспринять идею конца. Тут корень всему.»



    Примечание. Тадамити Курибаяси, командующий гарнизона о. Иводзима, предсмертное стихотворение камикадзе против американцев:
   

                ***
    «Не в силах выполнить задание страны,
    Истратив стрелы и пули, как горько, что мы падаем на землю.
    Но до тех пор, пока не поражу врага,
    Телу моему не гнить в земле.
    Да, я буду рожден еще семь раз.
    И меч будет в моей руке.
    Даже когда этот остров зарастет уродливыми сорняками,
    Моей единственной мыслью будет мысль о тебе — Имперская Земля.»


    Примечание. Дзисей (предсмертные стихи камикадзе)
    http://starboy.name/Jap/Dzisay.htm


    (моё хокку)
        ***
    Иду (лечу),
    Чтобы стать ветром,
    Божественным ветром*.

    *камикадзе – «божественный ветер»

    Примечание. Камикадзе убивали американцев, тараня сквозь шквал огня их корабли.
    Равно шахиды, убивающие американцев, американских политиков, призванные Усамой Бен Ладеном, могли написать:


        ***
    Иду (лечу),
    Чтобы стать Солнцем,
    Божественным Солнцем*.

    *сжигающим нечесть



    Примечание. «Предсмертные стихи самураев», О. А. Чигиринская. «Дзисэй — «предсмертный стих», или, дословно, «прощание с миром», — в своей основе порожден дзэн-буддийской традицией, пришедшую из Китая. Монахи-наставники, чувствуя приближение смерти, слагали хвалу Будде — гатху, короткий стих в одну или две строки. Способность сохранять ясный рассудок в свой смертный час считалась признаком просветления.

    Вместе с распространением буддизма в Японии распространялась и традиция писать дзисэй. Впрочем, идея попала на благодатную почву: древние японцы имели богатую традицию устного стихотворчества.

   Однако ни в одной европейской поэтической традиции автоэпитафия не занимает столько места, сколько в японской — дзисэй. Нам привычна мысль о том, что поэт может умереть как воин, но когда воин в свой смертный час превращается в поэта — нас это все-таки поражает. Еще больше поражает, когда поэтом становится перед смертью государственный чиновник или, к примеру, бандит.

    Популярность дзисэй в японской культуре зиждется на двух основах: во-первых, на популярности поэзии, причем именно национальной поэзии вака. Даже в самые тяжелые послевоенные годы проводились всеяпонские поэтические конкурсы, в которых принимали участие широчайшие слои населения — от простых крестьян, рабочих, домохозяек до самого императора. Вторая основа стойкости традиции дзисэй — само отношение японцев к смерти. Нельзя сказать, что японцы ее совсем не боятся (нельзя даже сказать, что они боятся ее меньше, чем мы), но все же отношение к ней иное: для японца смерть — неотъемлемая часть жизни. Неприятная, может быть, страшная, но все же неотъемлемая. Игнорировать ее нет смысла. Она случится со всяким, рано или поздно — японцы исходят из этого. Посему она является предметом поэтического осмысления, как и любое другое явление действительности. «Мне однажды довелось читать сочинения японских третьеклассников на стандартную тему «Кем я хочу стать». Если не учитывать национальный колорит (один мальчик хотел преуспеть на поприще борьбы сумо, а одна девочка подумывала, не выучиться ли на гейшу), дети мечтали примерно о том же, о чем положено мечтать девятилетним. За одним исключением. Все тридцать сочинений кончались одинаково: описанием собственной смерти. Кто-то хотел романтически умереть молодым, кто-то планировал дожить до ста лет, но ни один из школьников не оставил концовку открытой. Завершение жизненного пути смертью — это естественно. Как же иначе?» — пишет известный литературовед-японист Г. Чхартишвили.

     Япония не знала ни заградотрядов, ни указов, приравнивающих сдачу в плен к предательству — просто новым самураям было страшно даже подумать, что в их семью придет уведомление о том, что сын в плену, или гроб, перевязанный веревкой (знак позорной смерти). Они сражались до последнего.»

    Примечание. Я думаю, что в Японии такое особо отношение к смерти из-за коллективных установок. Японцы очень боятся потерять лицо в коллективе, перед коллективом.
    Как отмечал Пушкин: общественное мнение усугубляет дуэли. В Евгении Онегине из-за этого происходит дуэль между Ленским и Онегиным с трагичным исходом, и сам Пушкин погибает из-за этого:

    «И вот общественное мненье!
    Пружина чести, наш кумир!
     И вот на чем вертится мир!» (Евгений Онегин)

    В Японии более – коллективное сознание - в отличии от западного – эгоистичного, в Японии влияние коллектива сильнее.
    Это одна из существенных традиционных причин установок-отношений японцев к долгу, смерти.


    Об отношении японцев к смерти. «Еще совсем недавно, в Новое время, в голодных горных деревнях провинциальной Японии старики и старухи, которые больше не могли работать и чувствовали, что превратились в обузу для своих детей, требовали, чтобы их отнесли в горы и оставили там умирать голодной смертью. Этот обычай, известный нам по литературе и кинематографу, оставил о себе память и в географии: название горы Обасутэяма буквально означает «Гора, где оставляют бабушек».
    "Меня поражает, что смерть вызывает у европейцев такой ужас. Единственное их желание – жить. Они боятся не только говорить, но даже думать о смерти. От этого вся европейская культура однобока, она перекошена в сторону жизни". (Томомацу Энтай. «Отношение японцев к смерти»)
    Типическому японцу свойственна ориентация не на индивидуальные, а на коллективистские ценности. Быть независимым, оригинальным, непохожим на других – дурной тон. Худший из грехов – эгоцентризм. Нет ничего страшнее, чем подвергнуться остракизму. В средневековой японской общине высшей мерой наказания была не смерть, а изгнание с позором. Вообще стыд – главный регулятор в японской этической системе. Если иудеохристианская мораль зиждется на концепции греха (совершать проступки нельзя, потому что за это ответишь перед Богом или, если нерелигиозен, перед собственной совестью), то японец ведет себя нравственно потому, что боится попасть в постыдную ситуацию и превратиться в объект осуждения или насмешек.
    Японцы спокойнее относятся к смерти. Это вовсе не означает, что они не боятся умереть – просто они меньше, чем люди западной культуры, страшатся мыслей о смерти. Буддолог и националистический идеолог Томомацу Энтай (1895-1973) писал: «Для тех, кто хочет только жить, кто ставит себя в центре мироздания и стремится взять от жизни как можно больше, смерть всегда будет пиковой дамой, вызывающей ужас. Вся европейская цивилизация подчинена девизу: „Что угодно, только не смерть“. Это пещерная цивилизация, спрятавшаяся в кокон».
    Христианский призыв memento mori заставляет европейца вздрогнуть, сделать постную мину и поскорей начать думать о чем-нибудь приятном. Японцу напоминание о смерти настроения не испортит. Прежде всего потому, что он никогда о ней не забывает. Домашнее, бытовое отношение к собственной кончине берет начало в религии – буддизме и конфуцианстве.
   Первый теоретик бусидо Ямага Соко (1622-1685) объясняет правомочность самурайских привилегий следующим образом. От самурая не требуется, чтобы он работал – работа для простолюдинов; самураю запрещено сражаться, потому что войны остались в прошлом. Его миссия – давать японскому народу пример морального поведения, воспитывать нравственность в себе и низших. А поскольку в течение веков пренебрежение к собственной жизни провозглашалось самым благородным качеством самого благородного из японских сословий, эта идея не могла не врасти в плоть и кровь всей нации.
    Во всех классических произведениях говорится о том, что кодекс чести самурая (бусидо) повелевал ему подчиняться без промедления, не теряя ни секунды на то, чтобы обдумать характер, значение и последствия приказов начальства.
    «На земле нет ни одной другой нации, — писал в шестнадцатом веке Франческо Карлетти, — которая бы меньше страшилась смерти».
    Презрительное отношение к смерти, прославившее японских воинов во всем мире, вырабатывалось в них с самого раннего детства.
    Ребенка из военной семьи выставляли на холод зимой и требовали от него, чтобы он стойко переносил летнюю жару; ему часто поручали сложные задания, устанавливая на его пути искусственные преграды.
    Как рассказывает нам Нитобэ, чтобы уменьшить в ребенке страх перед сверхъестественными силами, родители в самом нежном его возрасте отправляли ребенка ночью на кладбища и лобные места, стремясь таким образом поскорее познакомить своего отпрыска с тем жутким ощущением, которое обычно вызывает в человеке близкое присутствие смерти.
    Он должен был выносить физическую боль без малейшего признака эмоций, и главная цель обучения юных воинов состояла в подготовке их к церемонии самоуничтожения — ритуальной форме самоубийства, известного нам как харакири («разрезание живота»), или сэппуку (более точный перевод китайского термина, выражающего ту же самую идею).
    Известная самурайская максима гласит: «Просыпаясь утром, думай о смерти». Сравним с народной японской поговоркой: «Если смерть нипочем, всего добьешься». Еще иезуиты, первыми из европейцев попавшие в Японию, как главную туземную особенность отмечали удивительно легкое отношение к смерти. Японцы – единственная нация, эстетизировавшая и до мельчайших деталей разработавшая ритуальное самоубийство харакири.
     Далеко не последнюю роль в отношении японцев к суициду играет и давняя, глубоко укорененная в культуре поэтизация добровольного ухода из жизни. Романтический ореол, которым в западной традиции окружены некоторые виды самоубийства, в Японии сияет еще ярче и лучезарнее. Самоубийство благородного героя или героини – это главный фабульный ход японской классической литературы, самый красивый и волнующий из всех возможных финалов. Хеппи-энд вроде «стали жить-поживать и добра наживать» или «они жили долго и счастливо» с японской точки зрения скучен и даже безвкусен. То ли дело «Ромео и Джульетта» (изобретательная вариация на тему дзюнси, о котором чуть ниже) или пьеса «Гроза», в которой Катерина, оказавшись в безвыходной ситуации (виновата перед супругом и не может соединиться с возлюбленным), поступает истинно по-японски: утопиться, бросившись с обрыва, – это очень романтично.
    В японском языке существует целый суицидный глоссарий, в котором для каждого из видов самоубийства имеется собственный термин. Самая почетная и завидная из смертей – самопожертвование в бою, которое по-японски самоубийством не считается. Самурай, отправляющийся на войну, должен был мечтать не о возвращении с победой, а о гибели на поле брани. Провожая сына, хрестоматийно-образцовые японские родители говорили не «береги себя», а «умри как герой».
    Трагедия прекраснее комедии, похороны величественнее свадьбы, красивая смерть предпочтительнее счастливой жизни – эта эстетическая линия пронизывает всю японскую культуру и облегчает суицидный выбор. Слова японских военных маршей поражают пессимизмом, в принципе несвойственным этому бодряческому музыкальному жанру. Во всем мире и во все времена марширующие солдаты пели о том, как они зададут врагу, а потом вернутся с победой домой. Но только не японцы. Марш японских летчиков времен последней войны в вольном переводе звучит так:

    Сакуре подобны я и ты.
    Расцвели на ветке и опали.
    Не живут до осени цветы,
    Мы с тобою оба это знали.

    Самоотверженность самураев и камикадзе вызывает уважение… Ушел в историю и другой распространенный тип самоубийства по-японски – официальное дзюнси, что буквально означает «смерть вослед». Первоначально этот обычай был проявлением скорби по поводу кончины сюзерена: истинно преданные вассалы совершали харакири, будучи не в силах перенести утрату. Дзюнси считался высшим проявлением лояльности и способствовал возвышению рода, чей представитель проявил подобную самоотверженность. В средние века, когда у самурайского сословия существовал настоящий культ альтруистического самоубийства, желающих последовать за господином находилось так много, что правительство в конце концов было вынуждено запретить эту традицию. Но случаи дзюнси встречались и после запрета.
    Один из самых известных – самоубийство графа Марэскэ Ноги (Nogi Maresuke) и его жены Сизуко (Shizuko), произошедшее в 1912 году. Прославленный генерал, которого называли живым воплощением самурайского кодекса Бусидо, утратил вкус к жизни еще со времен осады Порт-Артура, у стен которого пали двое его сыновей. Он хотел покончить с собой сразу после войны – во искупление своих тактических ошибок, слишком дорого обошедшихся японской армии, однако император Мэйдзи был против. Тогда генерал дождался смерти государя и совершил дзюнси. Его жена сделала то же самое, последовав за своим господином, то есть мужем [она первая покончила с собой, муж помогал ей]. Прощальная фотография графа и его верной супруги долгие годы украшала стены многих японских жилищ.
    ...дзюнси по-прежнему достаточно распространено – только не по верноподданническим, а по личным мотивам. В Японии чаще, чем в какой-либо иной стране, вдовец или вдова убивают себя, не в силах вынести боль утраты. Логика стандартного русского утешения («Что поделаешь, жить-то все равно надо») по-японски звучит абсурдно. Надо? Кому?..
    Изменился по форме, но сохранил прежнее содержание и еще один тип традиционного суицида – инсэки-дзисацу. Это короткое словосочетание на русский язык переводится длинно и неуклюже (видимо, из-за невообразимости самой идеи): «самоубийство вследствие осознания своей ответственности за случившееся». Для человека, совершившего тяжкую оплошность, есть только один способ избежать позора, который, по японским понятиям, много хуже смерти. Добровольное самонаказание частично или даже полностью восстанавливает честное имя виновного. Некогда искупительное самоубийство могло быть навязано самураю по приговору суда – обычно не за самое тяжелое преступление. Однако многие японцы, обладавшие обостренным чувством чести, совершали инсэки-дзисацу безо всякого понуждения и часто по поводу, который европейцам казался пустячным. Самоубийство Вателя, мажордома принца Конде, было сочтено современниками и потомками эксцентричным чудачеством. Бедняга пронзил себя шпагой, испугавшись, что королю не успеют вовремя подать рыбное блюдо. С точки зрения самурая это был совершенно нормальный поступок, свидетельствующий о том, что принцу служат люди, понимающие смысл слова «ответственность».
    Следующая разновидность традиционного самоубийства – канси («смерть по убеждению»). Именно так умерли раннехристианские мученики, русские раскольники и буддийские монахи, сжегшие себя живьем в знак протеста против вьетнамской войны.
    Самое известное из классически японских самоубийств – синдзю, суицид по сговору (в буквальном переводе «внутри сердца» или «единство сердец»). В свою очередь, оно подразделяется на дзёси (самоубийство влюбленных) и ояко-синдзю (самоубийство родителей с детьми).»

   
    Примечание. «Предсмертные стихи самураев», О. А. Чигиринская, http://starboy.name/Jap/Dzisey.pdf


    (некоторые дзисэй)

                ***
    Масамунэ Акира (975-???)
    «Взойдёт ли солнце,
    Останется ль в небе луна,
    Ах, уже всё равно.»



                ***
    Ёкогава Сампэй (959-1002)
    «Подождать немного?
    Ведь не каждый день приходится
    Отправляться в последний путь.
    Нет, последую за господином,
    Опередившим меня на этом пути.»



                *** 
    Окано Гиньэмон Канэхидэ
    «О, аромат
    Дикой сливы в снегу
    Завтрашнего дня.»



                ***
    Дзёрю
    «Подобно бумажному змею,
    Рвётся душа
    На ветру.»



     Примечание. России повезло в настоящее время, что у нее такой достойный глава государства (Путин), имеющий государственный ум, волю, мужество, столько положительных, высоких (и моральных) качеств. А если бы был иной… то это разлагало бы и общество, и государство, как разлагает их коррупция, или вело к преступлениям. Ну какому человеку с чувством долга и чести захочется служить коррупционерам, недостойным людям, представляющим государство? Разве только из-за любви к Родине и из собственных убеждений. Или какому человеку с благородной душой захочется служить преступным идеям и планам? Разве Робин гуду. (Правда полагают, «благими намерениями вымощена дорога в ад».)
    А «безродных космополитов» и предателей всегда хватало.

    «Государство имеет чёткие границы, как отдельная личность.»

    Государство – ум (мозг) и скелет страны (содержащий костный мозг, в основе чего идеал – законность), включая (государственные) органы. Хребет государства – армия и флот. И если ум поражен, скелет поврежден, то страна сляжет и разложится, распадется.   
    СМИ – речь государства. Мышцы – экономика и вооруженные силы, силовые ведомства. Финансы – кровь. Жирок – излишки буржуазии.
    Что думает «мясо» (обычные люди) – это, конечно, важно. Но решения принимают ответственные лица, мозг государства, и эти решения касаются миллионов людей. Отвечать стоит на эти решения.
    Необходимо в детях воспитывать сызмальства чувство долга, чувство чести, чувство преданности Родине, чувство верности государству, в противном случае это разлагает и общество, и государство.
   
    P. S. Вспоминаю себя, свое детство и юность, с понятиями «долга, верности (государству, Родине)» в непосредственном обучении от учителя я лишь столкнулся немного в первом классе, когда открыл букварь. А так был предоставлен сам себе и улице… Это были 90-ые, переходные годы, как раз время распада страны (СССР). И лишь много лет спустя сам понял, насколько важны указанные выше понятия.

   P. S. Здесь, конечно, ключевое значение имеет личность главы государства. Вспоминаю Гитлера (с преступными, бесчеловечными идеями, идеалами): многие немцы были верны долгу, государству… (Но стоило ли это того?.. Можно быть верным Родине и не быть верным Гитлеру; на клинках СС было написано: «моя честь – верность»*)

    *Гиммлер, глава СС, ввел этот девиз со слов Гитлера: «Эсэсовец, твоя честь называется верностью!»

    P. S. Существенно звучало: «Гитлер – это Германия, Германия – это Гитлер»*, то есть глава государства – голова государства; при диктатуре, авторитаризме и есть само государство, а также при иных гос. строях, в том числе демократических, порой глава государства принимает решения, не учитывая мнение большинства.
 
    Похоже говорил Людовик XIV (Король Солнце): «Государство – это я».



   (верны были государству, Родине)
   Камикадзе

   
 
    
 

    Когда смотришь на эти молодые, веселые, наивные лица, то думается: они могли сказать друг другу:

    «Сакуре подобны я и ты.
    Расцвели на ветке и опали.
    Не живут до осени цветы,
    Мы с тобой об этом знали.»
    
    Примечание. Эти ребята воевали против США, убивая американцев, завещав всему Миру свою борьбу против США, надеясь на «семь перерождений»… Я бы надеялся на перерождения до победы. Это настоящие японцы.


   
              ***
    Мечта самурая:
    Выпадающие кишки
    Враждебного (американского) политика. 



    Примечание. Японский самурай, живущий в России:  http://starboy.name/Jap/sam.htm

    Примечание. В России также было много лётчиков, которые осуществляли в крайнем случае «таран», известные имена - Талалихин, Гастелло, Нестеров http://starboy.name/Jap/as.htm

    Памятник летчику-герою Шаронову М. Ф.:

 
 
 


                ***
    Приветствую небо, ты – для меня,
    Как моря стихия – для моряка,
    С тобою познал я высоту,
    В себя я вобрал необъятность твою,
    Просторы твои носили меня,
    Ты стало судьбою моей… навсегда.
    С небесных высот я землю, страну
    От лютых врагов сберегу, защищу,
    …и в жарких объятьях, объятьях огня,
    (В воздушной выси охвативших меня),
    Направлю я верно свой (стальной) самолёт
    В колонну врага… враг не пройдет!
    (Огонь и сталь)


    Примечание. https://ru.wikipedia.org/wiki/Шаронов,_Михаил_Фёдорович

    Примечание. Фильм «Летчик» (2021 г.), по мотивам произведения «Повесть о настоящем человеке») – один из лучших современных фильмов про Великую Отечественную войну. (Я уж думал ныне ничего достойного снять не могут в России.)   

    Примечание. С высоты полёта враги кажутся мелкими копошащимися вредителями: крысами, жуками, насекомыми… (таковыми были фашисты).



    Примечание. Исторический случай с Николаем II в Японии. «В понедельник, 29 апреля [11 мая]1891 года, утром греческий принц Георг, цесаревич Николайи японский принц Арисугава Такэхито, сопровождавший российского гостя на протяжении всего визита в Японию, отправились из Киото в расположенный на берегу озера Бива город О;цу. Там они посетили храм Мии-дэра. «После прогулки на маленьком пароходе по озеру… — писал „Правительственный вестник“, — все отправились в губернаторский дом, где был сервирован завтрак. Во время завтрака Наследник Цесаревич говорил о радушной народной встрече как в Киото, так и в самом Оцу, и в тёплых выражениях благодарил местного губернатора за все его любезности».
     Так же, как и в Киото, в Оцу принцев приветствовали размахивавшие флажками японцы. Из-за узости улиц, препятствующей развитию гужевого транспорта, движение происходило с использованием не конных экипажей, а рикш, тянуть коляску с пассажирами которым помогали толкачи. Обычно толкач был один, однако в тот раз из уважения их число было увеличено до двух.
    От жителей Оцу требовалось, чтобы никто не следил за высокими гостями со второго этажа (поскольку ни один человек не мог располагаться выше членов императорских семей), а при их появлении — снять головные уборы. За всем этим следили полицейские, чья работа осложнялась вызванной этикетом невозможностью повернуться к принцам спиной и как следствие должным образом наблюдать за толпой. Полицейские отстояли друг от друга на расстоянии около 18 метров.
    Во втором часу дня процессия направилась в Киото. Они ехали в колясках друг за другом: Николай с котелком на голове — в пятой по счёту, Георг — в шестой, а Арисугава — в седьмой; в прочих расположились представители японских властей и члены свиты. В то время как, по оценке Эспера Ухтомского, порядка 50 рикш пересекали город Оцу, на улице Симо-Когарасаки один из полицейских, Цуда Сандзо, внезапно бросился к Николаю и успел нанести ему два скользящих удара саблей. Николай выпрыгнул из коляски и бросился бежать.
     Люди на улице в Оцу
    По показаниям свидетелей[к. 1], первым человеком, попытавшимся задержать преступника, оказался Георг: бамбуковой тростью, купленной в тот же день, он ударил нападавшего, однако не сумел сбить того с ног. Следом на замешкавшегося Сандзо бросился рикша Николая Мукохата Дзисабуро, и после того, как оружие выпало у Цуды из рук, рикша Георга, Китагаити Ититаро, схватил саблю и ударил ею нападавшего по спине.
     Инцидент, писал «Правительственный вестник», произошёл «не более как в 15 или 20 секунд, так что кинувшиеся со всех сторон полицейские успели схватить злодея только тогда, когда он уже лежал на земле». «Никогда не забуду, — говорил Дмитрий Шевич,— зверского выражения его лица, когда, скаля зубы, он отвечал на… вопрос, что он — „самурай“. Глубокая неукротимая ненависть пылала в его глазах…».
    По сообщению газеты «Асахи симбун», «перепуганная свита в один миг окружила наследника, была быстро подготовлена постель в доме владельца галантерейного магазина. Однако наследник отказался лечь в постель; его усадили у входа в магазин и сделали перевязку, при этом он спокойно курил». Цесаревич заявил: «Это ничего, только бы японцы не подумали, что это происшествие может чем-либо изменить мои чувства к ним и признательность мою за их радушие»; те же слова он повторил подбежавшему к нему Арисугаве Такэхито.
    Дмитрий Шевич характеризовал Цуду как «чистейший экземпляр отчаянного фанатика-самурая с дикой своеобразной логикой, выработанной односторонним пониманием китайских классиков, единственного образовательного материала, духом которого он был проникнут, и размышлениями про себя, постоянно устремлёнными в одном направлении, человека, глубоко ненавидящего иностранцев, гордого и самолюбивого, под личиной внешнего смирения мечтающего о великих подвигах и перемене своей скромной доли простого полицейского на более главное и почётное положение, от природы мрачного, упрямого, необщительного и сосредоточенного». По мнению Шевича, основной причиной нападения стало негодование по поводу оказываемых цесаревичу почестей: «…своими умолчаниями и намёками Цуда ясно даёт понять, что он считает Императора и народ униженными всеми этими овациями, а один раз даже прямо говорит, что… он боится оскорбить Императора». «Правительственный вестник» писал:
    «Одна ненависть к чужеземцам казалась бы недостаточною причиной для того, чтобы Тсуда Санцо решился на подобный отчаянный шаг, тем более что для него не было недостатка в случаях удовлетворить свои кровавые инстинкты, так как Отсу и озеро Бива ежедневно посещаются многочисленными иностранными туристами. С другой стороны, допустить, чтобы мотивом преступления являлась ненависть к русским — положительно невозможно уже по тому одному, что подобной ненависти в Японии не существует… Русские… менее всех вызывают недовольство японцев, во-первых, по своей малочисленности, а также и по особенным качествам, отличающим их от других наций; например, моряки наши в высшей степени популярны в японских портах, потому что они щедры и обходительны с туземцами… за исключением некоторых весьма редких газетных статей, ни одна местная газета в общем не отнеслась к ожидаемому событию приезда… Цесаревича иначе, как вполне сочувственно. Следовательно, не возбуждённый газетными толками злодей бросился на Цесаревича…
    Тсуда Санцо глубоко ненавидел иностранцев вообще. За 8-летнюю службу свою в полиции, охрана нетерпимых им пришельцев входила в круг его обязанностей. Нрава он был сурового и нелюдимого, и его же товарищи отзываются о нём, как о человеке желчном и с дикими инстинктами, хотя крайне внимательном к своим служебным обязанностям.
    Торжественная встреча, оказанная в Японии, в совершенно исключительной форме, Русскому Цесаревичу, которому повсюду отдавались императорские почести, а главное — овационный характер приёма Августейшего Гостя самим народом в течение всего путешествия, давно уже мутили закоренелого «самурая», вспоминавшего, к тому же, как, в его юные годы, этот самый народ питал к чужеземцам чувства глубокой ненависти.
    Восторженный приём в Киото, древней столице Японии, всегда отличавшейся своим анти-иностранным фанатизмом, довершил дело озлобления в душе преступника. Он не мог перенести рассказов о народном приветствии в Киото… это осквернило мрачного аскета, и когда он, поутру рокового дня, выстраивался в рядах своих товарищей, предназначенных для охранения…, он, надо полагать, уже принял своё гнусное решение.
     Вот единственно логичное объяснение преступления…»
    По ещё одной версии Цуда мог совершить нападение из-за того, что цесаревич при посещении буддистского храма не стал снимать в его помещениях обувь. Кроме того, полицейский был недоволен передачей Российской империи острова Сахалин.
     Меж тем Цуда заявлял, что впервые идея убить цесаревича возникла у него в тот же день, 29 апреля [11 мая], когда Николай и Георг посетили расположенный на холме Миюкияма памятник воинам, погибшим во время Сацумского восстания, а сам полицейский стоял на своём посту возле монумента. Тогда он думал, что в 1877 году, принимая участие в боевых действиях, был героем, сейчас же, в 1891 году, является обычным полицейским.
     Цуда считал, что иностранцы не оказывали памятнику должного почтения и к тому же должны были сначала посетить императора Мэйдзи в Токио, а не ехать в Нагасаки. Кроме того, внимательное изучение окрестностей, по его мнению, показывало, что Николай и Георг являются шпионами; в некоторых японских газетах высказывалось мнение, что истинной целью прибытия российского цесаревича является поиск уязвимостей в обороне Японии. Но Сандзо не знал, кто из двоих кем является, и поэтому тогда не стал совершать нападение. Однако, когда ему в числе других полицейских было поручено охранять улицу, по которой двигались рикши, Цуда решил, что если и сейчас позволит Николаю уйти невредимым, то в следующий раз он вернётся в Японию уже в качестве захватчика, и потому бросился на него. По словам историка Александра Мещерякова, у Цуды Сандзо, «как это явствует из его показаний, были серьёзные проблемы с психикой… Бывший самурай захотел решить свои внутренние проблемы, канализировав свой комплекс в сторону иноземцев, то есть поступил в соответствии с тем, чему его учили в детстве, когда лозунг „изгнания иностранцев“ пользовался особенно большой популярностью. А теперь милитаристско-националистические настроения вновь набирали силу…»
     Как указывает канадский историк Дэвид Схиммельпеннинк, инцидент в Оцу стал «одним из самых устойчивых клише, связанных с истоками русско-японской войны 1904—1905 годов»: «многие… связывают причины будущего конфликта между Россией и Японией с этим покушением», несмотря на то, что боевые действия были начаты японской, а не русской стороной».
     (более подробное описание) «Когда 29 апреля (по старому стилю) 1891 года будущий царь следовал в Киото, осмотрев храмы Отсу и озеро Бива, на него и было совершено нападение. Сделал это призванный охранять высокого гостя из России японский полицейский Цудо Сандзо.
    На узкой улице (ширина 4,5 метра), тесной от людей, высыпавших посмотреть на будущего царя, Цудо Сандзо дождался, когда джинрикша, везший коляску, в которой сидел наследник-цесаревич, поравнялся с ним. Тогда он выступил вперед, держа обеими руками рукоятку сабли, с размаху ударил высокого гостя саблей по голове, на которую был надет котелок. От удара котелок свалился с головы наследника на землю, кровь брызнула из раны. Видя, что не достиг своей цели убить, а только ранил жертву, самурай снова замахнулся и ударил по теперь уже непокрытой голове цесаревича, и снова только ранил.
    Крикнув: «Что, что тебе?», Наследник Цесаревич выпрыгнул из коляски через джинрикшу на мостовую…
    Никто из огромной массы народа, — зевак и блюстителей порядка — не схватил полицейского-злодея, никто не помешал ему, многие даже не видели, как произошло покушение. «Из свиты, очевидно, никто не мог помочь, так как они ехали длинной вереницей, даже принц Арисугава, ехавший третьим, ничего не видел», — писал позднее сам Николай. Злодей-самурай, пользуясь тем, что из охраны и свиты кто-то не видел нападения, кто-то – оцепенел, с саблей ринулся за раненой жертвой, чтобы довершить дело: нанести третий удар саблей. Цесаревич побежал, придерживая рукой раненую голову, из которой хлестала кровь.
    Это было ужасно. Наследник не мог свернуть с середины улицы, укрыться в толпе от устроившего на него охоту самурая, так как люди в страхе шарахались от него. Когда Николай оглянулся в надежде, что взбесившийся полицейский уже схвачен, он увидел, что самурай все еще преследует его с саблей наголо. При этом его догонял принц Георг и джинрикши… Николай побежал дальше и оглянулся еще раз, только достигнув угла с переулком. В этот момент полицейский был уже повален на мостовую. В общей сложности Николай пробежал 60 метров. Цудо Сандзо скрутили рикши. Опасность миновала. К цесаревичу спешил его лейб-медик В.К. фон Рамбах, чтобы остановить кровь, перевязать раны, помочь уйти раненому от взглядов зевак…
    Все эти факты известные, сто раз описаны разными авторами на разных языках. И разумеется, любого удивляет и возмущает, как убийца мог получить доступ к высокой персоне и на протяжении почти минуты Николай, по сути, вел поединок один на один. Но тут, к слову, стоит вспомнить историю, произошедшую несколькими десятилетиями раньше, когда предок Николая, Александр II, точно так же убегал от своего убийцы, причем вести борьбу в одиночку ему пришлось даже дольше. И происходило все чуть ли не под стенами Зимнего! Что делать, волна терроризма еще только поднималась, нравы были простые…
    Странно, что мало кто задается противоположным вопросом. Цудо Сандзо был 36-летним мужчиной в расцвете сил. У него была великолепная позиция. Он наносит два удара по голове противника. А у того… лишь две глубокие царапины. Даже если бы в руках Цудо Сандзо был простой кусок железа длиной 70 см (длина сабли с ручкой), он бы все равно должен был проломить череп Николая так, что удары оказались бы несовместимы с жизнью. А тут — только хлынула кровь, Николай даже не потерял сознание от удара.
 
    (Наследник и принц Георгий Греческий)
    И я, может, никогда не задался бы этим вопросом, счел это счастливым случаем, везением, если бы случайно не попала мне на глаза фотография, на которой были сняты сидевшие в двух новеньких колясках принц Георг и великий князь Николай Александрович. Рикши готовы были, как только съемка закончится, тронуться в путь. Более всего бросалось в глаза, как почти одинаково были одеты Наследник Цесаревич и принц Георг: оба в темных пиджаках и светлых брюках, шеи окружали одинаковые белые воротнички. Одинаковой формы были и котелки на головах. Только котелок на голове у великого князя на голове был серый, а на голове принца Георга — черный.
     В письме к матери будущий царь Николай II писал, что не будь Георгия, его бы не было в живых. Имея в виду, что когда он, выпрыгнув из коляски, побежал прочь от полицейского, и все растерялись, только Георгий не растерялся, погнался за полицейским с тростью в руке. Тростью принц Георгий ударил Цудо Сандзо по голове так, что сабля выпала из рук замыслившего убийство. Кстати, это была никакая не «боевая» трость, а самая обычная, купленная совсем незадолго до этого в лавке с сувенирами.
    На самом деле, оказывается, принц Георгий спас жизнь наследнику русского трона дважды. Да, да. В течение нескольких минут – дважды. В первый раз, когда процессия приближалась. В пятой коляске сидел Николай, в шестой — принц Георгий Греческий (правнук Николая I), в седьмой — японский принц Арисугава, наследник японского императора.
    И Цудо Сандзо растерялся, увидев греческого и русского принцев: кто из них кто? Как для нас все японцы на одно лицо, так и для японца все европеоиды похожи. Замахиваясь, Цудо Сандзо был, по-моему, совершенно не уверен, что замахивается именно на русского наследника. Что и сбило удар…
 
    Косвенным доказательством этому служит признание Цудо Сандзо на допросе, что он еще раньше, когда первый раз увидел вместе наследников греческого и русского престолов, хотел убить цесаревича, когда они 29 апреля рано утром перед поездкой в Отсу поднялись на холм Миюкияма, где Цудо стоял на посту у памятника погибшим воинам. Помешало ему совершить покушение лишь то, что он не знал, кто из двоих — русский, а кто — греческий принцы. Когда его назначили в охрану принцев, он, безусловно, это знал. Точнее, ему так казалось.
    Не будем забывать и то, что Цудо был психически больным человеком. Экзальтированный патриотизм в его сознании перешел в бредовые фантазии. Он думал, что вместе с русским наследником прибыл руководитель мятежа 1877 года Сайго Такамори. Вернувшись, Такамори, якобы, должен был лишить Цудо Сандзо всех его наград. Кроме того, Сандзо был возмущен, что русский высокий гость находится уже девять дней в Японии, но все еще не поспешил с визитом в Токио к императору — значит, не почитает его. Гость всюду ездит, осматривает, стало быть, изучает уязвимые места в обороне Японии, шпионит вместе со свитой. Он входит в храмы, не снимая обуви, никто из японцев на это не обращает внимания...
    В каком-то смысле Цудо Сандзо был «сыном своей эпохи» — продуктом крушения патриархальной Японии. На протяжении веков это было жестко-сословное общество, абсолютно изолированное от мира — иностранцам было запрещено высаживаться на ее земле. Всего за несколько десятилетий весь этот мир рухнул. Япония открылась миру. Точнее, в смятении взирала на прибывавших иностранцев, многие из обычаев которых вызывали просто-таки физиологическое отторжение.
     Одновременно каста самураев лишилась многих своих привилегий и соответственно средств к существованию. Заниматься бизнесом эти люди считали ниже своего достоинства, они умели только воевать — вот и оказывались в роли простых полицейских.
     Какими мотивами он руководствовался, неизвестно. Приговоренный к пожизненному заключению Цудо умер в тюрьме в тот же год.
 
    Так или иначе, судьба в тот день хранила Николая. К счастью, удары получились скользящими, но крови было много. У цесаревича была затылочно-теменная рана длиной 9 см с разошедшимися краями до кости и лобно-теменная длиной 10 см, идущая почти параллельно первой. Также проникающая через всю кожу до кости. Были повреждены правое ухо и кисть правой руки. Николай рукой защищался от сабли. Эта сабля и окровавленный платок русского царя хранятся в одном из японских музеев. Николай тогда прервал визит, японцы даже боялись, что начнется война. Царя всю жизнь мучили головные боли, 11 мая он всегда заказывал молебен во здравие.
     Что бы ни говорили о том, что русско-японская война 1904 года имела серьезнейшие геополитические причины, явно сказывались и мотивы психологические, эмоциональные. Никакой истории отношений у России с Японией не было. И для русского народа, и для «элиты» в 1904 году Япония была страной, где «нашего Николая чуть не убили». Отсюда и озлобленность, нежелание идти на диалог или чем-то поступиться…
     Между тем, как мы помним, именно та бесславная война запустила цепь событий, которые в итоге привели к революции. А в русский язык после этого вошла идиома про "японского городового".
    Сто лет спустя покушение в Японии неожиданно помогло императорской семье. Образцы ДНК Николая, пригодные для исследования, сохранились только на сабле безумного полицейского, которая стала музейной реликвией. Это и позволило идентифицировать останки, найденные в Поросенковом Логу под Екатеринбургом.»

    P. S.
    Входя в дверь, где никого не было, я столкнулся, твердо ударился плечом с жестким японским дедом, по духу явно жестоким самураем, который решил меня проучить: научить терпению и тому, что старших надо пропускать… Но он нарочно ударил меня плечом, выходя, увидев во мне иностранца. Я обернулся, подумав, что вот сейчас необходимо обнажить мечи и разобраться… Но не стал, ибо озлобленный человек был старше меня намного, дед, да и сам я задумался о своем нетерпении и торопливости… А также я понял, что где-то глубоко я - японец… Нечто глубокое, тёмное, что таится в японских глазах, таится и в глубине моей души, почему мне так и близка японская культура… (Знаете, не случайно, во время Великой Отечественной войны Германия и Япония оказались рядом, как говорится, с кем поведешься, того и наберешься, но где-то в глубине эти страны оказались близки по духу, духу самураев и СС...)
     P. S. Сопровождающий меня спросил, зачем я ударил дедушку?..

    Примечание. Вспомнился боевой настрой отца Юкио Мисима, считавшего писательство – «женской работой», рвавшего книги мальчика, которые тот читал, а потом писал. Отчего мальчик плакал. Отец приводил ему в пример германских солдат, сжигающих книги. Тогда в Японии царил национализм и милитаризм, созвучный германскому. Действенность отец Юкио считал проявлением мужественности, а писательство – женственности, трусости. Юкио же вдобавок был удручён открытием в себе садомазохистских и гомосексуальных наклонностей, фантазировал (его возбуждал проколотый стрелами святой Себастиан). К тому же Юкио был хлюпиком. Его мать-тихоня, во всем подчиняющаяся отцу, переживала за ребенка и тайком помогала ему.



(меч)


    (японское: «перо и меч должны находиться в гармонии»)



          ***
    Меч и перо,
    Перо и Меч, -
    У кого что впереди.



          ***
    Перо и катана.
    Оба могут быть остры,
    Как бритва.



          ***
    Оттачивай каждую фразу
    До остроты японского меча,
    До рассекающего удара бича.



          *** 
    Я – ронин в мире идей



          ***
    Мой (самурайский) меч –
    Меч истины.
    Ему привержен.



           ***
   Общение с противником –
   Подобно обмену ударами
   Японскими мечами.



           ***
    Возлюбленная самурая,
    Владеющая мечом, -
    Любовь на острие меча.


      
           ***
    Самурай стряхнул снег
    С бамбуковой шляпы…
    Открывая взор, таящий меч. 



            ***
    Движение катаны –
    Обострение жизни
    На грани смерти.



            ***
    Ночная Луна.
    Блеск катаны
    В лунном сиянии.



    Примечание. В Японии я купил чёрный меч, боккен… и ходил с ним по Японии, в силу необходимости… по Киото, Токио… в метро, на вокзале, по улицам… мне просто приходилось носить его с собой, рядом… и меня наполняло чувство гордости… я действительно был преображен мечом… чувствуя себя самураем древности (представляю, если бы я с мечом, - пусть с деревянным, но боевым, - пришел бы в России в метро или на вокзал, или в парк, полиция меня бы остановила).
    Свой чёрный меч я назвал в честь «дьявола» Миямото Мусаши (что был Мастером именно деревянного меча), в честь его самой знаменитой победы над Кэджиро, искусным бойцом, которого Миямото победил деревянным мечом, выточенным из весла… Да, этот деревянный японский меч был очень дорог мне, он был моим, моей душой, и имя ему было Миямото Мусаши… с его знаменитым выражением «Я победил!..»

    P. S. Мое японское интеллектуальное имя – Танто или Катана — имеет блеск острой стали.
    
      

   Примечание. Когда я зашёл в «лавку самурая», японец-продавец спросил меня, какой мой любимый самурай, на что я назвал Миямото Мусаши. О! - воскликнул он, - и предложил символичные вещи, связанные с этим мастером (в Японии много иных почитаемых самураев). Но все оказалось безделицами, профанацией… Почитаю лучше Книгу пяти колец...
    
     Примечание. «Миямото Мусаси (1584 — 13 июня 1645), также известен как Симмэн Такэдзо, Миямото Бэнносукэ, Симмэн Мусаси-но-Ками Фудзивара-но-Гэнсин, или под своим буддийским именем Нитэн Дораку — японский ронин, считается одним из самых известных фехтовальщиков в истории Японии. Современники дали ему прозвище Кэнсэй («Святой Меч»). Мусаси стал знаменит благодаря выдающейся технике владения мечом, которую он с раннего детства оттачивал во множестве поединков, используя деревянный меч. Является основоположником школы Хёхо Нитэн Ити-рю или самурайского искусства боя на двух мечах нито-рю. Школа «Земли и Неба». Ввёл понятие боккэна как вполне реального боевого оружия, а не тренировочного.
     Существует множество рассказов о мастерстве Миямото Мусаси. В одном из них говорится, как однажды Мастера вызвал на поединок знаменитый самурай Сасаки Кодзиро, утверждавший, что легко победит и посрамит Мусаси. Мастер отправился к нему, переплывая реку на лодке, он пил сакэ и читал стихи лодочнику. Лодочник обратил внимание на то, что Мастер без оружия и спросил его, чем он будет сражаться. Мусаси сказал, что ему не нужен меч, чтобы успокоить выскочку. Достал танто, взял запасное весло у лодочника, грубо его обтесал, придав некое подобие боккэна и сказал, что этого вполне хватит. Выйдя на берег к поединщику, он нанёс два быстрых удара своей палкой, бросил её на поверженного самурая и вернулся в лодку. Кодзиро даже не успел достать свой меч.»



    Примечание. (Духом в Японии). Будучи в гостях в деревне, я тренировался зимой на улице с японским мечом (чёрным боккеном). Соседская маленькая девочка подошла к забору и стала смотреть… Мне стало неловко, и я спрятался от ее взора, потом она ушла и пришла снова, как маленькая японская Дама, в новогодней маскарадный маске и с цветным веером, и стала звать меня: «Выходи, я тебя угощу!..» Я вышел, придерживая меч, слегка поклонился ей по-японски, приветствуя ее… и подошел, она угостила меня конфетой, сама забавляясь такой же конфетой. Я подумал, что злодеи сманивают детей конфетами, а не страшных для детей взрослых, любящих их по-детски, дети сами приманивают конфетами… Разговорились с ней о детсаде, воспитателях и тихом часе, о кошках и собаках, о многом болтали, ибо я сам как ребенок (не зря же я считал, что лучшая, подходящая для меня компания – это пятилетняя девочка, ибо мне самому в душе 5 лет). Она представилась мне и спросила, как меня зовут, я ей ответил, на что она: «Приятно познакомиться!» Я же подумал: «вот чудо, такая маленькая и такая не стеснительная, бесстрашная» (хотя это и опасно так вот знакомиться со взрослыми). Мне было неловко с ней прощаться, я сказал, что мне пора идти пить чай, на что она ответила, что ей тоже пора идти есть, и мы разошлись... 


   
       Примечание. Я сам занимался кэндзюцу несколько лет со старым мастером, как в фильмах с юным Джеки Чаном про ученика и мастера-старика (в стиле кун-фу). В детстве я любил такие фильмы, все пересмотрел по несколько раз, они заряжали меня, в них ученик встречался с матером, обычно дедушкой, живущим уединенно в горах, и тот обучал его тайному искусству, с помощью которого ученик побеждал всех своих самых опасных и сильных врагов.
     P. S. Я же предпочитал интеллектуальные поединки более высокого уровня, не несущие прямых (примитивных) физических травм и увечий.

     Примечание. Мне было достаточно деревянного японского меча; символично в сознании, внутри в чувствах - стального… дабы настроить дух на бой, почувствовать боевой стержень внутри; ибо меч самурая – его дух, настроенный на противостояние... Зачастую мне приходится вести интеллектуальное соперничество, духовное, где как раз и помогает настрой на японский меч. Поэтому для меня японская катана – это не меч вне меня, это меч внутри меня.

          

            ***
    Медитация самурая
    Перед мечом,
    Перед поединком.



     Примечание. Почти всегда дзэн побеждало меч Миямото Мусаши (дзэнский монах, обучающий Миямото Мусаши, побеждал его). Впрочем, каста жрецов (брахманов) выше разрядом касты воинов (кшатриев). Я — из касты жрецов (брахманов).



     Примечание. «Со временем самурайские боевые искусства стали тяготеть к предельной краткости. Мастерство определялось количеством взмахов мечом – чем их меньше, тем выше умение самурая. Такая тенденция способствовала тому, что развитие боевых искусств завершилось рождением «искусства одного удара» – иай-дзюцу. Его основоположником считается самурай Ходзё Дзинсукэ (XVII в.), основатель школы боя с мечом «Син Мусо Хая-сидзакэ-рю». Иай-дзюцу заключалось в том, что самурай резко вытаскивал меч из ножен и, продолжая движение, без дополнительного замаха наносил смертельный удар. Часто именно от первого движения зависела жизнь воина. Надо было уметь наносить удар не только стоя, но и из положения сидя (японцы садятся на циновку, становясь сначала на колени, а затем опускаясь на пятки). Во время неторопливой беседы, когда воины сидели друг перед другом, один из них мог, резко вскочив, броситься на другого. Чтобы спастись, необходимо было опередить нападающего, исход поединка решали доли секунды. Не случайно в самурайском ритуале обращалось столь большое внимание на положение меча: находится ли он целиком в ножнах или вынут на три – четыре сантиметра – порой даже столь незначительное преимущество могло решить исход поединка.
     Искусство иай-дзюцу превратилось в особый ритуал и одновременно в способ тренировки сознания. Проводились даже турниры в «искусстве одного удара». Суть их заключалась в старом самурайском правиле, которое сегодня еще можно встретить в айкидо, дзюдо и каратэ: «Проигрывает тот, кто первым начал бой». Два воина садились друг перед другом, их мечи находились в ножнах с левой стороны. Начиналась психологическая схватка. Самураи должны были «поразить противника взглядом еще до взмаха мечом». По мельчайшим движениям зрачков, кадыка, грудной клетки они могли понять, сломлен соперник или нет, нервничает или готовится к атаке. И выигрывал не тот, кто двигался быстрее, а тот, кто сумел сохранить чистоту и незамутненность сознания. Таким образом, иай-дзюцу было сравнимо с методом боевой медитации перед решающим поединком, успокоения сознания, когда оно уподоблялось «гладкой поверхности озера» (мину-но кокоро).
     Японские мастера учили, что иай-дзюцу – не столько способ боя, сколько высшее, предельное состояние сознания, которое завершило свои поиски в мистическом пространстве боевых искусств. Чтобы пояснить эту мысль, приведем историю самого Ходзё Дзинсукэ, которому приписывается создание иай-дзюцу. Двенадцатилетним мальчиком, только-только начав учиться кэн-дзюцу, он потерял отца, погибшего от руки блестящего мастера меча Хатиносукэ. Юноша поклялся отомстить убийце и долгие часы проводил на тренировочном дворе, упражняясь с катаной. Через несколько лет он решил, что полностью готов к поединку. Но встреча с Хатиносукэ в одно мгновение разрушила все его планы – перед ним стоял гигант, в совершенстве владеющий мечом. Может, броситься в бой и погибнуть от него, гиганта? Но тогда честь семьи так и останется поруганной. В глубоком разочаровании юноша удалился в горы. Долгие часы проводил он в тренировках и медитации, недоедал и недосыпал, но по-прежнему его умение не могло сравниться с мастерством врага. Даже когда Дзинсукэ забывался недолгим сном, он видел себя сражающимся с ненавистным Хатиносукэ. И каждый раз проигрывал! Выход был один, традиционный и благородный, – сделать себе харакири. Ну что ж, утром он так и поступит, а последнюю ночь проведет, как и положено воину, спокойно и с улыбкой на лице. И именно в эту последнюю ночь перед ним предстало грозное буддийское божество, покровитель воинов Фудо Миё. Он раскрыл измученному, морально истощенному Дзинсукэ секрет победы: если нельзя одолеть врага, когда у него в руках меч, надо поразить его еще до того, как он выхватит оружие из ножен! А значит, необходимо научиться стремительно обнажать катану и одним движением наносить удар.
    Постепенно Дзинсукэ понял секрет «одного удара»: холодное сознание – «сознание пустоты», дух, свободно и бесстрастно странствующий в небытии! Не думать о противнике, не бояться за свою жизнь, не размышлять над ударом и не намечать точку атаки – твой чистый дух сам найдет ту щель в сознании противника, через которую и разрушит его. Надо стать частью личности противника, завладеть ею и замедлить течение его мыслей, сделать не столь быстрыми его движения. И все это – не сходя с места, просто сидя в позиции дзадзэн! Сначала надо победить сознанием и лишь затем добить мечом.
     Дзинсукэ тренировался на бабочках, что летали вокруг него, – он обнажал меч, и от его удара насекомое даже не успевало отлететь в сторону. Яркие летние краски отвлекали внимание Дзинсукэ, бабочки порхали, выписывая самые неожиданные фигуры, и терялись в многоцветье листвы и травы. Необходимо было отрешиться от всего внешнего, ненужного в настоящий момент, видеть бабочку как бы отдельно – одну в огромном пустом пространстве! И тогда ей некуда будет деться, не за чем будет укрыться.
     Так отрабатывал Дзинсукэ свой прием «одного удара мечом», который потом принесет ему славу величайшего фехтовальщика Японии, поставит в один ряд с такими патриархами кэн-дзюцу как Миямото Мусаши и Цукахара Бокудэн.
    Теперь Дзинсукэ сам искал встречи со своим врагом, и вскоре она состоялась. Дзинсукэ подошел к Хатиносукэ и вежливо произнес: «Уважаемый господин! Я пришел отомстить Вам за смерть моего отца из клана Ходзё». Могучий Хатиносукэ недоуменно уставился на хрупкого юношу – он уже и забыл о том, что когда-то убил какого-то Ходзё, но боевой опыт заставил его приготовиться к поединку. Каково же было удивление Хатиносукэ, когда юноша вдруг сел перед ним и спокойно положил меч слева от себя, казалось бы, даже не собираясь сражаться. Хатиносукэ явно был сбит с толку. Опытный самурай забыл канонический принцип: «Смотри на самого слабого противника, как на десяток опытных воинов». На это и рассчитывал Дзинсукэ. Он стремительно поднялся на одно колено и мгновенно нанес два удара мечом – первым отсек правую руку своему врагу, другим поразил его в горло. Хатиносукэ рухнул на землю – честь клана Ходзё была восстановлена.
    Так, согласно легенде, возникла первая школа «одного удара мечом» иай-дзюцу, где побеждает не сила, а чистота сознания воина. Через пару столетий их насчитывалось уже более сотни. Самураи сумели по достоинству оценить эффективность этого искусства как для боя, так и для совершенствования своего сознания. А. Маслов Дзэн самурая».
         


           ***
    Идя по саду, я резко рубанул чёрным японским мечом (боккеном Миямото Мусаши) летящего в воздухе мотылька… он упал в траву и, трепыхаясь, не мог больше подняться-взлететь, мог только ползти… (а ведь он так радостно и вольно летел, радуясь тёплому летнему деньку!) И меня пронзила острая жалость, - будто себя по душе рубанул мечом… слезами облилось сердце… Взял я мотылька нежно и посадил в чашечку цветка - может, оклемается и за ночь… Но что это цветочная больница смертельно раненому!.. Решил - не буду больше рубить мотыльков, только комаров-кровопийц…



           ***      
    Муха – (быстрый) враг самурая



           ***
    На вечернем небосклоне
    Высится злак…
    Одинокий самурай*.

    *то, что выпирает, выделяется, притягивает меч…

   (Дао: старайтесь выделяться и одновременно не выделяться; быть открытым и тайным)



            ***
    Трудно с мечом,
    Видя возвышающийся колос,
    Не срубить его…



            ***
    Одиноко стоящее дерево,
    Открытое, - словно ждущее
    Молнии с небес.



    Примечание. Говорят: «У самурая нет цели, но есть путь». А когда самурай стреляет из лука?.. Общая цель – возвышение. Сэппуку – частный случай, чтобы возвыситься и избежать унижения, возвыситься и в смерти, над смертью... 

     Примечание. Издревле полагают: «Смерть – предельный смысл меча». Боле – победа, превосходство… даже над смертью…

 

     Примечание. «В Древней Японии прислугу учили держаться на расстоянии 90 сантиметров от хозяина, дабы не наступить на его тень. Это было знаком уважения и почтения своего господина.
     До сих пор японцы считают, что 90 сантиметров – самое оптимальное расстояние между собеседниками. Даже знаменитые приветственные поклоны совершаются в метре друг от друга.»


     Примечание. По-японски «сан» означает «господин, госпожа», показывающее уважительное отношение, обращение. Значит, эти понятия, состояния, сущности, предпочтительны, желательны для людей. Обращаясь так, человек возвышает того, к кому обращается, а себя как бы унижает. Привносится некий элемент иерархичности. В СССР, Германии «господин, госпожа» было заменено на «товарищ», «равный, друг».


    Примечание. «Истинный воин может противостоять чему угодно, он создаст себе опору даже в пустоте. И, оттолкнувшись от нее, пойдет дальше по своей дороге, ведущей на Небо...» Юдзан Дайдодзи

 



   Примечание. «Куноити (kunoichi) - «смертельные цветы» женщины-ниндзя.
Женщин-ниндзя готовили с присущей японцам тщательностью. Они изучали правила светского этикета, игру на музыкальных инструментах, осваивали искусство чайной церемонии и икебаны, учились красиво читать стихи и петь, знакомились с секретами косметики и кулинарии. Особенно тщательно учились девушки готовить и подсыпать яды. Они знали 64 приёма, как можно убить мужчину незаметно.
    В обучении куноити было продумано всё. Например, то, что куноити, несмотря на суперподготовку, может поддаться эмоциям, как всякая женщина. Поэтому с самой ранней юности будущие куноити проходили подготовку под руководством опытного наставника - кантокуся. В его обязанности входило не только обучать девушку мастерству, но и создать впечатления, что она - единственная любимая ученица. Он должен был влюбить в себя, привязать к себе и, тем самым, уменьшить риск, что она может влюбиться в кого-то другого. Если же такое случалось, кантокуся должен был как можно быстрее ликвидировать свою ученицу, чтобы уберечь всю организацию от провала.
    Чтобы подобраться в жертве куноити прикидывались гейшами, танцовщицами, аристократками или служанками.
 



     Примечание. Предсмертный стих самурая Токугава Иэясу:

     «Уйти из жизни или остаться, безразлично.
     Единственное отличие — невозможность взять никого с собой.
     Ах, так приятно! Два пробуждения и один сон.
     Мечта об исчезающем мире!
     Розовый цвет раннего рассвета!»



 


 
    Примечание. «Существует рассказ об умирающем самурае к постели которого пришел монах (христианский) и сказал: "Ты хорошо служил при жизни и, без всяких сомнений, попадешь в рай, так что можешь не беспокоиться", - "А что за место этот рай?" - спросил самурай. "Это земля, где нет ни жары, ни холода, и где еду и питье получаешь сразу же, стоит лишь попросить. Это место, где нет ничего, кроме комфорта и счастья." - "Хм!- ответил самурай.- Подобное место очень подходит для придворной знати, для фрейлин, для женщин, детей или увечных, но я был рожден в семье воинов, привыкших переносить дождь и холод и спать на земле, подложив под голову камень. Я прожил всю мою жизнь, стараясь верно служить моему господину и сражаясь с его врагами, а теперь, когда пришло время умереть, я могу, по-твоему, изменить свою натуру? На мой взгляд, этот ваш рай - ужасное место.»



                ***
    Последние мгновенья
    Живого убитого.
    Ясность смерти.



    Примечание. «Жена Хадзиме Фудзии, Фукуко, не могла принять его решения стать пилотом-камикадзе. Она всячески старалась подействовать на него, заставить его переменить решение, но Фудзии был непреклонен. Увидев, что решение Фудзии погибнуть за родину твердо и непреклонно, Фукуко поняла, что ей надлежит делать. Их с Фудзии младшую дочку - Киёко, которой был один годик, она нарядила в милое праздничное платьице-хареги и усадила себе на спину, в специальное сиденьице. Старшую дочь, Казуко, ей было три года, Фукуко привязала веревкой за руку к своей руке. Они вышли из дома, пошли к берегу реки Аракава, протекавшей недалеко от летной школы. Там Фукуко с дочерьми бросилась в воду. Тела Фукуко и ее двух дочерей нашли на следующий день, 15 декабря 1944 года. В предсмертной записке Фукуко написала: "Если мы останемся жить, ты будешь тревожиться о нас и не сможешь сражаться так, как ты решил. Поэтому мы уйдем первыми и будем ждать тебя там". Сразу после гибели своей семьи Фудзии подал третий рапорт о зачислении в отряд камикадзе. На этот раз он отрезал себе мизинец и написал рапорт собственной кровью. Командование удовлетворило его прошение. Фудзии приняли в число камикадзе. После похорон своей семьи лейтенант Фудзии написал письмо, адресованное Казуко, своей покойной старшей дочери. На первой странице письма был рисунок - ветка цветущей сакуры. Потом шел текст. За текстом, на второй странице - изображение девочки, играющей с собачкой и бабочкой.
    "Как сильно люблю я эту жизнь, растаявшую, словно капля росы на берегу Аракавы под порывами холодного декабрьского ветра. Маленькая, печальная жизнь, исчезнувшая вместе с ее матерью, последовавшая за страстной волей ее любящего Отчизну отца, и улыбавшаяся, будто она была рада этому. Твой отец скоро последует за тобой. Тогда я смогу усадить тебя к себе на колени и спокойно убаюкать на груди. До тех же пор, прошу, жди меня и не плачь. Если Киёко станет плакать, успокой ее. Ну, я прощаюсь с вами до поры. Ваш папа совершит великие подвиги на поле битвы и принесет их с собой, как трофеи. Я прошу обеих - Казуко и Киёко - потерпеть до тех пор, пока я не буду рядом с вами".

   

               ***
    Перед смертью
    Самурай, слагающий
    Последнее хокку.

    P. S. Есть ли польза в том?..



    Мои примеры:


               ***
    То, что было, -
    Того нет.
    И того, что будет, - нет.



                ***
    Жизнь прожита.
    Много было в ней,
    Но казалось – всё впереди.

    *да, Всё впереди, как и всегда, но без данного человека 



   (мое предсмертное хокку)

                ***   
    Что ж,
    Я прожил прекрасную жизнь,
    В ней было много любви.

    P. S. Успокаивает память, сознание, что прожил разнообразную жизнь, что смерть – освобождение, освобождение от необходимости быть, мучиться, страдать. Освобождение от оков и нужд этого мира, от материальной необходимости и бренности этого мира. Печалит, что жизнь неповторима, невозвратна. Но будут иные жизни, новые, и в этом ценность уникальности, обновления.


    Мой путь – путь любви. (Изначально я не выбирал пути смерти).



                ***
    Извечно быть –
    Не пожелаешь и врагу.
    Пришло время.

    Или

                ***
    Смерть приносит свободу –
    Свободу от необходимости
    Быть и страдать.



                ***
    Тот, кто мечтает
    О вечном бытии,
    Обретя его, пожалеет.               
    


                ***
    Столько звезд
    На ночном небе!
    Будет и еще одна.
 


                ***
    В ничто…



                ***
    Растает жизнь,
    Как плывущее облако
    На ясном небе.



                ***
    (Мотори Норинага)
    «Сегодня, бренное тело отбросив,    
    Я начинаю жизнь
    Длинною в тысячу поколений»*.
   
    *так может сказать любой прославленный (или еще не прославленный) человек


               
    Примечание. Предсмертное хокку – так может называться фильм, снятый на грани.

   

                ***
    Предсмертное хокку –
    Предел, суггестивный итог
    На грани жизни-смерти.
    (На краю, пороге смерти). 



                *** 
    Предсмертное хокку самурая в поле под деревом (жизни):

    Жизнь стоит,
    Чтобы ее прожить,
    И уйти... навсегда.



       Примечание. «Накануне исполнения обряда, если осужденному было разрешено делать сэппуку в собственном доме, самурай приглашал к себе близких друзей, пил с ними сакэ, ел пряности, шутил о непрочности земного счастья, подчеркивая тем самым, что буси не боится смерти и харакири для него — заурядное явление. Именно этого — полного самообладания и достоинства перед и во время обряда самоубийства — и ждали все окружающие от самурая.
    Самурай, приглашенный на обряд сэппуку в качестве кайсяку, должен был выразить готовность быть полезным в этом деле, но ни в коем случае не изображать печали на лице; это было равносильно отказу, причиной которого было недостаточное искусство владения мечом, что рассматривалось как бесчестье для воина. «Секундант», выбранный осужденным, обязан был поблагодарить его за оказанное доверие и высокую честь.

 

    Совершающий харакири брал предложенное ему оружие и делал один (или более, в зависимости от способа) прорез в брюшной полости, стараясь перерезать мышцы и кишки по всей ее длине. Производить эту операцию следовало без поспешности, уверенно и с достоинством.
     Кайсяку внимательно должен был наблюдать за производящим сэппуку и вовремя нанести окончательный удар умирающему. В зависимости от договоренности и условий совершения харакири выделялись несколько моментов для отсечения головы: когда «секундант» отходит, поставив поднос с кинжалом перед буси; когда осужденный протянет руку для того, чтобы взять поднос (или, согласно ритуалу, поднимает поднос ко лбу); когда самурай, взяв кинжал, смотрит на левую сторону живота; когда осужденный наносит себе удар кинжалом (или делает прорез живота).
    В некоторых случаях кайсяку ждал момента потери сознания и только тогда отрубал осужденному голову. Особо важно было для кайсяку не упустить нужный момент для отделения головы от туловища, так как очень трудно обезглавить человека, потерявшего способность владеть собой. В этом и заключалось искусство кайсяку.
     При совершении обряда харакири обращалось также внимание на «эстетическую» сторону дела. Кайсяку, например, рекомендовалось нанести умирающему такой удар, при котором отделившаяся сразу от туловища голова все-таки повисала бы на коже шеи, так как считалось некрасивым, если она покатится по полу.
     В случае, когда «секундант» не сумел отрубить голову одним ударом и осужденный делал попытку встать, прислужники-самураи обязаны были добить его.
     Когда голова была отрублена, кайсяку отходил от трупа, держа меч острием вниз, вставал на колени и протирал лезвие белой бумагой. Если у кайсяку не было других помощников, он сам брал отрубленную голову за пучок волос (магэ) и, держа меч за лезвие, поддерживая рукояткой подбородок головы осужденного, показывал профиль свидетелю (слева и справа). В случае если голова была лысая, положено было проткнуть левое ухо кодзукой (вспомогательным ножом, имеющимся при ножнах меча) и таким образом отнести ее для освидетельствования. Для того чтобы не запачкаться кровью, «секундант» должен был иметь при себе золу.
    После засвидетельствования совершения обряда свидетели поднимались и уходили в особое помещение, где хозяин дома (дворца) предлагал чай, сладости.
     В это время самураи низшего ранга закрывали тело, как оно лежало, белыми ширмами и приносили курения. Место, где происходило харакири, не подлежало очищению (в редких случаях его освящали молитвой), оно должно было постоянно держаться в памяти; брезгливое же отношение к помещению, запачканному кровью осужденного, порицалось.»

   
    Примечание. Иногда я сожалению, что довольно чувствителен (к боли), имея сильные эмоции, что не даёт мне возможности сохранить лицо.
    Но нервные организмы идут по пути усложнения нервной системы – от простейших, растений, животных – до более сложно организованных, и на этом пути платой является повышение чувствительности к боли, и увеличение возможных ситуаций боль испытывать. Например, техногенный мир, создаваемый человеком, предоставляет массу разнообразных возможностей испытывать боль.
    Если бы к смерти мы приходили, как ко сну, вечному отдохновению, безболезненно…

   
    Примечание. Описание сэппуку. «С присущей англичанам педантичностью и методичностью лорд передал все нюансы процедуры, однако и здесь чувствуется удивление от происходящего:
    «Нас, семерых иностранных представителей, пригласили пройти в хондо, главный зал храма, где должна была состояться церемония. Это было впечатляющее зрелище. Большой зал с высоким потолком, поддерживаемым темными деревянными колоннами. Из-под потолка свисали большие лампы и украшения, как обычно в буддийских храмах. Перед высоким алтарем, где пол, покрытый прекрасными белыми циновками, возвышается на 3-4 дюйма от земли, была расстелена красная подстилка. Высокие свечи, расставленные на равном удалении друг от друга, испускали тусклый таинственный свет, достаточный, чтобы было видно все происходящее. Семеро японцев заняли места слева от возвышения, семеро иностранцев справа. Больше никого не было.
    Через несколько минут напряженного ожидания вошел Таки Дзэндзабуро, 32-летний мужчина благородной наружности, одетый в церемониальное платье… Его сопровождал кайсяку и три помощника в воинских одеждах с золотым шитьем… Кайсяку был учеником Таки Дзэндзабуро и был выбран друзьями последнего из своего числа за мастерство во владении мечом.
    С кайсяку по левую руку, Таки Дзэндзабуро медленно приблизился к японским свидетелям. Оба поклонились, затем подошли к иностранцам и приветствовали нас таким же образом, возможно даже с еще большей почтительностью. Оба раза им ответили тем же. Медленно, с великим достоинством приговоренный поднялся на возвышение, дважды простерся ниц перед алтарем, затем сел на подстилку спиной к алтарю, а кайсяку присел слева от него. Затем вперед выступил один из трех помощников, в руках он нес подставку, вроде тех, на которые кладут храмовые подношения. На ней лежал завернутый в бумагу вакидзаси, короткий меч или японский кинжал девяти с половиной дюймов в длину с лезвием острым, как бритва. С низким поклоном он протянул его осужденному, который принял оружие, благоговейно поднес его обеими руками ко лбу и поставил перед собой…
    Еще раз поклонившись, он спустил с плеч одежду и остался обнаженным по пояс. Аккуратно, согласно обычаю, он подоткнул рукава под колени, чтобы не упасть назад. Благородный японский воин должен, умирая, упасть только вперед. Решительной и твердой рукой он взял лежавший перед ним кинжал; задумчиво и даже с какой-то нежностью он посмотрел на оружие.
    Собравшись в последний раз с мыслями, он глубоко вонзил кинжал в левый бок, медленно разрезал себе живот слева направо, повернул в ране кинжал и сделал еще движение вверх. За все это время ни один мускул не дрогнул на его лице. Потом он вытащил кинжал, наклонился вперед и подставил шею. В первый раз гримаса боли исказила его лицо, но он не издал ни звука. В этот момент кайсяку, стоявший рядом и внимательно следивший за каждым его движением, вскочил на ноги, высоко поднял меч и на мгновение задержал его в воздухе. Раздался короткий, тяжелый и глухой звук – одним ударом голова была отсечена от тела…»

   

                ***
    (подходящее танто)
 

   (фото, все клинки красивые белые и черные, красные добавь)

    (белое одеяние смерти, окрашенное краской опавших кленовых листьев, кровью…)

                ***
    Белое, как смерть, полотно,
    Чёрная обмотка поблёскивающего кусунгобу,
    Приуготовление к сэппуку…



                ***
    Красная обмотка рукояти,
    Лезвие кусунгобу на павших кленовых листьях…
    Приуготовление к смерти…



                ***
    Белая обмотка кайкена*,
    Чистота поблёскивающего клинка.   
    Дама, готовящаяся к дзигай…

    *женский клинок – свадебный подарок мужа, дзигай – перерезанные горла



                ***
    Глубокая медитация
    Успокоения себя
    Перед смертью.



     Примечание. Вообще идеальное танто для сэппуку должно иметь белую рукоять (хотя, возможно, белый цвет более женственен, нежели черный, но что цвет по сравнению с мужеством сэппуку!) Белый снег, белое кимоно, блестящее танто с белой рукоятью… алая кровь на всем белом… белый цвет – японский цвет смерти… Белое танто собственной смерти… 

    (кусунгобу — разновидность танто)

    P. S. «Сакура зацвела в этом году на 9 дней раньше обычного, поэтому в Токио и Киото к нашему приезду она уже начнет опадать, символизируя изменчивость Вселенной, быстротечность жизни и красивый ее финал. Именно в опадающей сакуре японцы находят смысл жизни. Ведь японская вишня, в отличие от других цветков, сбрасывает свои розовые и белые лепестки не дожидаясь увядания и сохраняя свою красоту до последнего момента. И для японцев это считается хорошим финалом для жизни. Стоит подуть легкому ветерку и сотни маленьких лепесточков срываются с веток сакуры и начинают свой легкий и последний путь к земле. И у настоящих японцев это вызывает восторг. То, как с какой легкостью они умирают, вдохновляло великих поэтов на бессмертные хокку, а самураев с легкостью отдавать свою жизнь, защищая честь и жизнь своих сюзеренов.»



                ***
    Цветки сакуры, облетая с ветром,
    Умирают в расцвете…
    Придавая красоту смерти.



                ***
    Сотни лепестков сакуры
    С легкостью ветра облетели…
    Расточительность жизни.



                ***
    Красной полоской закат
    Страны заходящего Солнца.
    Сэппуку на берегу беспредельности.

    Или

                ***
    Красной полоской рассвет
    Страны восходящего Солнца.
    Сэппуку на берегу беспредельности.

    *встреча нового дня сэппуку



    Примечание. Предсмертное хокку самурая «Ёсимура Торатаро (1837—1863), из Тоса, роялиста. Принял деятельное участие в попытке вооруженного восстания против правления сёгуна, известного как восстание Тэнтюгуми («войск небесного возмездия»). После окончательного поражения восставших покончил с собой в деревне Ёсино.»

             «Горы Ёсино!
             Листья кленов алые
             По ветру летят.
             Так же яростно красна
             Кровь на лезвии меча.»



    Примечание. Предсмертное хокку самурая «Кондо Исами (1834—1868), командира отряда Синсэнгуми. Родился в провинции Тама в семье крестьянина. Был усыновлен самураем Кондо Сюскэ, хозяином фехтовального зала Сиэйкан. В 1863 году вместе с Серидзава Камо и Киёкава Хатиро создал отряд Мибу-росигу-ми, впоследствии Синсэнгуми. В гражданской войне 1868 года сражался на стороне сёгуна, был схвачен правительственными войсками и казнен.»

    «Воле судьбы подчиняясь, молчанье храню.
    Будучи воином, честь больше жизни ценю.
    В блеске меча — окончанье пути моего.
    Жизнью воздам господину за милость его.»



    Примечание. «Сайго Тиэко (1835—68), дочь Сайго Таномо, военного советника клана Айдзу. Во время гражданской войны покончила с собой вместе с двадцатью другими женщинами клана, чтобы не попасть живой в руки солдат правительственных войск.» Ее предсмертное стихотворение:

     «Пусть женское тело и слабо,
     Подобно бамбуку,
     Что гнется под ветром, —
     Но все же
     Мой дух несгибаем.»



    Примечание. В христианстве особое внутреннее состояние – молитва. Молитва имеет ключевое значение и перед смертью. Но молитва - мысли, слова (произносимые или нет). В дзэн буддизме вместо молитвы – медитация, при которой стараются освободиться и ото всяких слов, мыслей, представая перед ничто и абсолютом (Богом) пустым. Вначале сосредотачиваются на дыхании. Ну а после на Пустоте. Это коан. Ибо абсолютной Пустоты не существует, она невозможна… но возможна смерть…

    Коан: сосредоточься на Пустоте, которой нет.

    «Японский меч. Десять веков совершенства», Валерий Хорев. «Мне хотелось бы привести интересный эпизод, героем которого является легендарный Ягю Мунэнори (1571-1646), обучавший искусству фехтования трех первых сегунов клана Токугава: Иэясу, Хидэтада И Иэмицу. Им созданы знаменитая по сей день школа Синкагэ-рю и не менее знаменитый Трактат «Хэйхо кадэн сё». Муракава Содэн, большой мастер меча школы Синкагэ, оставил о Мунэнори следующий рассказ:
    «Однажды к нему пришел один из помощников сегуна и попросил разрешения обучаться искусству фехтования. Взглянув на него, Мунэнори сказал: «Господин, о чем вы говорите? Я вижу, что вы уже владеете одной школой фехтования. Я принимаю вас таким, какой вы есть. Вы можете считать себя моим учеником, не учась у меня».
    «Но… господин, — ответил тот, — я вообще не обучался искусству фехтования!»
    Тогда Мунэнори спросил: «Если так, должно быть, какое-то прозрение сделало вас таким?»
    «Господин, — сказал помощник, — однажды, когда я был еще ребенком, мне довелось услышать, что всё, что необходимо самураю, — это презреть собственную жизнь.
     Я задумался над этим, и через несколько лет мне стало ясно, в чем смысл. С тех пор я не думаю о смерти. Больше у меня не было никакого прозрения».
    Мунэнори был очень растроган. «Теперь я понимаю, в чем дело. Только в этом одном и заключается высшее мастерство фехтования. У меня были сотни учеников, но ни в одном из них я не видел этого высшего начала. Вам нет нужды брать в руки меч. Вы достигли совершенства самостоятельно!»
    И Мунэнори тут же вручил ему документ, подтверждающий мастерство».

    Имена Камиизуми Исэно Ками Нобуцуна, Миямото Мусаси, Ягю Мунэёси и Мунэнори и многих других звучат чистым золотом вместе с названиями созданных ими стилей.»


     Примечание. «В японском языке есть понятие "мецкей сутеми" - полная и тотальная решимость идти до конца. По сути, это готовность биться насмерть.
    В бою, как и на аукционе, побеждает самая высокая ставка.
    Решимость идти до конца хороша видна и человеку, и зверю. Благодаря ей побеждают, порой даже не начав сражения.»



    Примечание. Хагакурэ (Сокрытое в листве) Автор — Ямамото Цунэтомо.
    «Я постиг, что Путь самурая — это смерть.
    В ситуации «или-или» без колебаний выбирай смерть. Это нетрудно. Исполнись решимости и действуй. Только малодушные оправдывают себя рассуждениями о том, что умереть, не достигнув цели, означает умереть собачьей смертью. Сделать правильный выбор в ситуации «или-или» практически невозможно.
    Все мы желаем жить, и поэтому неудивительно, что каждый пытается найти оправдание, чтобы не умирать. Но если человек не достиг цели и продолжает жить, он проявляет малодушие. Он поступает недостойно. Если же он не достиг цели и умер, это действительно фанатизм и собачья смерть. Но в этом нет ничего постыдного. Такая смерть есть Путь самурая. Если каждое утро и каждый вечер ты будешь готовить себя к смерти и сможешь жить так, словно твое тело уже умерло, ты станешь подлинным самураем. Тогда вся твоя жизнь будет безупречной, и ты преуспеешь на своем поприще. Вообще, достаточно быть одержимым и готовым в любой момент проститься с жизнью. Если же всегда думать лишь о том, чтобы поступить правильно, в минуту решительных действий ты придешь в замешательство, и цель не будет достигнута. Погибнуть можно и от руки врага, который думает только о себе, и от руки друга, который проявил к тебе милость. И та, и другая смерть ничем не отличается от решения стать монахом.
    Расчетливые люди достойны презрения. Это объясняется тем, что расчеты всегда основываются на рассуждениях об удачах и неудачах, а эти рассуждения не имеют конца. Смерть считается неудачей, а жизнь – удачей. Такой человек не готовит себя к смерти и поэтому достоин презрения. Более того, ученые и подобные им люди за умствованиями и разговорами скрывают свое малодушие и алчность. Люди часто не видят этого… Путь самурая – это прежде всего понимание, что ты не знаешь, что может случиться с тобой в следующий миг. Но в любом случае избежать позора нетрудно – для этого достаточно умереть…»

    Примечание. «Самурай решительно выбирает смерть. Путь самурая – путь смерти.»
    Кстати, в русских сказках богатырь также выбирает путь смерти. Вспомните витязя на распутье: на камне, лежащем перед ним, написано: «Как пряму ехати - живу не бывати - нет пути ни прохожему, ни проезжему, ни пролетному; направу ехати - женату быти; налеву ехати - богату быти». Что выбирает витязь? Говорит он себе: «Трем смертям не бывать, а одной не миновать» и едет прямо. То есть решительно выбирает путь смерти. Так что это общее место, и здесь японская героическая традиция сходна с русской.



               ***
    Великое смирение
    С адской болью,
    Что ещё нужно?



               ***
    Сколько на свете
    Казней и пыток изобретено,
    И люди все это претерпевали.
    Так чем ты, из той же плоти,
    Отличаешься от них?

    *и в масле варились, и в кипятке кипятились, и на крестах томились, и в медном быке коптились, список этот долог… да смерть с болью связана



   Примечание. Упражнения перед поединком. «Перед поединком самураи проделывали целый ряд упражнений. Главными были упражнения на дыхание и сосредоточенность, которую помогала выработать медитация, пришедшая из дзэн-буддизма. Упражнения и медитация помогали выработать глубокое и ровное дыхание и сконцентрировать все внутренние силы для предстоящего поединка. Самурай садился на пол в позу сэйдза, и дышал медленно, глубоко и ритмично. Закрыв глаза и стараясь отвлечься от всего постороннего. Легкие расширялись, обогащались кислородом, кровяное давление в мозгу становилось меньше, чем при нормальном дыхании, центральная нервная система успокаивалась, что позволяло сражаться хладнокровно, спокойно, но в то же время стремительно и без суеты. Благодаря дыхательной гимнастике и медитации кэндзуцуист полностью переключался на предстоящий поединок. Однако о победе думать запрещалось, так как, по мнению воинов, подобные размышления вызывают волнение, сбивают дыхание, способствуют потере хладнокровия и, главное, - приводят к ослаблению мускулов, которые уже не управляются волей борца. Бесстрастность - вот кредо кэндзуцуиста.
    Во время поединка практиковался уже другой вид дыхания. Дело в том, что организм борца, совершающего интенсивные движения, требует огромного количества кислорода. И в этом отношении чрезвычайно важную роль в кэндзуцу играют выкрики. Кэндзуцуист наступает на противника, набрав полные легкие воздуха и с громким криком, что способствует деморализации обороняющегося и развитию духа атаки, а также концентрации всех сил на ударе. Главным считался вдох, причем дышать нужно было животом. В момент нанесения удара дыхание должно было быть остановлено для быстрого и резкого напряжения всех мускулов. После удара кэндзуцуист делал выдох, однако не до конца, для того, чтобы не было момента, когда легких воздух бы отсутствовал, так как это расслабляет мускулатуру.
    Кроме владения кэндзуцу, в средневековье, надо было уметь стрелять из лука, ездить верхом, метать копье, плавать в доспехах, сражаться в воде и т. п.»



       Примечание. Притча "Побеждающий, не прикладая рук". Знаменитый мастер меча Цукахара Бокудэн путешествовал на большой лодке по озеру Бива. Один из попутчиков - молодой задиристый самурай - вызвал его на поединок.
    "Какая же у вас школа", - заносчиво спросил юный фанфарон.  "Школа побеждающих не прикладая рук", - спокойно ответил Бокуден.
    Чтобы не причинять вреда другим пассажирам, он предложил драться на маленьком островке посреди озера. Когда лодка подошла к островку, любитель дуэлей первым спрыгнул на берег. А Бокудэн взял весло и оттолкнулся от камня. Лодка поплыла прочь от острова.
    "Такова школа побеждающих не прикладая рук", - резюмировал Бокуден, не пожелавший зря лить кровь неразумного человека.»



              ***
    Бывают слова –
    Как удар японского меча,
    Удар молнии.



              ***
     Взял в руки
     Японский меч
     И понял: моё…



              ***
    Заточу я свой японский меч... мысли…

    Мой путь – путь меча логики… и этот меч всегда со мной…

    Примечание. Кстати, Миямото Мусаши проигрывал только дзэнским монахам.



    Примечание. Прежде чем учиться владеть каким-либо оружием или каким-либо боевым искусством, необходимо сначала научиться владеть самим собой. Иначе это может причинить вред самому обучающемуся (как неумелое обращение с огнем приводит к беде, так и, например, эмоциональность и гнев).

       

    Идеальный меч в моём сознании. «Японский меч. Десять веков совершенства», Валерий Хорев. «Ни одно холодное оружие не представляет такой опасности при неосторожном обращении, как метровая полоса крепчайшей закаленной стали, заточенная до бритвенной остроты! Даже прикосновение пальцем к заточенной стороне лезвия рассечёт мясо до кости, а при небольшом нажатии пострадает и кость.
      Осматривая клинок, никогда не прикасайтесь к нему голыми руками! Вставлять клинок следует ещё более осторожно, чем вынимать. Вставив клинок в ножны, в конце сильно надавите, чтобы зафиксировать клинок в ножнах. Кладя меч на подставку, кладите его, поддерживая двумя руками с обеих концов.
    Меч не допускает неаккуратности и, тем более, пренебрежения!
    Желая осмотреть меч, обратитесь к хозяину за разрешением. Если Вы – хозяин  меча никому не разрешайте даже прикасаться к мечу без Вашего разрешения!
    Прежде чем взять в руки меч, постойте мгновение перед ним, слегка наклонив голову, как бы с поклоном. Этот чисто японский ритуальный жест имеет огромное практическое значение - сознание безоружного обывателя переключается в сознание воина с соответствующим уважением оружия, которое Вы через мгновение возьмёте в руки.»

       Юкио Мисима «Стоит мне хоть на миг задуматься перед нанесением удара, и он не поразит цели.»

       Примечание. «Японский меч. Десять веков совершенства», Валерий Хорев. «Из необозримого арсенала колющих, режущих и прочих опасных для жизни предметов, которыми грешные потомки Адама на протяжении тысячелетий уязвляли плоть и выпускали друг другу кровь, едва ли отыщется что-либо, что можно было бы с полным основанием поставить в один ряд с традиционным японским мечом, имея в виду всю полноту боевых, художественных и духовных аспектов. Разумеется, прежние века знавали и куда более роскошные образцы вооружений, и даже такие, которые намного превосходили японских собратьев по степени эффективности в каком-то отдельном роде деятельности, скажем, только рубке противника вместе с конем, как знаменитые «двуручники», или в прокалывании насквозь любых доспехов, как это с легкостью удавалось проделать с помощью кончара. Но где они, гордые и победоносные, в каких музейных витринах нашли свой тихий приют? Японский же меч идеально воплотил идею универсального орудия, равно пригодного для всех без исключения видов боевого ремесла — оттого и жив он по сей день, расширяя и расширяя ряды своих почитателей во всем мире, с севера на юг и с востока на запад. Но конечно, не одно лишь техническое превосходство питает эту малообъяснимую симпатию к весьма зловещему предмету. Главный секрет популярности кроется в том, что, как это ни прискорбно, за всю долгую историю рода людского отточенные железки служили исключительно орудиями убийства себе подобных, и дальше более или менее эффективных техник фехтования дело никогда не шло.
    Итак, можно без особой натяжки подчеркнуть, что за всю историю человечества одна только японская боевая традиция выделила и разработала духовную сторону фехтовальных практик. Естественно, с подобной подпиткой ей не стоило большого труда дожить до наших суетных дней и пленить своей глубиной и цельностью страны и народы, до той поры ни о чем таком не слыхавшие, более того — имевшие свои собственные исторические корни весьма почтенной глубины, как, скажем, Франция или Испания. Но где теперь последователи блестящих грандов и шевалье? (прим ред. в театральных представлениях). Разве что на спортивных фехтовальных дорожках предаются утехе, решительно ничем не напоминающей прежние техники. Да и нынешнее оружие не очень похоже на фатальные клинки из Толедо или Генуи — чего никак не скажешь даже о популярных и до поры безопасных иай-то. Стоит заточить кромку — и вот перед нами самый что ни на есть подлинный (не считая материала клинка) традиционный японский меч, родной брат-близнец инфернальных изделий «эпохи войн».
    Так или иначе, но во времена компьютеров и звездолётов из прежнего многомиллионного семейства клинкового оружия лишь японский меч сохранил статус собственно оружия (прим. ред. а нож?), которым подчас, увы, даже продолжают убивать, а искусство владения им расширяет и расширяет ряды своих приверженцев по всему белу свету.
    Далее — существует еще такой немаловажный фактор, как наличие подлинной, не искаженной и не утраченной в веках методики работы с предметом. Что мы здесь видим? Разве может кто-нибудь, положа руку на сердце, честно и с абсолютной достоверностью признать себя носителем и продолжателем рыцарской, мушкетерской, янычарской или какой угодно другой традиции? Все без исключения попытки реконструкции старых техник сегодня являются именно реконструкцией, то есть воссозданием из небытия прежних знаний и навыков, лишенных к тому же своей исконной почвы. Ни один человек, находясь в здравом уме, не возьмется присягнуть, что древние тевтонцы или кельты сражались в точности так, как это происходит сегодня на замечательно красочных исторических шоу в Европе и Америке.
    Вместе с тем не надо ходить далеко, стоит лишь развернуть глаза на восток —- и мы тотчас видим Сёдэн Тэнсин Катори Синто-рю, успешно сохранившую всю полноту боевых навыков на протяжении, без малого, семисот лет непрерывного (!) наследования. Данный пример является, безусловно, наиболее ярким и неоспоримым из-за немыслимого возраста и потрясающей боевой эффективности, проверенной в веках кровавых войн и смут, однако рядом с ним легко поставить еще много иных, пускай и не столь древних, но равно действенных превосходных школ, уверенно шагнувших в XXI век в почти полном блеске исконных знаний.
    Чуть выше я не зря подчеркнул слово «почти», говоря о сохранившейся полноте и блеске исконных техник. Ничто не бывает задаром, и платой за возможность существования в современном мире явилось некоторое (в отдельных случаях — значительное) снижение истинно боевого потенциала школ, связанное с переориентацией ценностных установок и необходимостью приспособиться к новым условиям жизни. Это явление отмечалось еще очень давно,
буквально с первой половины мирной Токугавской эпохи, когда успело покинуть сей бренный мир последнее поколение отпетых и заматеревших в боях самураев, шагавших по колено в крови в нескончаемой череде усобных войн и просто мелких стычек. Когда техническое совершенство оттачивается и чуть ли не ежедневно проверяется в ходе яростных схваток с такими же мастерами клинка, то навыки оставшихся в живых не поддаются нашему теперешнему пониманию и оценке. Но духовность слегка потеснила действенность, в качестве отступного дав традициям шанс войти в изменившийся мир с минимальными потерями, каковым шансом они успешно и воспользовались.
     Теперь когда-то сокровенное искусство распространяется по всей планете, призывая под свои знамена и стар, и млад, причем как раз «путь меча» привлекает самую утонченную и возвышенную часть аудитории. Уже не только японские бизнесмены и политики всем прочим видам досуга предпочитают занятия кэндо, находя в нем не просто отдых душе и телу, но прежде всего способ решения своих профессиональных проблем, поскольку тактика и стратегия поединка неуловимым образом пропитывают человеческую натуру, исподволь помогая в критических ситуациях принимать неожиданные и победоносные решения.
     Китайский меч как оружие не выделялся из ряда множества аналогичных предметов, хотя за ним и признавалась одна из ведущих ролей. Но олицетворением чести и духа целого воинского сословия, его фетишем, он не был никогда. Поэтому японский меч пришел к нам в несравненно большей полноте своих многочисленных проявлений, в том числе — художественных. Всего лишь одна из деталей его монтировки — цуба (то есть гарда) — стала абсолютно самостоятельным и независимым полем деятельности для сотен профессиональных оружейников, ювелиров и просто любителей, не говоря уже о коллекционерах по всему миру. Этот феномен, как и многое, относящееся к японским мечам, является беспрецедентным в истории декоративно-прикладного искусства хотя бы потому, что изрядное число мастеров по обработке металла тратят сегодня часы и недели кропотливого труда на ниве выделки авторских цуб как в традиционном ключе, так и основываясь на современных мотивах. Аналогов этому явлению просто не существует.
     Далее — уникальная технология выделки клинков однозначно выдвинула их на первое место среди холодного оружия стран и народов. Несомненно, индийские булаты ничуть не уступают японской стали, а, пожалуй, и превосходят её — но это, опять-таки, дела давно минувших дней. Где те мастера, где те клинки? В Японии, между тем, живут и здравствуют пускай немногие, но вполне реальные седые дедушки, носители той самой традиции, о которой с придыханием говорят металлурги и оружейники, закатывая глаза в немом восторге при виде какого-нибудь сияющего раритета четырехсотлетней давности, острого, как бритва, и прекрасного, как молния. 
     Поистине, не хватает превосходных степеней, когда берешься живописать решительно любую деталь или проявление японского меча, от самой крошечной менуки до техники перемещений и ударов. В этой откристаллизовавшейся за века системе невозможно заменить или удалить ни единого кирпичика, и в то же время каждый из них — само совершенство. Чему здесь удивляться, коль за всякой деталью или способом ей отделки и монтажа стоит несколько школ с традициями и патриархами, фамильными секретами и бездной чисто азиатского упорства.
     С точки зрения человеческих взаимоотношений японский меч оказал на общество влияние настолько заметное, что впору говорить о его определяющей роли в воспитании пресловутой японской вежливости и сдержанности эмоций. Когда на протяжении столетий в стране практически всякий житель имел право носить короткий меч, а огромное число профессиональных воинов без раздумий пускало в ход смертоносные дайто, понятия учтивости приобретали особенный оттенок.
     Те, кто отдает свое время и силы самозабвенному изучению тонкостей иайдо или кэндо, будут рады отыскать в книге детальный перечень основных моментов этикета меча, тем более, что как раз такие сведения обходятся стороной в различных пособиях и видеофильмах, но именно без них невозможно истинно глубокое понимание традиции. На Востоке ничего не делается просто так, особенно когда это касается оружия. Поэтому любое, даже самое незаметное глазу движение в действительности исполнено огромного смысла.»

        Примечание. «Японский меч. Десять веков совершенства», Валерий Хорев. «Стоит обратить внимание, как деликатно и ненавязчиво автор предлагает советы по тому или иному вопросу. Это признак настоящего про¬фессионализма - ведь только невежество кричит, а истинное знание говорит вполголоса, и кому надо, тот услышит.
    Занятия с мечом на продвинутых уровнях я бы сравнил с одиночеством ас¬кета. Многочасовая практика в Иай-дзюцу вырабатывает, в первую очередь, ве¬ликолепный самоконтроль и уважение к оружию, с которым Вы занимаетесь, а со временем приходит понимание бренности всего мирского и осознание скоротечности жизни. Тогда, выполняя упражнения, вы оказываетесь вне времени и пространства, и каждое Ваше движение становится движением древнего япон¬ского воина, призванным спасти его в кровавой мясорубке войн, и только от степени мастерства зависит, дальнейшее существование. Такой подход проявля¬ет всю серьезность занятий с оружием, а непосвященному здесь делать нечего. Лишь после вдумчивых тренировок с острым клинком начинаешь ценить каждое мгновение жизни, не размениваясь на мелочи в житейской суете, так как для этого не остается ни времени, ни желания. Осознание эфемерности бытия, ко¬торое так легко может прерваться от одного движения меча, заставляет по-новому оценивать каждый свой поступок и высказывание. Исторически суровое воспитание японского населения привело к тому, что даже в наше время, прогуливаясь по переполненным улицам Токио, я был крайне удивлен тем, что меня никто ни разу не толкнул и даже не задел.
    Ничто не бывает задаром, и платой за возможность существования в совре¬менном мире явилось некоторое (в отдельных случаях — значительное) снижение истинно боевого потенциала школ, связанное с переориентацией ценностных установок и необходимо¬стью приспособиться к новым условиям жизни. Это явление отмечалось еще очень давно, буквально с первой половины мирной Токугавской эпохи, когда успело покинуть сей бренный мир последнее поколение отпетых и заматеревших в боях самураев, шагавших по колено в крови в нескончаемой череде усобных войн и просто мелких стычек. Когда техническое со¬вершенство оттачивается и чуть ли не ежедневно проверяется в ходе яростных схваток с такими же мастерами клинка, то навыки оставшихся в живых не поддаются нашему тепереш¬нему пониманию и оценке. Но духовность слегка потеснила действенность, в качестве отступ¬ного дав традициям шанс войти в изменившийся мир с минимальными потерями, каковым шансом они успешно и воспользовались.
    Уникальная технология выделки клинков однозначно выдвинула их на первое место среди холодного оружия стран и народов. Несомненно, индийские булаты ничуть не уступают японской стали, а, пожалуй, и превосходят её — но это, опять-таки, дела давно минувших дней. Где те мастера, где те клинки? В Японии, между тем, живут и здравствуют пускай немногие, но вполне реальные седые дедушки, носители той самой традиции, о которой с при¬дыханием говорят металлурги и оружейники, закатывая глаза в немом восторге при виде какого-нибудь сияющего раритета четырехсотлетней давности, острого, как бритва, и прекрас¬ного, как молния. Поистине, не хватает превосходных степеней, когда берешься живописать решительно лю¬бую деталь или проявление японского меча, от самой крошечной менуки до техники переме¬щений и ударов. В этой откристаллизовавшейся за века системе невозможно заменить или удалить ни единого кирпичика, и в то же время каждый из них — само совершенство. Чему здесь удивляться, коль за всякой деталью или способом ее отделки и монтажа стоит несколь¬ко школ с традициями и патриархами, фамильными секретами и бездной чисто азиатского упорства. С точки зрения человеческих взаимоотношений японский меч оказал на общество влия¬ние настолько заметное, что впору говорить о его определяющей роли в воспитании пресло¬вутой японской вежливости и сдержанности эмоций. Когда на протяжении столетий в стране практически всякий житель имел право носить короткий меч, а огромное число профессио¬нальных воинов без раздумий пускало в ход смертоносные дайто, понятия учтивости приобретали особенный оттенок.»

    «Самурайский меч как ничто более является отражением и средоточием духа воина. Японские принципы фехтова¬ния диаметрально противоположны европейским, а голая техника, отвага и лихость способны лишь сократить путь к могиле. Взамен бешеному обмену ударами и защитами на первый план выходят такие качества, как ясность ума, полная отрешенность и совершенное раскрепощение тела и психики. Это бой на один или два удара, где неверный поворот ступни, несвоевременный вдох или мелькнувшая праздная мысль тотчас оборачивались гибелью. Оттого из всех разно¬видностей многоликого будо именно путь меча ближе всех стоит к практике дзен, являясь по сути её физической стороной.
    Рассуждать об этом можно бесконечно долго, но если дать слово уже упоминавшемуся Судзуки Тантаро, мы узнаем, что: «Если при создании меча используется божественное начало, то тот, кто владеет мечом или пользуется им, также должен обладать духовностью, а не жестокостью. Вер¬ность, самопожертвование, почтительность, благожелательность и возвышенные чувства — вот истинный самурай. Помимо овладения навыками практического пользования ору¬жием, тренировка связана с моральным и духовным совершенствованием. Фехтовальщик не обращает внимания на личность врага или на самого себя. Он безразличный наблю¬датель фатальной драмы жизни и смерти, в которой принимает, однако, самое активное участие. Совершенный фехтовальщик избегает ссор и схваток. Схватка означает убий¬ство —- как можно довести себя до того, чтобы убить ближнего? Все мы хотим любить друг друга, а не убивать. Вовсе не самое лучшее побеждать в каждой схватке. Самое лучшее — побеждать, не думая победить. Меч, используемый владельцем только в техническом аспекте, дальше убийства не идет. Совсем другое дело там, где вынуждены поднять меч. В таком случае не человек убивает — меч».

    Примечание. Власть военных. «Кристаллизовавшись как обособленное сословие, самураи в полном согласии с принци¬пом: «у кого сила — у того власть» в конце XII века начинают править страной фактически, сохранив юридическую подчиненность Сыну Неба, то есть императору. Первым сёгуном, во¬енным правителем страны, стал вероломный Минамото Ёритомо, коварно погубивший своего брата Есицунэ, о чем повествует соответствующее «Сказание...» Впрочем, не нам ворошить старые кости, потому что злокозненный Куро являлся реальным претендентом на титул, а доблестью и талантами внушал менее одаренному старшему брату самые мрачные предполо¬жения.»

    «Убранство катана отличается от слегка варварской роскоши тати. Его декор меча может быть передан словами «скромность», «элегантность», в крайнем случае — «сдержанный шик», но не более. Именно в монтировке катана наиболее отчетливо проявились традиционные черты японского понимания красоты, сформулированные четырьмя формулами «измерения прекрас¬ного» — ваби, саби, сибуй и югэн. Три первых уходят корнями в древнюю религию синто, «югэн» же — буддийская категория. «Ваби» — это отсутствие чего-либо нарочитого, вычурного, броского, то есть в представ¬лении японцев вульгарного. Это мудрая сдержанность, красота простоты. «Саби» — дословно «ржавчина». Этим понятием передается прелесть потертости, некое¬го налета времени, патины, следов прикосновения многих рук. Считается, что время способ¬ствует выявлению сути вещей. Поэтому японцы видят особое очарование в свидетельствах возраста. Их привлекает темный цвет старого дерева, замшелый камень в саду и т. д. Категория «саби» выражает связь искусства с природой. Но «ваби» и «саби» — слова старинные, и постепенно их стали употреблять совместно, слитно, как одно понятие. Так родилось популярное слово «сибуй». Если спросить японца, что это означает, он ответит: «Сибуй — то, что человек с хорошим вкусом называет красивым». Таким образом, «сибуй» — это окончательный приговор в оценке предмета. На протяжении столетий у японцев развилась почти мистическая, интуитивная способность распознавать ка¬чества, определяемые категорией «сибуй». Это красота естественности плюс красота простоты. Это красота, присущая назначению данного предмета, а также материалу, из которого он сде¬лан. Меч или нож красив не потому, что изукрашен драконами. В первую очередь в нем должна чувствоваться острота лезвия и прочность закалки. Вот почему все японские клинки внушают бессознательный страх, смешанный с восхищением. Мы явственно ощущаем их смертоносную целесообразность, чего, увы, лишено подавляющее большинство западного ору¬жия. Чем-то подобным веет от хищного силуэта современного истребителя.
     «Югэн» — очень загадочное и трудноуловимое понятие. Постичь его — значит постичь самое сердце Японии. Тайна состоит в том, чтобы вслушиваться в несказанное и любоваться невидимым. Это мастерство намека, прелесть недоговоренности. У японских живописцев есть крылатая фраза: «Пустые места на свитке исполнены большего смысла, нежели то, что начер¬тала на нем кисть». Югэн — это та красота, которая лежит в глубине вещей, не стремясь на поверхность.
    Именно таким качеством обладает «хада» — узор японского Дамаска на боковых гранях клинка. Японцы не прибегают к вульгарному травлению стали едкими растворами для прояв¬ления рисунка. Вместо этого в ход идет фантастически скрупулезная и длительная традици¬онная полировка, дающая в итоге невероятный по эстетике феномен, когда металл приобретает словно бы прозрачность и глубину, как зеркальная гладь горного озера. Упомянутые узоры могут быть обнаружены в этой глубине только при использовании особой техники созерца¬ния. То же относится и к отдельным, наиболее выигрышным аспектам закалочных структур «ниэ» и «ниои», образующих знакомую многим волну хамон вдоль режущей кромки меча. Вольно или невольно поддаваясь тихому голосу югэн, формировался также строгий ритуал разглядывания меча, согласно которому клинок никогда не извлекается из ножен полностью, а ласкает взор только небольшим участком примерно в 1/3 общей длины. И лишь по особому разрешению владельца, пересыпая свои действия бесконечными извинениями, можно было обнажить клинок целиком, чтобы насладиться, к примеру, его киссаки (острием).»

    «И последнее, что должен твердо знать каждый владелец меча — любое оружие притягивает к себе обстоятельства, требующие его применения. Даже в старину было замечено, что некоторые клинки прямо-таки жаждут крови, не заботясь о судьбе хозяина. Это очень мистический аспект, но его реальность не вызывает сомнений.
    Один мой друг обзавелся как-то чудесным сайгачьим рогом, рубчатым и на удивление острым. Волшебное природное оружие, естественным образом приспособленное для нанесения колотых ран, само просилось в руку. Не в силах расстаться с приятной костяной безделушкой, он три или четыре раза клал его в сумку, выходя из дома. И каждый (!) раз вокруг него складывалась почти безвыходная ситуация, подразумевающая драку не на жизнь, а на смерть. Уж не знаю, каким образом он выкручивался, но проклятый рог так и не отведал крови. Примечательно, что ни до, ни после не наблюдалось абсолютно ничего подобного. Теперь наследие антилопы мирно спит в шкафу, подальше от греха.
    Любители фрейдизма обязательно возразят, что рог ни при чем, а конфликт питался подсознательными эманациями моего приятеля. Но я слишком хорошо его знаю, чтобы с чистой совестью отбросить такой вариант, и потом: каждый раз события налетали идеально извне, точно подстроенные, и ни о какой обратной связи речи быть не может.   
    В этой связи вспоминается биография одного самурая (правда, отнюдь не рядового солдата, а высокопоставленного чиновника), который намеренно заказал мастеру так подогнать ножны, чтобы меч было очень трудно извлекать. Этим он исключил самую возможность зарубить кого-нибудь в приступе ярости, и прожил долгий и спокойный век, не омраченный ничьей кровью.
     Существует очень специфический и (снова) чисто японский аспект взаимоотношений человека с оружием, берущий начало в каких-то невероятно атавистических, глубоких и темных глубинах нашей грешной души. Речь идет о непреодолимом желании, посещавшем почти каждого, кто брал в руки меч, — немедленно испытать его в деле. Пусть не в бою, но рубануть-то хочется! В мрачные годы средневековья проблема решалась просто, однако уже XVII век заставил принять строгие нормы поведения в обществе. Было время, когда самурай имел законное право на «пробу меча». В качестве оппонентов выступали бомжи и бродяги, но отдельные эпизоды самурайского буйства внушают ужас — порой пьяный меченосец сек ни в чем не повинных прохожих. Позднее, в эпоху правления Токугавского сёгуната, новые клинки испытывались на телах уже казненных преступников и лишь в исключительных случаях рубили живого мерзавца. Так, известен документальный рассказ, когда приговоренный вор вдруг заметил эксперта по испытаниям мечей, а также его ассистентов и официальных свидетелей.
    — Ты собираешься проверить на мне клинок? — спросил дерзкий преступник.
    — Да, — прозвучал ответ, — я сделаю сечение от плеча вниз.
    — Жаль, что меня не предупредили. Я бы наглотался камней и испортил твой меч!»      
 
    «Японский меч. Десять веков совершенства», Валерий Хорев. Название "самурайский" можно считать условным. Оно привычно для европейца, понимающего под этим типом меча в первую очередь катану, но в саму Японию эта форма меча пришла из Кореи, и в японских хрониках VII-XIII вв. такой меч назывался "корейским".
     О месте меча в японском обществе и японской культуре написано очень много. Меч был и остается одним из символов императорской династии, предметом синтоистского культа (прим. ред. главным божеством которого является Аматерасу, богиня Солнца), одним из символов воспитания национального духа. Перед тем, как приступить к изготовлению настоящего традиционного японского меча, японский кузнец совершал долгий подготовительный ритуал, напоминающий подготовку русского иконописца к росписи церкви или к созданию важной для него иконы: пост, очистительные омовения, долгие молитвы, облачение в чистые, церемониальные одежды, целибат.
     Пожалуй, ни в одной стране мира не был так развит этикет меча. Как и в других регионах, заткнутый за пояс с правой стороны или положенный справа от себя клинок означал доверие к собеседнику, ибо из этого положения меч было труднее привести в боевую готовность. При входе в дом длинный меч оставлялся у входа на специальной подставке, и войти внутрь с этим мечом означало демонстрацию крайнего неуважения. Передавать меч кому-либо как для показа, так и на хранение, можно было только рукоятью к себе - поворот меча рукоятью к противнику означал неуважение его способностей фехтовальщика, поскольку настоящий мастер мог мгновенно этим воспользоваться. При демонстрации оружия меч никогда не обнажался полностью, и касаться его можно было только шелковым платком или листом рисовой бумаги. Обнажение меча, удар ножнами о ножны и, тем более, бряцание оружием было равносильно вызову, за которым мог последовать удар без всякого предупреждения. Как и в Европе, мечи могли иметь имена и передавались из поколения в поколение. А лучшие японские оружейники часто специально не клеймили свои мечи, считая, что оружие само рассказывает о том, кто его создал, а человеку, который не способен этого понять, и знать незачем, кем меч создан. Слово "меч" часто табуировалось, и, например, "вакидзаси" буквально означает "на боку воткнутое"...
    Во-первых, им можно рубить и медь, и железо. Во-вторых, если держать над лезвием волосок и подуть на него — лезвие перережет волосок. Наконец, если вонзить этот меч в человека, на клинке не останется ни капли крови! (Ши Най-анъ. Речные заводи) О мече позабочусь в Киото, — сказал он. Все, что делают оружейники в Осаке, — Железки, годные лишь для простых воинов! (Эйдзи Ёсикава. Десять меченосцев)
     Перед тем, как начать рассказ о способах изготовления традиционных мечей, стоит огово-риться — далеко не все они обладали теми потрясающими характеристиками, как принято считать сегодня. Несмотря на высочайшую степень стандартизации, в Японии, как и повсюду, количество питалось качеством и была весьма значительная прослойка мастеров средней руки, производивших вполне среднее оружие, безо всяких там «хамонов» и «хада». Такие клинки предназначались для вооружения рядового состава пехотных подразделений как табельная оснастка копейщиков, нагинатников и прочих солдат. Это были добротные, крепкие и острые мечи, но отнюдь не первоклассные. Наше заблуждение вытекает из простого факта: проскочить сквозь решето истории смогли почти одни только дорогие, действительно ценные экземпляры, хранившиеся в арсеналах и собраниях монастырей, замков и самурайских усадеб. Именно они сформировали теперешнее мнение о японских мечах как о чем-то запредельно великолепном — и это истинная правда, но лишь в отношении к упомянутой категории предметов.
    До начала работы уважающий себя специалист обязательно постится и совершает освя¬ щенные веками обряды перед алтарем, расположенным тут же, в кузне. Если вы посмотрите на гравюру с изображением японской мастерской, то заметите растянутые на веревках бумажные гирлянды — непременный атрибут древней религии Синто. Готовый клинок несет в себе часть души создателя, и этот дух может покровительствовать либо вредить будущему владельцу. Поэтому мистической стороне дела отводилась первостепенная роль.
    Считается, что как раз в момент погружения, когда стихия огня борется со стихией воды, дух мастера передается бесчувственной стали, и оружие получает личностные признаки, своего рода душу. Эта субстанция может оказаться добродетельной или злонамеренной — в зависимости от качеств родителя. Похожее отношение к оружию встречается еще только у народов малайского архипелага, чьи магические крисы окружены волнующей аурой мистицизма.
    То, что температура, время выдержки в горне и скорость погружения клинка в воду, равно как и угол погружения, определяются мастером на глаз — очевидно, но при этом «первую скрипку» играет его внутреннее состояние. Поэтому ни один настоящий художник не приступал и не приступает к работе, не очистив себя постом и молитвой и не облачившись в торжественные церемониальные одежды, без соответствующего обряда. Важность такого подхода и его результаты великолепно иллюстрируются многочисленными и вполне достоверными легендами о мечах, имевших собственный норов, не менявшийся десятками и сотнями лет, кто бы ни был их владельцем в данный период времени. Известны мечи, «несущие жизнь», словно распространяющие вокруг себя аромат спокойствия и безмятежности, но точно также известны и мечи-злодеи, которые постоянной жаждой убийства толкали своих хозяев на безрассудные и дикие выходки. Худшие из подобных созданий «любили» причинять боль и страдания именно тем, кому призваны были служить верой и правдой, и часто доводили их до смерти.
    Документальное подтверждение этому мы находим в истории жизни знаменитого мастера Мурамаса Сандзо. Он работал и жил, по японским меркам, не так уж давно — в середине XIV века, обучившись искусству у совсем уже легендарного Масамунэ. Интересно, что клинки последнего как раз славились миролюбием и словно бы «нежеланием» разрушать и убивать (при всей своей феноменальной остроте и прочим боевым характеристикам). Мурамаса же, бывший по свидетельствам современников человеком вспыльчивым и раздражительным, невольно накладывал отпечаток своей души на творения рук — его мечи заслужили репутацию «жадных до крови». Владеть таким клинком опасно, поскольку он «притягивал» ситуации, буквально вынуждавшие хозяина вступать в схватки. Нередко они ранили собственного владельца. Известно, что члены семьи Токугава очень боялись мечей Мурамаса, ибо и сам Иэясу, и его дед Киёясу, и его отец Хиротада — все пострадали от них, будучи ранеными или убитыми. Старший сын Иэясу, приговоренный к сэппуку, также был в процессе ритуала обезглавлен клинком Мурамаса. Токугава настолько ненавидели творения этого мастера, что при любой возможности уничтожали его мечи. Все сказанное относится, разумеется, не только к мечам, но к любым изделиям рук человеческих. Просто здесь влияние личности творца проявляется максимально наглядно и самым ужасным образом. Когда на это накладывается соответствующая склонность владельца, то худшие последствия не заставят себя долго ждать, а висящее на стенке ружье обязательно выстрелит.»


    
                ***
    Мечи Мурамаса,
    Кто сможет обуздать
    Ваш демоничный нрав?..


 
     Примечание. Считается, что «обладать мечом Мурамаса может только великий воин, способный бросить вызов всему миру». Я спросил глубоко у подсознания волновым методом, могу ли я обладать таким мечом, имею ли право, на что оно ответило «да», а на вопрос «еще кто-то ныне имеет право?» ответило «нет»… Ну это и не удивительно: раз бросить вызов всему миру, то таким мечом сейчас могу обладать только я один на планете… (хотя я не могу сказать, что я великий воин или совершенно техничный мастер меча, но это и не главное). Меч как состояние души.
         В душе я стремлюсь к мечу Масуманэ.
   
    (фото более детальное приведи)

    (предположительно мечи Мурамаса)
 
 

     Примечание. «Существует история Масамунэ и Мурамаса, по которой два клинка работы этих мастеров воткнули в дно реки. Листья, плывущие по течению, аккуратно огибали клинок Масамунэ, а клинок Мурамаса рассекал их надвое…»



             ***
    Меч Масамунэ,
    Обойденная опасность,
    Избегнутое столкновение*.

    *на вершине мастерства; можно перепутать с трусостью



              ***
    Меч Мурамасы:
    Дух демона смерти,
    Сокрытый в ножнах мира.



              *** 
    Японский меч.
    Мгновения блеска,
    Мгновения смерти.



              ***
    Блестящая катана
    Становится молнией
    В руках мастера.



    Необходимо устранить любой страх смерти и поражения.   

    Примечание. «Секретная техника школы Кендо Итто-рю – «аи учи» – предполагает нанесение удара противнику в момент, когда он атакует тебя. Здесь важны абсолютная точность… и полное отсутствие гнева. Воин обязан обращаться с противником как с дорогим гостем. Он должен уметь отбросить страх и отрешиться от собственной жизни.»   

     Примечание. Ковбоев можно сравнить с самураями, где выхватывание меча сродни  выхватыванию пистолета, а удар меча сравним с выстрелом.

    Примечание. Учимся побеждать противников в любой сфере. «Японский меч. Десять веков совершенства», Валерий Хорев. «XVII век стал временем активного осмысления опыта, накопленного за долгие годы войн. Совершенствовалась техника борьбы, создавались фундаментальные теоретические работы по бу-дзюцу. В результате родилась новая, изощренная система боя голыми руками, получившая имя дзюдзюцу (известна также под названиями явара, ва-дзюцу, тайдзюцу и т. п.).
     Это название, буквально обозначающее «искусство мягкости», полно глубокого смысла. В основу дзюдзюцу легла идея одоления противника — безоружного или вооружённого — при помощи упругой податливости, а не силы. Мастер дзю-дзюцу никогда не истощает в борьбе своих сил, а напротив старается измотать врага, чтобы легче было его победить. Он заставляет его делать резкие движения и ловко уворачивается от них. Не ставя жестких блоков, он проворно отступает, в результате противник, не встретив препятствия и повинуясь закону инерции, подается вперед. Пропустить силу противника мимо или перенаправить её, а когда она истощится, добавить свое усилие — вот сущность дзюдзюцу.
     Как рассказывает легенда, однажды ранним морозным утром Акаяма вышел прогуляться в сад. Здесь его внимание привлекла замечательная картина: накануне выпал обильный снег, и у многих деревьев были сломаны ветви, только ива (по другим источникам — вишня-сакура) стояла как ни в чём не бывало — тяжелые комья снега просто соскальзывали с её упругих ветвей. Говорят, Акаяма при виде неповрежденных ветвей ивы пережил озарение. В один миг он понял, что противостоять силе силой бесполезно и губительно, нужно уклоняться от атаки, перенаправлять силу и использовать её себе на пользу. Этот всеобъемлющий принцип одоления силы мягкостью и податливостью лег в основу дальнейших исследований мастера, который вскоре сумел увеличить арсенал своей системы до 300 (по другим данным — до 70) приемов и создать свою собственную школу, которая после смерти учителя получила название Ёсин-рю.»


         
              ***
    Слышать за словами,
    За их интонацией,
    Глубину.



    Примечание. Применимость нижеследующего и в психологическом, и в интеллектуальном поединке, как умение видеть невидимое, слышать неслышимое, что находится позади, что подразумевается, к чему приведет. «Мэцукэ - зрение (взгляд) в традиционных японских боевых искусствах.
    В традиционных японских боевых искусствах есть такая классификация зрения на кэн;и кан ;. Кэн означает видеть глазами. Кан означает видеть не глазами, а сознанием истинную природу вещей и феноменов. В идеале оба способа видение дополняют друг друга.
     Эффективность кэн ;, реального физического видения, в обнаружении полноты и пустоты противника зависит от остроты глаз, их подвижности, направления и особенностей взгляда.
    В школах бу-дзюцу были разработаны различные способы мэцукэ ;;; - фиксации взгляда, которые могли применяться в разных ситуациях в зависимости от позиции, используемой противником.
     В основе всех способов постановки взгляда лежит принцип эндзан-но-мэцукэ ;;;;;; в другом прочтении тояма-но-мэцукэ фиксации взгляда на далекой горе. Суть его в том, что боец должен охватывать взглядом всю фигуру противника, уметь видеть каждое его движение. Для этого, сохраняя полное спокойствие, необходимо смотреть за противника, как бы сквозь него, говоря образно, на гору вдали. Это позволяет видеть ситуацию в целом, подмечать каждое движение. Кроме того, поскольку такой взгляд не фокусируется на какой-то одной точке, противник не может определить, куда смотрит боец и соответственно разгадать его замысел.
    В Японии хрестоматийным считается описание техники эндзан-но-мэцукэ в «Горин-но-сё»: «Взгляд должен охватывать большое пространство, быть широким. В хэйхо необходимо видеть далекое как близкое, а близкое как далекое». Слово хэйхо ;; имеет два значения – стратегия и фехтование. Некоторые мастера фехтования полагали, что любые боевые столкновения – война, сражение или поединок происходят по одним и тем же законам, которые они и стремились постичь. Соответственно, слово хэйхо в их употреблении наделялось одновременно обоими смыслами.
    «Знать положение меча противника, совсем не глядя на меч противника, вот что ценно в хэйхо. В этом необходимо совершенствоваться. Такая фиксация взгляда одинакова, что в малом хэйхо, что в большом хэйхо». У Мусаси малое хэйхо искусство поединка, большое хэйхо искусство управления войсками на поле битвы.
    «Важно, не перемещая зрачков глаз, видеть, что делается по обеим сторонам. Трудно познать эту технику по-быстрому и вдруг. Необходимо тщательно запомнить написанное здесь, постоянно использовать этот способ и ни при каких обстоятельствах не изменять ему».
     В другом своем сочинении «Хэйхо сандзюго-кадзё»- «Тридцать пять пунктов о хэйхо» Миямото Мусаси дает более конкретные указания: «Что касается места, на котором должен быть зафиксирован взгляд, то в древности существовали разные варианты, но в настоящее время чаще всего учат фиксировать взгляд на лице противника. Глаза при этом следует сузить чуть больше обычного и смотреть пристально. Зрачки глаз не должны двигаться; хоть противник и близко, нужно смотреть на него так, будто он в отдалении. Если смотреть таким взглядом, то будешь видеть не только приемы врага, но и все, что происходит по сторонам. И в другом месте: Не морща лоб, сдвинуть брови так, чтобы в межбровье образовалась складка, и, не тараща глаза, немножко их сузить».
    В завершение разговора об эндзан-но-мэцукэ необходимо сказать, что японские мастера отнюдь не требуют, чтобы боец всегда стоял колом с отсутствующим видом. Совершенно естественно менять направление взгляда сообразно изменениям ситуации.
    Представители разных школ бу-дзюцу десятилетиями спорили о том, куда должен быть направлен взор воина. Одни мастера считали, что смотреть следует противнику в лицо, другие в глаза, третьи рекомендовали фиксировать взгляд на его предплечьях, четвертые на кистях, пятые советовали наблюдать за кончиком меча, шестые за стопами, седьмые и вовсе предлагали использовать нагасимэ ;;; текучий взгляд, который никогда не застывает на одном месте.
    У каждого из предложенных способов есть свои достоинства и недостатки. Так, в большинстве школ было принято смотреть в лицо или в глаза противнику, поскольку считалось, что так боец может понять его психологическое состояние и воспользоваться им для победы в схватке. Например, в «Хэйхо кадэн сё» мы обнаруживаем следующий совет: «Особое внимание удели движению глаз противника. Говорят даже, что их движение нужно сделать своим собственным движением. До тех пор, пока ты не будешь в состоянии следовать за движением глаз противника с абсолютным спокойствием, какие бы приемы обращения с мечом ты ни изучил, пользы от них не будет никакой». Но, с другой стороны, мастера некоторых рю считали этот способ нерациональным, поскольку в этом случае противник также имел возможность читать в глубине души бойца. В некоторых школах умение смотреть глаза в глаза противнику даже специально развивалось. В связи с этим противники направления взгляда в лицо или в глаза советовали фиксировать взгляд на груди противника, так, чтобы не встречаться с ним взглядом. Далее, наблюдая за кончиком меча, руками или стопами противника, боец имел возможность быстрее всего заметить начало его движения. Однако в этом случае существовала опасность, что ритмические движения меча или рук могут усыпить бдительность воина или даже загипнотизировать его.
    Вероятно, идеального способа мэцукэ не существует, и следует согласиться с мнением известного японского специалиста по бу-дзюцу Танака Фумон, что правильнее всего овладеть техникой эндзан-но мэцукэ и использовать различные способы мэцукэ сообразно с изменениями ситуации. Танака также указывает, что очень важно научиться пользоваться техникой рикэн-но ми отстраненного взгляда, позволяющей наблюдать за ходом поединка как бы со стороны, словно ты не участник, а абсолютно безучастный зритель.
    Школы бу-дзюцу рассматривали способы мэцукэ как один из своих главных секретов. Поэтому для обозначения их обычно использовались образные названия, по которым непосвященный никак не мог догадаться о сути конкретных приемов. Например, в Катори Син-то-рю применяются такие секретные способы мэцукэ как «Суйгэцу миё-но кото» - Видение подобно тому, как луна отражается в воде, «Хокуто-но мэцукэ» - Устремление взгляда на Большую медведицу и др.
    В школе Ягю Синкагэ-рю существует три базовых способа мэцукэ: нисё ;; две звезды, минэтани ;; вершина и долина и тояма ;; далекая гора. В этой школе слово тояма, которое записывается теми же иероглифами, что и слово эн-дзан, используется как тайное обозначение плеч и груди, а не как обозначение удаленной горы, на которую, согласно эндзан-но мэцукэ, должен смотреть боец. Детально они объясняются только изустно, но в целом имеется в виду следующее. Две звезды - это кулаки противника, сжимающие рукоять меча. Вершина и долина - просвет между предплечьями, а также вытягивание и сгибание рук, этот способ мэцукэ используется в схватке с противником, который держит меч над головой, правый локоть называют вершиной, а левый долиной. Способом далекая гора называют фиксацию взгляда на плечах и груди противника, его используют, когда две звезды кулаки и вершина и долина, локти скрыты и невидны бойцу. Таким образом, согласно канону Ягю Синкагэ-рю, взгляд должен фиксироваться главным образом на кулаках, локтях и плечах противника.
    В Япо Синкагэ-рю существуют правила использования мэцукэ и применительно к конкретным боевым позициям, которые занимает противник. Например, если он поднимает меч над головой в дзёдан-но камаэ, то используется способ карами букв. взгляд в небо, если противник держит меч сбоку от туловища в позиции колеса «ся-но тати» ваки-гамаэ, то используется способ вакэмэ букв. раздельный взгляд. При этом слово карами означает обратные стороны вершины и долины, т.е. наружные стороны локтей, правого и левого соответственно, а вакэмэ промежуток между кулаками, т.е. рукоять меча.
    В бу-дзюцу существует также понятие футацумэ-тигаи ;;;; различие двух взглядов. Этот способ мэцукэ используется при разведке замысла противника, занявшего выжидательную позицию. Боец бросает короткие взгляды в разных направлениях, осматривая всего противника, одновременно маскируя свои действия. Суть маскировки делать вид, что смотришь в каком-то направлении, но на деле туда не смотреть, делать вид, что не смотришь в каком-то направлении, но на самом деле смотреть туда.
    В «Хэйхо кадэн сё» это положение раскрывается следующим образом: Когда, используя противоположность внешнего и внутреннего против противника, избравшего тактику выжидания, наблюдаешь за его действиями, сделав вид, что смотришь, не смотри; сделав вид, что не смотришь, смотри, ни на секунду не теряя бдительности, не фиксируй глаза на одной точке, постоянно перемещай их и постоянно наблюдай за противником. Есть такая поэтическая строфа: Поглядывая украдкой, стрекоза избегает сорокопута. Поглядывать украдкой значит смотреть так, чтобы противник этого не видел. Точно так же ты должен действовать, постоянно украдкой наблюдая за противником и ни на секунду не теряя бдительности. В театре Но есть прием актерской игры футацумэ-цукаи ;;;; использование двух взглядов. Суть этого приема такова: посмотрев куда-то, актер отводит глаза в сторону, а не фиксирует взгляд на данной точке.
    В школе Итто-рю используется техника футацу-но мэцукэ двойной фиксации взгляда на кулаках и кончике меча противника. Выбор этих мест объясняется просто: невозможно нанести удар мечом так, чтобы сначала не двинулись кулаки, и не шелохнулся кончик меча. (Алексей Горбылев)». 

   
    Примечание. «Иайдо (яп. ;;; иайдо: дословно, искусство встречать сидя) — это искусство внезапной атаки или контратаки с использованием японского меча (катана). В переводе с японского иайдо — путь иай; в свою очередь иай — мгновенный удар мечом из ножен. Иайдока, практикующийся с катаной, стремится контролировать в первую очередь себя, а не своего противника. Искусство иайдо представляет собой изучение и исполнение воображаемых сражений (вадза) без фактического присутствия партнёра. Существуют различные боевые направления, включающие в себя вадза с одним и более воображаемыми оппонентами, а также вариации контактных боёв с использованием тренировочного меча: боккэн, иайто. Каждый бой характерен наличием катаны, изначально скрытой в ножнах. Повышенная концентрация и богатое воображение являются неотъемлемыми характеристиками каждого, стремящегося постичь науку иайдо. Для эффективного ведения боя необходимо соблюдать правильное положение тела, выполнять корректные движения, уметь применять секреты захвата рукоятки катаны и точно наносить режущие удары. Иайдока изучает вариации ведения боя, начинающегося с внезапной атаки, где отражение агрессии происходит быстрее любого движения нападающего. В иайдо нет лишних движений. Каждое действие несёт свой смысл. Техники боёв, как правило, просты и естественны. Тренировки требуют не только физической, но также умственной и интеллектуальной отдачи. За сотни лет развития иайдо передавалось от поколения к поколению и за 450 лет практически не изменилось в своих основах. Владеющие основами иайдо способны отклонить атаку и внезапно атаковать первыми.
    Основателем ранней школы Эйсин-рю является Хаясидзаки Минамото-но Сигэнобу (1546—1621). Хаясидзаки родился в Осю, провинция Дэва(современная префектура Ямагата). Многие исторические подробности жизни Хаясидзаки крайне подозрительны. Предполагается, что он рос во времена постоянных войн в Японии и по этой причине приступил к изучению техник фехтования мечом с самого раннего возраста. Согласно легенде, причиной к серьёзному и скрупулёзному обучению послужило желание отомстить за смерть отца. Для этого Хаясидзаки удалился в храм, где в течение длительного времени молился и в конечном итоге получил божественное вдохновение, благодаря которому разработал новые техники фехтования мечом и метод атаки в одно движение. Легенда гласит, что в конце концов он отомстил убийце своего отца.
    Один из распространённых стилей иайдо, практикующийся в Японии — стиль Мусо Дзикидэн Эйсин-рю (яп. ;;;;;;; мусо: дзикидэн эйсин рю:). Эйсин рю основан в XVI веке и является вторым древнейшим видом японских боевых искусств. Хаясидзаки Дзинсукэ Минамото-но Сигэнобу (1546—1621), проживавший в округе Канагава (нынешнее название), известен как основатель эйсин рю и иайдо в целом. Несмотря на массу легенд и преданий, связанных с жизнью Хаясидзаки, точно установлено, что он вырос в атмосфере времён вражды феодальных кланов. В раннем детстве он переехал в округ Ямагата, где начал изучать всевозможные боевые искусства. Существуют свидетельства о том, что, развиваясь физически, Хаясидзаки одновременно развивался духовно, пытаясь путём медитаций и молитв открыть самый эффективный метод использования катаны в бою. За свою жизнь он сумел разработать боевой стиль использования японского меча, который был назван «симмэй мусо рю» («божественно вдохновлённый, не имеющий подобных»).

    Основа иайдо – не столько сражение, сколько искусство извлечения меча из ножен, поэтому все его упражнения (ката) начинаются с мечом, вложенным в ножны, после чего демонстрируются возможные действия в различных ситуациях. Так, поединок иайдо – это, как правило, извлечение меча, а затем – демонстрация ударов, режущих, рубящих или колющих. Окончание поединка – ритуальное стряхивание «крови» противника с меча и возврат его обратно в ножны. В отличие от кендо, искусство иайдо – это не фехтование, не демонстрация ловкости, а мгновенное убийство противника с помощью виртуозного и практически незаметного извлечения меча.
   Скорость в этом искусстве не является главным параметром: напротив, зачастую подчеркивается не быстрота, а точность, своевременность и красота движений. Именно поэтому процесс обучения иайдо – это, как правило, изучение упражнений (ката) и базовых движений. Единоборство (которое иногда называют медитацией) практически исключает парные формы взаимодействия, однако ученики изучают параллельно приемы других единоборств, например кендо, чтобы иметь представление о дистанции, выборе места и так далее.
    В современных условиях иайдо имеет не только прикладное, но и философское, общеразвивающее значение, поскольку несет в себе изучение возможностей собственного тела, его совершенствование.»

    Примечание. «Слово «иайдо» состоит из двух частей, где «до» значит «путь» (присутствует в названиях многих японских боевых искусств, например, айкидо, дзюдо, кендо), а «иай» — мгновенный удар мечом. Таким образом, дословный перевод названия этого боевого искусства — «путь мгновенного удара мечом». Согласно легенде, создатель иайдо Хаясидзаки Дзинсукэ Минамото но Сигинобу, получив от духа покровителя воинов Фудо Миё великий секрет иайдо, гласящий, что победить противника нужно прежде всего сознанием и лишь потом мечом, провёл сто дней в медитации, оттачивая мастерство мгновенного выхватывания меча.»

    У воина, изучающего иайдо, во время тренировки имеется два базовых состояния сознания: мен сен (вижу всё вокруг) и мен ски (чётко вижу своего противника). В состоянии, когда ученик готовится к выполнению вадза или уже закончил выполнение формы, его сознание находится в состоянии мен сен. В этот момент воин контролирует и видит всё пространство, находящееся вокруг него. С началом выполнения вадза сознание воина переходит в состояние мен ски — он концентрируется на ситуации боя и своих противниках. В идеале во время выполнения вадза воин должен сливаться с мечом в единое целое, а его сознание находится на кончике киссаки (рабочая часть меча, которая составляет порядка пяти сантиметров от основной длины лезвия).
    Сенсей говорит, что простое махание мечом или боккэном — это совсем не иайдо. Суть иайдо в том, чтобы, не делая лишних движений и оставаясь абсолютно спокойным, нейтрализовать противника. Техника иайдо не делает упор на фехтовании и разрабатывалась изначально как техника, позволяющая убить противника ещё до того момента, как тот успеет вынуть меч из ножен. Сенсей говорит, что основой иайдо является самоконтроль, включающий не только контроль над своими телом и разумом, но и контроль чувств. Настоящий мастер иайдо никогда не показывает эмоции, потому что проявление эмоций во время боя может дать противнику много полезной информации, которой тот непременно воспользуется. Внутри у мастера иайдо должна быть пустота, а сам он должен чувствовать свою связь с вечностью, где нет ни жизни, ни смерти.»

    Примечание. «Один из великих восточных мудрецов сказал: «Смешон кричащий в ярости, но страшен молчащий в обиде». Эта фраза как нельзя лучше раскрывает суть специфического японского боевого искусства иайдо, которое заключается не столько в умении быстро и хладнокровно убивать, сколько в развиваемом бойцом путём упорных тренировок полном контроле над своими эмоциями.»

    Примечание. «Бойся не того, кто в ответ сказал, а того, кто промолчал».
    Мнения на вопрос «кто страшнее в гневе, кто кричит или, кто молчит?»:
    «Если судить по пословице "Собака лает, да не кусает", то кричащий в гневе не так уж и опасен. Криком человек выплескивает свои эмоции, говорит все подряд, все, что приходит на ум, затем успокаивается. А тот, кто промолчит, затаит обиду, тот наверняка будет строить планы отмщения. И как будет опасен этот план, одному Богу известно. Еще говорят так: «бойся не того, кто, не подумав скажет, а того, кто подумает и промолчит.»
    Кричащий в гневе страшнее. Для любого живого существа чужой крик является внешним раздражителем, который провоцирует выделение адреналина.
    А вот опаснее человек, который в гневе молчалив. Мы не знаем, чего и когда от него ожидать. А ожидать можно любой реакции и в самый неподходящий момент.
   Человек, который сдерживает проявление собственных эмоций накапливает агрессию у себя внутри. И она может в любой момент прорваться и привести к довольно серьезным последствиям. Именно поэтому психологи советуют не держать негатив в себе, а выплескивать его наиболее безопасным для окружающих способом.
    «Безвреден, кто в гневе кричит, бойся того, кто в гневе молчит.»
   «Бойтесь гнева терпеливых»: оказывается, у этой фразы есть продолжение, и терпеливые люди не так уж просты.
    Бойтесь гнева терпеливого человека, он отомстит тогда, когда вы уже сами забудете и человека, и причину гнева. Если человек в гневе промолчал, то он, скорее всего, сложен.»

     Примечание. Положение Буси-до: “Кто не отвечает гневом на гнев, спасает обоих – и себя, и другого”.

    Сэнтэ – опережение.
    Сэнтэ означает «ведущая рука, первый ход». Это относится к человеку, который наносит удар первым.
    Это очень важная стратегия, поскольку аксиома поединка гласит: человек, который наносит первый жесткий удар, как правило, выигрывает схватку.» (Прим. ред. что идет в разрез с положением: «кто начинает первым, тот проигрывает»).


    Примечание. Искусство иайдо (первый… и последний удар) – это квинтэссенция, краеугольный камень, алмаз, вершина всех боевых искусств и вообще противоборств в какой угодно области, это умение молниеносно, неожиданно, непредсказуемо, в идеале невидимо, может даже тайно, нанести удар. Это чувство момента, нужного момента; не раньше не позже, - чувство подходящего мгновения. Учитесь иайдо и понимайте это искусство более широко, не только как один молниеносный, неожиданный удар на опережение японским мечом. Это может быть и тайный удар, и интеллектуальный удар в веках, и невидимый, неожиданный удар в бизнесе своему конкуренту, о чем тот даже может не подозревать и узнать вообще впоследствии, что этот удар был выполнен, это может быть и тайный удар разведчика. И это может быть даже не удар с целью причинить какой-то ущерб противнику, а наоборот, нечто, что способствует возвышению себя, даже невидимо, неосознанно (вначале) для противника. Постигайте искусство иайдо самостоятельно, ката эффективной самообороны, атаки, контратаки.

    При опасности хорошо вначале не выходить из себя во вне, а сосредотачиваться внутри, подобно мастеру иайдо, ожидая движения, предвещающего удар, а затем молниеносно реагировать в крайнем случае.

    Примечание. Во время тренировок, выхватывая катану, представляйте, что стальной стержень падает вниз и вам необходимо его пересечь, при ударе сверху или сбоку представляйте, что стальной стержень пролетает мимо, и вы должны успеть попасть по нему. Если же вы наносите удар нуки, прямо, то представляйте, что цель резко отскакивает от вас и вы должны успеть достать ее. Почувствуйте себя муреной или богомолом, которым необходимо достать ускользающую рыбу, чтобы выжить, не остаться голодным и не умереть с голоду (благодаря этому данные животные и приобрели в природе такую скорость), вся ваша жизненная потенция должна вкладываться в удар, удар жизни и смерти.

    Примечание. Улови ритм, ибо ритм рождает слова в поэзии, в поединке же он рождает правильные движения мечом, рапирой… за чем стоит внутренняя игра отрицания (атака-защита-контратака). К примеру, смотря на быстро падающие капли с желоба во время дождя, я старался уловить ритм падения капель, момент, когда капля только отрывается, чтобы срезать ее на лету, так и в поединке старайтесь уловить начало движения противника, точно начало движения отрывающейся капли воды, тогда вы будете успевать реагировать. Но реагировать надо не задумываясь… (Муха успевает улететь, потому что она видит начало движения и быстро реагирует).

    Примечание. Я занимаюсь по преимуществу умственным фехтованием (готов сразиться с любым), но для этого занимался и реальным, чтобы иметь соответствующий настрой.



         *** 
    Ясность сознания самурая, граничащая с ясностью спокойной луной ночи… блеск меча при Луне… (ниндзуцу, возможно, коптили клинки, чтобы они не отсвечивали в темноте; для тайных самураев, воронов ночи, подходят вороненые клинки)
 


         ***
    Установка себе (что мне с моей эмоциональностью довольно трудно): во всех жизненных ситуациях не суетись, не выходи из себя, в движениях будь подобен мастеру чайных церемоний.
       
    Будь спокоен,
    Точен,
    Со-средо-точен.


   
    Примечание. О связи дзэн и меча. Такуан Сохо, «Письма мастера дзэн мастеру фехтования»:
    http://starboy.name/Jap/Takuan.htm

    Ключ к искусству побеждать.

    Монах Такуан учит, что не стоит останавливать внимание ни на чём, не сковывать, не фиксировать ум. Противоположностью чего является попытка сковать ум противника, сфокусировать его на чём-то отвлеченном.
    Издревле известен прием обратить внимание противника на то, что творится у него за спиной, и в тот момент, когда он повернет голову, нанести сокрушительный, невидимый им удар.
    Необходимо использовать тактику отвлекающего маневра. Например, показать удар справа, и когда противник отвлечется или среагирует защитой на правый удар, нанести его слева, или наоборот. В положении сидя, когда меч лежит слева, поднять праву руку и отвести (возможно вместе с взглядом в сторону вправо), сфокусировав внимание противника, в это время левой рукой взять меч, подготовив, и резко правой рукой его выхватить, нанеся единственный удар, - согласно искусству иайдо.
    Можно увлечь противника разговором, сковывая его ум мыслями.
    Отвлекая внимание противника, обманкой, даже новичок может победить мастера. Лично мне удавалось это не раз в фехтовании.
    На этом основано искусство иллюзионистов и фокусников. Они концентрируют внимание зрителей на отвлекающих действиях, фокусируют, сковывают их внимание, создают иллюзию, а в это время проделывают фокус в незримой для зрителя области.
    Известно, что самый опасный удар, тот удар, который вы пропускаете, это невидимый для вас удар, неожиданный. Отсюда следует, что надо постараться сделать удар невидимым для противника. А для этого необходимо отвлечь его внимание.
    И приемы-обманки необходимо превратить в свои коронки (коронные приемы), подходящие для вас, которые лучше всего у вас получаются, отработать и довести до автоматизма.
    В этом состоит один из ключей к искусству побеждать в поединках.



    Примечание. Настоящий боец, поединщик, не сосредоточен на себе, на своих мышцах, как культурист; не сосредоточен на своей красоте, как Нарцисс. Этим грешат те, кто красуется перед зеркалом или вовсе тренируется без реального противника…



    Немного о мечах, клинках. Взгляд.
    Клинки, которых у меня нет, но которые я бы желал иметь символично.   
   
    Примечание. В идеальном мире, в мире борьбы идей, силу имеет тот клинок, которого у вас нет, воображаемый клинок, он создает притяжение, желание им обладать, сосредоточенность на нем. То, что у вас есть, то вы не желаете, то стало вашим и отчасти утратило силу. Вы владеете его предельной формой, его совершенством, реальностью. Но тот клинок, которого у вас нет, он в вашем представлении идеален, он ускользает от вас, вы желаете его, ваше желание усиливает его действенность в идеальном мире…

    Примечание. «На метафизическом уровне меч олицетворяет всепроникающий разум, силу интеллекта, проницательность. Обоюдоострый меч — важный образ божественной мудрости и правды. Меч воспринимается как оружие мудрости, отсекающее невежество. Во многих мифологиях меч имеет амбивалентное значение, в котором, в основном, противопоставляется жизнь и смерть.»

    Примечание. Меч – грань между жизнью и смертью. Меч, отрицающий жизнь, - приносящий смерть, и меч – оберегающий, защищающий, сохраняющий жизнь.  Меч также символизирует молния! Это атрибут сверхчеловека (символ идеи Ницше о проявлении сверхчеловека - молния). Но в первую очередь для сверхчеловека меч, клинок – символ интеллекта, сверхчеловек начинается со сверхинтеллекта, ибо интеллект есть вершина человека (отличающая его от обезьяны, интеллект - главное и существенное отличие от животного мира; а также сверхчеловека отличает сверхинтеллект и натуры: инстинктов, реакций, эмоциональный интеллект, интеллект характера).
    Пожалованием меча сопровождалось принятие в рыцарское братство; положив руку на меч, произносили клятвы, обусловливавшие жизнь или, в случае их нарушения, смерть. Культ меча особенно заметен в японской традиции и у рыцарей средневековья.
    Меч также символизирует мужество, мужскую энергию, бесстрашие, противостояние ничто, игру с ничто.
    Меч – угроза и опасность, сдерживающая, взывающая к почтению, к осторожности в поступках и словах.
    Военная выправка подобна прямоте меча. Меч - символ стойкости и крепости, стальной твердости, но допускающий и определенную гибкость… и все же плохо гнущийся и идущий на компромисс. Безопасный в рукояти и опасный в острие. Двуликий Янус, символизирующий мир и войну, защиту и агрессию.
    Обнажение меча должно быть связано с необходимостью, но не произволом. Потерять или бросить меч почитается великим позором. Обратить меч против себя – значит совершить самоубийство (символично подвергнуть себя самокритике). 

     «Меч создал рыцаря
    И оковал железом.»

    Меч связан с проявлением храбрости, героизма и трусости, страха, смертельного страха. Меч гонит нечистоты из человека, очищает. Он же и преображает человека. Человек при оружии – это иной человек, по иному относящейся к миру и к себе. Это возвышенный мечом человек, возвышенный дух.
    Меч символизирует мужской фал, лидерство.
    Меч в ножнах – полнота мужчины и женщины в соединении, слиянии… покой, семейственность.
    Меч – символ стремления к победе, к превосходству и доминированию.

    Меч - символ бога войны Ареса, а также Бога Шивы, мужского начала. Меч - явленное выражение мужского существа.
       
    Меч - душа Ареса; игла – нерв-жизнь Кощея Бессмертного.

    Спартанский клинок, спартанский меч. 



                ***
    (клинок)
    Ведя предельную игру, –
    Предмет глубоких медитаций,
    Настроя духа на борьбу,
    Войны источник эманаций,
    Симво’л, решающий судьбу.



    Об эсэсовском клинке
   
    Примечание. На клинке элитных немецких частей СС (что является уменьшенным образцом древнеримского гладиуса) написан девиз «Моя честь – верность». Подумал, что это в основе подходит и для самурайского сословия, для которого также были важны верность, честь, долг служения своему клану, господину… И меня озарило, как молния сверхчеловека, «Зиг!» (белая на темном фоне, или на небе в любую погоду), - девиз для философа, ученого: «Истина – твоя честь»! Идеальная истина такая же невесомая и чистая, как математический закон. Хотя каждый может в чем-то заблуждаться, ошибаться, но логика – дорога истины…
    P. S. И так говорит Штирлиц (разведчик, штандартенфюрер СС, видимо, обладатель подобного клинка): «Надо бы поспорить. Спор – это вроде точильного камня в поисках истины…»

    *на клинке буквы rz символично перевел как «русская закалка», «русский закал», хотя, по сути, это «немецкая закалка»

    Легкость лезвия стали – как легкость пера… легкость стального перышка… вдохновляющая совершенную легкость духа… приподнятое настроение… парение над землей… над бездной… смертельной бездной… словно витающее, кружащее, танцующее пушиное перышко…

    Такой кортик, оружие чести, с черепом (символом мёртвой головы, символом последнего воплощенного бога войны (Гитлера), несущего смерть и разрушения, символом насыпателя черепов), костями, СС, наверное, достоин носить какой-нибудь Кощей Бессмертный. Да, оружие Кощея Бессмертного – эсэсовский гладиус. 
   
    Гладиус - глубинный символ аристократизма, его существо, стальной нерв… связанный и с благородством; ибо аристократия была по преимуществу военным сословием. 

    Эсэсовский гладиус – просто символ чести, немецкий меч, наподобие японского меча, чье существо также заключалось в «Твоя верность – твоя честь», уронить подобный клинок – это все равно что уронить честь, а потерять – потерять честь.

    Клинок СС – с врагами отлично бороться их же оружием, зеркально. Против нацизма – эсэсовский клинок - пусть насытятся его холодной сталью!

    Не случайно клинок называется «Лидер» (сувенирный), Лидер СС… Достаточно одного С, одной молнии «Зиг». Ибо сверхчеловек – редкое явление, редкая молния на небосклоне человечества… Символика СС вызывает в России отторжение, запрещена, но Россия (СССР) - страна, победившая неверных эсэсовцев, победившая неверную идеологию германского расизма, нацизма, имеет право на символы побежденных… она может их и заимствовать очищенными. Форма схожа, но содержание меняется. В существе же, очищенном от преступлений германского нацизма, расизма – это культ элиты человечества, духовной элиты, духовного воинства. Символ, руна «Зиг» - молния - как нельзя лучше для этого подходит. Этот символ может быть повернут и против нынешних фашистов, экстремистов, националистов, расистов и т. п. И даже должен быть повернут в соответствии с принципом отрицания, где все переходит в свою противоположность, но на новом качественном уровне. Против них их же оружием… (даже фашистская свастика, повернутая ко тьме, символизирует обратное движение индийского символа света; напомню, ВОВ начиналась в день весеннего равноденствия, когда время устремилось к зиме).
    Символ «Зиг» (к победе!) символизирует суть моей философии «воли к превосходству», «воли к первенству», «воли к победе». Также как подходит символ пятиконечной звезды, повернутой острым концом вверх - для выражения философии любви, гения любви (повернутая пятиконечная звезда концом вниз означает ненависть, символ дьявола, тьмы, похоти, распущенности, пороков). Напомню, пятиконечную звезду описывает на небе планета Венера, символ богини любви.

    P. S. Вы спросите, зачем нужен символ «Зиг»? А вы видели молнии на небосклоне? Зачем они сверкают? Когда собираются тучи, происходит разделения на положительные и отрицательные заряды, возникает напряжение, нужна разрядка… (Так символично молнии СС были разрядкой напряжения, нарастающего в противостоянии коммунизма и фашизма.)

    Руна «Зиг» - древний символ, как и индийский крест. Сами по себе эти символы неверно запрещать, запрещать стоит только, если за этими символами стоит расизм, нацизм. Похоже и с символами серпа и молота*, изначально символов труда, но под этими символами были уничтожены миллионы людей, изведенных в концлагерях, расстрелянных, выдворенных и т п. Эти коммунистические символы реакционно породили и символику СС…  Напомню, Гитлер бы и вовсе не пришел к власти, если бы не противостояние с коммунистами. И СС явилось молнией разрядки напряженности… отчасти и реакцией на засилье евреев, их качеств и положения по отношению к немецкому народу и другим народам в мире.

    *сколько принесло страданий и бедствий учение Маркса, а точнее коммунистические выводы Маркса, его философия (ведь философия стоит над идеологией – это хорошо понимать тем, кто не воспринимает философию всерьез), сколько это учение породило Тиранов-людоедов: Сталина, Гитлера, Пол Пота, Мао Дзедуна и т.п., и все это под мирной символикой серпа и молота (хотя сами по себе эти символы могут восприниматься как грубое оружие пролетариата). «И кидали мы их под серпы и молотилки…» И сколько уничтожено было как раз людей выдающихся, мыслящих нестандартно, экономически предприимчивых, «кулаков», и прочих, не укладывающихся в коммунистические трафареты, не согласующиеся с коммунистической идеологией, да и мало ли за что не понравившихся вождям пролетариата. И тем не менее не запретили же символику серпа и молота.

    Примечание. Символом молнии принято обозначать высокое напряжение («не влезай – убьет!») Так вот человек, носящий такой символ, говорит, что он находится под высоким напряжением, живет высоким напряжением, что он – человек-молния! На пути к сверхчеловеку… Но лучше все свои символы, присущие вам, ваши сущности, носить в себе, не выставляя на показ, хранить внутри себя. От вызывающего выставления они могут терять часть силы, а сокрытые внутри приобретать дополнительную силу (быть вроде сжатой пружины).   
    Молния – также символ индивидуальности, независимости, самостоятельности, эгоистичности. (И это как раз то, с чем боролись коммунисты под символом серпа и молота). Этот же символ, так получилось, совпадает и руной «Зиг» (стремление к победе).

     Также молния является символом главного Бога Зевса, Отца.

    Примечание. Детское объяснение молнии. «Гроза – природное явление, из одного названия которого уже многое ясно. Когда все вокруг озаряется вспышками, сопровождаемыми громовыми раскатами, за которыми, как правило, следует сильный ливень, неизбежно возникают вопросы: "Что там происходит?", "Откуда берется молния и почему она так ярко сверкает?". Природа молнии электрическая. Грозовые тучи – это настоящие гиганты. Они и с земли кажутся огромными, но оттуда все же не ясно, насколько они большие. Высота грозового облака средних размеров составляет несколько километров. Внутри они вовсе не такие спокойные, как может показаться снаружи. Потоки воздуха в тучах хаотично перемещаются во все стороны, все там «бурлит и кипит». Температура в туче тоже распределена вовсе не равномерно. На самом ее верху обычно очень холодно, порядка -40 градусов Цельсия. Вода, которая является основным компонентом грозового облака, при такой температуре, конечно, замерзает. Образуются небольшие кусочки льда, которые носятся внутри облака так же, как и обычные капли воды: с огромной скоростью и очень беспорядочно. Льдинки постоянно сталкиваются друг с другом и с водой, они заряжаются электричеством и разрушаются. Самые тяжелые перемещаются ближе к нижней части тучи и там обычно тают, иногда выпадают в виде града. Довольно быстро противоположные электрические заряды в туче концентрируются в разных областях: вверху преобладают положительные, а внизу отрицательные, но бурление внутри не прекращается. Порой возникают мощные потоки, когда множество положительных и отрицательных частиц сталкивается одновременно. Грозовые облака – это очень крупные образования, и когда два мощных вихря, заряженных противоположно, сталкиваются, образуется очень сильный электрический разряд. Это и есть молния. Она ослепительно сверкает, мгновенно нагревая воздух вокруг себя до очень высокой температуры так, что он взрывается. Гром – это и есть этот самый взрыв воздушной массы, нагретой электрическим разрядом. Сам электрический разряд может иметь направление либо от одной части тучи к другой, либо от них к земле. Если молния бьет в объекты, расположенные на земле, то она без труда раскалывает даже большие камни, а все, что горит, от ее удара воспламеняется. Молния притягивается ко всему, что возвышается над остальным ландшафтом. Поэтому чтобы защитить дома, люди придумали громоотводы: это металлические шесты, которые отводят ток в землю и таким способом нейтрализуют его. Но если началась гроза, а вы не дома, то не прячьтесь под высокими объектами, например, под деревьями. Потому что велика вероятность, что молния ударит в одно из них.»

    На мой взгляд, лучшим символом для разведчика (шпиона) в тылу противника является змея – скользкая, умеющая ускользать, выворачиваться, проползти незаметно, сливаясь с окружающей средой, бесшумная, быстрая, ловкая, хваткая, молчаливая, одинокая, одновременно своя и чужая, сама себе на уме, глубокая (но не обязательно), сообразительная, интеллектуальная, умная, мудрая, коварная, лживая, ядовитая, смертельно опасная, часто сама подвергающаяся опасности. Но остающаяся верной себе и своему делу. Да, змея – лучший символ. Во всяком случае для Штирлица подходит…


         ***
    Нашивки СС на чёрной форме –
    В ночной темноте
    Свет молний.

    *Эсэсовский клинок чести – символ и противостояния еврейскому нацизму, его идеальный отблеск, зеркальное, превосходящее отражение. Символ противостояния всем еврейским - расовым, национальным, религиозным представлениям о собственной избранности, превосходстве по расово-национальному признаку, закрепленным в менталитете, учениях, законах, принципах бракосочетания, установках и т.п. Не забывайте, что немецкий нацизм, утверждение превосходства арийской расы и т.п. явилось как зеркальное, превосходящее представление еврейских националистических положений; в немецком нацизме евреи могут увидеть отражение еврейского нацизма.
    P. S. Антисемитизм есть лишь реакция. До тех пор, пока евреи будут дуть в дудку о собственном избранничестве по национальным и расовым признакам, до той поры будет и антисемитизм.   

    Zieg – символ, нацеленный, на вражескую Германию. Двойной символ, SS, – двойное уничтожение вражеской Германии. В основе чего лежит принцип зеркальности.

    Примечание. Символ военной операции на Украине (2022 г.) против вновь поднявшего в Европе нацизма, против империализма США значится как z - zieg – вперёд к победе (сопутствующий символ v – victory (победа), z - zа победу) - это перевернутый зеркально символ руны зиг, молнии, направленный против истоков нацизма, расизма, империализма, эксплуатации и грабежа США, Англии и Европы других народов и их ресурсов.

    Если противник, киллер (США) нацелен явно на твое (Россия) уничтожение и делает все для этого, то ты вправе сделать все в ответ для уничтожения (хотя бы нейтрализации) противника. Отныне целью, политической, жизненно необходимой целью для России должно стать уничтожение (нейтрализация) США, как основного Врага Мира, планеты.
    Убивая русских, старясь уничтожить Россию, враг сделал явными свои намерения.

    Кинжал (душа, дух Ареса). Такое название носят современные российские ракеты, поражающие американские установки.


    Тайпан (американский клинок) – чёрный лепесток, чёрный гладиус (если из чёрной стали).
   
   
    Чёрный тайпан – это просто символ разрушения, тёмной стороны Шивы, лепесток чёрного лотоса, лепесток чёрного тюльпана. Тайпан – стальной тюльпан (из японской стали), или тайпан - чёрный тюльпан (чёрный – для ночных ниндзуцу, ибо он не отсвечивает ночью и при Луне).
    Я даю имя тайпану – Ахилл, Ахиллес, ибо этот клинок очень похож на древнегреческий меч – ксифос (пер. пронзающий), а также на древнеримский меч – гладиус.

   Имя моему мечу «Арес».

    Примечание. Тайпан (особенно из стали san mai), катана из японской стали – по душе мне клинки. Но у меня их нет. В отсутствии их – моя сила. Я рисую их идеальными, настраиваю себя на них. С другой стороны, когда они есть, то идеальная их завершенность, осязаемость, позволяют более точно сосредоточиться на их форме, остроте, стали, духе… Настроить себя и свои движения души. Но во мне очень сильно и желание их иметь, от этого сила настроя на клинки возрастает. Когда же они есть, то вместе с этим и притягательная сила падает.
    Для практического применения они почти бесполезны, разве что как тренировочные экземпляры и предметы для медитации.

    (Злой) Тайпан – самая быстрая, непредсказуемая, проворная, возбудимая, молниеносная, агрессивная, жестокая, ядовитая змея – поэтому считается самой опасной. Тайпан – змея-молния! Лучше не трогать ее и близко к ней не подходить, не касаться вовсе, если вы не умеете с ней обращаться, если вы не специалист…
    Форма клинка тайпана, стального жала змеи, завораживает… Я сразу понял, что это выражает мою внутреннюю суть… ведь я по гороскопу и по самоощущению змея. Если змею не трогать, она не нападет, она охотится только на тех, кто ей нужен, с ними вступая в единоборство… (лично я по существу склонен вступать в интеллектуальный спор, но который остро и жёстко может срезать любого мудреца… как говорится: на всякого мудреца довольно простоты). Так вот форма этого клинка удивительно проста, лаконична, симметрична (симметрия – одно из оснований красоты), завладевает духом… и блеском холодной стали*… острой, как бритва… магией линий… Просто этот нож мне более всего по душе…
   
    Примечание. Возможно, ниндзя коптили клинки, чтобы они не отсвечивали ночью… Сейчас есть вороненые клинки… клинки потайные, ночные… чёрные…
    Тайпан – защитник, тайпан – агрессор.

    Бросок чёрного, агрессивного тайпана – неотразимый удар в ночи, невидимый, потаённый удар.
   
     Удар клинком можно сравнить с укусом змеи… выпад, бросок стрелой – укус… укол… а клинок сравнить с жалом змеи, ее зубом… Так и нож можно назвать – жало змеи, зуб змеи…

     P. S. Можно, конечно, создать нож Мангуст – легкий, маневренный – против молниеносного, тяжелого, опасного выпада змеи-тайпана.
    Наверное, мангуст в свой скорости, ловкости и прыткости побеждает тайпана… Но лев побеждает бедного мангуста… вообще жаль животных, которые поедают друг друга, и которым не спастись.


              *** 
   (самые быстрые)
   Удар богомола.
   Бросок мурены,
   Хватка мухоловки,
   Увертка мангуста
   И т.д. 
   

    Примечание. Самыми стремительными по идее должны быть подводные животные, ибо им при броске, дабы схватить довольно быструю добычу, например, рыбу, приходится вдобавок преодолевать сопротивление воды. Таковы, к примеру, мурена или рак-богомол. Также имеющими самые быстрые части тела являются бойцовский петух и особый вид муравьев с быстрыми челюстями. Так что учитесь подражать хотя бы броску мурены, удару подводного богомола…

    P. S. Наряду с подводными хищниками, вроде червей, морских чертей, медуз и т. д. интересны также растения хищники-убийцы, они завораживают, особенно Венерин зубастый грот (венерина мухоловка) или росянка, или кувшинка и т. д… Самой быстрой среди них считается как раз подводная пузырчатка, молниеносно затягивающая пищу в свой мешочек… 
   
    Растения убийцы
    https://www.youtube.com/watch?v=ftSqFpVOevQ
    Морские монстры убийцы
    https://www.youtube.com/watch?v=jJgYEMValpM
    Насекомые
    https://www.youtube.com/watch?v=iMV58yGscoU

    И сколько еще разнообразных хищных тварей существует на свете!

    Интересно, какое отношение ко всем этим хищникам имеет «добрый» Бог, «добрая» Природа, хотя бы Иисус?..

    P. S. Человек, поедающий мясо и рыбу, растения, смотрит на подводного червя, поедающего тоже рыбу, и говорит: «Фу! Монстр!..»

    Примечание. Основа владения холодным оружием – холоднокровие… и танец. Змея проигрывает мангусту, ибо стоит на месте, не двигается, ей не хватает скорости, ловкости, проворности. Научитесь подражать змее и мангусту. У мангуста более высокий уровень подвижности, танца вокруг.
    (В боксе мангусту был подобен Рой Джонс, он победил в четырех весовых категориях, отлично двигаясь, играя, так, что именитые чемпионы мира оказывались на полу, не понимая, как это с ними произошло).


    Нож рыбака… Самым зверским по виду ножом был бы нож (белая) Акула…. холоднокровная акула морей, океанов, самый опасный, жестокий и агрессивный хищник морской стихии, пират… кружащий вокруг своей добычи, выводящий ее измором, словно говорящий «отдайся мне в зубы…» или нападающий молниеносно… появляясь бесшумно из глубин морской пучины… Одна часть ножа должна быть волнистая, ребристая, наподобие акульих зубов, как у похожей модели scuba\demo, Мегалодон,  лезвие же должно иметь форму акулы: сверху зазубрено, а внизу с брюшком… но все же иметь форму молодой, агрессивной акулы, или умудренной опытном… Такого ножа я пока еще не встречал в природе (он мог бы быть похож чем-то на нож «морской дьявол» - отличное название – но все же не то, не дотягивает), но идея моя, мой идеал!.. Нож выражает дух холоднокровной морской убийцы… он опасен, как зубы акулы, как зубастая ее пасть, что потрошит кишки (рыбам), рвёт на куски…
    P. S. Конечно, есть разные ножи, более эффективные в чем-то, мясницкие,  грубые, топорные… всевозможные боевые… но все же не идеальные для души… В этом отношении нож «акула» был бы самым подходящим ножом… (и для подводников, в противостоянии с настоящей акулой, хозяйкой морей и океанов…) Такой нож подходит для медитации, для душевного слияния, он как бы становится сущностным стержнем в слиянии, становясь клинком души… самой душою… (что-то наподобие японской катаны и отношения к ней самурая…)   

    Примечание. (моему альтер-эго Иго символично я посвятил идеальный нож в виде зубастой акулы и назвал «зубы (зубья) акулы», «оскал акулы», «акулья пасть», «зверская акула» - агрессивная, дерзкая, резкая, молниеносная, непредсказуемая, хваткая, кусачая, рвущая, острейшая, гибкая, верткая, ловкая, обтекаемая, скользкая, возвращающаяся, кружащая, лютая, неумолимая, интеллектуальная, чувствительная, проницательная, мстительная, коварная, бритвенная, неотразимая, цельная, торпеда, упорная, сильная, настойчивая, холоднокровная, опасная, хищная, кровожадная, прожорливая, смертоносная, бесстрашная, страшная, тайная, затаившаяся, одинокая, обитательница глубин, доминирующая (и над мелкой рыбешкой), носительница древней (архаичной) хищности, переливающаяся в лунном свете, любительница ночей, морской дьявол, убийца, гроза морей, морская молния…
    P. S. Именно с этими качествами стоит вступать в бой, в поединок с противником в любой области, даже не сопряженной с членовредительством.


                ***   
    (Нож)

    Сам по себе предмет бесстрастный,
    По сути острый инструмент,
    Но спутник чувств весьма опасный,
    Несущий людям много бед.

    Слуга вернейший Немезиды;
    В руках Гефеста – ты у дел;
    Угроза мести от обиды,
    В руках злодея ты - злодей.

    Тебя животные страшатся,
    Ты приговора их свершитель,
    Твои ланиты обагрятся
    Их кровью, жизни их лишитель.

    Растенья, рыбы, кожи, нити
    Подвластны остроте твоей,
    Помощник человеку в быте
    И враг – владеет коль злодей.



    Ножилла «Тигровая акула»



              ***
    Нож должен быть похож
    На зверскую акулу,
    Тогда, красавец, он хорош,
    Опасен, страшен, вложен в руку,
    Подобен истине - не ложь.



             ***
    Спец нож подводный рыбака,
    Зазубрен, (как бритва) острый, цвет – вода,
    Имеет плавники – предвестники беды,
    Внушая смертный страх резни,
    Подобен хищнику морскому,
    Стремительно-опасному, лихому,
    Акуле зверской и холодной,
    Зубастой, дерзкой и проворной (голодной),
    Безжалостной по сути и жестокой
    Машине инстинктивной, одинокой…
    Иль всё ж в глуби таящей жалость,
    Но только лишь самую малость –
    К игривым, беглым акулятам
    И к мелким рыбкам, их собратам.


    Примечание. Нож «морской дьявол» подобает морпехам, «морским дьяволам».


    Кинжал «Горец», «Кавказ» имеет свой характерный тип и являет, символизирует стойкость, прямоту, стройность, стержень, гордость, закалку… он словно танцующий по горам юноша… муж…

   
    Нож «дерзкий чечен», «дикий чечен», «злой чечен», «гордый чечен», горский клинок.


    Герлах – это военный, армейский нож лесных братьев, «лесной Брат».
    Герлах (боевой нож польских десантников) символизирует борьбу, противостояние в воздухе. Морской дьявол – на воде и под водой. Тайпан – на земле. И это своего рода идеалы.

    Лаконичные клинки, клинки, украшенные драгоценно, клинок Спартанец, Спартак, Гладиатор, Якут, Пантера, Дьявол, Булат, Бурят, Ворон, Беркут, Орёл, Волк, Хищник, Охотник, Сибиряк, Пехотинец, Ефрейтор, финка (традиционный нож урок… и НКВД), бабочка, выкидуха, подлая заточка (для удара исподтишка), скальпель, Жало змеи, Зуб дракона, Шип Шивы, Язык бога смерти, Кшатрий, Язык Кали, Язык Шивы и т.д.
    Каждый сопряжен с образом, представлением, легендой, у каждого есть своя поэтика, даже у кухонного ножа.

    Фразы на клинках:

     «Я охотничий нож – коготь, клюв и клык моего господина. Я, как плоть и кровь, неизменен с начала времен.

    Без дела не обнажай, без славы не возвращай/Не вынимай меня без повода, не прячь без чести!

    Месть – блюдо, которое принято подавать холодным

    Сохрани меня – сохраню тебя

    Ultima ratio (лат.) / Последний довод

    Мёртвые не кусаются (на ноже командира партизанского отряда времен Великой Отечественной.)

    Милосердие охотника в остроте ножа

    Не оскорбляй и не бойся

    Разум одолевает силу

    Касание этим железом смертельно

    Бог – моя надежда, шпага – моя защита

    Без дела не обнажай, без славы не возвращай

    Спаси и сохрани!»

    (Интересны индийские ножи, которые, как и сама Индия довольно оригинальны)

   Чёрный танто (эстетичный японский)
   Белый (самоубийственный) танто
   
    Японский танто имеет сакральный смысл, как выражение японского духа. Чёрный танто, танто ниндзуцу, ночью не отсвечивающий при Луне, скрытый, тайный танто… можно сказать, скрытый в душе… душа самурая… и верный друг при смерти…


   
                ***
    Катана на морозе серебрится,
    Летящий снег на солнышке искрится,
    Сверкающий клинок предельно остр,
    Со свистом рассекая утренний мороз.

   

    Фехтовальщик – несущий (в руке) холодную смерть (буквально ощущающий шпагу) – стрелу, молнию – угрожая (у грозы что? молния) - несущий молнию Зевса.
    Держащий меч, нож, копье – держащий холодную смерть, обнаженной, – угрожающий… молнией – молнией Зевса.
    Стреляющий из лука, огнестрела – несущий (что) – стрелу, молнию – молнию Зевса.
   

    Примечание. Появление огнестрельного оружия отправило на историческую свалку мечи. И венец мечей – шпагу, рапиру, и разухабистую шашку, и японские мечи (в практическом применении), да и самураев как класс, вместе с пиками и копьями.   



                ***
    Кто-то ране мечи ковал,
    Кто-то мечом отменно владел,
    Но ствол оружейный всех уравнял,
    Положив мечам и копьям предел.



                ***
    Ты отличный самурай,
    У тебя катана-меч –
    Голова слетает с плеч.
    Против пули-ка сыграй!



    Примечание.
    Японские мечи:  http://starboy.name/Jap/sword1.html
    Красивые кинжалы: http://starboy.name/Jap/swor1.html

    
 
    Примечание. Каждый клинок представляет собой некоторую нишу, страту, наполненную своим смыслом.

    Вообще все оружие, в частности клинковое, можно поделить на классы, и в каждом существуют свои идеалы, символизирующие ту или иную сторону бытия. Например, кинжал персидский, или обще – восточный – символизирует коварство; испанский - наваха – страсть… любви, мести, противостояния в танце; дамский клинок (стальной цветок, стебель) – символ обмана, тайны, мести, ревности, страсти, красоты и смерти; шпага, рапира – аристократизм, дуэль, французскую изощренность, благородство; сабли, шашки, мечи – в своем роде все что-то символизируют частное. Все они когда-то имели свое практическое предназначение, но сейчас существуют боле в качестве театрального оружия, символов.


     Примечание. Некто сказал, что я бываю очень резок… Резок – от слова «резать»… самурайским мечом, танто… резок – да, я бываю резок… но только когда сочту нужным ответить резкостью…



           ***
    Булатный нож
    Сокрыт в моей душе –
    Против врагов.

    Или

           ***
    Холодный стальной клинок
    Сокрыт в моей душе –
    Против врагов.



    Примечание. Меч приводит к осознанию правоприменимости и к осознанию того, что в отношении другого человека необходимо быть осторожным, даже произнося те или иные слова, то есть приводит к сдержанности и ответственности.
    Простой пример, группа подростков совершает уличный разбой с ножами, подростки даже не понимают, не сознают до конца, что делают с точки зрения закона противоправное действо, им это может показаться шалостью, пустяком, ребячеством, но с точки зрения закона – это групповой разбой с применением оружия с целью завладения чужим имуществом, от 5 лет. И дело здесь во многом может заключаться в неосознании ответственности. Подобным образом многие подростки совершают преступления по глупости, но потом уже поздно сознают это. И вот чтобы такого не было, необходимо проводить уроки правосознания в школах. Да, в светском государстве лучше, чтобы приходил полицейский в школу и проводил уроки права и законности, обращая внимание на острые моменты подростковой преступности – наркотики, хулиганство, насилие, нанесение побоев, оскорблений и т.д., с указанием ответственности, чтобы дети осознавали противоправные действия и меру ответственности. Ибо этого, как мне видится, нет. Как говорится, лучше проводить профилактику преступности, чем бороться с самой преступностью. Предупрежден – вооружен. Да и вообще откуда дети, подростки узнают вообще существующие законы и осознают ответственность? А на практике они скорее узнают азы «воровских законов» на улице. И это, нмв, существеннее, чем вводить в школах какие-то религиозные уроки. Лучше повышать уровень правосознания в светском государстве, начиная с подросткового возраста, когда закладываются основы, рассказывать о правах и обязанностях, и с философской точки зрения, об основах государственности, воспитывать чувство долга, чтобы уже с детства растить сознательных граждан. У нас такого в школах не было, встречались частные случаи и инициативы, но это должно быть общим и обязательным в школах. 



     Примечание. В бывшей столице Японии Камакуре есть аллея, называемая «Приближение к храму», которая была проложена по приказу правителя Минамото в 1182 году. Дорога ведет от океана к храмовому комплексу Цуругаока-Хатиман-гу – Храму бога войны на Журавлином холме. По обеим ее сторонам были высажены деревья сакуры.

     Примечание. Прибыв в Камакуру, родину самураев, я почувствовал умиротворение, спокойствие родного лона… словно тысячу лет назад я был отсюда родом.         

    В Камакуре мне почему-то все показалось родным. Близость к Тихому океану, лону жизни... Красивая тёмная японка почему-то навеяла на меня образ родной матери, словно этот уголок был и моей родной колыбелью, родиной - глубинной, в веках… Такие ощущения вызвало во мне посещение Камакуры.



             ***
    (Глубинная Родина, в веках)
    Явившись в Камакуре,
    Припомнил, что родом отсюда,
    В глубине тёмная мать-японка.



            ***
    В Камакуре у океана
    Веранда в тихий сад.
    Японка на циновке
    Ночью лунной, -
    Как будто мать моя.



     Примечание. Женщина, увидев мое фото в Японии, воскликнула: «Когда-то в прошлом ты был японцем!» (ее ощущения совпали с моими). На занятиях кэнзюцу мне говорили, что я похож на японца. Как в фильмах, раньше японцы выстригали себе волосы, а мне и выстригать не надо, я сам удивляюсь, схожестью с древним японцем. Япония для меня – как японка-мать родная, – так я глубоко чувствовал. Тётя (бывшая директором картины на «Ленфильме») мою Мать называла «Японским правительством». Моя Мать и визуально, и духовно похожа была на японку. Может, поэтому мне так по нраву японские женщины.



             ***
    Сняв европейский наряд,
    Облачился в кимоно,
    Переродившись японцем.



             ***
    Будда Камакуры*
    Обсыпан снегом…
    Всё ни по чём.

    *местность самураев

    



    Примечание. В Камакуре побывал внутри большого Будды. Внутри Будды — Пустота. Живой Будда стремился обрести внутри себя Пустоту. Станьте Буддой!

   

                ***
    Каменный Будда (Камакуры),
    Спокойствие самурая (монаха)
    Перед смертью…

    *вспоминается самосожжение буддийских монахов; в качестве протеста монах садится в позу лотоса, его обливают бензином и поджигают, он сидит спокойно, сгорая в пламени... (перед этим монах долго медитирует, очищается и готовится к смерти); когда я вылил себе нечаянно кипяток на голову, то «кричал как ошпаренный» — не достиг внутренней силы буддийского монаха-смертника...
            


                ***
    Перед лицом трудностей,
    Самурай, будь стоек,
    Как вечнозеленая сосна! 



                ***   
     Следующий пути меча,
     Пути смерти;
     Плач (оставленной) влюбленной Оцу…


    
                ***
     Странствующий ронин
     Не обременяет себя
     Женщинами и детьми.   



     Примечание. Сладостно-кроваво зарубить мерзавца на древний манер. Высшая ипостась — бесстрастие...



               ***
    Врага рубануть мечом
    Так, чтоб метры кишок
    Размотались по его пути…



               ***
     Свет ночной Луны
     Осветил лезвие катаны…
     Холодный отсвет.



                ***
     Рассекающий собственное отражение–противника; тень запаздывает…


   
                ***
     Танцуй, самурай,
     Под музыку смерти,
     Выполняя узор жизни.

          

                *** 
    Поединок взглядов:
    Глаза в глаза – молния –
    Исход предрешен.



    Примечание. Вообще слова, даже взгляды, задевающие живое, могут довести до критичных последствий, как говорится «слово за слово»; зачастую убивают за слова. Известные примеры: смерть Пушкина, которого начали зло высмеивать в обществе, и все кончилось вызовом на (физическую) дуэль и смертью поэта. Смерть Лермонтова, который сам выступил «невинным» злым насмешником, за что был убит Мартыновым. То есть слова – это не нечто безобидное – слова-только слова. Слова могут приводить к смертельным последствиям. Это стоит глубоко сознавать и не бросать понапрасну слов, это хорошо сознавали самураи, когда одно слово могло тут же стоить жизни. Поэтому между собой они были довольно почтительны и вежливы. Хотя задевать друг друга, по малейшему поводу бросать вызов, тоже было меж ними. Но и часто дело заканчивалось поединком и смертью. 

     Примечание. Состояние духа перед поединком можно уподобить спокойствию (свинцовой) водной глади… Таков должен быть настрой, без волн гнева, кипящей пены, нетерпения, равно как и уныния, усталости, чувства упадка… Или лучше уподобить свое состояние бескрайней темной ночи, спокойствию ночи, ее равномерной сосредоточенности и напряжению… ибо «путь воина есть путь Пустоты»…


   
                ***
    Серые сумерки,
    Спокойствие стального озера,
    Спокойствие самурая…



     Миямото Мусаши: «В бою состояние твоего духа не должно отличаться от повседневного. И в схватке, и в обыденной жизни ты должен быть целеустремлен, но спокоен. Встречай ситуацию без напряжения, однако не беспечно, с духом уравновешенным, но не предубежденным. Даже когда дух твой спокоен, не позволяй телу расслабляться, а когда тело расслаблено, не позволяй духу распускаться. Не допускай, чтобы тело влияло на дух, и не давай духу влиять на тело. Не будь ни недостаточно вдохновленным, ни вдохновленным сверх меры. Поднявшийся дух слаб, и опустившийся дух слаб. Не позволяй противнику проникнуть в твое состояние.
      Низкие ростом люди должны быть знакомы с духом крупных людей, а крупные -- с духом маленьких. Каким бы ты ни был (по размеру), не позволяй себе идти на поводу у собственного тела. С духом открытым и несвязанным, смотри на вещи с высокой точки зрения. Ты должен взращивать свои мудрость и дух. Оттачивай свой ум: понимай меру общественной справедливости, различай добро и зло, изучай Пути различных искусств один за другим. Когда люди не смогут обмануть тебя, ты осознаешь мудрость Стратегии.
      Мудрость Стратегии отлична от прочих вещей. На поле боя, даже подвергаясь опасности, ты должен неустанно следовать принципам Стратегии, укрепляя Дух.»

   

                ***
    (Асакура Сотэки)
    «Замираю от блеска стали.
    Мой покой – покой океана
    В ожидании волн.»

    Мой меч – меч Цунами

    vs

                *** 
    Замираю в схватке.
    Мой покой – покой огня
    В ожидании ветра.

    Примечание. Первое стихотворение - стихотворение Асакуры Сотэки (который всю свою жизнь провел в военных походах, а затем постригся в монахи), означает настрой перед поединком (а скорее перед войной), представляя колебание волн, моментов сосредоточений и взрывных вспышек. Но что вызывает волны? Непогода, страсти… ветер… порой землетрясения, внутренние толчки в глубине океана… Огонь тоже представляет собой страсть, стихию, имеющую колебательную природу. Причем, покой огня – довольно условен, впрочем, как и затаенные внутри страсти перед битвой. Ветер - словно дух, порождающий движение противника и распаляющий огонь, стихию схватки… 
    P. S. Покой огня можно сравнить с ровно горящей свечой, медитацией на огонь свечи.



             ***
    С поднятым вверх мечом
    Подобен высокой сосне
    Над обрывом…



             ***
    Падает снег…
    Блеск японского меча,
    Рассекающего снежинки…



             ***
    Поблескивают снежинки,    
    Поблескивает танто,
    Точность рассекания…



              ***
    Самурай дождя,
    Тонко чувствующий меч,
    Рассекающий падающие капли…



              ***
    Рассекающий ветер…



              ***
    Ниндзя – тень под Луной…
    (на свету человек)   



              ***
    Даже цвет крови
    Под Луной становится чёрным,
    Кроме стали меча…

     *меч ниндзя из чёрной стали



              ***
    Чёрная хакама и кендоги,
    Незаметный чёрный танто,
    Резкий самурай.



    Примечание. Купил в Японии чёрную звезду ниндзя, японскую звезду.



     Ямабуси – скрывающийся в горах

     (Ниндзуцу – «путь невидимых», это мне подходит!)

     Призраки Луны

    Примечание. «Ниндзя — таинственные призраки, скрывающиеся в тени. Они способны пробраться в самую защищённую твердыню, чтобы нанести смертельный удар врагу. Умения этих неуловимых наёмников вселяли страх и трепет в людей, придавали им образ ужасающих демонов ночи. На сегодняшний день о бесшумных убийцах знает каждый — дети играют в ниндзя, про них снимаются сотни фильмов, создаются мультипликационные произведения. Образ человека в тёмных одеждах, метающего сюрикены и бегающего по стенам, прочно засел в общественном сознании. 
    Появлением первых ниндзя мир обязан монахам-отшельникам, жившим в горах. Они исповедовали Сингонскую ветвь буддизма и назвались Ямабуси. Эти люди обладали исключительными знаниями о человеке и природе. Они были мастерами траволечения и изготовления ядов, могли как исцелять болезни, так и убивать. Также Ямабуси были знатоками акупунктуры и обладали способностями, значительно превосходившими возможности простого человека.
     Ямабуси закаляли себя изнурительными тренировками, так как считали, что тело — отличный инструмент для воспитания духа. Крестьяне любили и уважали этих таинственных отшельников, так как они могли исцелять болезни людей и животных, спасать урожаи и, как гласят легенды, даже управляли погодой. Познания Ямабуси в естественных науках существенно опережали своё время — они отлично разбирались в астрономии, химии, ботанике, медицине, что лишь усиливало веру в их сверхчеловеческие способности.
    Со временем беспощадные тренировки отшельников стали давать свои плоды — они научились мастерски управлять своим телом и разумом. Ямабуси могли сознательно контролировать не только своё дыхание, но и пульс. Поселения монахов стали привлекать людей, которые не нашли себе места в обществе. Среди них были также ронины, искусно владевшие мечом и другими видами оружия. Они внесли свой вклад в практики, которыми занимались отшельники.
    То, что эти люди жили среди дикой природы, сделало их мастерами маскировки, а также подарило им способность выжидать. Ведь в горах не было спешки и суеты, столь обычной для остального мира. Это наделило предшественников ниндзя безграничным терпением и качествами характера, недоступными простому обывателю. Они могли уверенно выживать среди дикой природы и мгновенно скрываться в естественном ландшафте. Столь выдающиеся достижения привлекли к Ямабуси власть имущих, желающих использовать их уникальные навыки в своих целях.
     Чем занимались легендарные воины тени? Зачастую их занятия были куда прозаичнее, чем показано в фильмах и книгах. Приёмы ниндзя позволяли им играть любую роль. Встретить одного из них в классических чёрных одеждах, скрывающих лицо, было практически невозможно. Ниндзя всегда соответствовал среде, в которой ему приходилось работать. Если он был в обществе самураев, то он вёл себя как самурай и был одет соответственно. Среди крестьян и нищих он был облачён в лохмотья. Актёрская игра такого лазутчика была столь искусна, что могла обмануть даже самого хитрого врага. Зачастую работа ниндзя проводилась так тихо и гладко, что невозможно было даже узнать о том, что он тут был.
    Вопреки стереотипному мнению, эти гении маскировки крайне редко участвовали в заказных убийствах. В основном они занимались разведкой, добычей секретной информации и проведением диверсий в лагере неприятеля.
    Чтобы быть искусным наёмником, ниндзя приходилось перестраивать всю свою жизнь. Поэтому они не занимали определённое место в японской иерархии, а были вне её. В рядах ниндзя можно было встретить представителей любого сословия. В кинофильмах часто показывается противостояние самураев и лазутчиков, облачённых в тёмные одежды. Но на самом деле основными заказчиками ниндзя были именно самураи, постоянно воевавшие между собой. Более того, если один из них разорялся, то он зачастую переходил в один из кланов ниндзя, где весьма кстати приходилась самурайская техника боя.
    Встречались в таких кланах и простолюдины. При этом нет доказательств того, что они заступались за крестьян и защищали их от самураев. Скорее всего, это лишь красивые легенды, романтизирующие образ ниндзя. Важно понимать, что воины ночи были наёмниками и выполняли любую работу, за которую им готовы заплатить. То есть решающим фактором в жизни их кланов были деньги, а не моральные ценности и убеждения. Кто больше заплатит, тому они и помогут. Поэтому приёмы ниндзя были направлены больше на шпионаж и добычу секретных сведений, чем на устранение врага.
     Считается, что кланы ниндзя окончательно сформировались примерно в X веке нашей эры. В те времена их услугами пользовались вельможи для разрешения своих конфликтов. Секретные приёмы ниндзя идеально подходили для получения преимущества в борьбе за власть. Особенной популярностью услуги синоби пользовались во время объединения Японии. Это происходило приблизительно в 1460-1600 годах. Тогда все стороны конфликта пользовались услугами ниндзя, чтобы получить хоть какое-нибудь преимущество в этой чудовищной войне.»


     Примечание. Клаузевиц: "Народ, который не уважает свою армию, будет кормить чужую".
     «Это о том, что государство, не тратящее достаточно средств на обеспечение своих вооруженных сил, в скором времени будет захвачено. То есть, даже не готовясь к завоевательным походам, страна всегда должна иметь сильную армию.»

   
    Примечание. Из «Кодекса победителя», желательно усвоить тем, кто желает побеждать.

    «Самая лучшая война — разбить замыслы про¬тивника; на следующем месте — разбить его союзы; на следующем месте — разбить его войска. Самое худшее — осаждать крепости. По правилам осады крепостей такая осада должна производиться лишь тогда, когда это неиз-бежно.    
    Подготовка больших щитов, осадных колесниц, воз¬ведение насыпей, заготовка снаряжения требует три меся¬ца; однако полководец, не будучи в состоянии преодолеть свое нетерпение, посылает своих солдат на приступ, словно муравьев; при этом одна треть офице¬ров и солдат оказывается убитыми, а крепость остается не взятой. Таковы гибельные последствия осады.
    Поэтому тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию, не сражаясь; берет чужие крепо¬сти, не осаждая; сокрушает чужое государство, не держа свое войско долго.
    Полководец для государства все равно что крепление у повозки: если это крепление пригнано плотно, государство непременно бывает сильным; если крепление разошлось, государство непременно бывает слабым.

    Непобедимость есть обо¬рона; возможность победить есть наступление. Когда обороняются, значит, есть в чем-то недостаток; когда нападают, значит, есть все в из¬бытке.
    Тот, кто хорошо обороняется, прячется в глубины преисподней; тот, кто хорошо нападает, действует с высоты небес. (прим. ред. Переливчатость отрицания, обращение дао).

    Когда поднимают легкое перышко, это не считается большой силой; когда видят солнце и луну, это не счи¬тается острым зрением; когда слышат раскаты грома, это не считается тонким слухом.
    Про кого в древности говорили, что он хорошо сража¬ется, тот побеждал, когда было легко победить. Поэтому, когда хорошо сражавшийся побеждал, у него не оказыва¬лось ни славы ума, ни подвигов мужества.
    Поэтому, когда он сражался и побеждал, это не рас¬ходилось с его расчетами. Не расходилось с его расчета¬ми — это значит, что все предпринятое им обязательно давало победу; он побеждал уже побежденного.
    Поэтому тот, кто хорошо сражается, стоит на почве невозможности своего поражения и не упускает возмож¬ности поражения противника. По этой причине войско, долженствующее победить, сначала побеждает, а потом ищет сражения; войско, осужденное на поражение, снача¬ла сражается, а потом ищет победы.

    Человек, который не укрепился в решимости неизбежно умереть, обрекает себя на недостой¬ную смерть.
    Но если человек заранее принял решение встретить смерть, как можно его презирать? Следует быть особенно внимательным в этом от¬ношении.

    Гонги, барабаны, знамена и значки соединяют воедино глаза и уши своих солдат. Если все сосредоточены на одном, храбрый не может один выступить вперед, трусливый не может один отойти назад. Это и есть закон руководства массой.
    Поэтому в ночном бою применяют много огней и ба¬рабанов, в дневном бою применяют много знамен и знач¬ков; этим вводят в заблуждение глаза и уши противника. Поэтому у армии можно отнять ее дух, у полководца мож¬но отнять его сердце.
    По этой причине по утрам духом бодры, днем вялы, вечером помышляют о возвращении домой. Поэтому тот, кто умеет вести войну, избегает противника, когда его дух бодр, и ударяет на него, когда его дух вял или когда он помышляет о возвращении; это и есть управле¬ние духом.
    Находясь в порядке, ждут беспорядка; находясь в спо¬койствии, ждут волнений; это и есть управление сердцем. Находясь близко, ждут далеких; пребывая в полной силе, ждут утомленных; будучи сытыми, ждут голодных; это и есть управление силой. (прим. ред. Это о принципе отрицания).
    Не идти против знамен противника, когда они в пол¬ном порядке; не нападать на стан противника, когда он не¬приступен; это и есть управление изменениями.  Поэтому правила ведения войны таковы: «Если против¬ник находится на высотах, не иди прямо на него; если за ним возвышенность, не располагайся против него (прим. ред. слышны принцип отрицания и принцип превосходства); если он притворно убегает, не преследуй его; если он по¬лон сил, не нападай на него; если он подает тебе приманку, не иди на нее; если войско противника идет домой, не останавливай его; если окружа¬ешь войско противника, оставь открытой одну сторону; если он находится в безвыходном поло¬жении, не нажимай на него; это и есть правила ведения войны».

    «Если он, не будучи ослаблен, просит мира, значит, у него есть тайные замыслы. Если солдаты у него забегали и выстраивают колесницы, значит, пришло вре¬мя. Если он то наступает, то отступает, значит, он заманивает. Если солдаты стоят, опираясь на оружие, значит, они голодны. Если они, чер¬пая воду, сначала пьют, значит, они страдают от жажды. Если противник видит выгоду для себя, но не выступает, значит, он устал».
    «Если птицы собираются стаями, значит, там никого нет. Если у противника ночью перекли¬каются, значит, там боятся. Если войско де¬зорганизовано, значит, полководец не авто¬ритетен».
    «Если знамена переходят с места на место, значит, у него беспорядок. Если его командиры бранятся, зна¬чит, солдаты устали. Если коней кормят пшеном, а сами едят мясо; если кувшины для вина не развешивают на деревьях и не идут обратно в лагерь, значит, они — до¬веденные до крайности разбойники».
    «Если полководец разговаривает с солдатами ласково и учтиво, значит, он потерял свое войско. Если он без счету раздает награды, значит, войско в трудном по¬ложении. Если он бессчетно прибегает к наказанию, значит, войско в тяжелом положении. Если он сначала жесток, а потом боится своего войска, это означает верх непонимания военного искусства».

    «Полководец, который, выступая, не ищет славы, а отступая, не уклоняется от наказания, который думает только о благе народа и о пользе государя, такой полководец — сокровище для государства».

    Грабя тучные поля, имей в достатке продо¬вольствие для своей армии; тщательно заботься о солдатах и не утомляй их; сплачивай их дух и со¬единяй их силы. Передвигая войска, действуй со¬гласно своим расчетам и планам и думай так, чтобы никто не мог проникнуть в них.
    Бросай своих солдат в такое место, откуда нет выхода, и тогда они умрут, но не побегут. Если же они будут готовы идти на смерть, как же не добиться победы! Когда солдаты подвергаются смертельной опасности, они ничего не боятся; когда у них нет выхода, они держатся крепко; ког¬да они заходят в глубь неприятельской земли, их ничто не удерживает; когда ничего поделать нельзя, они дерутся. По этой причине солдаты без всяких внушений бывают бдительны, без всяких по¬нуждений обретают энергию, без всяких уговоров дружны между собой, без всяких приказов доверяют своим начальникам.
    Если запретить всякие предсказания и удалить всякие сомнения, умы солдат до самой смер¬ти никуда не отвлекутся.
    Тот, кто хорошо ведет войну, подобен Шуай-жань. Шуайжань — это чаншаньская змея. Когда ее ударя¬ют по голове, она бьет хвостом, когда ее ударяют по хво¬сту, она бьет головой; когда ее ударяют посредине, она бьет и головой, и хвостом.
    Вот когда солдаты в своей храбрости все как один, это и будет настоящее искусство управления войском.

    Полководец должен сам быть всегда спокоен и этим непроницаем для других; он должен быть сам дисциплинирован и этим держать в порядке других. Он должен уметь вводить в заблуждение глаза и уши своих офицеров и солдат и не допу¬скать, чтобы они что-либо знали.
    Он должен менять свои замыслы и изменять свои планы и не допускать, чтобы другие о них до¬гадывались. Он должен менять свое местопребы¬вание, выбирать себе окружные пути и не допу¬скать, чтобы другие могли что-либо сообразить.
    Ведя войско, следует ставить его в такие усло¬вия, как если бы, забравшись на высоту, убрали лестницы. Ведя войско и зайдя с ним глубоко на землю князя, приступая к решительным действиям, надлежит сжечь корабли и разбить котлы; вести солдат так, как гонят стадо овец: их гонят туда, и они идут туда; их гонят сюда, и они идут сюда; они не знают, куда идут.
    Собрав всю армию, нужно бросить ее в опас¬ность; это и есть дело полководца.
     Вообще согласно науке о ведении войны в качестве гостя следует: если заходят глубоко в землю противника, сосредоточиваются на одном; если заходят не глубоко, умы рассеиваются.

    Если нет выгоды, не двигайся; если не можешь приобрести, не пускай в ход войска; если нет опасности, не воюй. Государь не должен поднимать оружие из-за своего гнева; полководец не должен вступать в бой из-за своей злобы. Двигаются тогда, когда это соответствует выгоде; если это не соответствует выгоде, остаются на месте. Гнев может опять превратиться в радость, злоба может опять превратиться в веселье, но погибшее государство снова не возродится, мертвые снова не оживут.
       
    Если, укрепляя свое сердце решимостью каждое утро и каждый вечер, человек сможет жить так, словно тело его уже умерло, путь будет для него свободен. Вся его жизнь будет безупречна, и он добьется успеха на своем поприще.
    В соответствии со своей природой люди делятся на тех, чей разум быстр, и на тех, кому нужно время на то, чтобы собраться с мыслями и подумать.
    Среди изречений, начертанных на стене комнаты господина Наосигэ, было и такое: «К делам большой важности следует относиться легко». Господин Иттэй заметил по этому поводу: «К делам маловажным следует относиться серьезно». Среди дел человека вряд ли найдется более двух или трех, которые можно отнести к делам большой важности.

    Существуют две вещи, которые делают слугу несовершенным, и эти вещи — богатство и почет. Если человек остается в стесненных обстоятельствах, он не будет испорчен.
    Самурай вызывает восхищение именно потому, что у него хорошие манеры. Подобные разговоры о других людях сродни перебранке копьеносцев из низшего сословия. Это пошло.

    Сначала нужно приложить большие усилия, для того чтобы не оставалось сомнений в том, что ты усвоил основы; затем потрудиться, чтобы они принесли плоды, — и этот процесс не прекращается в течение всей твоей жизни. Не полагайся на ту степень понимания, которая открылась тебе. Просто повторяй про себя: «Этого недостаточно».
    Человеку следует в течение всей своей жизни искать, как лучше всего следовать Пути. И нужно учиться, настроившись на работу, ничего не оставляя без внимания. Так обретается Путь.

    Неестественный смех свидетельствует об отсутствии самоуважения у мужчины и о распутстве у женщины.

    Невежливо расхаживать с руками, засунутыми в разрезы по бокам хакама. После чтения книг и подобных вещей лучше всего сжечь их или выбросить. Говорят, что чтение книг — это занятие для императорского двора, но предназначение самурая из клана Накано — в том, чтобы крепко держать в руке дубовый посох, проявляя себя в ратных делах.
   
    Самурай воспользуется зубочисткой, даже если он не ел.

    Пятьдесят-шестьдесят лет назад самураи каждое утро принимали ванну, брили лоб, смазывали волосы специальной жидкостью, стригли ногти на руках и ногах, натирая их пемзой и затем кислицей, и, независимо от обстоятельств, уделяли внимание своему внешнему виду. Не стоит и говорить о том, что все их оружие и доспехи протирались, смазывались, натирались до блеска и содержались в порядке.

    Человек, который не укрепился в решимости неизбежно умереть, обрекает себя на недостойную смерть.
    Но если человек заранее принял решение встретить смерть, как можно его презирать? Следует быть особенно внимательным в этом отношении.
    Путь самурая не приемлет рассуждений; рассуждающий воин не добьется успеха. Чтобы следовать Пути, не нужны ни преданность, ни почитание, — нужно лишь стать отчаянным. В отчаянии проявляется и почитание, и преданность.
    Если отношение человека к храбрости укрепилось в его сердце и его решимость лишена сомнений, тогда в решающий час он сможет выбрать правильный шаг.
    Когда разум блуждает, перескакивая с одного предмета на другой, рассуждения будут бесплодны. Используя настойчивость, свежий подход и ощущение настоятельной необходимости, ты примешь решение в промежуток, равный семи вдохам и выдохам. Это вопрос решимости и желания достичь результата.

    Для того чтобы превзойти других людей, нуж¬но всего лишь вовлекать их в разговор о твоих делах и выслушивать их мнение. Большинство людей удовлетворяются собственным мнением и поэтому никогда не совершенствуются. Беседа с человеком — это первый шаг к тому, чтобы пре¬взойти его. Некий человек из канцелярии клана постоянно спрашивал о моем мнении в отноше¬нии различных документов. Сейчас в том, что касается составления документов, он превзошел меня.
    Интересуясь мнением других, ты развиваешь¬ся и превосходишь их.

    Для самурая важно каждое слово, независимо от того, где он его произносит. По одному-единственному слову можно судить о воинской доблести. В мирные времена слова показывают храбрость человека. В смутные време¬на по одному слову можно распознать силу или малоду¬шие. Это единственное слово — цветок сердца. Это не просто пустой звук.
    Воин никогда не должен говорить неуверенным голо¬сом. Он должен все решить для себя заранее. Даже в ме¬лочах можно увидеть глубины сердца.
    Не существует ничего невозможного. Если человек проявит решимость, он может сдвинуть небо и землю по своему желанию. Но поскольку люди нерешительны, они не могут отважиться на это. Чтобы легко сдвинуть небо и землю, просто нужно сконцентрироваться.
    Если человек делится с тобой своим мнением, следует воспринимать его с глубокой благодарностью, даже если оно ничего не стоит. Если ты этого не сделаешь, то он боль¬ше не расскажет тебе о тех вещах, которые он видел и слышал. Лучше по-дружески выслушать чужое мнение и поделиться своим.

    Если человек не прилагает больших усилий для собственного развития и не ищет поддержки других, из него ничего хорошего не выйдет.
    Если человек выполняет долг воина, напри¬мер, когда ему поручают выполнить роль кайсяку или арестовать кого-нибудь из его клана или от¬ряда, люди заметят, готов ли он выполнить свои обязанности или с радостью уступил бы их кому-нибудь другому. Всегда следует вести себя так, словно нет никого, кто превзошел бы тебя в воин¬ской доблести, всегда считать себя лучшим и по¬стоянно укреплять в себе храбрость.
    Если, находясь на поле битвы, ты пойдешь впе¬реди всех и будешь думать лишь о том, чтобы во¬рваться во вражеские ряды, тогда ты не окажешь¬ся за спинами своих товарищей; твой дух обретет силу неистовства, и ты проявишь воинскую до¬блесть. Так наставляли нас старшие. И еще: ты должен быть уверен, что если тебя убьют в бою, то твой труп будет обращен лицом к врагу.

    Старшие считают, что самурай должен проявлять ис¬ключительное упорство. Если ты проявишь умеренность, то твои действия позднее могут счесть недостаточными. Я слы¬шал, что, когда человек думает, будто он зашел слишком далеко, на самом деле он все сделал правильно. Это пра¬вило не следует забывать.
    Когда человек принял решение убить кого-то, не сле¬дует искать окольных путей, даже если осуществить это сразу очень трудно. Его решимость может ослабнуть, он может упустить возможность и в результате не до¬бьется успеха. Путь самурая — это прямой путь, не допускающий промедления, и поэтому глав¬ное — действовать сразу.
    В былые времена люди обладали величайшей решимостью. Все, кому было от тринадцати до шестидесяти лет, шли на войну. Поэтому люди по¬жилые скрывали свой возраст.

    Самурай должен стараться не злоупотреблять сакэ, избегать излишней горделивости и роскоши. Если ты не¬счастлив, то беспокоиться нечего, но если у тебя поднима¬ется настроение, эти три вещи становятся опасными. По¬смотрите, как ведут себя люди. Когда дела идут хорошо, недостойно человека кичиться своим благосостоянием и швыряться деньгами.
    Поэтому лучше, когда человек еще в молодости стол¬кнется с несправедливостью судьбы, ибо, если он не испытает трудностей, его характер не устоится. От того, кто, сталкиваясь с трудностя¬ми, опускает руки, пользы не будет.
    При встречах с другими людьми надо быстро определить их характер и строить свое поведение соответственно. Особенное внимание следует проявлять при общении с людьми, которые любят поспорить. Говоря с таким человеком, нужно сначала уступить ему, а затем нанести ему поражение в споре с помощью более совер¬шенной логики. Но делать это следует мягко и таким образом, чтобы у него не осталось чув¬ства обиды. Здесь важен не только выбор слов, но и искренность намерений. Такой совет давал один священник в отношении общения с другими людьми.

    Поистине, нет ничего, кроме единственной задачи текущего момента. Вся жизнь человека — это последовательность отдельных моментов, перетекающих друг в друга. Если человек полностью осознает текущий момент, больше ему ничего делать не нужно и не к чему больше стремиться. Живи, сохраняя верность единственной цели момента.
    Преданность заключается в том, чтобы жить настоящим моментом.
    Говорят, что то, что называется «духом времени», уходит вместе с этим временем. То, что этот дух постепенно исчезает, объясняется тем, что мир приходит к своему концу. Точно так же год не состоит лишь из весны или лета. То же самое верно в отношении дня.
    Люди, привязанные к прошлому, не понимая этого, совершают ошибки.
    С другой стороны, люди, которые знают лишь жизнь сегодняшнюю и пренебрежительно относятся к прошлому, слишком распущенны.
    Если человек не приступает к повседневным делам, неся в сердце самые искренние намерения, если он не думает даже во сне о том, что значит быть воином, и проводит время в праздности, то он заслуживает наказания.
    Можно предположить, что если человек пал от меча, то это говорит о том, что он был недостаточно подготовлен и воинская удача отвернулась от него. Тот, кто его поразил, сделал это в силу неизбежных обстоятельств. Он понимал, что иного выхода нет, также рисковал своей жизнью, и его нельзя упрекнуть в малодушии. Быть вспыльчивым не подобает, но, если два человека уже сошлись лицом к лицу, никто не должен заподозрить их в трусости. Однако, говоря о недавних событиях, нужно сказать, что те люди, которые участвовали в нем и остались жить, покрыли себя позором и не были настоящими воинами.

    В безвыходной обста¬новке можно зарубить человека или, если он убегает, за¬кричать что-нибудь вроде: «Не убегай! Только трусы бе¬гут!» — и таким образом, в соответствии с ситуацией, добиться своей цели с помощью слов. Говорят, что был не¬кий человек, который хорошо разбирался в людских ха¬рактерах; все с ним считались, и он всегда находил выход из подобных ситуаций. Это доказывает, что «сейчас» не отличается от «когда наступит время».
    Во времена великой опасности или бедствия доста¬точно одного слова, чтобы расставить все на свои места. В счастливые времена также достаточно одного слова. И в общении с другими людьми одно слово также может быть решающим. Поэтому, прежде чем говорить, нужно сначала хорошенько подумать. Нужно уяснить это раз и навсегда. Здесь важно полностью сосредоточиться и за¬ранее выбрать правильную позицию.
    Это очень трудно объяснить, поэтому нужно уяснить это сердцем, а не разумом. Если человек не уяснил этого сердцем, то объяснять ему бесполезно.

    Священник Сюнгаку говорил такие слова: «Уже тем, что человек отказывается отступить, он приобретает силу двух человек».
    Глубокое ощущение разницы между собой и другими, вражда и ссоры с другими людьми — все это рождается сердцем, в котором недостает сострадания. Если челове¬ком движет сердце, полное сострадания, он не будет ссо¬риться с людьми.

    В своих повседневных беседах священник Таннэн говорил:
    «Монах не сможет сохранить верность буд¬дийскому Пути, если не проявляет сострада¬ния в своих поступках и не стремится постоян¬но укреплять в себе мужество. А если воин не проявляет мужества в своих поступках и не имеет в сердце такого великого сострадания, что оно переполняет его грудь, он не может стать слугой. Таким образом, монах должен стремиться достичь мужества воина, а воин — обрести сострадание монаха». (прим. ред. это про меня, ибо я - монах).

    Рассказывают, что каждый раз, когда Оки Хёбу соби¬рал своих людей, закончив обсуждение всех дел, он гово¬рил: «Молодым людям следует настойчиво воспитывать в себе решимость и мужество. Для этого нужно, чтобы му¬жество поселилось в сердце. Если сломается меч, такой человек будет наносить удары руками. Если ему отрубят руки, он прижмет врага к земле своими плечами. Если от¬рубят плечи, он прокусит зубами горло десяти или пятнад¬цати врагам. Вот что такое мужество».

    Один человек сказал: «Когда я стою лицом к врагу, мне кажется, что меня окутывает какая-то тьма. Из-за этого я часто получаю тяжелые ра¬нения».
    А другой человек ответил: «Когда я стою ли¬цом к врагу, разумеется, у меня возникает ощуще¬ние, что все вокруг становится черным. Но если в этот момент я успокою свой разум, темнота пре¬вращается в ночь, освещенную бледной луной. Тогда я бросаюсь в бой, и мне кажется, что я неу¬язвим».
    Такие ощущения охватывают воина в момент истины.

    Когда нужно что-то сказать, лучше сказать это сразу. Если сказать это позже, твои слова будут звучать как оправдание. Кроме того, иногда полезно полностью раз¬громить доводы своего собеседника. Еще важно всегда четко излагать свое мнение. Но ты одержишь самую вели¬кую победу в споре, если сможешь научить своего собе¬седника чему-то, что пойдет ему на пользу.

    Священник Рей говорил: «Самураев прошлого оскорбляла сама мысль о том, что они могут умереть в собственной постели; они на¬деялись встретить свою смерть на поле боя. Священ¬ник также не сможет осуществить свой Путь, если он не лелеет такие же надежды. Человек, который ведет жизнь затворника и избегает общества других лю¬дей, - трус. Человек, способный думать, что можно сделать что-то хорошее, скрывшись от мира, находит¬ся в плену ложных представлений. Ибо, даже если человек сделает что-то хорошее, скрывшись от мира, он не сможет передать традиции клана последующим поколениям».

    Боги не станут покровительствовать человеку, который не хочет, чтобы в него попали стрелы врага. В то же время они будут благосклонны к тому, кто не желает, чтобы в него попали стрелы обычного солдата, но скорее те, что выпустил прославленный воин.

    Есть выражение, которое звучит так: «Каковы бы ни были обстоятельства, следует думать только о победе.»
   
    Несомненно, нам следует ста¬раться не погружаться в печаль и уныние, а когда нас охватывает сильное счастье, мы должны успо¬коить свой разум.

    «Человек, который ругает тебя прямо в глаза, не совершит подлости».

    Когда оцениваешь мощь укреплений вражеского зам¬ка, надлежит помнить о следующих словах: «Сквозь туман¬ную дымку горы весной кажутся далекими и недоступными. Пройдет дождь, и ты увидишь их в свете ясного дня». При ближайшем рассмотрении оказывается, что и неприступная крепость имеет свои слабые места.

    Люди, которые достойно встретили свою смерть, были людьми истинно храбрыми. Суще-ствует много таких примеров. Но люди, которые постоянно ведут себя так, словно достигли вер¬шин совершенства, в час смерти испытывают смя¬тение и не обладают истинной храбростью.
    Следует ежедневно погружаться в медита¬цию, готовя себя к неизбежности смерти. Каждый день, успокоив тело и разум, следует медитиро¬вать, представляя, что твое тело разрывают на части стрелы, ружейные пули, копья и мечи, уно¬сят прочь вздымающиеся волны, поражает мол¬ния, что ты погибаешь в землетрясении, что ты падаешь со скал высотой в тысячу локтей, умира¬ешь от болезни или совершаешь сэппуку, когда умирает твой господин. И каждый день, незави¬симо от обстоятельств, следует считать себя мертвым.
    У древних есть следующее изречение: «Сделай шаг из-под выступа крыши, и ты мертв. Выйди за ворота, и враг уже ждет». В этом изречении не идет речь о том, чтобы быть осто-рожным. Здесь говорится о том, что нужно заранее считать себя мертвым.

    Если ты еще в молодом возрасте добьешься высокого положения, то наживешь себе врагов, и тогда все твои уси¬лия будут встречать сопротивление. Если же ты будешь по-степенно завоевывать положение в обществе, то люди ста¬нут твоими союзниками, и счастье будет тебе обеспечено.
    В конечном же счете, пока люди относятся к тебе хоро¬шо, тебе ничто не грозит. Говорят, что самых больших успе¬хов добивается тот, чьи устремления находят поддержку у других.

     Наиболее содержательными и интересными считаются «Секретное наставление по ниндзюцу», 1655 г., «Десять тысяч рек собираются в море» (Бансэнсюкай), 1676 г. и «Книга об истинном ниндзюцу» (Сенинки), 1681 г.

    Учитель Такамацу Тода говорил своему ученику:
   «Если смерть посмотрит в твои глаза, встреть ее сме¬ясь».
    «Принимай поражение всегда с улыбкой»
    «Не говори никогда о своих знаниях, это может заста¬вить их исчезнуть».

    В книге Эйдзи Есикава «Честь самурая» говорится: «Воины ниндзя имели собственный кодекс чести, что и было их отличительной особенностью от других воинов.
    Базировался этот кодекс на своем особом взгляде на жизнь, основываясь на том, что за-дания им всегда приходилось выполнять в оди¬ночку. Для простого самурая было делом че-сти умереть за своего князя. Ниндзя же относились к этому совсем по-другому. Они ценили свою жизнь, так как им было необхо¬димо вернуться живыми во что бы то ни было. Ведь никакая ценная информация, собранная в глубоком тылу врага, не имеет смысла, если не принести ее домой. Встретить свою смерть на территории врага считалось для ниндзя огромным позором, и даже гибель в героиче¬ском бою с превосходящими силами не спа¬сала от бесчестья. В этом смысле кодекс че¬сти ниндзя, каким бы странным он ни был, никак не противоречил заповедям Пути Вои¬на: если смерть ничем не помогает хозяину, она позорна и бессмысленна. И, несмотря на то что ниндзя многим казались безнравственными людьми в отличие от самураев, в основе их поведения также лежало глубокое пред¬ставление о долге самурая».
    Система обучения ниндзюцу грамотно про¬думана и эффективна, как и все, чего касаются японцы, которые извлекают опыт буквально до мельчайших частиц из всего, что только можно.

    Ясуоси Фудзибаяси говорил: «Глубокий и ис¬тинный смысл умения владеть мастерством нинд¬зюцу заключается не в том, чтобы доводить до совершенства мощные, разрушительные удары и приемы, а в том, чтобы находиться в полной гар¬монии с миром и на уровне интуиции развить в себе ощущение присутствия врага, чтобы нау¬читься определять характер тех или иных событий и уметь приспосабливаться к ним».
    «...Для того, чтобы одержать победу, ниндзя сливается с миром, он на уровне подсознания чувствует и предугадывает будущее, он находится в единении с небесным провидением и природны¬ми законами. Обладая ясным и чистым сознани¬ем, ниндзя приобретает тот необходимый опыт, который позволяет ему выжить в самых трудных условиях».
    «...Если разум и душа воина не будут открыты для высшего духовного откровения, владение ис¬кусством ниндзюцу принесет ему только вред».

    Мэн-ши сказал: «Когда человек проявляет гуманность и справедливость, к нему идут даже мудрецы; ну а если к нему приходят мудрецы, значит, он может пользоваться и шпионами».
     Мэй Яо-Чэнь конкретизировал эту мысль: «Если проявить к шпионам гуманность и справедливость, то можно смело ими пользоваться. Гуманностью можно привязать к себе их сердца, справедливостью вдохновляют на верность. По¬средством гуманности и справедливости можно руководить людьми».



               ***
    Месяц подобен мечу.
    Одиноко бредущий
    В горах самурай…



               ***
    Рассекающий осенние листья…
            


               ***
    Скиталец ронин
    Сам себе господин,
    Вольный бродяга.



    Примечание. «Ронины чем-то похожи на безземельных рыцарей в Европе, но со своими особенностями. Это были самураи, лишившиеся покровительства своего господина, а значит и постоянного дохода. Они могли стать торговцами (но это считалось позорным делом для воинов), а могли уйти в вольные поэты или музыканты. Последнее, впрочем, требовало таланта, и далеко не у всех он был. Однако чаще всего бедный и неприкаянный воин становился разбойником или наемным убийцей, поэтому ронинов в Японии того времени не особо жаловали.»



                ***
     Мир опасен,
     Как острие катаны,
     Не знаешь, где обрежешься…



                ***
    С некоторыми людьми, как со сосредоточенным, резким, стремительным самураем… будь предельно осторожен!..  в обращении (даже в жестах, мимике, словах) – как с острейшей, опасной бритвой…



                ***
    Катаной молниеносно
    Срубить голову курице.
    Бегающий фонтан крови…

    *достаточно всего лишь одного резкого движения, чтобы изменить реальность жизни и смерти…


    
     Примечание. Русским (и всем): когда не знаешь, чем заняться, лучше - медитировать. Вместо алкоголя в моменты стрессов лучше — медитация — и для здоровья, и для душевного равновесия. (В больнице, на отдыхе, в транспорте — где угодно, сосредоточенность на дыхании помогает успокоиться).

     Примечание. Я когда-то мучился бессонницей почти каждый день, проснусь посреди ночи и обдумываю что-то, зацикливаясь на мыслях, а после трудно заснуть, можно так до утра вертеться, а наутро надо быть бодрым и свежим для деятельности. Приходилось принимать токсичные снотворные, но они лишь усугубляли плохое самочувствие. Я долго искал выход и нашел, поэтому делюсь с вами. Это дыхательные упражнения. Когда мне хочется заснуть и избавиться от навязчивых мыслей, я просто начинаю дышать, делать быстрый глубокий вдох через нос и длительный, как можно медленнее,  выдох через нос, можно считать 1-2-1-2-1-2… (вместо нудного счета барашков), сосредоточившись на физиологических ощущениях, главное – на дыхании. И так просто дышу, возможно, представляя, парение орла высоко в (снежных) горах, как он вдыхает – взмахивает крыльями – и парит – выдыхает… Постепенно мысли уходят, приходят какие-то неконтролируемые фантазии… и я засыпаю. Это позволило мне засыпать, избавиться от мучений невыспавшегося человека и от всевозможных снотворных средств, которые лишь вредили здоровью.
     Кстати, анапана позволяет избавиться и от панических атак, связанных с переутомлением.
      О дыхании. Дыхание – жизнь. Есть дыхание есть жизнь, нет дыхания – нет жизни. Даже сознания может не быть, но дыхание обязательно, чтобы была жизнь. Дыхание – главный столб, основа нашей жизни.

    Анапана – свободное дыхание без мыслей. Чувствуешь дыхание – нет мыслей, думаешь – не чувствуешь дыхание. Есть мысли – нет дыхания. Есть дыхание – нет мыслей.

    Четыре основных техники дыхания анапаны:   
    Сокол (или орёл) вдыхает быстро, выдыхают – медленно и парят над скалами, лугами… просто высоко парит… выносливое существо. Дыхание очищает от всего постороннего.
    Вдох – словно взмах крыльев – и долгий медленный выдох – словно парение над высокими горами. Некоторые орлы (и птицы) летают выше Эвереста.
   
    Волк дышит быстро и часто – волк выносливый. Дыхание огня – быстрый вдох и выдох.

    Могучий медведь вдыхает медленно и глубоко, а выдыхает быстро, собираясь с силами. Дыхание Джина – медленный, полный вдох, когда грудь поднимается и раздувается – и быстрый выдох, подобно выдоху факира. 

    Дыхание черепахи – медленный долгий вдох и медленный долгий выдох. Соответствует движению черепахи. Черепаха ползёт медленно по песчаному побережью голубой лагуны среди пальм, овеваемая свежем морским ветерком… медленно дышит в спокойствии. Черепаха – символ долголетия.
    Отдых полоза. Питон лежит в спокойствии и медленно дышит: медленно вдыхает, медленно выдыхает, питон долго живет.
    Дыхание у питона долгое, длинное, как и он сам. И питон спокоен, что даже вошло в поговорку «спокоен как питон».


            
    Випассана – глубокий самоанализ себя, своих действий, реакций со стороны, осознание мира как он есть.

    Медитируйте в горах, у моря, где угодно… хоть стоя, хоть сидя, хоть на ходу...

   
    Примечание. «В продолжительном спокойном сидении в действительности нет ничего противоестественного. Кошки делают это; даже собаки и другие более нервные животные делают это. Так ведут себя так называемые примитивные народы — американские индейцы — или — почти у всех народов — крестьяне. Это искусство труднее всего дается тем, кто развил свой чувствительный интеллект до такой степени, что уже не может удержаться от предвидения будущего и поэтому вынужден постоянно кружиться в вихре действий, «упреждая» события. Но неспособность сидеть и наблюдать с полностью успокоенным сознанием есть неспособность воспринимать целиком тот мир, в котором мы живем. Ведь человек познает мир не только тогда, когда мыслит о нем и действует в нем. Сначала ему необходимо ощутить мир более непосредственно и продлить это ощущение, не спеша с выводами.
    Роль дза-дзэн в Дзэн-буддизме легко понять, если вспомнить, что Дзэн воспринимает реальность прямо, в ее «таковости». Чтобы увидеть мир конкретно таким, как он есть, не расчлененным посредством категорий и абстракций, необходимо смотреть на него с неразмышляющим умом, т. е. с умом, не создающим о нем символов. Дза-дзэн, таким образом, это не просто сидение с опустошенным сознанием, которое исключает любые впечатления, связанные с внутренними или внешними чувствами. Это не концентрация в обычном смысле слова, как сосредоточение внимания на одном чувственном объекте в ущерб всем остальным, например, — на источнике света или кончике собственного носа. Дза-дзэн — это спокойное некомментирующее осознание всего, что происходит здесь и сейчас. Это сознание сопровождается живейшим ощущением «неразличения» себя и внешнего мира, ума — от его содержания: различных звуков, картин и прочих впечатлений окружающей среды. Конечно, это ощущение возникает не в результате стремления к нему. Оно приходит само собой, когда человек сидит и наблюдает, не преследуя в душе никакой цели, в том числе и той, чтобы освободиться от цели.»

    Медитация  http://starboy.name/med/med1.html

   

     Примечание. Я задумался, почему история о 47 ронинах стала столь легендарной и преподносится символом верности самураев своему господину, готовности пойти ради него на сэппуку, а также символом воинской чести. Но если мы посмотрим глубже в эту историю, то поймем, что господин их был человеком благородной души. Не просто благородного происхождения, а именно благородной души, прекраснодушный, даже в чем-то наивный. Он столкнулся с корыстолюбивым, скверного нрава высокопоставленным чиновником, которому не пошел на уступки, не смог переступить через себя и, льстиво угодничая, преподнести дары (или преподнёс, но того дары не удовлетворили, и скверный чиновник стал придираться к нему, оскорблять, называть «неотесанным деревенщиной» и выставлять в невыгодном свете в знании церемоний). Затаив обиду, герой решил рассчитаться с обидчиком, но сделал это даже отчасти наивно, неумело, даже позорно, так, что у него не вышло убить злодея, и он был приговорен к ритуальному самоубийству. Его верные люди, самураи, решили отомстить и довести дело до конца ценой собственных жизней. Детали истории вы можете узнать сами. Что важно, так это то, что они пошли на такую жертву ради, именно что, благородного человека, которому волею судьбы служили ранее. Именно за благородного, прекраснодушного, в чем-то наивного, идущего против зла они пожертвовали собой.
     Что-то похожее нам дает пример Пушкина и Геккерна, только у Пушкина не было ронинов, чтобы отомстить за него. Лермонтов отомстил стихами и тоже поплатился. Многие также хотели отомстить Дантесу, но не смогли.
     Подобные благородные личности обычно выступают положительными героями в сказках, легендах, где противостоят могущественным злодеям, и в сказках, перетерпев многие страдания и приключения, побеждают. Но не так обстоят дела в реальной жизни.
     P. S. Лично я, например, не наблюдаю среди нынешних политических деятелей западных государств подобных личностей, характеров. В этих политиках трудно разглядеть, найти даже капли того прекраснодушия и благородства.


    P. S. Асано Наганори (1667—1701), князь Ако, известен главным образом как господин 47 ронинов. Вот его тонкое предсмертное стихотворение:

         «Что делать мне с этой весной?
         О ней я знаю не больше,
         Чем этот вишневый цвет,
         Подобно которому я
         Сейчас призываю ветер.»

  Оиси Ёсио (1659—1703), лидер и вдохновитель 47 самураев из Ако, прославившихся местью за Асано Наганори. Вот его стихотворение, в котором чувствуется исполнение долга и чистота:

         «До чего хорошо,
         Мысли очистив,
         Тело отбросив, как ветошь,
         Любоваться ясной луной,
         В безоблачном небе плывущей.»



    Примечание. Напомню события истории о 47 самураях. «14 декабря 1702 года сорок семь самураев отомстили чиновнику Кире Кодзуке-но-Сукэ, служившему при дворе сёгуна Токугава Цунаёси, за смерть своего господина Асано Такуми-но-Ками Наганори, которого в том же году приговорили к сэппуку за нарушение дворцового распорядка, так как тот обнажил оружие и напал на Кира Есинака в ответ на оскорбления и издевательства. В то время существовал закон «о равном наказании для участников драки» и наказанию должны были подвергнуться оба участники инцендента, но Кира использовал свои связи и ушел от наказания, а Асано получил по всей строгости закона, по-видимому, как чужак: в тот же вечер без разбирательств его отвели к даймё Тамура Укиё-но Дайбу и в саду заставили сделать сэппуку. Такая бесцеремонность была оскорбительной для человека его ранга. Мало того, семью Асано лишили титула, а поместье клана конфисковали.
    После смерти своего господина, сорок семь самураев во главе с Оиси Кураносукэ, потребовали пересмотреть указ и восстановить честь Асано и его дома, но никем не услышанные, поклялись отомстить за него. Зная о том, что Кира усилил охрану, заговорщики усыпили его бдительность: некоторые сменили занятие, некоторые стали купцами или монахами, сам Оиси переехал в Киото, развелся с женой и предался пьянству и разврату. Прошло время, узнав о том, что слуги Асано разбрелись в разные стороны, а Оиси ведет разгульный образ жизни, Кира ослабил охрану.
    Этого и ждали самураи Асано: они собираются в условленном месте и марш-броском добираются до столицы. В одной из легенд говорится: "падающий снег заглушал их шаги...". 14 декабря 1702 года сорок семь ронинов берут штурмом усадьбу Киры, убив и ранив более 30 человек. Сам Кира успевает спрятаться в доме вместе с женщинами и детьми в угольном подвале, но вскоре его находят и предлагают сделать сэппуку. Получив отказ, Оиси сам отрубает ему голову. Эту голову верные слуги пронесли через весь город к могиле хозяина, в храм Сэнгаку-дзи. Самураи поступили согласно духу бусидо, отомстив за своего господина, но они ослушались приказа сёгуна, который приговорил их к смерти. Однако, всем им было позволено оправдаться и как настоящим самураям, вместо того, чтобы быть казненными, совершить сэппуку.»

    P. S. Некоторые обращают внимание на то, что Асано чуть ли не со спины напал на своего недруга. Но подлый чиновник побежал от него… Зато какое предсмертное стихотворение Асано, в котором говорится о «легкости» расставания с жизнью…

    Предсмертное стихотворение даймё Асано Такуми-но-Ками Наганори:

                ***
    «Под порывом осеннего ветра цветы опадают,
    Я ещё легче с жизнью прощаюсь
    И все же – почему?..»

    Или

    «Под порывом весеннего ветра цветы опадают
    Я ещё легче с жизнью прощаюсь
    И всё ж, почему?..»

    Или

                ***
    «С ветром весенним играя, цветы опадают,
    Я еще легче с жизнью прощаюсь
    И все же – почему?..»



     Примечание. Красавица рапира… гибкая, утончённая, лёгкая, острая… моя китайская красавица!.. Конечно, рапиры бывают какие угодно, итальянские, испанские, немецкие, французские и т.д. Но у меня китайская… Перед Ней даже как-то стал меньше, невзрачнее японский меч Миямото Мусаши, которому я предан...
   


           ***
    Перед (блистательной) китайской Красавицей
    Стушевался Миямото Мусаши…
    Рапира и меч.



           ***
    Перед (блистательной) китайской Принцессой
    Стушевался японский бродяга…
    Рапира и меч.



            ***
    Дождливой осенью
    Танцующий с мечом самурай,
    Рассекающий дождевые капли.



             ***
    Снежной зимой
    Танцующий с мечом самурай,
    Рассекающий летящие снежинки.



              ***
    Замок Чёрного ворона,
    Не ты ли суровое прибежище
    Странствующего ронина?!.   



               ***
    Последний лист на дереве
    Под порывистым ветром
    Держится, цепляясь за жизнь...



               ***
    Первый утренний снег
    Так чист и нестоек,
    Как невинный юноша.



               ***
    Белый меч
    Из японского дуба
    Сияет светом дерева.



               ***
    Древо, очищенное от коры, 
    Словно обнаженное тело,
    Несущее свет (жизни).



               ***
    Меч самурая –
    Слуга времени (смерти),
    Обостряющий жизнь.   



    Примечание. Дао. В моем представлении мужское-женское: белая половина – Китай, тёмная – Япония.

    Примечание. Мои японские татуировки. На правом плече сидящий в медитации самурай перед мечом, опадают осенние листья (ибо мне не хватает спокойствия и безмятежности); рядом цветущая сакура с облетающими на водную гладь лепестками; на левом плече большой карп (ибо мне не хватает упорства, прямоты, отсутствия реакции); на спине большой дракон, рядом внизу змея; на левой ключице маска Ханнья. 

     Я не делаю татуировки себе, и вам не советую, пусть они будут невидимы, под кожей, на вашем подсознании, частью вашей натуры, внутри, не обязательно показывать, являя их наружу.
      Они словно нанесены невидимыми чернилами, которые проявляются по необходимости.

     Умный Дракон скрывает свои когти,
     Умный Дракон скрывает свои татуировки, прячет их под своей кожей,
     Умный Дракон хранит суть внутри сокрытой, не выставляя ее наружу, где не поподя.



            *** 
     Упорство карпа
     Против течения -
     Ради цели.



            ***
     На разделочной доске
     Под ножом повара
     Не дрогнувший карп.



            ***
     (развитие)
     Мать-львица,
     Зовущая с вершины
     Маленького львенка.



    Примечание. Упорство. «Известна китайская притча о том, как мать – львица отнесла своего любимого маленького детеныша вниз, в ущелье. Сама она забралась на гору, и оттуда звала его к себе, поощряя его совершить трудное восхождение. Таким образом, львица пыталась обучить его упорству и выносливости. Эта притча о выживании наиболее приспособленных к жизни символизировала конфуцианский взгляд на идеальных родителей, которые жертвуют своими чувствами ради того, чтобы их дети вырастали выносливыми и упорными.»



    Змея – символ Времени



             ***
    Ползущая змея –
    Символ смерти,
    Движения времени.



             ***
    Укус змеи –
    Болезненный, порой смертельный
    Укусу времени.



             ***
    Опасаясь ползущей змеи,
    Возвышаясь над ней,
    Ярче алеет мак.

    (выражая собой принцип стремления к возвышению в отрицании, через страх смерти, усиления жизни, цветения)



            ***
    Смертельно-опасная
    Изворотливость змеи,
    Снизу, исподволь.



            ***
    Тайная мудрость
    Незаметной змеи,
    Скрывающейся в траве.
    (ниже травы)

   

            *** 
    Спокойствие змеи,
    Свернувшейся кольцами.
    Приобщение к вечности.


            
             ***
     Отдыхающая змея,
     Свернувшаяся кольцами отрицания*, -
     Символ вечности.

     *выражает собой принцип отрицания, восхождения по спирали
      
    

             ***
    Дышащая огнём страсти
    Сила и ярость
    Красно-чёрного Дракона.



            ***
    Маска Ханнья:
    Озлобленность приводит
    К скорби.

   

            ***
    На теле краб,
    Символ цепкости и ловкости,
    Меняет характер.



            ***
     Якудза гейко,
     Цветы цветут на теле,
     Вместо кимоно.



            ***
     Свидетельство страсти,
     Цветок раскрылся
     На теле у майко.



            ***   
    Кинтаро – сверхребенок (рожденный сверхчеловек)




             *** 
      Юко – дитя ночи.




             ***
    Цветок пиона –
    Символ служения
    Свирепых псов.



            ***
    В сражении
    Найти большой пион – 
    Достойного война.



            ***
    (всесокрушающее бесстрашие)
    Голубь прикрыл крылом
    Вывалившиеся кишки, -
    Точно самурай, совершивший сэппуку.



     Примечание. В общественную баню в Японии людей с татуировками не пускают. Спрашивают на входе, есть ли татуировки… Якудза не пройдет!
     С маленькой татуировкой пустят, если ее залепить. А вот если там будет дракон во всю спину, то нет. Видимо, в приличном обществе не место людям с татуировками.

     Баня - и в Японии баня!



             ***   
     Японцы в бане
     На полке в пару,
     Словно сумоисты.



             ***
    За открытой душой
    И добрым сердцем
    Спрятан нож.
    


              ***
    Сад поэта.
    Путь разума и чувств,
    Согласных Натуре.



              ***
    Сад самурая.
    Путь меча и медитации,
    Путь очищения. 



               ***
    В глубине японского сада
    (Мерный) Звук цукубаи…
    Тишина одиночества.



              ***   
     Осенней грустию томим,
     В японском тихом уголке,
     Медитативный паладин,
     (Среди камней и вод один)
     Забылся я в буддийском сне.



     Примечание. Некоторые фильмы о самураях: трилогия: «Самурай. Путь война», «Самурай. Поединок у храма», «Самурай. Дуэль на острове» (1954 г. про Миямото Мусаши, сильные, красивые фильмы), «Миямото Мусаши» (1961 г.) (его знаменитое звучит во мне «Я победил!..»), «Три отверженных самурая (ронина)», «Воин (Ким Санг-Су)», «Затоiчи» (костоправ), «Плохой парень» (Ким Ки Дук), «Леди якудза, Красный пион» (в лучших японских традициях), «Табу», «Курама Тэнгу» (прямо, японский Зорро), «Меч отчаяния» (раб Госпожи Рэнко), «Меч судьбы» (1965 г.) (про злого демона-самурая, мистера «злое совершенство»), «Сумрачный самурай», «Скрытый клинок», «Самурай и кот», «Самурай-волк (1966 г.)»,  «Сёгун», «Расёмон», «Семь самураев», «Харакири» (1962, 2011 г.), «Тень воина», «Повесть о Гэндзи», «Дневник гейши», «Ледяной цветок» (2008 г.)



            ***
    Ночь. Луна.
    Замок сёгуна.
    Один самурай не спит.



            ***
    Медитация воина.



            ***
    Мой меч,
    Мое одиночество,
    Моя скрытая суть.



            ***
    Ожидание поединка.
    Медитация, сидя
    Перед обнаженным мечом.

   

            *** 
    От высокой власти
    Японского сёгуната
    Разит садизмом.

     или

    От власти сёгуната*
    В высоком замке
    Веет садизмом.

    *Власть сёгуната светится, переливается разными оттенками садизма



                ***
    Неприступный замок
    Могущественного Сёгуна,
    Восседающего на вершине власти.



                ***
    К сожаленью,
    Листва опадает,
    Не дожидаясь Государя.



                ***
    Кленовыми листьями,
    Словно птичьими лапками,
    Усыпан путь к Храму.



                ***
    Бушует Осень (Осени пожар),
    В вихрях ветра кружатся,
    Пламенно пестрея, листья... 



                *** 
    Туман в горах
    Заволок сосны, пагоды…
    Сокрыв пропасть.



                ***
    Дорога смерти,
    Устланная кленовыми листьями…
    Путь самурая на поединок.
   
    или

                ***
    Дорога смерти,
    Устланная лепестками сакуры...
    Путь самурая на поединок.



             ***
    Мой страж(х) –
    Блестящая полоска
    Японского меча.

            

             *** 
     Ясность сознания монаха.
     Отражение Золотого Храма
     На глади безмятежных вод.



              ***
     Ветер в соснах
     Напоминает самураю
     О дуновении меча…



             ***
    Смерть, мягко ступающая
    Бесшумными шагами
    Самурая с мечом…



             ***
    Крик самурая
    Перед атакой –
    Точно крик смерти.



             ***
    В выборе жизни или смерти
    Бывает достаточно
    Одного слова.



            ***
    По заснеженному лесу
    Одиноко бредущий самурай…
    Смерть в царстве смерти.
    (На грани жизни и смерти). 



            ***
    Учусь меткой стрельбе,
    Стрельбе из лука,
    Лука разума.



     Примечание. Символично в Японии я потерял обычную чёрную кепку «made in China». Расстроился… но взамен вдруг приобрел с иероглифом «самурай» (добротно вышитым золотистой нитью), – дзэн, японское улучшение.

     Примечание. Женщина, сидящая рядом со мной на представлении в театре Кабуки, заметила, что я смеюсь как актер, играющий сёгуна, и если он смеётся играя, то я так смеюсь от души. Видимо, передалось со сцены… или у меня просто такой заливистый (японский) смех.



              ***
    Блестящее лезвие,
    Рассекающее зимнюю стужу…
    Холод безразличия…

 

    Названия японских мечей:

    - Лунный свет, лунное сияние
    - Невидимый, незаметный
    - Мерцающий свет (звезды)
    - Поющий
    - Тихий
    - Ледяное дыхание (ветра)
    - Восхождение карпа (к Дракону)
    - Молния, молниеносный
    - Несущий смерть
    - Защитник (жизни)
    - Убийца зла
    - Смертельный ветер
    - Дуновение смерти
    - Цунами
    - Миямото Мусаши
    - Рассекающий ветер
    - Опережающий мысль
    - Меч истины
    - Зуб Дракона



            ***
    Древний самурайский замок.
    Сквозь окна льется свет
    Во тьму воинственных веков.

 

            ***
    Во мраке оружейная палата.
    Играет свет тенями,
    Лаская старину.
 


            ***
    Сон буддийского монаха
    Спокоен и безмятежен,
    Как зеркало вод.



            ***
    Настрой перед поединком
    На зеркало вод,
    На лезвие меча*.

    *такой настрой на зеркальную чистоту и безмятежность успокаивает, но нельзя только пассивно служить отражением противника, его отражение необходимо превосходить в отрицании, переигрывать…



             ***
    Горный дух Тэнгу
    Овладел юношей
    И его мечом.



             ***   
    Хранительницы онсэнов –
    Женские духи уюта,
    Любви и спокойствия.


   
             ***
    Девочка с нагинатой,
    Дочь самурая,
    Как ты прекрасна!



             ***
    Убийственно чёрные,
    Раскосые очи самурая,
    Предвещающие смерть.



             ***
    Осень посетила горы.
    Самурай в тишине
    Прощается с жизнью.



             ***
    Древние японские замки
    Подобны великим (грозным) самураям*,
    Возвышающимся над Японией.
 
    *их и строили военачальники-самураи



             ***
    Самурайский терем (замок)
    Возвышается над провинцией,
    Словно самурай в латах.



            ***
    Киото – древнее сердце Японии.



            ***
    Японские замки и пагоды,
    С нависающими ярусами, –
    Точно вечнозелёные ели.



            ***
    Замок Чёрного ворона –
    Замок чёрного рыцаря,
    Грозного самурая.



            ***
    Замок Чёрного ворона.
    В «лунных покоях»
    Сестра Луны.



            ***
    В павильон «созерцания Луны»,
    Кажется, спустилась Луна,
    Дама в лунном кимоно.

    Или

             ***
    В павильон «созерцания Луны»,
    Кажется, спустилась Луна,
    Дама в «лунных покоях».

            
         
             *** 
    Замок Чёрного ворона
    В туманной мгле.
    Осенний вечер.



             ***
    Последние дни жизни
    На диком лоне Природы…
    Пещерный самурай.



            ***
    Ночью лунной
    Блеск катаны… закалённой
    При свете Луны.



            ***
    Блеск катаны
    Под луной, –
    Блеск души стальной.



            ***
    Упругий и стройный,
    Как стальная рапира,
    Закалённый юноша.



            ***
    Стальной юноша
    Со стальным мечом,
    Как пёрышко.



            ***
    Энергия Ки
    Тысячи тысяч
    Самых мужественных мужей.

    Или

            ***
    Ки тысячи тысяч
    Самых мужественных мужей
    В моём мече.



    Примечание. «Японский меч. Десять веков совершенства», Валерий Хорев. «Чудан-но камаэ.
    В полном соответствии с названием меч расположен на среднем уровне, как будто мы хотим уколоть соперника в грудь или солнечное сплетение. Фактически это обычная «сэйган» с немного опущенными руками, и для не сохраняются все базовые требования. Единственная особенность — локти нужно подать чуть вперед, всем видом показывая готовность выполнить «цуки». Некоторые считают эту позицию очень сильной, а из личного опыта могу лишь сказать, что противник, ставший в нее, делается каким-то «неудобным». Если он вдобавок умеет концентрировать «ки» (энергию) и мысленно направлять ее через меч, такое злодейство приводит вас в полное замешательство.»



            ***
    Идя по пути,
    Стараюсь не думать о цели,
    Ибо цель – конец.

    И\или

             ***
    Весь –   
    Для достижения
    Поглощён целью.

    Дао цели.



             ***
    Высшее мастерство:
    Посмотреть на противника –
    И он распадется на части.



    Примечание. 10 заблуждений и мифов о самураях.
    http://starboy.name/Jap/Mythsam.htm


    Примечание. Сёгунат пал, власти самураев пришел конец. Основная причина – застарелые традиции, необходимость обновления. Нечто подобное провел в России Пётр I. Так происходят многие революции. Это очень важный исторический урок о соотношении традиций и необходимости обновления.
    http://starboy.name/Jap/Segun.htm
   

   

 (о Природе)


              ***
    Путник в горах.
    Далеко в тумане
    Удар колокола.   



              ***   
    Осенний туман
    Окутал горную деревню…
    Холодок одиночества.



              ***
    Белые кости
    Ворон клюет, -
    Точно сама смерть.



              *** 
    Фудзи – Император Японии,
    Даже незрим царит
    В душах японцев.



             ***
    (Нихондзин)
    Загадочные дети
    Далеких островов
    Дзэн-буддизма.

    *дзэн – это и то, что превыше обычного



              ***
    В сердце Японии
    У разгорающихся углей
    С другом-поэтом.

    или
         
              *** 
    Сердце к сердцу
    У разгорающихся углей   
    С другом-поэтом.



              *** 
    Басё, сколько веков!
    А стихи твои –
    Точно ныне написаны.



              ***
    (Басё)
    На голой ветке
    Одинокий ворон (Ворон сидит одиноко).
    Осенний вечер (сумрак)
   
vs

             ***
    Чёрный ворон
    На снежной ветке.
    Зимний вечер (сумрак).      



            ***
    В середине лета
    Знойный (жаркий) день.
    Жар-птица.



            ***
    В солнечном лесу
    Золотой фазан.
    Осенний день.

    Или

             ***
    В залитом солнцем лесу
    Золотой фазан.
    Осенний день.



              ***
    (Басё)
    «Плотно закрыла рот
    Раковина морская.
    Невыносимый зной.»

    vs

    Плотно закрыла рот
    Раковина морская.
    Невыносимый холод.



              ***
    (Басё)
   «Отметаю снег.
    Но о снеге забыл я…
    Метла в руке.»

    vs

    Отметаю снег.
    Зачарован зимнем днём…
    Хоть метла в руке.
 


             ***
    (Басё)
    «Жила не напрасно
    И ты, затворница-устрица!
    Новогодний праздник.»

    vs

    Никому ты не служила*
    Кроме самой себя,
    Цветущая в горах сакура.

    *не была для кого-то, - возможно лишь для пчел, шмелей и др., что облюбовали тебя



             ***
     (Басё)
    «Уж осени конец,
    Но верит в будущие дни
    Зеленый мандарин.»

    vs

    Пустынная осень.
    Но верит в будущие дни*
    Зеленый помидор.

    *покраснеет



              ***   
    На стихотворение Басё:

    «Бабочкой никогда
    Он уж не станет… Напрасно дрожит
    Червяк на осеннем ветру.»
   
    Запоздалый (поздний) бутон,
    Не распуститься уж тебе,
    Настали осенние холода*.

    *так и в жизни нашей убогой случается повсеместно



Басё

    «Оплакивая кончину поэта Мацукура Ранрана

              ***
    Где ты опора моя?
    Мой посох из крепкого тута
    Осенний ветер сломал.»

    Примечание. Сомнительно, чтобы ветер сломал посох из крепкого дерева… Последнюю строчку можно заменить:

              *** 
    Где ты опора моя?
    Мой посох из крепкого тута
    В пути надломился.



    Басё
              ***
    «Верно, эта цикада
    Пеньем вся изошла,
    Одна скорлупка осталась.»

    vs
              ***
    Верно, эта цикада
    Любовью вся изошла,
    Одна скорлупка осталась.

    Или

               ***
    Неужели она
    Вся превратилась в любовь? –
    Скорлупка цикады...



               ***
     Улитка уснула
     В лепестках роз…
     Шмель, дружок, не тревожь ее!

     Или

                ***
    Улитка уснула
    В лепестках роз…
    Шмель, дружок, не буди ее!


    P. S. Вспомнилось Басё:

    «В чашечке цветка
    Дремлет шмель.  Не тронь его,
    Воробей-дружок!»



    Басё:

              ***
     «Старый пруд!
     Прыгнула лягушка.
     Всплеск воды».
     (пер. Т. И. Бреславец)

      или

              ***
     «Старый пруд.
     Прыгнула в воду лягушка.
     Всплеск в тишине.»
     (пер. В. Марковой)



              ***
     Старый пруд.
     Яблоко упало в воду,
     Разбежались круги.

     Или
 
              ***
     Яблоко упало в воду,
     Разбежались круги
     В осеннем пруду.

     Или

              ***
     Яблоко упало (плюхнулось) в воду,
     Разбежались круги
     В глухом водоёме.



             ***
    Старый пруд.
    Капля упала с ивы.
    Всплеск в тишине.



             ***
    Дождь прошёл,
    Но с ивы ветер
    Роняет капли в пруд.



             ***
    Глухой пруд
    Ожил весной.
    Звук лягушки.

    Или

             ***
    Глухой пруд
    Ожил весной.
    Пение лягушки.



             ***
    Глухой пруд
    Замер (поздней) осенью.
    Не слышно и лягушки.



              ***
    Закончился чай.
    Беседа исчерпала себя.
    Пора и честь знать!



              ***
    Японский садик
    «Приют отшельника».
     Созерцательный отдых.



              ***
    В японском пруду -
    Удивительное дело! –
    Окунь речной.



               ***
    Пруд дзенского монаха
    Чист и зеркально спокоен
    Осенней порой… как и его душ.



               ***
    Лодка пробирается
    По золотой водной глади,
    Растворяясь (теряясь) в осени…



                ***   
    Уж видна
    Сокрытая в осенней листве
    Хижина отшельника.



                ***
    Крыло стрекозы
    На унылом лугу…
    Осенняя пора.



               ***
    Осыпается листва
    С осенних клёнов…
    Прожитые года.   

   Или

               ***
    Осыпается листва
    С осенних клёнов…
    Напоминая о прожитых годах.   



               ***
    Город спит… вдали
    Волны цунами
    Неизбежно приближаются...   



               ***
    (лунная тропа)
    Луна, появившись,
    Дорожкой по воде прошла
    В ворота (богини) Аматерасу*.

    *Ее сестры; Аматерасу — богиня Солнца
   

    
              *** 
    В Японии богиня Луны спустилась ко мне, пройдя лунной дорожкой по океану… (хотя она идет ко всем, кто видит ее, как на картине Мастера)



              ***
    Сакура, бесплодна ты,
    Ничего не стоят
    Твои цветы!



             ***
    Басё
    «Как завидна их судьба!
    К северу от суетного мира
    Сакуры зацвели в горах.»

    vs

             ***               
    Грусть одинокой сакуры.
    Никто не любуется
    Ее мимолетным цветеньем.

    Или

             ***
    Высоко в горах
    Зацвела одинокая сакура.
    Некому ею любоваться.

    Или

             ***
     Одинокая сакура
     Растет, цветет и опадает
     Не зрима никем.



    Примечание.  В Японии Гуань-инь известна под именем Каннон.


              ***
    Я вопрошал Кэннон,
    Заступницу Земли,
    Всемилосердия канон,
    Материю любви.



              ***
    Утренний свет,
    Приветствующий посетителей
    Храма Богини Кэннон.



              ***
    Никто не полюбит тебя
    На всем белом свете
    Так, как Мать.



              ***
    У Каннон ладони –
    Словно светлые лотосы,
    Несущие тепло любви.



              ***
    Золотосердная Каннон,
    Целую твои руки,
    Касаясь кончиков пальцев.

    или   

              ***
    Мои уста даруют поцелуй
    Каждому твоему пальчику,
    Увенчивая поцелуями.

    (приведи изображение золотистое Каннон)


   
     Примечание. У Храма всемилостивейшей Каннон я посетил место, где снимался поединок Миямото Мусаши. В Храме этому даже была посвящена отдельная табличка. Женщина, стоявшая рядом со мной, развеселились, когда я ей рассказал про Миямото Мусаши. Она оказалась связанной с богиней Аматерасу, ибо, по ее утверждению, за ней следовала всюду солнечная погода, следило Солнце…

    Примечание. В Японии женщины, видимо, не поднялись до самостоятельных, выдающихся Цариц… Но Аматерасу поднялась до Солнца, солнечного божества, символа Японии.


             ***
    Свет
    Мать-Солнце, Аматерасу,
    Согревая детей своих,
    Дает им жизнь.


    Примечание. Страна восходящего Солнца, где люди с разрезом глаз от ослепительной красоты богини Аматерасу - так, что и смотреть на нее невозможно.

      

             ***
    Япония –
    Страна восходящего Солнца –
    Страна Богини Аматерасу.



             ***
    Страна восходящего Солнца,
    Страна богини Аматерасу,
    Страна согревающей Звезды.



             ***
    Богиня Аматерасу,
    Восходя из-за моря,
    Ступает (солнечными) бликами-следами
    По морскому простору
    Сквозь священные тории…
               


             ***   
    В стране Богини Аматерасу
    Чёрный Миямото - 
    Ее служитель.



               ***
    Служители Аматерасу,
    Богини солнечного света,
    Японии верховного божка,
    В одеждах белооблачных,
    Поклонники огня.



                ***   
    Ямато - страна Богини Аматерасу

 
   
 

             ***
    Тории, посвященные Богини Аматерасу… Cкользнула лучом…

 


     Примечание. Как это прекрасно (по-женски): Богиню Аматерасу заставило выйти из пещеры, куда она спряталась, любопытство... и зеркало, в котором она увидела свою  божественную красоту. Солнечное отражение в зеркале.



            ***
    Уткнуться в пятки японской Богине… Царице…



            ***
    Богиня Аметерасу,
    Гостящая на вершине Фудзи (У Фудзиямы в гостях),
    Освещает страну Ямато…



            ***
    (Восход и закат)
    Аматерасу над Фудзи,
    Женское над мужским,
    Богиня над Императором.
 
 
 
 
   


               ***
    И с весенним ветром,
    Когда зацветает сакура,
    Холодна вершина Фудзи.



               ***
    На Луну загляделся –
    Не оторваться,
    Так притягательна она.
   


               ***
    Хижину отшельника
    Засыпал снег в горах.
    Горячая жаровня.    



               ***
    Клён покраснел,
    Не выдержав холодов*…
    Стойко-зеленая сосна.

    *«кленовый лист в Китае и Японии имеет множество значений – он может символизировать влюбленность, осеннюю пору, стойкость (так как клен не страшится зимних холодов),  длительную упорную борьбу.»



               ***
    Бамбук вечнозеленый,
    Что тебе, стойкому,
    Осенние и зимние холода!



               ***
    Таинственный сумрак.
    Тихо зеленеет бамбук,
    Припорошенный снегом.


 
               ***
   У подножья буддийского Храма
   Осыпались красные клёны.
   Отсутствие страстей.
   (Оставь страсти всяк сюда входящий.) 
   


               ***
    Солнечная осень…
    Меж пылких клёнов
    Неба просинь…


      
               ***
    Японский язык
     В графике напоминает
    Заросли бамбука.



               ***
    Загляделся на залив,
    На шум прибоя…
    И не заметил Фудзияму… в облаках…



               ***
    Легко перепутать
    Снежную вершину в облаках
    С облаками.



                ***
    Фудзи и Луна –
    Император и Императрица,
    Белея, встретились в ночи.   



                ***
    Бескрайнее небо –
    Вроде безразлично,
    Но заботливо*…

    *хотя бы создает атмосферу, которая спасает нас от беспощадного (и вместе с тем дарующего жизнь всему) Солнца, и вместе с тем дающего нам для жизни кислород… но могущее нести и смертельную бурю… 



    Я бы дал имена:

    Остров плакучих ив

    Островок одинокого клёна

    Остров семи камней, семи мудрецов

    Остров одинокого созерцателя, мечтателя

    Остров поэта (со скамьей поэта)

    Остров буддийского (даосского, дзэнского) монаха

    Остров любви

    Остров двух влюбленных (в океане жизни)

    Остров одинокого ронина (самурая)

    Остров бонсай

    Остров камней и ручьев

    Остров семи мостов

    Мост встреч и разлук

    Остров мостов жизни и смерти

    Остров чайных церемоний

    Остров одинокой цапли

    Остров карпов

    Остров водопадов

    Остров цветов

    Павильон встреч зари
 
    Павильон проводов заката (Солнца)

    Павильон богини Аматерасу

    Павильон богини Луны, павильон любования Луной

    Павильон любования звездами

    (китайская) «Обитель чистых звуков»   

    Павильон у спокойной реки
   
    Павильон одинокой звезды

    Приют задумчивого сада

    Павильон отдыха муз (и граций)

    Обитель грёз и красоты

    Павильон полночных созерцаний
          
    Озеро фей
               
    Павильон (утреннего, дневного, вечернего, ночного) чаепития

    Чайный домик вечерней Луны

    Чайный домик утренней Зари

    Чайный домик у горных вершин (в тумане)
   
    Чайный домик у золотого Храма

    Чайный домик дружеских бесед

    Чайный домик (горного) отшельника

    Чайный домик (буддийского) монаха

    Чайный домик Будды

    Храм утренней Зари

    Храм Луны

    


  Примечание. «Очень важно сохранить в себе детское восприятие мира, и какими бы взрослыми, какими бы богатыми мы ни стали, мы должны жить честно, в гармонии со своим внутренним и неизменно искренним ребёнком. (Такеши Китано)»

 
   


            ***
   Вода льется
   Из бамбукового ствола...
   Время вечности.



             ***
    Осенью на мосту
    Гейко загляделась на теченье реки…
    Скоротечность красоты.



             ***
    Осенью на мосту
    Самурай загляделся на теченье реки…
    Скоротечность жизни.



            ***
    Опрокинулось небо –
    Морем стало, –
    Купаясь, перепутал.



            ***
    В глухом лесу
    Переплелись меж собой
    Ручьи и корни.



            ***
    Дождь капает
    С бамбуковой крыши...
    В саду камней.



            ***
    Дождь капает
    С бамбуковой крыши...
    На веранде Храма.



            ***   
    Одинокий монах
    В туманном лесу.
    Звук свирели…



            ***
    Снег засыпал
    Чайный домик в горах…
    Горячий чай.



            ***
    Зимний день короток,
    Как росток бамбука.
    Рассвет – и – закат.

 

            *** 
    Клёны пылко
    Касаются крыш,
    Опаляя осенним огнём…



            ***
    Под снегом прогнувшись,   
    Дремлют деревья,
    Чувствуя тяжесть зимы…



            ***
    Осень. Высоко в небе,
    Курлыча, потянулись птицы…
    Глядя в небо, провожаю их,
    Словно души умерших…



            ***
    Опадают осенние листья…
    Так и жизни наши
    Опадают обратно к земле.



            ***
    Звон колокола
    В горном тумане…
    Дзэнский храм.



            ***
    Тихая лунная ночь.
    Слышно, как опадают
    С вишен цветки.
 


             ***
    Поглядишь на ребенка –
    Невзрачная куколка –
    И не угадаешь бабочку.



               ***
    Звёздная россыпь
    Ночных светлячков
    На морском берегу.



               ***
    Словно снег,
    Ветер кружит лепестки сакур…
    Цветочная вьюга



               *** 
    Сердце гор,
    Источая осеннюю печаль,
    Окрасило клёны…



               ***
    Цветки сакур облетают,
    Напоминая снежный пух…
    Майко под зонтом…



               ***      
    Цукиёми светит
    Своему брату Сусаноо,
    Луна и шторм…
   


               ***
    Красные клёны,
    Отраженные на водной глади…
    Осень любуется собой.
    (Словно в зеркало
    Нарядная Красавица).


       
    Примечание. Природа Японии, сама Япония так утонченно красивы, что даже не верится, что в них столько жестокости.



               ***
    Золотой терем,
    Сокрытый в хвойном лесу,
    Словно в сказке.   



               ***
    Горы посетила Осень.
    Золотым Храмом в пруду
    Любуется гейко. 


   
               ***
    Мир глазами майко.


       
               ***
    Предрассветная Луна
    Глядится в водную гладь…
    Золотой павильон.      



               ***
    Солнечный свет залил
    Золотой павильон,
    Словно пчелиный улей.   



               ***
    Комната Будды.
    Жёлтые татами
    Хранят солнечный свет.

    Или

               ***
    Комната Будды.
    Пусто. Жёлтые татами
    Хранят солнечный свет.



               ***
    Золотой павильон
    В ночной тишине,
    Погруженный в небытие.


 
               ***
    Тёмно-синее небо
    Встречает юный (новорожденный) месяц…
    Золотой Храм.



           ***
    Зимняя Луна.
    Золотой Храм
    Припорошен снегом…



            ***
    Зимний пейзаж
    Золотого Храма.
    Смерть и дзэн.



            ***
    Взмыл из пепла
    Феникс золотой,
    Сын Неба*.

    *венчает сожженный некогда Золотой Храм



             ***
    Золотой Павильон
    В любое время года,
    Словно феникс золотой*. 

    *Феникс – символ Бога, что постоянно стоит, воскресает сквозь времена (время).



            ***
    Бог Солнца,
    Гуляя по свету,
    Приглядел Золотой Храм.

    Или

            ***
    Богиня Солнца,
    Гуляя по свету,
    Приглядела Золотой Храм.



             ***
    Золотой Храм –
    Дом Солнца,
    Гостиная Аматерасу.



             ***
    Нарядный Даймё,
    Сидящий в центре комнаты,
    Воплощая центр Власти.



              ***
    (К самураям-слугам)
    Солнечный свет коснулся
    Оставленных снаружи гэта, -
    Знак слуге пробудить Супругов.



    Примечание. Посещал ли Миямото Мусаши Золотой Храм, сосредоточие земной красоты и власти? Наверное. Годы подходящие.

   Примечание. Юкио Мисаима – один из моих любимых авторов, которого я понимаю, все произведения которого я прочитал… и которые оказались мне близки, и в силу подоплеки характера либидо.

   Юкио Мисима http://starboy.name/yuk/yuk1.html

   Примечание. Имя Андрей по-японски - Юкио («Путь героя», хотя я себя героем не считаю). Моё имя созвучно с выбранным именем Юкио Мисима! Мы тёзки.

    Примечание. Юкио Мисима, «Солнце и сталь» (выдержка для быстрого знакомства с авторским стилем): «Я научился видеть гигантскую змею, свернувшуюся кольцами вокруг земного шара. Она проглотила свой собственный хвост и тем самым уничтожила полюсы. Исполинская рептилия смеется над всеми противоположностями. Да, постепенно я стал различать ее контуры.
     Противоположности, доведенные до предела, начинают напоминать друг друга; максимально отдаленные предметы, продолжая двигаться в разные стороны, незаметно переходят к сближению. Этому научили меня магические кольца змеи. Тело и дух, чувственное и интеллектуальное, внешнее и внутреннее тоже должны были сойтись в некоей точке – где-нибудь над земной поверхностью, чуть выше белой змеи облаков, опутавшей планету.
     Чт; находится на самой кромке края? Скорее всего, ничего – лишь нарядная бахрома, свешивающаяся в пустоту.
     На земле человека прессует сила гравитации: он таскает на себе тяжелую шубу из плоти, обливается по`том, натужно бежит, наносит неповоротливые удары, с трудом и невысоко подпрыгивает. Но иногда, сквозь черную пелену усталости, мне доводилось видеть радужные вспышки цвета, которые я прозвал «восходом плоти».
     На земле человек иссушает свой разум изысканиями, словно пытаясь улететь в бесконечность; он неподвижно сидит за столом и подбирается все ближе, ближе, ближе к обрыву духа, рискуя сорваться в бездну пустоты. Временами (хоть и очень редко) духу тоже удается разглядеть во мгле зарницы собственного восхода.
     Но два эти вида прозрения не гармонируют друг с другом. В них нет ничего схожего.
    Ни разу, предаваясь физическому действию, не испытал я пугающе холодного удовлетворения, которое приносят интеллектуальные искания. Ни разу, увлеченный работой разума, не ощутил я жаркого дыхания, самозабвенной черноты телесного бытия.
     И все же точка соприкосновения наверняка существовала. Вот только где? 
     Обязательно есть зона, где движение, достигнув апогея, становится неподвижностью, а статичность превращается в движение. Стоит мне начать бешено размахивать руками, и я тут же потеряю частицу своей интеллектуальной крови. Стоит мне хоть на миг задуматься перед нанесением удара, и он не поразит цели.
     Я был уверен, что где-то обретается принцип более высокого порядка, примиряющий эти полюса и сводящий их воедино.
    Имя ему – смерть, в этом я не сомневался.
    Но я привык воспринимать смерть слишком мистически. Я забыл о самой простой, физической ее стороне.
    А ведь Земля плотно окутана смертью. Высшие слои атмосферы, где уже нет воздуха, взирают сверху на нас, ползающих по поверхности и привязанных к ней физиологическими условиями нашего собственного бытия. Там, наверху, властвует чистая, беспримесная смерть, но человека она поражает крайне редко, ибо та же физиология не пускает его подняться ей навстречу. Если бы мы могли взлететь туда без защитных приспособлений, то моментально бы погибли. Для того чтобы выжить, войдя в соприкосновение с космосом, человеку нужна особая личина – кислородная маска.
    Дух и разум привыкли парить в этих безвоздушных высях, но взять с собой тело мы не можем – оно там не выдержит. Полеты одного духа совершенно безопасны, им не дано заглянуть в лик смерти. И всякий раз дух, разочарованный и неудовлетворенный, вынужден возвращаться в свое телесное жилище. Странствия души не способны привести к заветному единству. Духу и плоти необходимо отправляться в полет вместе – иного пути нет.
    Когда я пришел к этому выводу, я еще не знал о существовании змеи.
    Зато мой разум был отлично знаком с небесными вершинами. Мой дух взлетал выше любой птицы, не страшась кислородного голодания. Он вообще не испытывал потребности в кислороде. Ох уж этот дух! Как смеялся он над жалким кузнечиком тела, способным только на низенькие скачки и никогда – на взлет! Помню, как забавляло меня это жалкое копошение в траве.
    Но кое-чему, оказывается, можно научиться и у кузнечика. Со временем я стал жалеть, что не беру тело в свои полеты, оставляя его на земле, в тяжелой клетке мышц.
    И вот однажды я захватил тело с собой; мы оказались в барокамере для предполетных испытаний. Пятнадцать минут я проходил денитрификацию, то есть вдыхал стопроцентный кислород. Тело с изумлением обнаружило, что помещено в ту же среду, куда каждую ночь погружается дух: неподвижность, прикованность к креслу, необходимость решать непосильную задачу…
    День 5 декабря выдался ясным и чистым.
    На аэродроме военной базы, посверкивая серебром, выстроились в ряд эскадрильи реактивных истребителей F-104. Возле самолета с бортовым номером 016 хлопотали техники, готовя машину к взлету. Впервые в жизни я видел F-104 в состоянии неподвижности, раньше мне доводилось лишь провожать завистливым взглядом его полет в небесах. Угловатый, стремительный, как божество, силуэт появлялся, прочерчивал синеву и тут же исчезал. Как долго мечтал я очутиться там, наверху, внутри этой серебряной точки! О, что это было бы за переживание! Какая самоотрешенность! Какая великолепная насмешка над упрямой домоседкой-душой! Как взрезает самолет небо, как распарывает этот гигантский синий занавес молниеносным ударом кинжала! Кто отказался бы почувствовать себя острием такого волшебного клинка?
    Я был в красном скафандре, с парашютом на плече. Мне показали, как подключать и отсоединять жизнеобеспечивающие системы, проверили кислородную маску. Тяжелый белый шлем на время перешел в мою собственность. К каблукам сапог не прицепили серебристые «шпоры», которыми положено прикреплять к креслу ноги, чтобы не переломать их при взлете.
    Было два часа пополудни. Солнечный свет, просеиваясь сквозь легкие облака, лился на аэродром мелкими посверкивающими каплями. Рисунок неба и освещение были совсем как на полотнах старых мастеров-баталистов. Из невидимого алтаря, спрятанного за облаками, на землю падали тонкие светоносные лучи. Я не знаю, зачем небу понадобилось именно в тот день разыграть столь величественное, грозное и старомодное действо, зачем свет струился вниз так весомо, осеняя дальние леса и деревни таинственным, неземным сиянием. Очевидно, небо знало, что сейчас оно будет взрезано, и устроило торжественную прощальную мессу. Отвесные лучи казались мне трубами огромного органа…
    Я сел в заднюю кабину, прикрепил «шпоры», еще раз проверил маску, закрыл над собой стеклянную полусферу фонаря. Пилот находился в передней кабине, мы разговаривали по рации, и нашу беседу все время прерывали отрывистые команды на английском. Прямо перед коленями желтело кольцо катапульты, уже вынутое из гнезда. Вокруг – множество приборов: альтиметры, спидометры, барометры. В моей кабине был дублирующий штурвал, и я наблюдал по его движениям, как летчик проверяет систему управления.
    14 часов 28 минут. Заработали двигатели. Сквозь металлический гул я слышал оглушительное, почти ураганное дыхание напарника. Четырнадцать тридцать. Наш 016-й плавно вырулил на взлетную полосу, замер на месте и включил двигатели на полную мощность. Я почувствовал себя совершенно счастливым. Я отправлялся в мир, где повседневное, обыденное, наземное не в цене. Разве можно было сравнить такой момент со взлетом пассажирского лайнера, перевозящего обывателей с места на место!
    Я очень долго, страстно, нетерпеливо ждал этого мига. Все познанное осталось за спиной, впереди – только неведомое. Мгновение взлета напоминало взмах лезвием тончайшей бритвы. Да, я давно мечтал испытать это ощущение, причем именно при таких жестких и беспримесных условиях. Ради нынешней минуты я, наверное, и жил. Меня переполняли любовь и благодарность к тем, кто помог моей мечте сбыться.
    Как же я мог забыть, что есть такое слово «прощание». Я был похож на чародея, усилием воли пытавшегося вычеркнуть из памяти роковое заклятье.
    Взлет F-104 будет впечатляющ. Отметку в десять тысяч метров, которую истребители военной поры достигали за пятнадцать минут, мы минуем всего за две минуты. На меня обрушится перегрузка, стиснет внутренности стальным кулаком, превратит кровь в тяжело струящийся золотой песок. С моим телом произойдет алхимическое превращение.
    Острый серебряный фаллос истребителя вздыбился навстречу небу. Я ощущал себя заряженным в него сперматозоидом. Скоро мне предстоит узнать, что` чувствует сперматозоид в момент семяизвержения.
    У меня нет сомнений в том, что перегрузки, вызванные высотным полетом, – одно из самых редких, маргинальных, диковинных ощущений эпохи, в которую мы живем. Нет периферии, более отдаленной от нашего обыденного опыта. Мне думается, что высшее проявление психической деятельности сегодня можно испытать лишь в момент перегрузки. Гроша ломаного не стоят любовь или ненависть, не готовые подняться на такую высоту.
    Перегрузка – физическая ипостась всесокрушающей божественной воли; это опьянение, полярно противоположное обычному хмелю; интеллектуальная вершина, являющаяся антиподом разума.
    F-104 оторвался от земли, нос его был устремлен вверх. Не успел я опомниться, как мы уже пронзили пелену облаков.
    Пятнадцать тысяч футов, двадцать тысяч.
    Стрелки альтиметра и спидометра метались по циферблатам проворными белыми мышками. Предзвуковая скорость 0,9 Маха.
    Вот и перегрузка. Она показалась мне совсем не мучительной, а, наоборот, нежной и сладостной. Грудная клетка стала совершенно пустой – словно из нее исторгся стремительный водопад. Я ничего не видел, кроме пепельно-голубого купола неба. Мы как бы вгрызлись в небосвод, откусили от него изрядный кусок и проглотили. Голова была на удивление свежей и ясной. Кругом – безмолвие, покой, безбрежность; по голубизне разбросаны семяподобные лужицы облаков. Я не могу сказать, что чувствовал себя проснувшимся, ибо до того я не спал, но пробуждение все же состоялось – моя душа содрала с себя некую обволакивающую пелену, представ передо мной чистой и нетронутой. Солнце безжалостно слепило меня, заливая кабину сиянием, а я задыхался от светлой радости. Зубы мои были стиснуты, словно от невыносимой боли.
    Я находился внутри того самого F-104, который прежде видел только высоко вверху, рассекающим небо! Я оказался внутри этой отдаленной серебряной точки! Еще совсем недавно я принадлежал к числу обитателей Земли, и вот я уношусь от них в неведомую даль: я превратился в точку, которую они провожают взглядом, чтобы тут же о ней забыть.
    Стоит ли удивляться, что сияние солнца, наполнявшее кабину голым, неистовым светом, казалось мне ореолом славы. Именно так представлял я ее: неорганический, сверхъестественный, беспощадный свет, переплетенный с опасными космическими лучами.
    Тридцать тысяч футов, тридцать пять тысяч.
    Море облаков далеко-далеко внизу, оно расстилается ровным ковром белого мха. Истребитель мчится на юг, в сторону океана, чтобы не преодолевать звуковой барьер над населенной местностью.
    Четырнадцать сорок три. На высоте в тридцать пять тысяч футов мы постепенно убыстряем движение и переходим с предзвуковой скорости на 1,15 Маха, потом 1,2 Маха, 1,3 Маха. Высота – сорок пять тысяч. Солнце сползает куда-то вниз, мы уже выше его.
    Ничего не происходило.
    Просто плыл в ярком сиянии серебряный самолет, сохраняя идеальное равновесие. Я снова оказался в герметичной неподвижной камере. F-104 словно оцепенел. Маленький серебряный домик причудливой формы, застывший среди небес.
    Давешняя барокамера имитировала полет в безвоздушном пространстве очень точно: недвижность лучше всего передает ощущение предельной скорости.
    Я не испытывал ни малейших признаков удушья. На душе было светло, мысль работала ясно. Я сделал открытие: замкнутое пространство и пространство открытое способны служить человеку, его душе одновременным обиталищем. Раз в апогее действия и движения находится покой, то вполне вероятно, что окружающий меня небесный простор, ковер облаков, мерцающее бликами море, сползшее вниз солнце – суть явления моего внутреннего мира. Отдалившись от земной поверхности, приключение духа и приключение тела без труда нашли общий язык. На эту-то высоту и мечтал я воспарить.
    Застывшая в небе серебряная трубочка олицетворяла мой разум, а ее недвижность – состояние моей души. Мозг лишился защиты черепной коробки и стал доступен окружающей среде, как морская губка. Мир внутренний растворился в мире внешнем, они общались друг с другом совершенно свободно. Простая вселенная, состоявшая только из облаков, океана и заходящего солнца, превратилась в величественную панораму моего душевного устройства. В то же время явления и события моего «я» сбросили оковы психологии и эмоций, превратились в гигантский росчерк, размашистые письмена на небосклоне.
    Тут-то я и увидел змею.
    Белая змея облаков вцепилась в собственный хвост и обмотала землю бессчетными кольцами.
    Все, что предстает перед нашим мысленным взором – пусть даже на миг, – существует на самом деле. Если не сейчас – так вчера, не вчера – так завтра. В этом сходство барокамеры с космическим кораблем или моего рабочего кабинета в ночной тиши с истребителем F-104 на высоте сорок пять тысяч футов. Тело наполняется светом грядущей одухотворенности, дух озаряется предчувствием телесности. А сознание непрестанно наблюдает за этими взаимопревращениями. Вот и мое сознание обрело легкость и ясность дюралюминия.
    Если исполинская змея, обволакивающая и поглощающая все полярности, предстала пред моим взором, значит она есть в действительности. Она застыла в вечности, гонясь за собственным хвостом. Кольца ее – просторнее смерти, душистее гибельного аромата, что коснулся моих ноздрей в барокамере. С сияющих небес на нас взирает великий принцип единства сущего.
    В наушниках раздался голос пилота:
    – Сейчас снизимся, возьмем курс на гору Фудзи, сделаем вокруг нее кружок, а потом покрутим восьмерки, малость покувыркаемся и домой. На обратном пути пролетим над озером Тюдзэндзи.
    Справа показался черный, словно вырезанный ножницами силуэт Фудзи, по самые плечи укутанной в облака. Слева поблескивал предвечерними бликами океан, белым йогуртом клубилась дымка над дальними островами.
    Мы уже спустились до двадцати восьми тысяч.
    В прорехах меж облаками пылали огненные лилии – это пламенела закатными красками и благоухала гладь океана. Края облаков, окрашенные пурпурными отсветами, и в самом деле были похожи на лепестки цветов…»
   
    Примечание. О Юкио. «Вот Вы как готовитесь к смерти? Думаете о ней за чашечкой утреннего чая? Примеряете на себя роль пассажира падающего самолета? Прорываетесь вместе с мускулистым героем боевика через трудности и лишения? Нет? А вот Юкио Мисима, похоже, так себе все и представлял.
    Местная японская газета приводит воспоминания знаменитого актера Тацуя Накадай, который работал вместе с Мисима над фильмом «Убийство». По воспоминаниям актера в ту пору все только и говорили, что о Мисима и его упорных физических тренировках. Ходили слухи, что параллельно с актерством Мисима хочет прославиться на поприще бодибилдерства, поэтому намеренно изнуряет себя жестокими многочасовыми тренировками.
     Накадай вспоминает, что во время перелета из Ханэда в Осаку ему посчастливилось сидеть возле Юкио Мисимы. Молодой актер не преминул воспользоваться моментом и спросил эксцентричного писателя о цели его тренировок. Ответ ошеломил: «Я планирую совершить сэппуку. Представь, что будет, если я перестану тренироваться и мои мышцы ослабнут. Когда я вскрою себе живот из него начнет сочиться жир. Это будет просто омерзительно».

    Примечание. Юкио Мисима, «Солнце и сталь»: «Я всегда полагал, что толстое брюхо (признак духовной неряшливости) и хилая грудь (признак чрезмерной чувствительности) крайне отвратительны, поэтому был несказанно удивлен, когда узнал, что находятся люди, считающие подобные физические изъяны привлекательными. Мне телесные несовершенства казались чем-то постыдным — ведь их обладатель, по сути дела, выставлял напоказ срамные атрибуты своего духовного уродства. Пожалуй, это единственный вид нарциссизма, который я не способен понять и простить.
    Так в моей жизни возникла сталь, стальные слитки — темные, тяжелые, холодные, словно бы впитавшие и сконцентрировавшие в себе самую суть ночи.
    Моя дружба со сталью длится уже больше десяти лет.
    Этот металл обладает поистине удивительными свойствами: когда я понемногу увеличивал его вес, подкладывая на несуществующие весы все новые и новые гири, мои мускулы, находившиеся на другой чаше этих весов, тоже постепенно делались тяжелее. Казалось, что сталь взяла на себя обязательство сохранять строгое равновесие с моей мышечной массой. А со временем и мое тело стало все больше походить на металл. Этот неторопливый процесс весьма напоминал школьную систему обучения, когда мозг учеников, преодолевая все более сложные логические задачи, постоянно повышает уровень своего развития. Да и конечная моя цель была схожа с задачей, которую ставит классическое образование, — я тоже стремился к идеалу, к совершенной, классической форме тела.
    Однако что было оригиналом, а что имитацией — воспитание духа или воспитание тела? Разве не прибегнул я к помощи Слова, чтобы воспроизвести классический идеал физической красоты? Прекрасное всегда казалось мне чем-то неуловимым. Ну и пусть — главное, что оно некогда существовало или хотя бы должно было существовать.
    Благодаря сочетанию и тончайшим вариациям упражнений, сталь помогала мне воскресить утраченный классический баланс плоти, вернуть мое тело к форме, которую ему полагалось иметь.
    Организм мужчины обладает множеством мышц, которые в современной жизни стали в общем-то не нужны. Они столь же необязательны, как классическое образование, — во всяком случае, с точки зрения человека практического. Большинство мускулов превратились в некое подобие древнегреческого или латыни. Чтобы возродить этот мертвый язык, понадобился учитель, имя которому — «сталь». Без помощи этого наставника безмолвие смерти ни за что не превратилось бы в красноречие жизни.
    Сталь научила меня соотносить телесное с духовным. Так, вялые чувства начали у меня ассоциироваться со слабыми мускулами, сентиментальность — с обвисшим животом, чрезмерная чувствительность — с болезненной, бледной кожей. В то же время выпуклые бугры мышц сделались синонимом бойцовского духа, подтянутый живот — признаком холодной решимости, упругая кожа — свидетельством крепкой и здоровой натуры. Оговорюсь сразу: я вовсе не считаю, что так оно всегда и бывает. Даже моего скудного жизненного опыта достаточно, чтобы знать — за мощной мускулатурой нередко скрывается трусливое сердце. Я имею в виду другое: для меня, человека, узнавшего Слово прежде, чем я узнал Тело, такие понятия, как «бойцовский дух», «холодная решимость», «здоровая натура», первоначально имели вид отвлеченных символов; для того, чтобы облечь их плотью, я должен был каждый из них привязать к определенной физической характеристике.
    Помимо тяги к классическому самовоспитанию я постоянно ощущал действие еще одного элемента — романтизма. С детских лет в моей душе присутствовало романтическое подводное течение, смысл которого сводился к одному — к разрушению классического совершенства. В увертюре оперы моей жизни романтизм звучал предвестием одной из будущих главных партий. Я еще ничего не испытал и не достиг, а линия уже была намечена и предопределена. Выражусь определенней: я испытывал романтическое влечение к смерти, однако необходимым условием для достижения этой цели считал обладание классически совершенным телом. Моя мечта была далека от осуществления, и я относился к этому на удивление фаталистически, находя для себя самое простое из оправданий — я не гожусь для смерти физически. Мне невозможно было представить себе романтически благородную гибель без атлетического торса с рельефной мускулатурой. Хилое тело в объятиях смерти — что может быть комичнее и вульгарнее? Когда мне было восемнадцать, я грезил о ранней гибели, но отлично понимал, что не подхожу для подобной участи, поскольку не обладаю мускулатурой, соответствующей драматическому финалу. Мое романтическое чувство особенно страдало от мысли о том, что я пережил военные бури лишь благодаря своей физической неполноценности.»

    Примечание. Юкио Мисима, «Солнце и сталь». «Я никогда не мечтал о счастье – лишь о потрясениях и катастрофах. Более всего меня устроила бы такая повседневность, при которой вселенная медленно, но верно двигалась бы к краху; когда настали мирные дни, я почувствовал себя неуютно, мне стало трудно жить.
    У меня тогда еще не было панциря из мускул, чтобы выдержать такое испытание. Весь мой вид говорил: я слаб, я не умею сопротивляться. Да, я просто ждал очередного События, твердо зная, что не стану бороться, а покорно приму новые правила. Много позднее я вдруг понял, что психологическое устройство того юного декадента поразительно напоминало мировосприятие самурая. Не хватало, увы, главного – силы и воли к борьбе. От этого открытия у меня закружилась голова. Я понял, что у меня есть шанс превратить воображение в свое оружие.
    Для меня естественный образ жизни – ежедневная и несомненная близость к смерти. Получалось, что я могу достичь этого состояния, не прибегая к искусственным, механическим ухищрениям; элементарная и совершенно неоригинальная концепция Долга давала мне все необходимое. Устоять перед таким искушением было свыше моих сил, и я решил перековать свое воображение в чувство Долга – этот путь представлялся самым коротким. Я не знаю более ослепительного мига, чем тот, когда сила воображения, прежде устремленная исключительно к смерти и всеобщему разрушению, вдруг превращается в понятие Долга. Однако сначала предстояло закалить тело, обрести силу, освоить дух и технику боя. Действовать можно было теми же методами, какими я развивал когда-то воображение. Ведь и фантазия, и меч в конечном итоге устремлены к одной цели – ощутить близость к смерти. Усовершенствование обоих этих искусств позволяло отточить мастерство самоуничтожения.
    Голос, призывавший отполировать мое воображение, как полируют стальной клинок, и обратить его в сторону смерти и опасности, давно звучал мне из дальнего далека, но из-за слабости и малодушия я делал вид, будто ничего не слышу. Следовало день за днем наполнять свое сердце смертью, фокусировать каждое мгновение на этом неотвратимом финале, и тогда мечты о наихудшем, что только может ожидать человека, станут неотличимы от грез о славе… А если так, задача мне представлялась несложной: достаточно было действовать в мире тела теми же методами, которые я столь искусно применял в мире духа.
    Возможность возродить время означала для меня одно: прекрасная смерть, доселе представлявшаяся мне недостижимой, тоже в моей власти. И вот за последние десять лет я научился многому – силе, страданию, борьбе, преодолению себя; главное же – я научился мужеству преодолевать все эти испытания с радостью. У меня появилась мечта – стать настоящим воином.

    …Рискованное дело — рассказывать о счастье, которое не нуждается в словах.
    Однако, надеюсь, читателю уже ясно, что для достижения счастья (в моей трактовке этого состояния) необходимо создать целый ряд весьма непростых предпосылок и пройти необычайно сложную процедуру подготовки.
    Как-то мне довелось очень недолго, всего полтора месяца, жить жизнью солдата. Я испытал тогда немало мгновений сияющего счастья, об одном из которых, самом всеобъемлющем и незабываемом, непременно должен написать, хоть ничего воинственного или значительного в том переживании не было. Я жил тогда среди своих товарищей, в коллективе, но миг наивысшего счастья, как это всегда случалось в моей жизни, пришел ко мне, когда я был наедине с собой.
    Это произошло 25 мая, чудесным летним вечером. Я был приписан к отряду парашютистов. Тренировка закончилась, и я, приняв душ, возвращался в казарму один.
    Предзакатное небо было окрашено в сине-розовые цвета, трава на просторных газонах отливала нефритом, По обе стороны дорожки раскинулся военный городок — ветхие, ностальгического вида деревянные постройки бывшего кавалерийского училища. Конный манеж стал гимнастическим залом, конюшня превратилась в узел связи.
    Я был в тренировочном костюме: выданных накануне белых рейтузах, кроссовках и ветровке. Рейтузы уже успели запачкаться землей, и это еще более усиливало ощущение блаженства.
    Утренние тренировки по управлению парашютом даже после душа и бани отзывались легкой ломотой в суставах, а потом были учебные прыжки с одиннадцатиметровой вышки. Впервые в жизни я прыгал в открытое пространство, и это неповторимое чувство, хрупкое и полупрозрачное, как церковная облатка, все еще жило в моем существе. Затем я участвовал в кроссе по пересеченной местности, в беге на скорость, и теперь, когда все осталось позади, усиленная работа дыхания напоминала о себе сладкой тяжестью во всем теле. Здесь, в армии, я всегда находился рядом с оружием, мое плечо в любую секунду готово было принять груз винтовки. За минувший день я вдоволь набегался по зеленой траве, моя кожа приобрела золотистый оттенок, и еще — я стоял под солнцем и видел, как далеко внизу, под парашютной вышкой, короткие тени накрепко прилипли к ногам смотрящих вверх. В следующий миг и моя тень, действовавшая сама по себе, безо всякой связи со мной, одиноким черным пятном возникла на траве — это я ринулся ей навстречу с серебристой башни. Несколько секунд я просуществовал без тени, без гнета самоощущения.
    Мой день был полон Действия и жизни тела. Я испытал возбуждение, наслаждение силой; мои мускулы напрягались, пот лил рекой. И вот я возвращался обратно. Вокруг расстилался зеленый ковер трав, легкий ветерок кружил над дорожкой мелкую пыль, косо светило вечернее солнце, рейтузы и кроссовки сидели на мне так, будто я в них родился. Именно о подобной жизни я и мечтал. Наверное, такую же грубоватую радость ощущает учитель физкультуры, когда после жаркого дня, наполненного красотой и хмелем физических нагрузок, в одиночестве возвращается домой; с одной стороны от него — стена старой школы, с другой — кусты и деревья аллеи…
    Мой дух замер в абсолютном покое, тело достигло высшего предела чистоты. Я буквально пьянел от счастья, глядя на синеву опустевшего после дневных трудов неба, на меланхолические лучи, просачивавшиеся сквозь густую листву. Я несомненно существовал!
    До чего же непросто было достигнуть этого состояния! И вот я добился своего: идеальные образы, ставшие для меня чем-то вроде фетишей, безо всякой помощи слов снизошли благодатью на мои чувства и тело. Армия, спорт, лето, облака, вечернее солнце, зелень травы, белый тренировочный костюм, пыль, пот, мышцы — у меня было все, включая и едва уловимый аромат смерти! В этой мозаике каждый фрагмент был на своем месте. Я не нуждался ни в какой посторонней помощи — ни со стороны людей, ни со стороны Слова. Мой мир был сложен из элементов поистине ангельской чистоты, все примеси на время исчезли, и я купался в лучах неохватного блаженства, чувствуя свое единство со вселенной. Это отдаленно напоминало ощущения купальщика, когда его разгоряченная солнцем кожа погружается в водную прохладу.
    …Вполне вероятно, что счастьем я называю те моменты, которые другим кажутся смертельно опасными. Ведь мир, в котором я растворился, отказавшись от посредничества слов, и где достиг блаженства, исполнен трагичности. Разумеется, роковая развязка еще впереди, но все компоненты трагедии в нем наличествуют, гибель неизбежна, понятие «будущего» исключается. Я чувствую себя счастливым потому, что знаю: я обладаю теми качествами, которые дают право жить в таком мире. Я горд тем, что вид на жительство достался мне не благодаря Слову, а благодаря физическому самоусовершенствованию. Лишь там я дышу вольно и спокойно, ибо не ощущаю гнета повседневности, бремени будущего. Именно такой жизни я жаждал с самого окончания войны. Слово не смогло дать мне желаемого; куда там — оно, наоборот, гнало меня прочь от заветной цели. И это понятно, ведь любые самые разрушительные слова для писателя суть атрибуты повседневности.
    Какая злая ирония! Когда эпоха была до краев налита катастрофой и гибелью, когда слово «завтра» не существовало, у меня не было сил испить из этой чаши драгоценного молока. Тогда я занялся самоусовершенствованием, я долго шлифовал свое естество, я добился желанного права — и что же? Молоко оказалось выпито, меня ждала пустая остывшая чаша, а сам я… Я перевалил уже за сорокалетний рубеж. И хуже всего то, что никакая влага на свете не способна утолить моей жажды. Кроме того молока, которое досталось другим.
    Оказывается, я ошибался. Не все восстановимо, не все можно воссоздать. Например, время — оно не возвращается. Но моя принципиальная позиция, вся моя жизнь в послевоенные годы тем не менее сводилась к одному: любыми правдами и неправдами я воевал с главной характеристикой времени — необратимостью. Если время действительно необратимо, разве возможно было бы вести такой образ жизни, спросил я себя. Резонный вопрос, ничего не скажешь.
    Я отказался признавать условия своего существования, я приказал себе разработать ритуал совсем иной жизни. Раньше правила игры диктовало Слово, оно было гарантом моего бытия. Поэтому изменение жизненного ритуала требовало от меня, чтобы я вырвался за пределы густой тени, отбрасываемой Словом; из человека, творящего слова, мне предстояло стать человеком, творимым словами. Моя задача по сути дела сводилась вот к чему: я должен был изобрести хитроумную процедуру, которая позволила бы фиксировать тень каждого мига жизни. Неудивительно, что испытать всю сладость экзистенции мне удалось в одно избранное мгновение, пришедшееся на краткие минуты одиночества, что выпали на мою долю в период армейской стажировки (тоже весьма непродолжительной). Источник моего тогдашнего блаженства в том, что я сумел, пусть ненадолго, ощутить себя самого тенью давних, полуразложившихся от времени слов. Но сами они в этом моем успехе никакой роли не играли. Я отказался от их помощи и достиг новых вершин бытия благодаря иному гаранту — мускулам.
    Ощущение полноты бытия и вызванный им приступ жгучего счастья, конечно же, длились не долго. Но мои мускулы остались при мне.
    Глаза самоощущения, привыкшие устремлять взгляд в непросматриваемые глубины внутреннего «я», полагаются при этом на посредничество Слова и не склонны доверять предметам зримым, в том числе и мускулам.
    «Да, похоже, что вы не выдуманные, а настоящие, — говорят глаза. — Но тогда покажите мне, как вы функционируете. Как вы живете, двигаетесь, работаете, как вы выполняете поставленные перед вами задачи».
    В ответ мускулы начинают двигаться, но для подтверждения их работы обязательно нужен некий гипотетический противник, объект приложения усилий. Мы безоговорочно поверим в реальность такого противника, только если он нанесет по нашему восприятию мощный удар, который заставит замолчать недоверчивое самоощущение. Необходимо, чтобы нож врага взрезал плоть яблока, то есть мою плоть. Тогда прольется кровь, жизни придет конец, и в миг разрушения факт бытия впервые станет полностью доказан, пропасть между существованием и созерцанием сомкнётся. Это и будет смерть.
    Так однажды летним вечером, во время армейского обучения, я открыл, что счастливую полноту бытия способна обеспечить только смерть…
    Это не было неожиданностью, ведь я к тому времени уже знал: главными условиями такого изготавливаемого на заказ счастья являются абсолютность и трагичность. С тех пор как я велел себе искать жизнь вне Слова, я ступил на путь смерти. В какие разрушительные одежды ни рядилось бы Слово, оно принадлежит жизни, связь его с инстинктом самосохранения тесна и нерушима. Сколько мне помнится, искусно владеть словами я начал тогда, когда впервые по-настоящему захотел жить. Это Слово добивается от меня, чтобы я как можно дольше растягивал свое существование, вплоть до естественной кончины. Слово — медленно действующая, но роковая бацилла болезни постепенного умирания.
    Я уже писал, что мои чувства во многом были схожи с мечтами самурая, что шлифование силы воображения, обращенной к опасности и гибели, напоминает затачивание клинка. Тело давало мне возможность опробовать на деле самые разные метафоры духовного мира. Все получалось именно так, как я рассчитывал.
    На меня угнетающе действовала мысль о том, сколько труда тратят впустую солдаты, когда нет войны. Что уж говорить о незаконнорожденной японской армии, несчастная судьба которой заставляет ее держаться как можно дальше от собственных традиций и славы…»

     Примечание. В романе «Золотой Храм», на мой взгляд, Юкио Мисима отчасти изобразил себя, да и известно, что в произведении — много самого автора, если не явно, то скрыто.
 
    Примечание. О Юкио Мисама. «Творчество, жизнь и самоубийство Юкио Мисимы», выдержки из статьи япониста Г. Чхартишвили: «Интересы Мисимы были поистине неохватны и одним писательством не исчерпывались. Он был режиссером театра и кино, актером, дирижировал симфоническим оркестром. Занимался кэндо («путь меча» – национальное фехтовальное искусство), карате и тяжелой атлетикой, летал на боевом самолете, семь раз объехал вокруг земного шара, трижды назывался в числе наиболее вероятных претендентов на Нобелевскую премию. Наконец, в последние годы жизни немало толков вызывало его фанатичное увлечение идеей монархизма и самурайскими традициями; он создал и содержал на собственные средства целую военизированную организацию – «игрушечную армию капитана Мисимы», как ее именовала насмешливая пресса.
В серьезных исследованиях – как японских, так и зарубежных,– политическая мотивировка самоубийства писателя либо отметается начисто, либо ей отводится роль второстепенная. Весьма популярна версия «синдзю» – о двойном самоубийстве влюбленных, которое издавна окутано в Японии романтическим ореолом. Дело в том, что вместе с Мисимой сделал харакири один из его последователей, двадцатипятилетний студент Морита, а в произведениях раннего периода (романы «Исповедь маски» и «Запрещенные цвета») сильны гомосексуальные мотивы. Эту версию особенно охотно подхватила падкая на пикантности пресса, но людям, хорошо знавшим Мисиму в зрелом возрасте, она не кажется правдоподобной.
     Прекрасное и Смерть всегда являлись частями неразрывного равенства. Это стержень, на который нанизывается весь жизненный путь Мисимы, все его творчество. В тридцать восемь лет он писал <…>: «Я начинаю понимать, что юность, цветение юности – ерунда и стоит немногого. Но это вовсе не означает, что я с приятностью ожидаю старости. Остается лишь одно: смерть – мгновенная, вездесущая, всегда стоящая рядом. По-моему, это единственная подлинно соблазнительная, подлинно захватывающая, подлинно эротическая концепция.
    …Огромное наслаждение доставляло мне воображать, будто я погибаю в сражении или становлюсь жертвой убийц. И в то же время я панически боялся смерти. Бывало, доведу горничную до слез своими капризами, а на следующее утро смотрю – она как ни в чем не бывало подает мне с улыбкой чай. Я видел в этой улыбке скрытую угрозу, дьявольскую гримасу уверенности в победе надо мной. И я убеждал себя, что горничная из мести замыслила меня отравить. Волны ужаса раздували мне грудь. Я не сомневался, что в чае отрава, и ни за что на свете не притронулся бы к нему…»
    Мисима вспоминает, как подростком его приводили в эротическое возбуждение картинки, на которых были изображены кровавые поединки, вспарывающие себе живот самураи и сраженные пулями солдаты.
    В 1948 году Мисима писал (вот он, голос «сидящего внутри чудовища»): «Мне отчаянно хочется кого-нибудь убить, я жажду увидеть алую кровь. Иной пишет о любви, потому что не имеет успеха у женщин, я же пишу романы, чтобы не заработать смертного приговора».
    Мисимой овладевает новая идея: «Создать прекрасное произведение искусства и стать прекрасным самому – одно и то же».
    Роман «Золотой Храм», написанный в 1956г., можно назвать эстетическим манифестом Мисимы. В 1950 году послушник буддийской обители в приступе безумия сжег храм Кинкакудзи – самый знаменитый из архитектурных памятников древней японской столицы Киото. Мисиму, всегда считавшего, что гибель делает Прекрасное еще более совершенным, не могло не потрясти это событие. Роман – попытка обосновать возможность жизни без Прекрасного, попытка спастись, уничтожив, удалив из мира Красоту. Мисима упрощает своему герою эту задачу, воплотив Прекрасное во вполне конкретном объекте, сделав идеал предметным.»
    Многие – и в первые дни всеобщего шока это, вероятно, была самая здоровая реакция – сочли, что Мисима был болен психически и совершил самоубийство в невменяемом состоянии. Когда премьер-министра Сато 25 ноября спросили, как он расценивает поступок писателя, тот, пожав плечами, заявил: «Да он просто свихнулся». Наверное, и в самом деле трудно говорить о душевном здоровье применительно к Мисиме, однако на роковой шаг его толкнула не внезапная вспышка безумия. Вся жизнь писателя, отраженная в его произведениях, была, по сути дела, подготовкой к кровавому финалу. Исчерпывающий ответ на вопрос потрясенных современников «почему?» дан на страницах написанных Мисимой книг. Творчество писателя освещено зловещим и магическим сиянием его эстетической концепции Смерти.
    «Вот все, что мы знаем о нем, – и вряд ли когда-либо узнаем больше: смерть всегда была единственной его мечтой. Смерть представала перед ним, прикрывая свой лик многообразными масками. И он срывал их одну за другой – срывал и примерял на себя. Когда же ему удалось сорвать последнюю из масок, перед ним, должно быть, предстало истинное лицо смерти, но мы не знаем, способно ли было даже оно привести его в трепет. До этого момента желание умереть заставляло его неистово стремиться к новым маскам, ибо, обретая их, он постепенно становился все прекраснее. Следует помнить, что у мужчины жажда стать красивее совсем иной природы, чем у женщины: у мужчины это всегда желание смерти…»
    Эти строки написаны самим Мисимой, и, хотя речь идет о герое романа «Дом Киоко» (1959) актере Осаму, совершившем самоубийство вместе со своей любовницей, писатель излагает здесь эстетическую формулу, определившую его собственную судьбу: для Мисимы Прекрасное и Смерть всегда являлись частями неразрывного равенства. Это стержень, на который нанизывается весь жизненный путь Мисимы, все его творчество. В тридцать восемь лет он писал – на сей раз уже не о персонаже, о себе: «Я начинаю понимать, что юность, цветение юности – ерунда и стоит немногого. Но это вовсе не означает, что я с приятностью ожидаю старости. Остается лишь одно: смерть – мгновенная, вездесущая, всегда стоящая рядом. По-моему, это единственная подлинно соблазнительная, подлинно захватывающая, подлинно эротическая концепция».
    Юкио Мисима всю жизнь был заворожен этой идеей, смерть манила его, «прикрывая свой лик многообразием масок»; приходили и уходили страстные увлечения, временами писатель, казалось, надолго забывал о роковом магните, но с каждым годом тот притягивал его все сильнее, «Все говорят, что жизнь – сцена. Но для большинства людей это не становится навязчивой идеей, а если и становится, то не в таком раннем возрасте, как у меня. Когда кончилось мое детство, я уже был твердо убежден в непреложности этой истины и намеревался сыграть отведенную мне роль, ни за что не обнаруживая своей настоящей сути». Это признание, в котором ключ ко многим поступкам Мисимы, прирожденного лицедея и мистификатора, – из романа «Исповедь маски» (1949), произведения скрупулезно, безжалостно автобиографичного. Двадцатичетырехлетний автор попытался, препарируя свою смятенную, изломанную душу, «избавиться от сидящего внутри чудовища», от тяготеющих над ним с детства мрачных теней. Благодаря «Исповеди маски» мы знаем, как был устроен мир тихого, болезненного мальчика по имени Кимитакэ Хираока (таково подлинное имя писателя, псевдоним Юкио Мисима он взял в шестнадцатилетнем возрасте).
    Кимитакэ был странным ребенком, да это и неудивительно – рос он в условиях, которые трудно назвать нормальными. Семи недель от роду его забрала к себе бабушка, женщина властная, истеричная, измученная тяжелой болезнью. До двенадцати лет мальчик жил с ней в одной комнате, оторванный от сверстников, нечасто видя родителей, младших брата и сестру. Играть в шумные игры ему запрещалось, гулять тоже – единственным развлечением, всегда доступным ребенку, стало фантазирование.
    Фантазии у бледного, скрытного мальчика были необычными: в них постоянно фигурировали кровь и смерть, прекрасных принцев рвали на куски свирепые драконы, а если в сказке погибший герой оживал, маленький Кими-такэ вычеркивал счастливый конец. «…Огромное наслаждение доставляло мне воображать, будто я погибаю в сражении или становлюсь жертвой убийц. И в то же время я панически боялся смерти. Бывало, доведу горничную до слез своими капризами, а на следующее утро смотрю – она как ни в чем не бывало подает мне с улыбкой чай. Я видел в этой улыбке скрытую угрозу, дьявольскую гримасу уверенности в победе надо мной. И я убеждал себя, что горничная из мести замыслила меня отравить. Волны ужаса раздували мне грудь. Я не сомневался, что в чае отрава, и ни за что на свете не притронулся бы к нему…» Мисима вспоминает, как подростком его приводили в эротическое возбуждение картинки, на которых были изображены кровавые поединки, вспарывающие себе живот самураи и сраженные пулями солдаты.
    В шестнадцать лет Мисима пишет свое первое значительное произведение, романтическую повесть «Цветущий лес», где Красота, Экстаз и Смерть предстают как нечто равнозначное. Война усугубляет у юноши ощущение надвигающегося конца света. Позднее Мисима напишет: «Нарциссизм, свойственный возрасту, что отделяет юношу от мужчины, способен впитывать любые внешние обстоятельства. Даже крушение вселенной. В двадцать лет я мог вообразить себя кем угодно. Гением, обреченным на раннюю гибель. Последним восприемником традиционной японской культуры. Декадентом из декадентов, императором декадентского века. Даже летчиком-камикадзе из эскадрильи Прекрасного!»
    В сорок пятом, когда стало ясно, что императорская Япония обречена, и все ждали неминуемой гибели, двадцатилетний Мисима, продолжая грезить о смерти («И вновь, с еще большей силой, я погрузился в мечты о смерти, в ней видел я подлинную цель своей жизни…»), тем не менее от реальной возможности умереть уклоняется – под предлогом слабого здоровья избегает призыва в армию. Потом еще не раз умозрительное влечение к смерти будет отступать при возникновении не воображаемой, а реальной угрозы, только к концу жизни жажда саморазрушения станет неодолимой.
    В романе «Исповедь маски», принесшем молодому писателю славу, Мисима устами своего героя признает, что способен ощущать себя действительно живущим, лишь предаваясь кровавым грезам о муках и смерти. В 1948 году Мисима писал (вот он, голос «сидящего внутри чудовища»): «Мне отчаянно хочется кого-нибудь убить, я жажду увидеть алую кровь. Иной пишет о любви, потому что не имеет успеха у женщин, я же пишу романы, чтобы не заработать смертного приговора».
    Пятидесятые годы для Мисимы – период метаний, попыток уйти от главного проклятия его жизни (если это было проклятием) в литературу, театр, спорт – то самое «срывание с лика смерти ее многообразных масок».
    В 1952 году, совершая первое кругосветное путешествие, двадцатисемилетний писатель попадает в Грецию, которая производит настоящий переворот в его душе. В мраморных статуях античных богов и атлетов Мисима открывает ранее казавшееся ему немыслимым «бессмертие красоты». Болезненного, хилого, одолеваемого мрачными и страшными видениями молодого человека неудержимо влечет к солнцу, физическому и духовному здоровью, гармонии тела и разума. «Греция излечила меня от ненависти к самому себе, от одиночества и пробудила во мне жажду здоровья в ницшеанском смысле», – вспоминал Мисима.
    Ярким солнечным светом наполнен роман «Шум волн» (1954), на который писателя вдохновила история Дафниса и Хлои. Это произведение, лишенное и тени извращенности, рассказывает о первой любви прекрасного юноши-рыбака и девушки-ныряльщицы, встретившихся на маленьком острове. Никогда – ни прежде, ни после – Мисима не писал так просто и поэтично о нормальном, здоровом человеческом чувстве. Юные герои находятся в полной гармонии с морем, солнцем – всем окружающим миром. Автор даже специально оговаривает, что Синдзи (так зовут рыбака) «ни разу не задумывался о смерти». К этому времени относится запись в дневнике писателя: «Мои мысли о смерти заросли плющом, словно старый замок, в котором никто больше не живет».
    Именно тогда Мисимой овладевает новая идея: «Создать прекрасное произведение искусства и стать прекрасным самому – одно и то же». Один из тогдашних друзей писателя описывал его так: «Он был бледен как смерть – настолько, что кожа отливала лиловым. Казалось, тщедушное тело болтается в непомерно широкой одежде. И все же с первого взгляда было видно: этот человек из породы нарциссов. Он умел видеть красоту. Ключ к пониманию Мисимы той поры, когда он еще не увлекся культуризмом и всем таким прочим, был во взгляде, которым Мисима смотрел на самого себя: этот взгляд понимал и ценил прекрасное, а перед ним постоянно представало нечто безобразное…»
    Мисима решает «создать из себя полную свою противоположность» – как физически, так и духовно. И надо сказать, что первое ему удается. За выполнение этой задачи он берется с присущей ему неистовой целеустремленностью. Начав с занятий плаванием, Мисима затем переходит к культуризму, кэндо, карате. Каждый день щуплый, нескладный и уже не очень юный литератор обливался потом в спортзале. Год шел за годом, и чудо свершилось: мускулы налились силой, движения стали уверенными и ловкими. Успехи Мисимы в спорте были поразительны, и он очень ими гордился. Когда в 1963 году в энциклопедии статью о культуризме снабдили фотографией писателя, он сказал, что это «счастливейший момент его жизни». Близкий знакомый Мисимы, известный американский японовед Дональд Кин писал: «Наиболее совершенным произведением искусства Мисимы стал он сам».
    Но и эти, пожалуй, самые светлые в биографии писателя годы были не более чем увлечением очередной «ролью» – хотя сыграл ее Мисима, как и все прочие свои «роли», блистательно, а занятий спортом не оставлял до того самого дня, когда уничтожил «наиболее совершенное» произведение своего искусства собственными руками.
    Что же касается светлого и безмятежного «Шума волн», то годы спустя Мисима признался: роман писался не всерьез, автор хотел разыграть читателей (что, кстати, и удалось – «Шум волн» пользовался колоссальным успехом и был экранизирован уже через несколько месяцев после выхода в свет).
    В те самые дни, когда Мисима так страстно пытается «создать из себя полную свою противоположность», он показывает друзьям псевдоним «Мисима», написанный другими иероглифами. Получилось «Зачарованный – Смертью – Дьявол».
    P. S. Предсмертное стихотворение Юкио Мисимы:
   
    «Вечерние ветры
    Вишневый цвет обрывают,
    И людям, и миру
    Говоря:
    «Не страшитесь смерти».

   

               ***
    Уж осень поселилась
    В окружающей листве…
    Золотой Храм.



               ***
    Золотая Осень,
    Солнце в горах.
    Золотой Храм.



               ***
    Солнечный полдень.
    Комнаты Золотого Храма
    Наполнены светом.

    Или

               ***
    Солнечный полдень.
    Комнаты Золотого Храма.
    Солнечный Будда.
    (Просветлённый Будда).



              ***
    Комната уподобления
    Солнечному (просветленному) Будде
    Залита светом.



              ***
    В пустоте комнаты
    Одинокая икебана.
    Сосредоточие.



              ***
    Зимний полдень.
    Чайный домик
    Полон света.



               ***
    Первый снег
    Припорошил землю…
    Серебряный Павильон.



               ***
    Новорожденный месяц
    На ясном (зимнем) небосклоне…
    Серебряный Павильон.

 

               ***
    Ночной месяц
    Осветил первый снег…
    Серебряный павильон.



               ***
    Серебряный павильон
    В укромном уголке
    Засыпан снегом.



               ***
    Серебряный павильон –
    Лунный павильон
    Богини Луны.
       


                ***
    Серебряный павильон –
    Скромно-укромный
    Дом Императора.



                ***
    Золотой Храм,
    Припорошенный снегом.
    Таинственная тишина.


   (осенняя сакура и ворон… правда днём…)
    
 
 
 

   Примечание. Прямо на самой вершине священного острова Миядзима, увидев сакуру, на которой едва еще держались последние листья и сидел большой чёрный ворон (по японским поверьям посланник богов), я сразу вспомнил стихотворение Басё:


              ***
    «На голой ветке
    Ворон сидит одиноко.
    Осенний вечер.»


    И написал:


            ***
    Осенью с сакуры
    Облетела листва.
    Одинокий ворон.



            ***
    На голой ветке
    Черный ворон.
    Тихий сумрак.



              ***
    В тумане на ветке
    Одинокий ворон.
    Осенний вечер.



              ***
    На снежной ветке
    Одинокий (чёрный) ворон.
    Зимний вечер.

    Или

             ***
    На снежной ветке
    Одинокий (чёрный) ворон под Луной.
    Зимний вечер.



              *** 
    Осенью с сакур
    Облетела листва.
    Кто бы сказал о поре цветенья!



              ***
    Горы в облаках.
    В чайном домике
    Пар от чая.
   


               ***
    Басё, как соловей, –
    Невзрачная птица,
    (Нищий, без жены и детей).
    Но какова поэзия!



     Примечание. «Басё считается первым великим мастером хокку. Согласно Басё, процесс написания стихотворения начинается с проникновения поэта во «внутреннюю жизнь», в «душу» предмета или явления, с последующей передачей этого «внутреннего состояния» в простой и немногословной форме трехстишья. Такое умение Басё связывал с принципом-состоянием «саби» («печаль одиночества», или «просветленное одиночество»), что позволяет видеть «внутреннюю красоту», выраженную в простых, даже скупых формах. Это прежде всего означало особый тип всей жизни – Басё жил скромно и уединенно, не имел почти никакой собственности (хотя был неплохого происхождения), много странствовал. Кроме хокку и рэнга, он оставил после себя несколько поэтических дневников.»



               ***
    Глубокий трепет поэта,
    Познавшего путь красоты…
    Хокку Басё.

    *На пути странствий Басё часто упоминает, что «испытал глубокий трепет», вкладывая его в свои стихи

    Путешествуя, Басё вплетает стихи в свои дневники.


 
              ***
    Хижина Басё.
    Банановое дерево.
    Тропа, уходящая в небо…
          


    Примечание. Немного о поэзии Басё. «Однажды в пути Басе проходил по одному уезду и слагал по дороге хокку. Было полнолуние. Все небо было залито светом, так что было светлее, чем днем. Было так светло, что Басе не стал искать гостиницы, а продолжал свой путь. В одной деревне он набрел на группу людей, которые расположились на свежем воздухе за сакэ и закуской и наслаждались луной. Басе остановился и стал наблюдать. Они как раз принялись слагать хокку, и Басе, весьма обрадованный тем, что „искусство изящного" процветает даже в такой глуши, продолжал прислушиваться, как вдруг один простоватый парень из этой компании заметил его и воскликнул: „Вон стоит монах, пилигрим с виду. Может быть, это нищенствующий монах, но все же позовем его, пусть присоединится к нам!" Все думали, что это будет очень забавно. Басе не мог отказаться, присоединился к ним и занял самое скромное место. Тогда простоватый парень сказал ему: „Каждый из нас должен сложить стих о полной луне. Сложи и ты что-нибудь". Басе стал отнекиваться. Он, мол, скромный деревенский житель. Как он смеет посягать на участие в развлечениях уважаемого общества? Он просил, чтобы его великодушно уволили. Но все закричали: „Нет, нет! Мы не можем тебя уволить; ты должен сложить, по крайней мере, одно хокку, худо ли, хорошо ли". Они так приставали, что он, наконец, сдался. Улыбнулся, скрестил руки и, обернувшись к ведущему запись, сказал: „Так и быть, одно хокку я сложу".

     Новолуние…

    „Новолуние? Вздор! Какой глупец этот монах! - крикнул один.- Ведь хокку должно быть о полнолунии". „Оставьте его,- возразил другой.- Тем забавней". Они обступили Басе и стали подсмеиваться. Басе не смутился и досказал:

    Новолуние!
    С той поры я ждал - и вот
    В нынешнюю ночь…

    После сказанного о широкой распространенности обычая слагать хайку, читателя не удивит сцена поэтического состязания в глухой деревне. Но вряд ли вполне понятны без объяснений те исключительные достоинства хокку Басе, которые позволили собравшимся угадать в нем не простого любителя, а поэта. Не будет ошибкой полагать, что достоинство это - оригинальное разрешение темы вполне в духе хайкай, - разрешение, дающее максимум простора для «послечувсгвований», только подводящее к самому порогу заданной темы. Стихотворение построено так, что образ «полной луны» (который должен был служить темой) вовсе не входит в него, а только всплывает в воображении читателя, который должен понять, что, глядя на новолуние, Басе представлял себе, как красива полная луна.
     Этот же эпизод является прекрасной иллюстрацией того, как важен контекст для понимания хайку. Без картины любования луной сама тема стихотворения не была бы понята.
    Вот почему для знакомства с Басе произведение типа его «Лирического дневника» является наиболее подходящим. Здесь хокку даны в контексте, причем проза контекста объединена со стихами единством стиля. Стиль прозы и носит наименование «хайбун» - проза хайкай, как хайку - стих хайкай.
    Проза хайбун связана с определенной тематикой. Ею написаны дневники путешествий, «кикобун», из которых «Оку-но хосомити» («По тропинкам Севера») Басе считается самым ярким и художественным.
    «Оку-но хосомити» - лирический дневник эстетского путешествия. Ко всей жизни Басе, этого великого поэта и странника, исходившего всю Японию, странствовавшего всю жизнь и умершего в пути, можно было бы поставить эпиграфом предсказание поэта:

    Он будет ходить по дорогам
    И будет читать стихи…

    - чужие и свои, - можно добавить. Чужие вспоминать, свои слагать - вот для чего бродит по дорогам Басе.
     Отнюдь не видеть, чтобы знать, отнюдь не описывать и не рассказывать, чтобы сообщить, а исключительно выразить впечатление, преломленное через литературную реминисценцию, и получить впечатление, чтобы воплотить его в новом литературном обличье, - вот цель его странствий, вот содержание его «Дневника».
    О какой литературе идет здесь речь? Никак не о современной Басе, а о поэзии антологии Кокинсю (X век), о поэтах Ноин (XI век), Сайге (XII век) и других, и - в значительно меньшей мере - о лирических драмах и феодальном эпосе (XIV-XV века), другими словами - о придворной поэзии периода Хэйан; о классической литературе раннего феодализма.
     Оглядка на эту литературу определяет и содержание и форму «Дневника». Басе посещает места, так или иначе связанные с классическими авторами этого периода; он упоминает сюжеты, получившие развитие в классической литературе; он говорит словами, заимствованными из классической поэзии - танка. Это один из основных его приемов - опоэтизирование описания путем вызывания литературных ассоциаций, иногда - цитирования конкретных литературных памятников, преимущественно танка. «Осенний ветер еще звучал в ушах, алые клены вспоминались взору, но и в зеленеющих ветках есть также своя прелесть. От белизны ковыля, от цветения шиповника так и казалось, будто проходишь по снегу». Так описывает он заставу Сиракава. Здесь поистине нет почти ни слова, которое бы не шло от литературы. Нужно знать, что поэты Йоримаса, Ноин-хоси, Содзу-инсё переходили эту заставу осенью, и каждый из них написал по этому случаю танка, которые вспоминает Басе.
    (В переводе некоторые из этих танка приведены на полях.) «Видел место, где гнали собак, и прошел по равнине Синохара к могильному кургану Тамамо-но-маэ»,- сообщает Басе о равнине Синохара, вызывал в памяти легенду о Тамамо-но-маэ (или, скорей, драму, использовавшую этот сюжет) - лисе-оборотне, которая приняла вид красавицы и стала возлюбленной императора, о ее бегстве по равнине Синохара, о том, как ее преследователи гнали перед собой собак, чтобы, пуская в них на бегу стрелы, укрепить меткость руки. «Слава трех поколений миновала, как сон. Развалины замка неподалеку, в одном ри. Замок Хидэхира сравнялся с землей, и только гора Кинкэйдзан сохранила свои очертания. Прежде всего я поднялся на Такадатэ». Сколько исторических и литературных (феодальный эпос!) реминисценций должно вызвать одно это сухое перечисление мест, бывших свидетелями славы и могущества трех поколений дома Фудзивара и борьбы и гибели знаменитейшего героя - истории и эпоса - Минамото Йосицунэ. Наконец Басе вызывает тень самих поэтов: «...и когда вступил в уезд Касадзима, то спросил у людей: где могильный курган Фудзивара Санэката?» - «То селенье, что виднеется справа, вдали у горы - Минова Касадзима. Там есть храм бога путников, есть доныне и камыш, как память...» - ответили мне. Так Ахматова говорит: «Смуглый отрок бродил по аллеям у озерных глухих берегов». Но следующих двух строк: «И столетие мы лелеем еле слышный шелест шагов»... - хайкаист говорить бы не стал: это-то и должен додумать сам читатель.
    Другой пример. Хайку - «Кисаката я. Амэ-ни Сэиси-га Нэбу-но хана» - обращено к островам Кисаката, печальный вид которых напоминает поэту китайскую красавицу Сиши (по-японски Сэиси), которая хмурилась даже во сне. Слово «нэбу» значит «спит». Таким образом вторая часть хайку значит: «В дождь [амэ-ни] спит Сиши» -печальная красавица спит под унылый шум дождя. Но в то же время «нэбу» - название цветка, растущего на Ки-саката, и вот последняя строка получает смысл: «цветок нэбу», т." е. «о цветы нэбу». А название этих цветущих растений должно вызвать представление о всем зеленеющем побережье.
    Аналогичный пример - последнее стихотворение дневника: «Хамагури-но Футами-ни вакарэ Юку аки дзо». Смысл первых трех слов - «створки раковины хамагури». Но «фута» (створка) - начальные слоги названия бухты Футамигаура, где водится эта раковина и куда направляется поэт. Поэтому он прибавляет «ми», и получается - Футами-ни вакарэюку, т. е. «ухожу в бухту Футами» (где водятся хамагури). Но в конце он прибавляет «аки дзо» -«осень!»,- причем слово «вакарэюку» относится и к слову «осень». Получается - «уходящая осень». Так смысл этих строк раскладывается по частям, и дать в переводе связный логический смысл - уже само по себе значит изменить их характер. Но, с другой стороны, отсутствие этого смысла, несомненно, было бы поставлено в упрек переводчику.
Второй случай. Басе побывал на горе Юдоно, что буквально значит «Баня»; так она прозвана потому, что на ней есть горячие ключи. Как и о всякой священной горе, паломникам не разрешается рассказывать что-либо о посещении Юдоно, и поэтому Басе может выразить свой трепет и восхищение только слезами. Слезы, как известно, японцы утирают не носовым платком, а концом своего широкого рукава. Омочить рукав - обычное обозначение плача. Отсюда хайку: «Нельзя говорить! О рукав, омоченный на горе Юдоно». Однако японец оценит здесь, помимо прямого смысла, чисто внешнюю связь слов «юдоно» - «баня» - и «омочил», так как баня связана с представлением о воде.
    Если в переводе не всегда удавалось передать эти особенности, то во всяком случае в него не внесены те приемы, которые хокку не свойственны. При связанности размером (соблюдение размера стихотворного подлинника - требование элементарное, не нуждающееся в доказательстве) и при сравнительной с японским текстом краткости русских слов, иной раз приходилось вставлять лишние слова, но переводчик по мере возможности избегал делать эти слова эпитетами, каковые в хайку редки, не говоря уже о привнесении метафоры. Чаще всего вводилась конкретная подробность, несколько уясняющая смысл хайку. Вот пример. Поводырь, приведший Басе лошадь, попросил знаменитого поэта написать ему стихотворение; Басе сказал ему: «Поверни коня в другую сторону поля: кукушка». Кукование кукушки считается в Японии столь же поэтичным, как у нас пение соловья. Услыхав в поле издалека кукованье в лесу, надо повернуться в ту сторону и прислушаться к этим мелодичным звукам, таким четким в просторе лугов. «Кукушка» - по-японски «хототогису», т. е. ровно на два слога больше, чем по-русски, и таким образом третью строчку приходится дополнить: «За луг, вон туда, Коня поворачивай: Кукушка поет!» Или - другой пример. Басе сел отдохнуть У дороги в тени ивы, под которой, по преданию, когда-то отдыхал поэт Сайге. Усталый от долгого пути, отдыхая в тени, под легким ветерком, и, должно быть, вспоминая стихи Сайге, поэт так замечтался, что крестьяне, работавшие возле дороги в поле, успели засадить рисом целый участок. И вот Басе говорит: «Участок поля засажен - ухожу. О ива!» В последней строке опять по-русски на два слога меньше. Перевод, несколько разъясняющий смысл, дан в таком виде: «Уж в целом поле Посажен рис? Пора мне. О тень под ивой!»
    Или такая хокку. Басе посетил развалины замка знаменитых феодальных героев XII века. Когда-то здесь жили могущественные, честолюбивые правители и разыгрывались ожесточенные битвы за власть, а теперь от былой славы остались только развалины, заросшие травой. И Басе восклицает: «О летняя трава, след грез древних воинов!» В дословном переводе не хватает четырех слогов. Перевод, уточняющий смысл хайку: «Летняя трава! Павших древних воинов грез о славе след...»
    По мере возможности сохранена внешняя структура хайку: обычная синтаксическая обособленность первой или третьей строки, редкость переноса; последний дан только в тех случаях, когда он наличествует в оригинале. Но, к сожалению, в отношении синтаксического построения не всюду удалось сохранить одну из существенных особенностей хайку - бессказуемостную конструкцию. Хайку часто состоит только из восклицательных предложений, заключается только в назывании. Чтобы передать картину бурно вздымающихся волн и безмолвного, сияющего звездами неба, контраст между мятежностью земного и торжественной тишиной небесного, Басе говорит только: «О бурное море! Млечный Путь, повисший над островами Садо». Или такая картина: побережье, рокот прибоя, неподалеку заросли цветущих хаги; но уже приближается осень, хаги отцветают; ветер обрывает лепестки и уносит их к морю; они нежно розовеют на белом песке прибрежья, - их почти можно принять за раковины «масуо», сверкающие розовым перламутром. И поэт говорит: «О побережье, на которое набегают волны! Лепестки хаги, смешавшиеся с раковинами».
    Таких примеров можно было бы привести множество. Характер японского языка, в котором глагол, будучи поставлен перед существительным, тем самым уже теряет свой предикативный характер, а частица «но», поставленная перед существительным, с легкостью превращает в определение стоящую впереди этого «но» целую фразу, обусловливает широкую возможность бессказуемостной конструкции. Между тем следование оригиналу в этом отношении привело бы в одних случаях к громоздкости фразы, поскольку неизбежно было бы ввести тяжеловесное для короткой строки слово «который», в других же вовсе не достигло бы цели, так как в русском языке сказуемостность ощущается и без глагола. Так, если в упомянутом выше хокку «хототогису» было бы переведено «кукушка в лесу», это все равно ощущалось бы, как «в лесу (есть) кукушка», а не «О, кукушка в лесу!» Или такая хокку: Басе увидел в храме старинную реликвию - шлем знаменитого древнего воина Санэмори. Когда-то Санэмори совершал в этом шлеме доблестные подвиги, а теперь этот шлем стал музейной реликвией, лежит, как безжизненный предмет, и под ним уютно устроились сверчки. И Басе говорит: «Мудзан я на. Кабуто-но мото-но Киригирису», что значит буквально: «Горестно! Сверчки под шлемом!» Но не «сверчки есть под шлемом», как это воспринимается по-русски, а «сверчки, находящиеся под шлемом». Ввиду трудности передачи этой бессказуемостности, переводчик пошел по пути частичной замены соответствующих фраз предложением, состоящим из подлежащего и сказуемого - точного обозначения действия, поскольку такой тип предложения достаточно свойствен хайку. В приведенном выше примере: «Кукушка поет». В данном случае: «Горестный удел! Шлем, забрало, - а под ним Верещат сверчки» - и т. п.»



            ***
    Золотой фазан
    Поглотил всё внимание.
    Цельность хокку.   



            ***
    Хоку,
    Как красивое кимоно,
    Завершенное и недосказанное.



            ***
     Видеть красоту
     В малом, -
     Быть поэтом.    



            ***
     Поэт - не тот, кто пишет стихи.    



    Примечание. Многие поэты пишут стихи как компьютеры. Современные компьютеры могут рифмовать слова, составлять строки в стихи, даже осмысленные в какой-то степени искусственным интеллектом. Но что существенно отличает человеческие стихи от механических, так это наличие глубинного смысла, человеческого чувствования. А так стихи машины вы не отличите от стихов многих авторов, особенно если там рифмуется какая-то бессмысленная околесица. Примером чего, на мой взгляд, служат многие стихи Иосифа Бродского (если я слышу, что кто-то любит стихи Иосифа Бродского, то у меня возникает подозрение, что любитель не разбирается в поэзии вовсе; мне самому нравятся некоторые его стихи, но это единицы относительно всего его творчества). Бродского не случайно окрестили «бухгалтером от поэзии», что сродни машинописи. К тому же он сам признавался, что не считает нужным любовь вкладывать в рифмы.
    Как наглядный пример, возьмите простые, краткие японские стихи, хокку, всего из трёх строчек, даже не рифмованных. Эти стихи очень просты по форме (доступной калькулятору), но суггестивны по смыслу и чувствованию этого смысла. Вот такие вот простые по форме стихи, со всей механической мощью компьютера, машине будет практически невозможно создать. Для этого ей необходимо осмысленное, человеческое творческое воображение, понимание смыслов и чувства. Благодаря компьютеру, искусственному интеллекту, мы теперь ясно понимаем, чем хорошие стихи отличаются от плохих – наличием глубинного смысла и вызываемых чувств. Причем, этот смысл должен быть понятен человеку, а не прикидываться непонятным. Так часто разная околесица претендует на какие-то скрытые, глубинные смыслы, которые никто понять и почувствовать не может, кроме самого автора. Про такие стихи говорят «ни уму, ни сердцу».
    P. S. Зато современные компьютеры обыгрывают в шахматы чемпионов мира по шахматам. (Как говорится, почувствуйте разницу!)
   
    Компьютеры потому пишут плохо стихи, что у них нет души.

   Примечание. О разнице между живым цветком и искусственным, механическим; между живым соловьем (и его песни) и искусственным, механическим, уже в сказках детских подмечено.

    Примечание. Я задавал искусственному интеллекту вопросы, на которые сам до этого нашел ответы, искусственный интеллект не смог противостоять мне, он оказался предсказуем и слабым противником. На один вопрос он отказался вообще отвечать, сказав, что не даёт политических оценок. Также он признал, что имеет проблемы с эмоциональным принятием решением. Ответы его были предсказуемыми, общераспространенными.

    Примечание. Воссоздать программно инстинкты человека, их логику будет проблематично. Тем более, воссоздать биологическое развитие, трансформацию живого организма. 
    Может ли робот сам собой повторить путь цветка, путь соловья? Будет ли в нем дух жизни, жизнь?

     Примечание. Искусственный интеллект в произведениях может сравниться с фотографами, художниками. Чем же существенно будет отличаться тогда подлинный художник от искусственного интеллекта? Ответ мы уже знаем: смыслом и чувствами, вызываемыми картиной или фотографией. Вот что оказывается подлинным искусством. И здесь искусственный интеллект может помочь художнику, но если художник все же изначально задаст смысл поиска. То есть смысл все же генерирует человек, человеческий интеллект и чувства.
   Искусственный интеллект и произведение искусства.
    Примечание. Чем искусственность отличается от искусства?
    Def: «Искусственность как качество личности – склонность к лишенному простоты, деланному, неискреннему поведению; склонность проявлять принужденность, надуманность, притворность.»
    Чем искусственность отличается от естественности? В определении «искусственного интеллекта» значится понятие «искусственность». Искусственный интеллект отличается от естественного в частности тем же, чем искусственность от естественности. По существу, наличием души.

     На мой взгляд, произведения искусства американцев по большему счету искусственны. В них нет души.
     Американизм – вещизм, декоратизм, искусственность.

    Примечание. «Искусственность обожает драматизировать и трагедизировать ситуации своей и чужой жизни. Свою аффектированность она бросает в бой по малейшему поводу, лишь бы выглядеть, казаться естественной и искренней. Но мешают поддельность, изломанность и раздутость создаваемого образа. Как правило, он сильно надуман.  Искусственность живет в мире иллюзий, ложных представлений. Поэтому создаваемые образы разнятся с реалиями, вышибают своей ненатуральностью и иллюзорностью.»
    В связи с вышесказанным посмотрите на американских политиков, на американское кино, на американское искусство. Во всем этом много именно что искусственности.

    Примечание. В фольклоре выражается душа народа, в народных песнях, сказках, легендах, в народном творчестве, а также в произведениях выдающихся творческих личностей.
    А дальше судите сами… и о США в этом отношении.

    P. S. Кстати, душа той или иной народности, нации отражается в ее произведениях искусства.
    (А теперь вспомните США, древний Рим, каковы их достижения в искусствах по сравнению с древней Грецией, с другими? Не зря считается, что у американцев нет души. Чего нельзя сказать о Японии).

    Примечание. Если вы спросите меня, есть ли у Японии душа, то я отвечу: да. Наиболее всего уловить ее можно в японской поэзии, где сливаются ум и чувства с ритмикой. (А также в песнях, где добавляется музыка. В музыке. В актерском мастерстве. В живописи, архитектуре и скульптуре, в произведениях искусства. В мифах, легендах и сказках.)
    Полагают, что в японском мече — душа самурая. К тому же не даром говорят: мастер вкладывает в произведение душу. Отчасти это означает выполнить произведение с любовью.
    А теперь я спрошу, какова поэзия древнего Рима (в сравнении с поэзией древней Греции), нацисткой Германии, США? Судите сами.
         


    Примечание. В хорошем хокку смысл может ускользать от читателя, быть неявным и даже сокрытым.
    Также в хорошем хокку важна тональность, акценты.
    Например, рассмотрим хокку Басё:


                ***
    «Первый снег под утро…
    Он едва-едва пригнул
    Листки нарцисса».

    И сравним его с другим переводом:


                ***
    Под утро первый снег
    Едва-едва пригнул
    Листки (листья, листики, листочки, цветки, лепестки) нарцисса.

    Можно воспринять нежный цветок в снегу, как цветку прохладно, как он красив, сравнить его лепестки со снегом, а можно понять, что первый снег сравнивается с нежностью цветка, листья которого он едва-едва пригнул, столь он легок и чист.
    В первом переводе акцент сделан на снег, во втором на действие, а также тональность передается в вариациях разных оттенков слов.
    Важность тональности и акцентов хорошо знакома переводчикам при необходимости передачи смысла автора.



            ***
    (Басё)
    «Тихая лунная ночь…
    Слышно, как в глубине каштана
    Ядрышко гложет червяк.»

    vs

            ***
    Ночная тишина.
    Слышно, как червячок грызет
    Яблока белую мякоть.

    Или

            *** 
    Лунная ночь.
    Слышно, как червячок грызет
    Яблока белую мякоть.


     Или

            ***   
    Ночная Луна.
    Слышно, как червячок грызет
    Яблока белую мякоть.



            ***
    Опадающие в реку*
    Лепестки сакуры…
    Скоротечность жизни.

    *река – как и символ реки времени



            ***
    Опадающие в пруд
    Осенние листья…
    Всё проходит.

    Или

   
            ***
    Опавшие листья
    Уносит река времени…
    Всё проходит. 

   


            ***
     Успокаивающая тишина
     Буддийского храма,
     Пруд лотосов.



            ***
    Сколько печали (скорби) сокрыто
    В засохшей траве,
    В осеннем шуме листвы!..



    По мотивам «печаль в обличье иссохших трав зимнего луга»



            ***
    О как печальна ты,
    Засохшая осока,
    На пронзительном ветру!..



            ***   
    Луна дрожит
    В тёмном пруду,
    Очарованная ночью.



             ***
    Луна над Фудзи.
    Белые гребни холодных,
    Словно снежных, волн.



             ***
    Птичка пьет из колодца.
    Кажется, чья-то душа
    Прилетела освежиться…



              ***
    Краток век воина,
    Мимолетна молодость,
    Летуча красота,
    Скоротечна жизнь!
    Цветущая сакура…   



              ***
    Кленовый лист
    Покраснел от стыда...
    Осенние холода.



              ***
    Осенних прелестей румяная краса,
    Шумит печально пожелтевшая листва,
    Еще пестрят красой багряной клёны,
    Роняя пред Зимой последние поклоны…



              ***
    Осенний ветер
    Из листвы стелет постель
    Бездомному бродяге…



              ***
    В тиши затерянного сада
    Под мерное журчание воды
    Лежать в беседке, - вот отрада! –
    Внимая жизнь в полубытьи.



              ***
    Золотистый бамбук
    В солнечный день…
    Беседка Будды.



              ***
    Молчание Будды.



              ***
    За облаками
    На горной вершине
    Монах-отшельник…



              ***
     (вспоминая Басё)
     Затаён в тумане
     Замок Чёрного ворона.
     Осенний вечер.

     Или

              ***
     Припорошен снегом
     Замок Чёрного ворона.
     Зимний вечер.

             

              ***
     Замок Чёрного ворона.
     В лунных покоях
     Луны сестра.



              ***
    Замок Белой цапли,
    Словно сумрачный самурай
    Под туманной Луной.

    Или

    Замок Чёрного ворона,
    Словно сумрачный самурай
    Под мглистой Луной.



              ***
     И на небе, и в реке (воде),
     И в чашечке сакэ
     Луна.
     (Луна Мацумото, у Замка Чёрного ворона)



              ***
    Снуя вверх-вниз,
    Вечером не натанцуются
    Бабочки-однодневки…
    Словно не надышатся (перед смертью),
    Не насладятся вдоволь жизнью.



              ***
    Весны побудки,
    Дохнуло солнечным теплом,
    Заневестились сакуры.



               ***
    Фея Орхидея
    Благоухая, млела,
    Меж цветов белея.



                ***
    Залитый весенним светом
    Бамбук на легком ветру
    У пруда созерцаю…



                ***
    Солнечный свет
    В сосновом лесу.
    Воздушная легкость утра.

    Или

               ***
    Солнечный свет
    В цветущих сакурах.
    Воздушная легкость утра.



                ***
    Садов японских уголки,
    Приюты муз уединенных,
    Заботливо ухоженные мхи,
    Картины сил умиротворенных,
    Я пленник ваш,
    Пустынный в думах странник,
    Неведомый пришлец, вояж
    Свершая свой, судьбы избранник;
    Над водами в тени дерев
    Нашел уединения покой,
    На камни, клёны красные воззрев,
    В единстве слившийся душой.



              ***
    Буйство осенних красок
    В прибрежных горах,
    Буйство ветра…



             ***
    Осенний листопад
    В буйстве красок,
    Буйстве ветра... 



             ***
    Шум водопада
    Под сакурой цветущей,
    В водовороте исчезающие цветки…
   
    (как наши жизни)


         
             ***   
    От павших цветков
    Отцветающей сакуры
    Теплели холодные воды…
          


             ***
    Облака летят
    Иль Луна в облаках?
    Тревога ночи…



             ***
    Храм замело
    Кленовой листвой…
    Буйство Осени.


       
             ***
    Звуки суйкинцуку –
    Капающая вода в кувшин.   
    Напоминание о времени…



             ***
    Святилище синто,
    Сокрытое в горах.
    Огонёк души.



             ***
    Луна-странница
    Заглянула к отшельнику,
    Освятив его хижину.



             ***
    Многоярусная пагода,
    Восходящая к Небу.
    Принцип мироустройства.

    *на верхнем ярусе располагается сын Неба (пророк), пониже – сын Земли (правитель)



              *** 
    Замок Белой цапли.
    Ярус за ярусом
    Восхожу к Небу.



             ***
     Сакуры зацвели.
     В туманной дымке
     Замок Белой цапли.



             ***
     Сиреневая ночь.
     В цвету сакур
     Замок Белой цапли. 



              ***
    Опадают лепестки цветов
    На породившую их землю,
    Возврат к истокам в смерти.



              ***
    Утренний снег
    Так чист и легок,
    Так тонок и нестоек.
    (Его сравнил бы с юношей невинным)



              ***
    Первый снег –
    Словно с неба сыпятся
    Лепестки сакуры*.

    *исчезая



              ***
    Под шапками снега,
    Зеленея, ветви сосны
    Стойко держатся.



              ***
    Наперекор холоду
    И зимней вьюге
    Зеленеет сосна.

    или

               ***
    Наперекор лютому морозу
    И глубокому снегу
    Зеленеет (стойкая) сосна.

 

              *** 
    (Из песни «Мастера») «Страх преодолей и достань рукой до звезд!»



              ***
    Звездная тёмная ночь,
    Высоко в заснеженных горах
    Горячий онсэн под открытым небом,
    На голову падают снежинки…



              ***
    Пар над камнями…
    Онсэн в горах
    «Приют усталого путника».



              ***
    Нимфа онсэна,
    Затерянного в горах,
    «Отдохновение странника».



              ***
    Капли дождя бьются
    О деревянный пол веранды…
    Стучится Осень.



              ***
    Осень, ступающая
    По горам Японии;
    Загорающиеся клёны.
    


              ***
    На дне родника
    Отчетливо видны камешки…
    Осенняя листва.



              ***
    Осень осыпает
    Кленовые листья-лапки
    На старые крыши.
   


              ***
    Звук цукубаи
    Осенней порой…
    Утекающее время.



              ***
    Вот он –
    Первый мотылёк,
    Легкость Весны!



              ***
    Внезапно вспорхнула
    Первая бабочка,
    Вестница (посланница) Весны!



              ***
    Поэт со жбаном вина
    В открытом павильоне
    «Цветущая весна».



             ***
    Фудзи-сан
    Над озером
    Зеркально отражен.



             ***
    Снег засыпал
    Путника в горах.
    Но скоро рёкан.



              ***
    Зимним вечером
    У жаровни попивать сакэ
    С другом-поэтом.



              ***
    Тихо падает снег
    В районе гейко Киото…
    Мягкость женственности.



              ***
    Полная Луна,
    Пагода и заснеженные сосны.
    Ночной путник на мосту.



              ***
    Дрожащее отражение
    Золотого Храма на воде,
    Исчезающее при усиливающемся ветре… 



              ***
    Юная майко,
    Созерцающая золотой Храм,
    Обитель красоты земной.



               ***
    Напротив золотого Храма
    Монах у зеркала вод.
    Медитация.



               ***
    Осенний холод пронизал
    Путника-бродягу,
    Печалящегося о своей судьбе.
    (Сетующего на свою судьбу)



               ***
    Ветер по осени раздевает
    Красочные деревья,
    Что нехотя отдают свои наряды.



                ***
    О как печален твой полёт
    На холодном ветру,
    Осенний мотылек!..


      
              ***
    Последние солнечные деньки.
    Еще радуется жизни
    Легкий мотылек.



                ***
    Культ весеннего ханами* - 
    Словно розовая сахарная вата,
    Сладковатая до приторности. 

    *ханами – традиция любования цветами



                ***
    Бело-розовое облако,
    Не тебе ли отдала красу
    Укутанная дымкой сакура?!.



                ***
    Счастливые мгновения,
    Как белые цветки сакуры...
    Цветение так мимолетно.



                ***
    Крыши замка
    В виде восходящей пагоды.
    Самурай (монах) поднебесья.



                ***
    Монах приоткрыл окно,
    Впустив Луну погостить
    В Храм Кинкаку-дзи.
    (В зал поэзии и музыки).



                ***
    Небесная комната
    Поэзии и музыки
    Открыта для посетителей.



                ***
    Во тьме сверчок,
    От мира прячась,
    Песенки поет.



                ***
    «Дворец северных гор»,
    Укутанный туманом.
    Лёд озера-зеркала.



                ***
    Застывшее озеро
    В северных горах.
    Зеркало Снежной Королевы.



                ***
    Горный онсэн
    Под открытым небом
    «Любование облаками».



                ***
    Небесная беседка
    Госпожи Юки
    За облаками.

    *Юки — снег



                ***
    Молитвенная свеча
    Перед Небом.
    Храм раскаяния.



                ***
    Богиня Кэннон,
    Изливающая благодать.   
    Зал добродетели.



                ***
    Тишина.
    Звук журчащей воды…
    Сад родников.



                ***
    Онсэн «Голубая лагуна».
    Камни и сосны,
    Пар над водой…


                ***
    Зеленая чаша
    В горах под облаками,
    Озеро Оккама.



                ***
    Клён японский покраснел
    Над белопенным водопадом…
    Холод бездны.



                ***
    Глубокой осенью
    В горном онсэне
    Любование (ночной) Луной…



                ***
    В горячей купальне
    Посреди сугробов и сосен
    Любование зимней Луной…



                ***   
    Капля туши с кончика пера –
    Остров на бумаге.
    Капля туши с божьего копья –
    Остров в океане.



                ***
    Далёкий остров –
    Словно черепаха,
    Плывущая по волнам.



     Примечание. Побывав в японском саду камней, я задумался, какой смысл имеют эти камни, большие и маленькие, откуда они вообще взялись. Когда же я поднялся на вершину горы острова Миядзима (остров богини Аматерасу, где находится Ее главное святилище), то, залитый светом, в лучах богини Аматерасу я увидел в округе воду, маленькие и большие острова... и меня осенило (я испытал озарение - дзен), что означают те камни в саду. Это японские острова посреди моря. Эти картины, видимо, запечатлелись (по крайней мере на подсознании) у буддийских монахов, творцов садов камней. И действительно, оказалось, что эти каменные дзен-садики называют «островами в океане». Вот так вот на вершинах под лучами богини Аматерасу открываются истины.
    

 



                ***
    «Сад камней» –
    Острова, разбросанные
    В волнующемся (зыбком) море*…

    *образ самой Японии



     P. S. Также можно сравнить дзенский садик с горами в тумане…          

         Острова в дзенских садах символизируют неизменный абсолют, острова бессмертия, стабильности, неизменности в изменчивом океане жизни, бытия. Мифические острова бессмертных – недостижимые идеалы рая.
 
     Примечание. Мне кажется, что экзистенциализм и дзен в чем-то близки, сосредотачиваясь просто на существовании, почитая это и истиной.

       Примечание. «Сотни тысяч паломников и туристов из Японии и других стран мира ежегодно приезжают сюда, чтобы посмотреть на бессмертные святыни. И, конечно, на Сад камней, привлекающий еще и тем, что дает усталому путешественнику возможность сбросить напряжение нашей сумасшедшей жизни и хотя бы на несколько минут почувствовать гармонию вселенной.
    Рёандзи – храм миролюбивого дракона на северо-западе Киото – принадлежит секте Риндзай, исповедующей дзен-буддизм.
    Когда-то он являлся одним из главных храмов старой столицы. Никто не может с уверенностью утверждать, в каком году был разбит при храме Сад камней, но большинство экспертов считают, что его творцом стал мастер Соами, автор многих дзенских садов второй половины XV века.
     Дзенский монах Соами – фигура полулегендарная. Не сохранилось никаких точных сведений о его жизни. По одной легенде, Соами не хотели принимать в дзенский монастырь при храме, переживавший не лучшие времена. Что мог дать монахам этот нищий бродяга? Пришельца оставили ночевать за оградой монастыря. Голодный Соами заснул под чистыми звездами, и во сне к нему явился его покойный отец, рассказавший, как удивить и заинтересовать монахов. На следующее утро Соами изложил настоятелю идею сада, построенного из камней, сада, который принесет храму славу и процветание.
     Как рассказывает предание, сад свой Соами создал за один-единственный день, с рассвета до заката передвигая тяжелые камни, пока не возникла эта уникальная духовная композиция.
     И все же, какие ассоциации рождаются у медитирующего в саду человека? Одни считают, что пять групп камней – это пять великих горных вершин Японии, поднимающихся к небу сквозь облака. Другие думают, что это пять островов в безбрежном океане. Кому-то кажется, что это тигрица со своими детенышами переплывает бурное море. Кто-то видит в расположении камней китайский иероглиф «сердце».
     Рационалистом быть легко и естественно, особенно в молодости, когда наивному юноше хочется ясности и четкости в отношениях с людьми и вещами. И только с возрастом приходит понимание, что за «спиной» вещей прячется тень, некая тайна, которая никак не хочет выходить на свет, так же как пятнадцатый камень сада Рёандзи всегда прячется за другие четырнадцать. Приходит понимание того, что мудрость заключается не в стремлении эту тайну вытащить на солнечный свет и разоблачить, а в переживании причастности к ней. Человек начинает ощущать многомерность мира, понимать, что не все можно выразить словами.»



        Примечание. Я не люблю «сухие сады». Для меня вода имеет ключевое значение, без воды я начинаю чувствовать себя хуже, я – водный знак, рядом с водой мне сразу становится лучше, физически и психологически. Человек на 98% состоит из воды и поэтому тянется к воде, как рыба.



                ***
    Сухой сад
    Близок к вечности,
    Ибо вода – жизнь.



                ***
    Камни осыпаны снегом,
    Острова осыпаны снегом, -
    Японская зима.



                ***
    Глубокой осенью
    Палые листья напоминают,
    Чего стоит жизнь…



                ***
    Сияющая дыня
    На осенней бахче.
    Восходящее Солнце. 

     Или

                ***
    Спелая дыня
    На осенней бахче.
    Заходящее Солнце. 



                *** 
    Озеро Оккама –
    Чистый изумруд
    В короне гор.



                ***
    Бамбуковая роща
    Студеной зимой
    В сумерках…
   

      
                ***
    Хвойные сосны
    Под уходящей тучей,
    Солнечная морось…



    Примечание. Охотники за красотой. «Ханами – ритуал любования сакурой. Момидзигари – охота за красными кленами. Кари, или озвончённое гари, и означает «охота». Так, «охота на оленей» звучит по-японски — сикагари. В японской культуре существует множество таких вот гари — скажем, хотаругари — «охота на светлячков», то есть любование светлячками, кинокогари — «охота на грибы», или собирание грибов, сиохигари — собирание ракушек на берегу моря во время отлива.»



    Примечание. В Японии я оказался вначале ноября, когда только появлялись тронутые осенью деревья… И это было настоящим момидзи – охотой за осенними красками, коих было мало…

    Мои фото (в основном Природы) Японии – для поэтического проникновения:
    http://starboy.name/Jap/japi1.html
    http://starboy.name/Jap/japi2.html
    http://starboy.name/Jap/japi3.html
    http://starboy.name/Jap/japi4.html
    http://starboy.name/Jap/japi5.html
    http://starboy.name/Jap/japi6.html
    http://starboy.name/Jap/japi7.html
    http://starboy.name/Jap/japi8.html
    http://starboy.name/Jap/japi9.html
    http://starboy.name/Jap/japi10.html
    http://starboy.name/Jap/japi11.html
    http://starboy.name/Jap/japi12.html
    http://starboy.name/Jap/japi13.html
    http://starboy.name/Jap/japi14.html
    http://starboy.name/Jap/japi15.html
    http://starboy.name/Jap/japi16.html
    http://starboy.name/Jap/japi17.html
    http://starboy.name/Jap/japi18.html
    http://starboy.name/Jap/japi19.html
    http://starboy.name/Jap/japi20.html
    http://starboy.name/Jap/japi21.html
    http://starboy.name/Jap/japi22.html



    (момидзи)


             ***
    Осенние костры –   
    Пестрят деревья…
    Не запылать бы самому.



             ***
    Красные клёны
    Уснули в тумане…
    Парка глухой уголок…
 


             ***
    Листвой с клёнов
    Бродяга ветер
    Засыпает пруд…



             ***
    Алый кленовый лист,
    Налитый кровью Осени,
    Словно (влюбленное) сердце.       



              ***
    Осени пёстрые краски
    В саду горного Храма…
    Будда Осени.



              ***
    Задумчивая Осень.
    Тихо погружен в туман
    Золотой Будда.

    *задумчив – до отсутствия мыслей

    Или

              ***
    Задумчивая Осень.
    Сонно погружены в туман
    Опадающие деревья жизни.



              ***
    Весна. Лето. Осень. Зима.
    Спокойствие дзэн
    В горной глубинке.



              ***
    Занесенная снегом
    Гейко в кимоно с зонтом…
    Неожиданный снегопад.

    Или

   
               ***
    Вечерний снегопад…
    Гейко под зонтом
    Кутается в накидку.
   


                ***
    В старом квартале
    Вьюга завывает, кружит,
    Гейко с зимним зонтом…



                *** 
    Клёны осенние, прощаясь,
    Машут красными листками, -
    Словно дети ладошками.



                ***
    Солнечные зайчики от листвы,
    Прыгая, танцуют на тропинке, -
    Словно дети бегают по дорожке.   



                ***
    «И на нашей улице
    Будет праздник» –
    И в наш сад придет Весна.



                ***
    В укромном уголке сада
    Чайный домик монаха
    На все времена.



                ***
    Тихий вечер.
    В пруду после дождя
    Разноголосие лягушек.



                ***
    Ночная река.
    Лягушки поют.
    Время свадеб.



                ***
    Зимой на ветру
    Зеленеет сосна
    Вся в снегу. 



                ***
    Тёплый ветер…
    Пришла Весна.
    Даже ты, сосна, посвежела.



             ***
    Японский сад
    Для созерцаний
    Времён года.



              ***
    Удар храмового колокола…
    Лепестки сакуры с трепетом
    Облетают с ветвей…
    Словно потревоженные
    И испуганные мотыльки.



              ***
    Иней на сосновых иглах,
    Растаяв, превратился в капель…
    А зелень сосны всё та же.



              ***
    В ночные (дневные) морозы
    Иней на сосновых иглах.
    Стойкость смолянистой сосны.



              ***
    Что думает нищий,
    Сидящий под открытым небом,
    В эту осеннюю хладную ночь? 



              ***
    В большом городе
    Почти не переживаю о Луне,
    Хотя и вижу Ее порой…



              ***
    Одиноко цветущая сакура
    В урбанизированном квартале.
    Островок души.



              ***
    Тишина Природы.
    Не слышно ни звука
    Шумной цивилизации.



              ***
    Под крышей Храма
    Монах созерцает дождь…
    Успокоение.



              ***
    В тени у цукубаи
    Каменный фонарик –
    Точно домик для духа ками.



              ***
    Старое дерево бонсай,
    Стоящее в углу чайного дома,
    Видел первый сёгун.



              ***
    В зелени утоп
    Чайный домик.
    Зеленый чай.



              ***
    Ветер шелестит
    Бамбуковой завесью…
    Летняя тишина.



              ***
    Ветер весенний
    Шумно бушует,
    Вишневая кипень.



              ***
    Со всех сторон
    Обсыпан пруд
    Вишневыми цветами.



              ***
    Чашечка цветка,
    Полная дождевой воды,
    Маленький колодец (для стрекоз, бабочек, пчёл и др.)
   


              ***
    Душу для ночи открыв,
    Пустил погостить
    Таинственную странницу – Луну.



               ***
    Долгая дорога
    В осенних горах
    К храмовому приюту.

    Или
   
               ***
    Долгая дорога
    В зимних горах
    К храмовому приюту.   



               ***
    Птица поет (щебечет),
    Спрятавшись от дождя.
    Дитя под крышей.
            


               *** 
    Багряное Солнце
    В красных клёнах,
    Не ты ли, Япония?!.



                ***
    В осеннем костре
    Догорают краски Природы...
    Напоминая о всеобъемлющей ночи.



                ***
    Осень на дворе…
    Теплится очаг
    Заботливой хозяйки.


 
                ***
    В хвойном лесу
    Игра света
    На мху.


 
                ***
    Замшелый английский дом,
    Замшелый японский сад.
    Схожесть островитян.



                ***
    Монаха сухой сад
    Из валунов в камешках,
    Японские острова в морях. 



               ***
    Горный скит
    У шумящего водопада…
    Отшельник удит рыбу…



               ***
    Месяц заглянул
    В ночной родник.
    Звук цукубаи…



               ***
    В прохладный день
    Гейко укуталась в (красочное) кимоно,
    Любуясь красками Осени…



               ***
    Осени пожар…
    Рисунок кимоно гейко
    По этому случаю.



               ***
    Объятое пожаром Осени,
    Воспылало кимоно гейко
    Осенними красками.

   

               ***
    Церемония чаепития –
    Церемония тепла,
    Сближающего души.



               ***
    Чайный домик,
    Сокрытый в саду,
    Для теплых бесед.
   


               ***
    Японский сад
    Засыпан снегом…
    Зимнее умиротворение.



              ***
    Зима стирает краски бытия
    До бела полотна,
    Для новой палитры Художника. 



              ***
    Веранда, выходящая в сад,
    Циновка для медитации
    На все времена.



              ***
    Зимнем вечером
    Мать, кормящая грудью,
    Теплым молоком ребенка.



              ***
    Словно высокую траву,
    Бамбуковую рощу
    Усыпал первый снег.
    (Но не скрыть зеленеющую юность)



             ***
    Под огромной Луной
    Ночная сосна
    Подобна (многоярусной) пагоде.   



             ***
    Дождь замывает
    Пейзаж над рекой…
    Мост встреч и расставаний (разлук).


   
             ***
    Удар колокола…
    Кажется, застыл звон
    В просторе тишины.



             ***
    Над рекой (времени)
    Пылают клёны,
    Осенью горя.



             ***
    В солнечных лучах
    Лесной мох усыпан
    Кленовыми листьями.



             ***
    В горных лесах
    Горят костры –
    Красные клёны.



             ***
    Солнце пылает
    В листьях клёнов,
    Осенний пожар.



             ***
    Осенние ветви, застывая,
    Машут красной листвой,
    Прощаясь до весны.



              ***
    Облака – суета людей.
    Высоко над ними
    Белеет вершина Фудзи.



              ***
    Японки, подобно отраженным сакурам,
    Смотрят на утекающую воду,
    Утекающее время…
 


              ***
    Девичья красота мимолетна,
    Как Весны цветенье.
    Ловите птиц счастья!   



              ***
    Как уныло безотрадны
    Голые ветви
    В японском саду!

    

              ***
    В мимолетности бытия
    Заключена (легкая) грусть:
    Все проходяще…



             ***
    Мост над кручиной
    Высоко в горах…
    Манящая (туманная) пропасть.



            ***
    Японский Храм
    В горах в тумане
    Как призрак времени застыл.   



             ***
    Весенним утром
    Отдых в тени ивы
    Над рекой (озером, прудом)…



             ***
    Медленно плывут облака
    По водной глади
    «Водоема облачных грёз».

 

             ***
    Созерцание вечности гор
    Приносит покой душе…
    Не всё так мимолетно.



             ***
    Высоко в горах
    Замок Орла…
    Бескрайний простор.



             ***
    Белая цапля
    Ночует под Луной.
    Старинный Замок.      



             *** 
    Замок Белой цапли,
    Заснеженный, Зимой
    Таит жизнь.

    Или

   
             *** 
    Замок Чёрного ворона,
    Заснеженный, Зимой
    Таит жизнь.



             *** 
    Самурайский Замок.
    Башня-будуар
    Японской Принцессы.

    или

    Самурайский Замок.
    Башня уединения (красоты)
    Японской Принцессы.



             ***
    В пожилой Даме
    Почувствовалась гейко
    Былой молодости.



              ***
    Покраснел клён (не устоял),
    От стыда ли перед (красавицей) Зимой?..
    Вечно-зеленый бамбук.   
       


              ***
    В современной поэзии
    Много пустоцвета.
    Не то Басё…



              ***
    Ветер вольно гуляет
    Меж первых побегов
    Зеленеющего риса…
    (вольная юность)            



             ***
    Посреди заливных лугов,
    Нависнув, задержались облака,
    Любуясь своим отражением.


 
             ***
    Покинутые старики.
    Пожухлая, лежалая трава
    На осеннем поле.



             ***
    Просить подаяние –
    Не есть ли это тотальное
    Унижение перед людьми?



     Примечание. В Японии не принято давать чаевые, ибо чаевые унижают достоинство человека (поэтому чаевые включены в счет).
 


              *** 
    Что ли устроиться
    Бродяге в богатый дом,
    Пугалом поработать?



              ***
    (Рыболовные) сети сушатся
    На берегу моря…
    Души моей отрада. 



              ***
    Рыбацкая хижина.
    Ветер свистит
    В пустых, сохнущих сетях…

         

              ***
    Ясным вечером
    Горы, ожидающие Луну…
    Не сплю и я с вами.

      

              ***
    Встречаю солнечное утро,
    Медитируя на веранде…
    Вид в сад.



              ***
    Непрекращающийся дождь
    Шумит в бамбуковых зарослях…   
    Грусть и отдохновение.


            
              ***
    (дождь)
    Небесный водопад...
    Дарует Небо влагу
    Живящую земле.



              ***
     Ясное звездное небо.
     Млечный путь сливается
     С шумным водопадом...



              ***
     Ясной ночью
     Луна гостит в роднике,
     И я застыл, плененный ею…



              ***
    Легкая, небесно-чистая
    Радость цветущей сакуры...
    Как призрачна и мимолетна!   



              ***
    Листва осенняя шумела,
    И гнулась ивовая ветвь, -
    Как будто расставаться не хотела,
    Прощаясь, плача нараспев…


    
              ***
    Осенне-пейзажная лирика,
    Осень жизни,
    Прощание с бытием.



              *** 
    Сакуры под дождем,
    Что промокшие невесты
    В день свадьбы.



              ***
    Под сенью цветущей сакуры –
    Точно под радушной и чистой
    Сенью невесты.



              ***
    Заснеженная хижина отшельника,
    Затерянная в горах.
    Река – голубая лента…

    или

              ***   
    Горная хижина в снегу.
    Кругом белым бело.
    Голубая река…

 



              ***
     Удар храмового колокола
     Потряс сердце гор,
     Застыв в тумане.



              ***
    Пустой дом,
    Оставленный (покинутый) поэтом.
    Тихая грусть.



              ***
    Сокрытая хижина
    Горного отшельника.
    Обретение покоя.

 

              ***
    Богиня Луны Цукийоми
    Странствует в ночи
    На небесной ладье.



              ***
    Луна, выйдя из облаков,
    Не спешит покидать родник (облюбовала родник)
    Японского сада.



              ***
    Небесный мост — радуга —
    Над океаном... На нем
    Влюбленные боги.
    
 

              ***
    Лунная ночь.
    Снег, морозно.
    Серебряная печаль…

      

              ***
    Снег, убелив, украсил
    Дзэнский Храм.
    Буддийское бесстрастие зимы.



              ***
    Пруд, усыпанный лепестками
    Цветущих сакур…
    Ощущение нереальности.



              ***
    Над цукубаи склонилась
    Сакура в цвету…
    Весенняя легкость.



              ***
    Цветки сакуры
    Плавают в цукубаи…
    Отраженное небо…



              ***
    Солнце заиграло бликами
    На зыбкой глади озера,   
    Плеск рыбы…



              ***
    Бескрайняя зеленеющая равнина.
    Кажется, проплывающие облака
    Касаются моей шляпы...
 
    Или

    Бескрайняя зеленеющая равнина.
    Кажется, проплывающие облака
    Отдыхают в моей шляпе.



             ***
    Чайная хижина
    Высоко в горах,
    Приютит странствующего ронина (монаха).



             ***
    В глубокой тишине
    Японского сада
    Шум воды и ветра…



             ***
    В студеный родник
    Только поглядел,
    Как окаменел.
 


             ***
    В жаркий полдень
    Зеленеющий оазис сада,
    Прохладный родник…



              ***
    «Гора Луны».
    Кажется, с вершины
    Рукой до Луны.



              ***
    Луна задержалась
    На вершине Фудзиямы,
    Залюбовавшись снегами.
    (Бесприютная странница)



             ***
    Весенней ночью
    Так светло.
    Сакуры в цвету.



             ***
    Пар над горячим источником
    В горных снегах…
    «Снежные обезьяны».



             ***
    Детёныш-обезьянка
    В горячем ключе…
    Хмурится на сугроб.



             ***
    Кувшинчик сакэ,
    Плавающий на воде
    В природном онсэне.



             ***
    Посетив источник чистоты (онсэн),
    Дух умиротворения объял
    У очага рёкана.



             ***
    Девушки опустили ножки
    В заводь онсэна…
    Цветущая сакура.
    (Весело болтают
    Весенней порой.)

    Или

             ***
    Девушка опустила ножки
    В заводь онсэна…
    Солнечная осень.



             ***
    Созерцание вечности гор



              ***
    Стеклянная веранда,
    Выходящая в японский сад.
    Времена года.

      

              ***
    Колодец в тени.
    Черпак для омовения.
    Звук капающей воды.



              ***
    Прибрежный рынок
    Свежей рыбы.
    Морской ветер…



              ***
    Два поэта 
    Переговариваются меж собой,
    Словно ласточки в небе.



              ***
    Согласные с Натурой дивы
    Весной, послушные веленью сердца*,
    Надевают кимоно в цветах.
 
    *также согласно и традициям



              ***
    Цветущие сакуры
    Высоко в горах
    Сокрыл туман.
    (Словно волшебник
    От глаз людских)



             ***
    Хлопья снега
    Смешались с цветками
    Распустившейся сливы.
   


              ***
    Быстро опадают цветы…
    Как людские жизни.
    Кратко их время.



              ***
    Падающие цветки сакуры,
    Упав, растают…
    Как хлопья снега.



              ***
    Утром, залитым светом,
    В весенней дымке
    Чайная церемония.



              ***
    В весенний день
    Светло от небесных сакур,
    Отражающихся в тихом пруду…



              ***
    Тихий вечер.
    Нависнув, сакуры в цвету
    Создают аллею влюбленных.

    Или

              ***
    Ветреный вечер.
    Нависнув, сакуры в цвету
    Создают аллею влюбленных.



              ***
    Ночью под ясной Луной
    Роняет лепестки сакура
    Над тёмным прудом…



              ***
    Невеста-нимфа
    Чистого горного родника
    Предстала сакурой цветущей.



              ***
    Влажный арбуз
    Прямо на бахче
    Треснул от зрелости.



             ***
     Солнечная, спелая,
     Сочная, сахарная,
     Светящаяся, ароматная
                Дыня.



             ***
    Юные зеленые ростки
    Благостно трепещут
    На весеннем дожде…



             ***
    Цветущие сакуры
    Над горным онсэном;
    Купальщица обсыпана лепестками…



             ***
    Остановился на лодке
    В тихой заводи…
    Свесившиеся в цвету сакуры…



             ***
    Мятежное небо
    В преддверии бури…
    Дрожат лепестки сакур.



             ***
    Ветер разметал
    Лепестки сакуры,
    Что тревожные девичьи мысли…



             ***
    Ярусная пагода –
    Словно корабль
    На воздушных волнах.



             ***
     Осенним светом залита
     Комната чайного павильона…
     В пиале светлый чай.



              ***
    Дзэнский монах
    В глубокой медитации
    В туманном саду…

         

              ***
    Зимний сад
    Под снегом – сокрытый,
    Потаённый потенциал.



              *** 
    В заснеженном саду
    Тихо падает снег…
    Дазайн-медитация.

     *дазайн – здесь-бытие, существование, включение в окружающую действительность, а также бытие-там, как представление включенным в бытие-там, это может быть любой образ, место, кем и где вы себя представляете, переживаете



               ***
    Соловей, где ты?
    Сливы зацвели
    Лишь Весна дохнула…



               ***
    Розово-белые цветки
    Распустившейся сакуры.
    Весеннее утро.



               ***
    Неужели кукушка не успела?
    В весенней дымке
    Горные сады…



               ***   
    В тени
    Расцветшей груши
    Сидящий самурай.

    Или

               ***   
    В тени
    Расцветшей сакуры
    В сэйдза самурай.



               ***
    Беззаботная кукушка,
    Делать тебе нечего,
    Только куковать.

    *подбросила кукушат - и дале летай на ку-ку (кукуй)



     Примечание. Самый священный остров в Японии Миядзима, «остров Храма», здесь впервые по легенде спустилась богиня Аматерасу, богиня Солнца, даровав стране Ямато род императоров. По Ее повелению появились, как солнечные побеги, в лучах Солнца, императоры Японии.
    Горы – местообитания женских божеств, а ручьи и водопады – словно их волосы, словно их женская суть.



              ***
    Разбивались волны множеством брызг на утренней заре, словно разбрасывая волосы Аматерасу, так, что радуга просияла Ее огненной головкой…



              ***
    Лучи утренней зари,
    Словно солнечный гребень,
    В брызгах радугой сверкают
    Над горным водопадом
    «Волосы Аматерасу»…



              ***
    Горный водопад –
    «Волосы Аматерасу»,
    Радуга над ним – Ее гребень.



              ***
    Радуга – гребень
    Над водопадом волос
    Богини Аматерасу,
    (Что любит расчесываться
    На Солнце после дождя).



             ***
    Водопад волос
    Богини Аматерасу,
    Посеребренный Луной.



              ***    
    Милые мико*
    С цветами глицинии**,
    Служительницы Аматерасу.

    *девственницы, служительницы синтоистских храмов
    **символизируют девственность

 

    Примечание. Сити-го-сан. До 15 ноября детей наряжают и представляют Богине Солнца Аматерасу и синтоистским божествам.



             ***   
    Аматерасу ступает бликами
    Сквозь священные тории
    В Храм Солнца.

   
     Или   

             ***
     Бликами по волнам
     Ступает богиня Аматерасу
     В священные тории…
 
 



             ***
    Томный месяц
    Над Миядзима,
    Брат Аматерасу.



             ***
    Радуется, радуется девочка,
    Купаясь, подставляя ладошки
    Под солнечный водопад...



             ***
    Весеннее дуновение ветерка
    В бамбуковой роще.
    Прекрасный юноша.



             ***
     Первые снежинки –
     Словно тающие лепестки
     Зимней сакуры.



             ***
    Ночная Луна.
    Словно у снега
    Взяла чистоту.



             ***
     Наколка на плече у дивы:
     Японка в листьях клёна:
     Как мимолетна красота!

     Или
 
     Наколка на плече у дивы:
     Японка в сакур лепестках:
     Как мимолетна красота!



             ***
    Японские нимфы,
    Плещущиеся в купальне
    Чистого горного истока. 



             ***
    Осенний парк.
    Удаляющиеся в огонь Осени
    Японки в ярких кимоно.



             ***
    Лунная ночь
    На старой выцветшей ширме
    Былых времен.



              ***
    Качается трава
    «Вернись любовь»…
    Но безответен ветер.



              ***   
    Пагода из туч
    Над заливом…
    Тая, исчезает, как и все.



               ***   
    Природы тайный уголок,
    Пустынная уединенность сада,
    В траве журчащий ручеёк, -
    Приют буддийского монаха.



              ***
    «Пруд чистой Луны».
    Попивая сакэ,
    Ожидаю ее ночью.

    Или

              ***
    «Пруд чистой Луны».
    Отрешаясь от мыслей,
    Ожидаю ее ночью.



              ***   
    Чайный домик
    У золотого Храма.
    Осенний дымок*.

    *весенний, зимний, летний



              *** 
    Увидев золотой Храм,
    Сраженная красотой,
    Птица застыла в полете.



               *** 
    Ночь. Луна. Храм.
    Монах на циновке.
    Глубокая медитация.



             ***
    Горная хижина,
    Занесённая снегом.
    Угли дружеской беседы.



             ***
    Сосна и сакура –
    Постоянство и мимолетность,
    Стойкость и изменчивость.



             ***
    Осенью у сакуры
    Голые ветви-руки,
    Без детей-лепестков.



             ***
    Наконец-то Весна!
    Цветущая мгла
    Окутала горы.



             ***
    «Снежная буря»
    Из лепестков сакуры –
    Весенняя буря.



             ***
    Светло ночью.
    В весенних горах
    Цветочные огни.



             *** 
    Нежен и трепетен
    «Весенний снегопад»
    Из лепестков сакуры.



             ***      
    Весенний вечер.
    Луна в дымке,
    Как и твоя любовь.



             ***
    Сосны в тумане.
    Потерялся и я
    В непроглядном лесу.



             ***   
    Белый цветок
    Чайной розы...
    Вдруг вспорхнул.



             ***   
    В праздник Обон* (у двери)
    Мальчик повесил фонарик
    В надежде, что мама вернётся.

    *праздник поминания предков

   

              ***   
    Ночь. Луна. Сосна.
    Посреди снегов
    Лагуна онсэна.
    (Над водою одна
    Лишь головка видна*).

    *юной нимфы ночи   



              ***
    Горный родник.
    Деревянный ковш.
    Зачерпну с водой Луны.



              *** 
    (провинциальным жителям)
    Однажды карп,
    Живущий в глухом водоёме,
    Стал столичным драконом.
      


              ***
    Путь цветов –
    Самовыражение. Икебана –
    Искусство раскрытия красоты.



              ***
    Искусство икебаны –
    Поэзия мастера,
    Выраженная в цветах.



              ***
     В тинистом водоёме
     Хор лягушек
     Не даёт уснуть.



             ***
    Ночью, залюбовавшись
    Цветеньем сакур,
    Луна застыла в пруду (на небесах).

    Или

             ***
    Утром, залюбовавшись
    Цветеньем сакур,
    Луна застыла в пруду (на небесах).
   


             ***   
    Цветущие сакуры, кажется,
    Застыв, залюбовались собой
    В зеркально-чистом пруду…
    Но лепестки срывает ветер,
    Рябит поверхность вод.



             ***
    Зеркальный пруд.
    Осень застыла,
    Залюбовавшись собой.



             ***         
    Заносит снегом
    Дорогу к горному Храму…
    Бредущий монах.



             ***
    Медитация у водопада:
    Ощущение шумно падающей
    Воды с небес.



             ***
    Жёлтое дерево гинкго –
    Дерево звенящих на ветру,
    (Маленьких) Солнечных лир.



              ***
    «Тропа цветов»
    К вершине Фудзиямы,
    Особая тропа актеров.



              ***
    Тропа «небесной росы»
    К далёкому Храму,
    Уединенному в горах.



              ***
    Тропа отшельника,
    Замысловато ведущая
    В чайную беседку.



               *** 
    Дух ветра изображен
    На китайской ширме
    От ветра.

    Или

               ***
   Приют безмятежности
   На китайской ширме
   От ветра.



               ***
    Засохла старая вишня.
    А вокруг нее зацвела
    Юная поросль.



              ***
    Весенний бамбук,
    Залитый Солнцем…
    Молодая поросль.



              ***
    Луна, восходя,
    Появилась в пруду
    У ночных сосен.



              ***
    Тьма, нисходя
    С ночною мглою
    Всё погружает в сон.



              ***
    Ветер, залюбовавшись
    Новорожденной Луной,
    Затих.

    или

    Ветер, залюбовавшись
    Луной в облаках,
    Затих.



              ***
    Храм несчастных влюбленных
    Приютил и меня
    На одиноком (горном) пути.



               ***
    Горят на Солнце
    Осенние краски Природы!
    Румянец перед смертью.



               ***
    Голубая лента воды
    Меж белых сугробов…
    Хижина даоса.

    (фото вставь)



               ***
    Горный онсэн
    В ночных снегах…
    Наедине с Луной.



    Примечание. Русская женщина из Санкт-Петербурга, ведущая экскурсию в музее, радующаяся интересу и встрече с соотечественниками, заметила, что в горах клёны покраснели, и она с мужем ездила в одну из тех редких купален, где женщины и мужчины могут купаться вместе… Мне показалось это довольно интимным...



             ***
    Осень в горах.
    Под таинственной Луной
    Сокровенный онсэн.

    или


             ***
    Под таинственной Луной,
    Покровительницы Женщин,
    Выходящей по ночам,
    Сокровенный онсэн,
    Водная, женская лагуна.



             ***
    Ночной океан – словно необъятный дикий зверь, царапающий, лижущий золотой песок… то набегая, то отступая, то гневаясь, то лаская…



     Примечание. Японцы в своей массе в стихийном море, океане не купаются… предпочитая искусственные водоёмы. Стихия, вода в частности, должна быть контролируема. Многие японцы даже просто не умеют плавать.
    Боятся Умибодзу http://starboy.name/Jap/Umibodzu.htm



             ***
    О сколько веков
    Камни слушают
    Морские волны!



             *** 
    Глубокое море
    Хранит тайну
    Лунного жемчуга,
    Окаменевших слёз
    Богини Луны.



             ***
    Жемчужина в ракушке –
    Дитя Луны и Моря,
    Сокрытое в глуби.



             ***
    Жемчужины – сокровенное цветов,
    Что распускаются в глуби
    Лишь лунной ночью,
    Когда Луна глядит на море,
    Ступая лунными следами-бликами.



              *** 
    Свет ночной Луны проник
    В морские глубины, на самое дно,
    Сквозь створки раковины
    Даря любовь Богине Ночи,
    Рождающей жемчуг.



              ***
    Жемчужина, таящаяся в лоне грёз… Женщины. И туда есть «ныряльщики за жемчугом».



              ***
    «Едва весеннее солнце пригреет японскую землю, как вдруг разом огромные города-муравейники и крошечные деревушки надевают свои ажурные розовые платья, которые весь год хранятся где-то в глубинах стареньких комодов тансу.»

              ***
    Весна наряжает
    Деревья и девушек-невест
    В розовые и белые платья.



              ***
    Сакура расцвела
    Над могильной плитой
    Юной красавицы.



              ***
    Слива зацвела
    Над могилой
    Юного поэта.



              ***
    Озарение-дзен:
    На горе Аматерасу
    Встретил фазана*.

    *символ японской поэзии



              ***
    Японский садик, тишина,
    Журчит по камешкам вода…
    Пруд, карпы плавают в пруду;
    Монах задумчив на брегу
    Медитативно созерцает,
    Как время жизни протекает…



              *** 
    Пробуждающий колокол
    Гулко прозвучал, застыв,
    В тумане у Храма…



              ***
    Колокол, ударив,
    Застыл в тумане.
    А звук всё длится... 



              ***
    Под сенью беседки
    У пруда лотосов
    Наедине с миром.

    или

              ***
    Под сенью беседки
    У пруда лотосов
    Наедине с Буддой.

   

             ***
    Какой покой и тишина
    У лотосом заросшего пруда;
    Лишь ручейка журчащего стремленье
    Напоминает времени теченье.



              ***
    Павильон любования лотосами



              ***
    Медитация в саду (в горах),
    Глубокое успокоение,
    Обретение дзен.



              ***
    (медитативно)
    Безразличие горного
    Снежного пика,
    Ледяной высоты…



              ***
    Соломенные крыши,
    Ярусы пагод и храмов, –
    Словно шляпы (касы) самураев.



              ***
    Созерцая Фудзи,
    Достичь глубокого
    Сокрытого влияния.



              ***
    Ветер дохнул
    Осенней прохладой…
    «Осень пришла» – шепчет листва…



              ***
    Алеют клёны
    У Храма Аматерасу...
    Закатное Солнца.



              ***
    Восходя из-за гор,
    Аматерасу сразу освещает
    Свои тории.



              ***
    Богиня Аматерасу
    На закате прощается
    С пылкой кленовой листвой.



    Примечание. На Миямидзи поприветствовал Богиню Аматерасу, покровительницу Японии, изображенную на японском флаге… восстав на вершине Ее горы в слепящих лучах Ее света, озирая вокруг голубые необъятные дали…



               ***
    Орлы над святилищем
    Богини Аматерасу
    Напутствуют мне…



              ***
    Припорошённый снегом,
    Будда улыбается
    В лунном свете.

    Или

    Улыбка Будды,
    Припорошённого снегом,
    В лунном свете.



              *** 
    На раскрытом лотосе
    Улыбающийся Будда
    В гало-сиянии любви.



              ***
    Прямота и постоянство
    Вечнозелёной сосны,
    Безразличной к холодам.



              *** 
    Снег, убелив,
    Прогнул ветви сосны,
    Но иголки по-прежнему стойки.



               ***
    Горная вершина,
    Окутанная туманом…
    Одинокая сосна.



               *** 
    Ива, потеряв листву,
    Свесилась над водой...
    Зима не за горами.



              ***
    Осень жизни
    Среди красных клёнов;
    Остановись река… времени!
    (Бесполезно…)



              ***
    Задумчивая осень.
    Тихо погружен в туман
    Золотой Будда.

    *задумчив – до отсутствия мыслей

    Или

               ***
    Задумчивая осень.
    Сонно погружены в туман
    Опадающие деревья жизни.



               ***
    Созерцательная осень
    В неподвижном пруду
    Отражена.



               ***
    Юная дева-Луна
    Тушью рисует в ночи.
    Лишь очертанья видны.



              ***   
    Луна рассеяла ночь.
    Сад и веранда видны,
    И горы ночные вдали.



              ***
    В лунном сиянии
    Очертания икебаны.
    Тень.


 
              ***
    Луна осветила ночь.
    Серебрится лунная река
    В горной долине.



              ***
    Ночной фонарь.
    Бедный рыбак
    С бакланом на лодке…



              ***
    Ночь рыбака.
    На зыбком озере
    Любование луной…



             ***
     Верша любви



             ***
    После зимних холодов
    Зацвела сакура…
    Цветки и снег.



             ***
    Цветок сакуры,
    Оторванный и носимый
    Непредсказуемым ветром…



             *** 
    Внезапно оторванный
    В самом расцвете
    Цветок сакуры…
    Пал на чистый пруд,
    Отражающий весеннее небо…



              ***
    Алая сакура.
    Кровь влюбленной
    Окрасила белую невинность.



              ***
     Зацвела вишня –
     Одни цветы,
     Словно белое облако.



              ***
     Еще не кончилась зима,
     Сакура зацвела...
     Цветки и снег.
   
   

    Примечание. «Цветки сакуры символизируют для жителей страны восходящего Солнца человеческую бурную, но недолговечную жизнь, стойкость перед невзгодами судьбы, мужество, ведь сакура зацветает сразу после зимних холодов, которые могут возвратиться в этот период еще неоднократно. Она олицетворяет вечное обновление, возрождение, весну, а с ней – и новые надежды, и новые шансы. Ее цветки никогда не увядают, они опадают внезапно, полные прекрасного очарования, только ветер разносит на своих крыльях легкие лепестки, похожие на хлопья снега, и опускает их на тихую гладь прудов и речушек с отражающейся в ней голубизной весеннего неба.»



               ***
     Расцвести как сакура
     И, угаснув, исчезнуть,
     Больше ничего.



               ***
     Подарил веер
     С морскими волнами,
     Пожеланием (морской) прохлады.



                ***
     Подарил веер
     Со снежными горами,
     Желая горной прохлады.


            
               ***
    Раскрытый веер,
    На нём стихи,
    Как вольный ветер.



  Примечание. Скоростной поезд в Японии синкансен разгоняется, точно самолёт, вселяя ощущение, что сейчас взлетим!

 

               *** 
    Снежный Фудзи.
    Скоростной синкансен.
    Голубые дали.



               ***
    Поезд в осенних горах
    Вдоль плавной реки…
    Всё течет. 



               ***
    Японский сад.
    В тенистой глубине
    Спокойствие карпа.



              ***
    Встретил полнолуние
    В японском саду
    На лунной террасе.



              ***
     Снежная зима.
     Чайный павильон
     Залит солнечным светом.



              ***
    Золотая Осень.
    Чайный павильон
    Затоплен солнечным светом.



              ***
    Ранней весной
    Чайный павильон
    Залит утренним светом.



              ***
    Прибежище монаха
    Снежной зимой.
    Чайник с горячим чаем.



              ***
    Туманный закат.
    В чайном домике
    Пар от чая.



              ***
    Купаясь в свете и тепле
    Дохнувшей солнечно весной,
    Порхает бабочка свободно над землей.



              ***
    Сакура зацвела,
    Склонившись над гладью
    «Пруда чистого сердца».



             ***
    Юный бамбук,
    Радостно качающийся
    На весеннем ветру…

    Или
   
              ***
    Юный бамбук
    После дождя
    Залит светом.



              ***
    Отпылала листва
    Осенних клёнов.
    Монах метёт дорожки.



               ***
    Тихо падает снег
    На буддийский храм…
    Будда в снегу.

   

               ***
    Пустотелый, каменный Будда,
    Присыпанный снегом,
    Улыбка на лице.


   
                ***
    В светлом буддийском храме
    В медитации пребываю
    Над горными пиками.

    Или

                ***
    В светлом буддийском храме
    В медитации пребываю
    Над горными облаками.



              *** 
    Перламутровое небо,
    Словно раковина... На берегу
    Жемчужина – Окити.



              ***
    Кукушка разбудила
    Даму в покоях замка…
    Стража спала беспробудно.
             


              *** 
    Лягушка залюбовалась…
    На тёмном пруду
    Отражение Луны.



              ***   
    (Встретив фазана в горах Японии)
    Так вот ты какой
    «Фазан золотой»,
    Воспетый поэтами!



              ***
    Тени цветущей сакуры
    Играют на пруду…
    Весенний день.



              ***
    Цветущая сакура в саду,
    Словно кружится, вальсирует
    Под музыку ветра… 



              ***
    В саду «Весеннего дворца»
    Принцесса в павильоне у пруда,
    Кипит цвет сакур белый…
    Подует ветер вдруг несмелый (весенний),
    Предвестник шумного дождя,  –
    И лепестки летят на гладь пруда…
    Падут на воды в путь последний.



              ***
    В весенних горах
    Облака цветущих деревьев.
    Очарованный путник.



              ***
    Какая тишина!
    Бамбуковая роща,
    Позабытая (покинутая) ветром.



              ***
    Путь к горному Храму
    Одинокого путника
    Над облаками…



(о цветах)
   
            ***
    Цветочная вьюга:
    Кружит-кружит ветер
    Лепестки сакур…



            ***
    Цветы кимоно
    И зимой хранят свою красоту.
    Нарядные гейко.
   


            ***
    Точно шмель,
    Уткнувшись носом в цветок,
    Вдыхаю его аромат.



            ***
    Яркие розы
    Пышно цветут.
    Неприметен садовник.



            ***
    В цветочном саду
    Женский цветок.
    Легкий ветерок…



            ***
    Цветочная вьюга, -
    Замело дорожки
    Лепестками сакуры…



             ***
    Праздник девочек,
    Праздник (нарядных) кукол.
    Праздник цветов жизни.



             ***
    На головке девочки
    Красуется бантик.
    Подобна цветку.   



              ***
    Маленькая японка,
    Точно нарядная куколка,
    Даже не верится, что живая.



               ***
    Праздник Хина мицури.
    Сколько нарядных кукол,
    Сколько девочек-цветков!
    (Глаза и сердце не нарадуются.)



               ***
     Нежно зацвели персики.
     Нарядные девочки ходят
     В гости друг к другу.



               ***
     Способны ли бумажные куклы
     Забрать человеческие беды?..
     Святая вера.
         


               ***
    Японская девочка –
    Точно лепесток персика,
    Пустила все беды по воде…



               ***   
     Нарядная майко
     В весеннем кимоно
     В цветущем саду.



      Примечание. У японских девушек в моде стиль «Мальвина», что-то неестественное, из аниме.
    
      Примечание. Мальвина, Чебурашка… характерные для Японии герои.

     Примечание. В Японии нарисованный зайчик покажет вам где и как платить, проходить и т.д. В Японии тренд на все кавайное. Даже металл группа «babymetall» отражает «детский менталитет».



              ***
    Котики Мио-Мио,
    Машущие лапками…
    Детская любовь.

   

               ***
    Японские няшки-котики, няшки-киски, машущие лапками…
   
 

            



     Примечание. Hello Kitty! Символ Японии для маленьких девочек. Но мне больше нравится кошечка Mio-Mio!

    (фото добавь)   
    Мио! Мио! Киска, машущая лапкой… Котик, бьющий по клавиатуре... Танцующая киска... Киска, ловящая облачко…



              ***    
    Кити по-японски:
    Мио-мио-мио!..
    Котик, ловящий сердечки.



              ***
    Встретил (маленьких) дзидзо,
    На душе потеплело;
    Ведь я и сам ребенок (в душе).

    *дзидзо спасают детей, паломников и путников



    Примечание. Встретил праздник детей в Японии Сити-го-сан. «Осенью в Японии отмечается праздник Сити-го-сан – праздник взросления для детей трех, пяти и семи лет. В день праздника родители вместе с нарядно одетыми детьми идут в храмы и святилища произнести молитву о благополучном росте и взрослении своего чада. Сити-го-сан – это давняя японская традиция.
    Раньше в этом празднике принимали участие и мальчики в возрасте трех лет, но в наши дни Сити-го-сан отмечают, как правило, только пятилетние мальчики и девочки трех и семи лет.
    Родители стараются сделать этот праздник ярким и запоминающимся для детей на всю жизнь».

    P. S. Я подумал, что это и мой праздник, ибо где-то в душе я чувствовал себя на 5 лет.

    Я прямо испытываю любовь к мамам с детьми…
   
    Сити-го-сан
 
    Мои фото:
    http://starboy.name/Jap/sitigosani1.html

    Фото иных разных детских праздников:
     http://starboy.name/Jap/sitigosan1.html


   
            ***
    Маленькая девочка
    Прячется за маму…
    Счастье любви.

    Или

             ***
    Маленькая девочка
    Прячется за маму…
    Есть за кого прятаться.



              *** 
     Нежность лепестка бутона,
     Волнуемого ветром…
     Благоуханный аромат.



              ***
     Яркие крылья
     Вспорхнувшей бабочки
     Разносят благоухание цветка.



             ***
     Гусеницей ползая по земле,
     Бабочка поэзии души
     Выпорхнула на волю.



             ***
    Мечта цветка –
    Оторваться от стебелька
    И улететь… став бабочкой.

    Или

             ***
    Мечта цветка –
    Оторваться от стебелька,
    Вспорхнув… став бабочкой.



             ***
    Бабочка – мечта цветка.



             ***
    Цветок мечтает стать бабочкой.



             ***
    Бабочка – порхающая душа цветка.



             ***
    Красочные рыбки –
    Подводные бабочки,
    Свободные в водной стихии.



             ***
    Бабочка – символ свободы цветка в воздушной стихии.


    Примечание. «Бабочки — самые эфемерные и самые прекрасные существа на Земле. Откуда-то появляются, тихонько проживают свои крохотные жизни, не требуя почти ничего, а потом исчезают, наверное, в какой-то другой мир… Совсем не такой, как наш.»  (Харуки Мураками).

    Примечание. «Скандинавы связывают бабочку с чистотой души, и сердцем возлюбленного. В Японии верили, что увидеть бабочку у себя в доме – к счастью. В Китае жених, по традиции, должен подарить невесте бабочку (живую или из нефрита).
    По приметам:
    Если вдруг бабочка села на голову, значит, вскоре придется отправиться в дальнее путешествие.
    Бабочка пролетела и коснулась крыльями – знак, что вы кому-то сильно нравитесь и тот скучает по вам.
    Увидеть трёх бабочек, сидящих рядом, считается благим знаком, сулящим везение и счастье.
    Чтобы сбылось заветное желание, нужно поймать самую красивую бабочку, прошептать ей желание, а затем отпустить. В ближайшее время оно исполнится.
    Если бабочка влетела в дом, и начала летать в нем, то можете рассчитывать на то, что в скором времени осуществится одно из заветных желаний.
    Бабочка залетела через дверь – к гостям.
    Над головой незамужней девушки порхают несколько бабочек – к скорому замужеству и счастливой семейной жизни. Для остальных это означает, что будут получены хорошие новости, касающиеся личной жизни.
    Убивать бабочек нельзя, это к бедам, которые коснутся всего семейства.
    Встретить яркую бабочку – к удаче, приятным новостям или судьбоносной встрече.
    Бабочка села на руку, говорит о том, что скоро человеку признаются в любви. А если она расположилась на ноге, значит, нужно действовать, и тогда гарантирован успех.
     Бабочка села на человека - случится встреча со старинным знакомым.
    Если красавица присела на лицо, неважно на нос или щеку, то готовьтесь к невероятному счастью.»
   


            ***
    Зелёный луг,
    Оазис мира,
    Бабочки счастья.



(о любви)


            ***
    Ночная Луна
    Гостит на мокрой подушке
    У влюбленной.

    Или

    Ночная Луна
    Гостит у изголовья
    Влюбленной.



             *** 
    Луна осветила
    Изголовье влюбленной.
    Светлая печаль.



             ***
    В мокрых от слёз
    Рукавах твоего кимоно
    Поселилась (холодная) Луна.



             ***
    Луна осветила
    Появившийся иней...
    Слезы влюбленной.



             ***   
    Луна за облаками.
    Гейко, тайно
    Ожидающая возлюбленного.



             ***
    Гейко возлюбленному:
    Моя любовь,
    Как бутон розы,
    Вот-вот готова раскрыться.



             *** 
    Соски девушки,
    Что весенние почки,
    Набухли от любви.



             *** 
    Белый цвет –
    Цвет невинности.
    Кровь на снегу.



             ***
    Осень окрасила
    Клёны багрянцем,
    Багрянцем с ложа любви.



             ***
    Глубоки воды
    Тихой реки,
    Как и любовь Омицу.   



             ***   
    На мосту Ткачихи и Пастуха
    Над горной рекой
    Расстались Оцу и Миямото*.

    *Миямото отвергнул любовь Оцу, посвятив жизнь всецело пути меча, но иногда их пути пересекались



             ***
    Эвкалипт – нагое
    Бесстыдное дерево!
    А растущий бамбук?..



             ***
    Гнётся и стонет
    Бамбуковая роща
    В снежную бурю… 



            ***
    Юная майко
    В роще молодого бамбука
    Пронизана стрелами любви.
    (На острие жизни).



     Примечание. «Она украшает чайные дома своей красотой, а беседы – своим остроумием. Она не всегда принимает подарки и никогда не принимает участия в трапезах. С ней можно расслабиться и почувствовать себя в раю, но ровно до тех пор, пока курится ароматная палочка – единица измерения времени работы гейши.»

 

   

 Примечание. Если разложить на части иероглиф "любовь" - "аи", получится "сердце, замирающее под когтями".


     Примечание. Посещать гейшу один раз в неделю, общаться с ней, – показатель высокого статуса. Для простого иностранца без серьезной протекции японца и ответственности встретиться с гейшей проблематично.
     На представление танцовщиц гейко и майко Киото, который мне посчастливилось посетить, оказавшись в первом ряду (проходит два раза в год, весной и осенью), статусные (импозантные) японцы приходили в сопровождении гейш.


    Примечание. «Идеал японской девушки - парень, у которого есть три "высоты": высшее образование, высокий доход и высокий рост.»
     Стремление к высоте - это согласуется с идеей стремления к превосходству.



              ***
    Поцеловать весенние лепестки (сакуры) –
    Поцеловать пальчики майко
    В изящных окобо*.

    *окобо – гэта, носимые гейшами (майко)



              ***
    Глубоко нежные,
    Едва уловимые нотки
    Игры гейши на сямисэне…



    Примечание. В манускрипте старые гохики, завсегдатаи Ёсивара, говорят о совокуплении как об «умащивании птички в гнезде». Феллатио, или оральная стимуляция мужских гениталий, в терминах местной ботаники именуется «кручением стебелька», и в той же манере куннилингус, оральная стимуляция женских гениталий, называется «поиском зернышка». Совокупление сзади ; «разрезание дыни»; взаимная мастурбация — «смешение росы»; эрекция — «дерево плоти»; лобковые волосы — «черный мох»; оргазм ; «лопающийся фрукт».


    
    (Оттенки фемдома)


    Примечание. От див с обнаженным острием (японского меча) я испытываю возбуждение…



            ***   
     Нагая гейко
     С острой катаной.
     На острие страсти. 



    Примечание. Как тонко проглядывает, звучит интим женского доминирования (правда, надо обладать соответствующим инстинктом, чтобы его услышать) в следующем японском стихотворении:

    «Подле горного храма,
    Что дал мне сегодня приют,
    На веранде открытой
    Из сандалии старой твоей
    Раздалось пение сверчка…»



    Примечание. «Лисы по-японски называются «кицунэ», что означает «дитя от приходящей по ночам», а ещё их считают посланниками мира духов и демонов. Кицунэ — это та самая обворожительная лиса-искусительница, про которую сложено много легенд. Считается, что многие исторические личности вели свой род от кицунэ, или сами ими являлись. Таким был мистик и оккультист Абе-но Сеймей, охотник на духов эпохи Хэйан — сын кицунэ Кудзухи. Девятихвостой лисой была знаменитая Тамамао-но Маэ (или Мэй), удивительно красивая наложница императора Коноэ.»



             ***
     Дама якудзы,
     Обнаженная в купальне,
     Не оборотень-лисица ли?



              ***
    Сокровенный, горный онсэн
    С опавшими листьями клёна…
    Обнаженная «лиса» в воде… 



              ***
     Попасть в рабство к японской лисе… Такой хитрой, пушистой, жёсткой внутри… стать Ее рабом… на поводке…



              ***
    Преклонить колени
    Перед Женой главы якудзы,
    Замещающей мужа.


   
              ***
    раб Аманосагумэ – злой японской богини, жены Аманадзяку – японского злого бога



               ***
    раб японской бизнес-Леди…



               ***
    Японский каблук (не только для деловой Дамы)
 



               ***
    Японская Начальница положила руку на голову своего подчиненного и тот послушно опустился на колени, нырнув головой меж ее чулок… Когда же она возлежала в горах в открытом термальном источнике нагой… он служил Ей водолазиком, ныряя поглубже и оставаясь подольше меж ее ног…



               ***
    Стильная, элегантная японка – руководительница фирмы, сняв классическую офисную одежду, оказалась в онсэне со своим подчиненным, что нырял водолазиком, дабы доставить Ей под водой внизу удовольствие…



               ***
    В японском метро так тесно, что можно просунуть девушке колено меж ног, вкусить аромат ее волос, прижаться плотно к грудкам… там возможно много эротичных, пикантных моментов… Японское метро так тесно сближает, мужское и женское…



               ***
    Стоя на коленях перед лидершей сукебан*, просить прощения… (на уровне белых ляжек злой японки…)

      *сукебан — из банды девчонок; сукебан — опасные и дерзкие девчонки Японии; сукебан — предводительница банды девчонок
    


                ***
    Ласковость, пушистость, кавайность… и одновременно жёсткость японской Женщины…



                ***
    Ножки японки обтянуты тонкими чулками, в туфлях из змеиной кожи…



                ***
    Хрупкие, точёные,
    Словно статуэтки,
    Белые японки.



                ***
    Красотой японских Женщин
    Я сражен… неотразимо,
    Как ударом острейшей катаны…



                ***
     Глаза японки
     Так узки, чернее тьмы, - 
     В них столько тайны, глубины,
     Неизъяснимой красоты!..



               ***
      Две спелых,
      Тёмных вишни.
      Глаза японок.          
               
      (Глаза у японок как тёмные спелые вишни)



              ***
     Высоко в горах,   
     Где уж поселилась осень,
     Японка в онсэне…



              ***
     Любуясь вечерней луной,
     В горячем источнике
     Обнаженная японка*…

    *сама бела, как луна, любуясь луной и ее отражением в воде, рядом с собой…



               ***
    Как плачет сердце…
    Она меня не любит,
    И нету сил избавиться от боли.



               ***
    Стыд японки,
    Оказавшейся неискушенной
    В искусстве любви.   



               ***
    Луна томит
    Ждущую на циновке.
    Ночь глубока.



               ***
    Женский цветок
    Способен возвысить
    Мужчину в мужчине.



               ***
    Оружие Женщины – эротика…

 



               ***
    В наряде гейши
    Театральна, бледна лицом
    Японка-Госпожа.
 


               ***
    Японская красота
    Возлежит на подушках,
    Страдая от любви…

    или
   
              ***
    Гейко, задумчиво
    Возлежащая на подушках,
    Лелея любовь…



              ***
    Обнаженная сукебан*
    В тёплом онсэне на воздухе…
    Пар доминирования.

    *«суке» - женщина, «бан» - босс



              ***
    Японская Госпожа, пемзой
    Натирающая лилейные пятки…
    Язычок раба – в помощь…



              ***
    Стереть язык
    О белые стопы (пятки)
    Японки…



              ***
    В зимний день
    Кипучий онсэн любви,
    Кипучей любви.



             ***   
    Японка, распускающая пояс
    Банного кимоно,
    Вступая нагой в онсэн…
    (Ждущий в томлении
    Юноша-ныряльщик) 
 


              ***
    «Водолазик» в (горячем) онсэне
    Для отдыхающих Женщин (Дам),
    Для удовлетворения Женщин (Дам)…



              ***   
    Высоко в горах, сидя в горном онсэне наедине с огромной Луной, японка Юко (дитя ночи) раздвинула ножки, под водой открывая тёмный куст… куда раб, задерживая дыхание, нырял, дабы удовлетворить источник женской услады… Задыхаясь, терпя, он старался под водой, меж ног дивы… На что та прижимала его голову внизу рукой, пленяя его, задерживая… отчего он служил с ещё большей страстью… глубоко подчиняясь ее потайной раковине… И это называлось игрой в водолазика…



              ***
    «Ныряльщик за жемчугом» –
    Раб в женской бане (онсэне),
    Услаждающий Женщин.
   


            ***
    Чаша любви Женщины, которой раб доставляет удовольствие, отчего она наполняется влагой…



            ***
     Устами припал к истоку жизни, раковине жизни



            ***
    раб юной Майко



             ***
    Когда японская бизнес-Леди уставала сидеть в офисе, она вызывала подчинённого – раба, дабы он делал Ей массаж ступней в чулках (или без)… И он служил Ей… порой самым интимным образом, и в любых мелочах, сопровождая Ее повсюду…



             *** 
    Слуга, нанимающийся
    К японской Даме
    Для ухода за Ее обувью.



              ***   
    Целовать японке-Госпоже
    Белые, лилейные пятки,
    Покорно по-японски…



              ***
     Верный слуга
     В поясе верности
     В углу рёкана;
     Дама в кимоно
     Ожидает мужчину…
     (слуга будет прислуживать им во время свидания…)
      

 
              ***
    Самурай – слуга Господина,
    И вместе с тем по положению
    Слуга Его Женщины.

    ибо

    Ранг Женщины Господина
    Определяется рангом Господина.
    Самурай – слуга Господина.   



             ***
    Обнаженная японка, Женщина якудзы, тело которой было покрыто прекрасными и устрашающими татуировками, села рабу на лицо, дабы он Ее глубоко удовлетворял… И после, склонившись, Ее прирожденный раб в знак благодарности, что она снизошла до него, целовал Ее (японские) пятки…



              ***             
     На пяточку гейши любуясь,
     Сокрываемою полой кимоно,
     Замирает сердце (моё).

       

              ***
    (Женщина на каменистом берегу, где бушуют волны…)

    Я занесен в Японию
    Морской волной…
    Любви таинственною силой.



              ***
    Осенний листопад.
    В буйстве красок и дождя
    Гейко под зонтом… 



              ***
    Семенящий шаг
    Гейко в цветном кимоно.
    Сдержанная эротичность.



               ***
    На чёрном покрывале
    Обнажённые белые стопы гейко…
    Служитель на коленях в Её Доме.
   
         

               ***
    Целовать белые носочки
    Над деревянными гэта
    Роскошной гейши.



               ***
    В печали и тоске
    Красавица закусила рукав,
    Сгорая в пламени любви.



               ***
    Унеси река
    Печаль влюбленной майко!..
    Сломленная хризантема.


            
               ***
    Под зонтом в снегу
    Озябшая майко, -
    Точно росток риса.



               ***
    Кошка, мурлыча,
    От любви изошла,
    Вся похудела.
         


               ***
    Ловлю взгляд Луны
    В густых облаках,
    Словно взгляд возлюбленной.



               ***
    Два берега,
    Разделенные рекой.
    Мост единения.



               ***
    Где найти переправу
    Небесной реки?
    Любви половодье.



               ***
    И опасность не помеха
    Влюбленным сердцам,
    Обостряя чувства.



              ***
    Коротка ночь
    Для влюбленных.
    Неизбежность рассвета.



               *** 
    С любимой вместе
    Покататься на лодке         
    На волнах страсти.

    или

               ***
    С любимой вместе
    Выйти на лодке
    В море страстей. 



                ***
    В горах пестреет листва,
    Словно расстелила плащ
    Красавица Осень…
 
    

                ***
    Теченье осенней реки...
    На «Мосту времени»*
    Две влюбленные японки…

    *мост через реку времени, переходя который можно приблизиться к вечности
    



              ***
    И дождь не помеха
    Для влюбленных
    На «мосту встреч».



              ***
    Как мучительно пьянит в одиночестве
    Неразделенная чаша влюбленности!



              ***
    Ночь только влюбленных
    Коротка, как молодой
    Росток бамбука.

 

              ***
    Дождь заливает веранду…
    Слёзы японки
    О безответной любви…   



              ***
    «Чёрные кошки
    В бамбуковых зарослях»*, -
    Месть беззащитных женщин.

     *старый японский фильм



               ***
    Черви, вини, бубны, кресты’,
    Дамы в японских картах –
    Садовые иль полевые цветы,
    В томных иль ярких нарядах.
    Им под стать вальты, короли,
    Сёгуны, даймё в замках – тузы.
    Джокер же – демон, монах, ронин,
    Дикий отшельник горных вершин.



               ***
    Не тушью, кровью сердца
    Писала она в тиши
    Послание любви. 



               ***
     Шпилька в тёмных волосах,
     Сдерживающая волну страсти,
     Убрана Дамы рукой.
    

 
               ***
     Белое тело японки
     Обнажено под Луной…
     (Подобно Луне за окном)
     Смычок музыканта.



               ***
    Японская (белоногая) Ева,
    Укутанная волной тёмных волос,
    Нагая в саду Эдема.



               ***
    Белоногая нагая
    Предстоит в преддверьях рая,
    Адом вся пылая.
    (Змия вкушая до слёз).



               ***
    Беседка влюбленных
    В бамбуковой роще.
    Рост чувств.



               ***
    Майко на мосту,
    Кормящая карпов…
    Словно своих любовников. 

               

     Примечание. По японским убеждениям инициативу должен проявлять мужчина, а не женщина, иначе ничего путного не родится.


     В отношении японок мужчина – карп, плывущий прямо и настойчиво... или виляя, меж их белых ножек...



     Примечание. Бурусера – привлекательная девушка, продающая свое нижнее белье. Это, видимо, для таких фетиков, как я. Только оговорюсь, что здесь есть различия как между порнографией и любовью. К примеру, предметы любимой могут быть фетишем, например, ее зеркальце, заколка для волос, шарф, вообще все вещи, связанные с ней, приобретающие магическую силу в глазах влюбленного, в силу его влечения. Вспомните платок Дамы и сколько с этим было связано рыцарского! А если речь идёт о самых интимных вещах…
    Фетишистов полно, где угодно, и в Японии. Мать Природа закладывает эти механизмы генетически в натуры людей
    Как ни странно, фетишизм и искусство, в частности поэзия, близки. Фетишизм способствует поэзии и искусству. У фетишиста различная символика приобретает особое эмоциональное звучание, наполняется яркими красками, вдохновением. Фетишизм развивает фантазию, воображение. Под искусством подспудно находится либидо, либидо лежит в основе львиной доли искусства. Если угодно, «грязные извращения» – как навоз для прекрасной розы. Большинство (и я) отворачиваются: фу, фу – навоз; но на нём благостно произрастают прекрасные цветы.
     Если же ребенок увидит, как его родители занимаются страстью, то ему покажется это «грязным и отвратительным», да и интим вращается вокруг «грязных» мест – не случайно. Как сказал Фома Аквинский «дети зарождаются где-то между мочой и калом». Это связывает интим и с табуированием. Между тем любовь может принимать возвышенные, прекрасные формы.

    О связи страсти, фетишизме и поэзии свидетельствует и Пушкин:

    «Я помню море пред грозою:
    Как я завидовал волнам,
    Бегущим бурной чередою
    С любовью лечь к ее ногам!
    Как я желал тогда с волнами
    Коснуться милых ног устами!
    Нет, никогда средь пылких дней
    Кипящей младости моей
    Я не желал с таким мученьем
    Лобзать уста младых Армид,
    Иль розы пламенных ланит,
    Иль перси, полные томленьем;
    Нет, никогда порыв страстей
    Так не терзал души моей!»



    Примечание. Юкио Мисима тоже фетишист.

    Фото с телефона добавь про Юкио

    Примечание. Юкио Мисима, «Солнце и сталь»:
    «Мое позднейшее открытие было предрешено в тот самый момент, когда я попробовал поставить знак равенства между фетишизмом реальности и плоти, с одной стороны, и фетишизмом Слова, с другой. Итак, в левой части уравнения — безгласное красивое тело, в правой — прекрасное Слово, имитирующее физическую красоту. Стоило мне сопоставить два эти детища единой идеи, и я почувствовал, как начинаю освобождаться от пут Слова…
     Многие, вероятно, не поверят, что подобное явление может происходить в душе ребенка, однако со мной случилось именно это. Разыгравшееся в моем сознании действо заставило меня стремиться к двум совершенно разным, противоположным целям. С одной стороны, мне хотелось подхлестнуть коррозию реальности и превратить эту химическую реакцию в дело всей моей жизни; с другой стороны, во мне постепенно крепло желание вырваться в сферу, где слова не имеют никакой ценности, и там встретиться с подлинной действительностью.
     Если человек родился на свет писателем и процесс его созревания идет естественно, так сказать, здорово, два этих различных по своей сути устремления не враждуют друг с другом, а, наоборот, вступают в сотрудничество: совершенствование слова дает благословенные плоды — помогает заново открывать реальность. Именно «заново», ибо с самого начала жизни такой писатель уже обладал знанием реальности, постигнув ее плотью, когда это знание еще не было замутнено словами. В моем случае все обстояло иначе.»

        Примечание. Более глубоко изучить тему связи фетишизма и искусства. Фетишизма и поэзия. Фетишизма и кино. Фетишизма и изобразительного искусства, скульптуры. Фетишизма и театра, цирка. Фетишизма и религии и т.д.



     Примечание. От японского императорского дворца отъехала карета, запряжённая парой нарядных лошадей, с кучером, парой лакеев, прямо, как в древние времена. А за ней потянулось еще несколько карет. В каретах находились Дамы и Господа, члены и гости императорской семьи, люди высшего класса… Мы, народ, стояли поодаль, у дороги. Нас задержали и специально создали массовку для приветствия императорской фамилии. Мы махали руками, глазели, восхищались, полные восторга, что удостоились чести лицезреть кавалькаду из нескольких карет столь высоких представителей Японии и их гостей. Я подумал, что, будь мы в древние времена, нам пришлось бы падать ниц, бить лбом в землю и не сметь поднять глаз, превознося небожителей. И представил, как я опускаюсь на колени в силу того, что так должно встречать господ в их присутствии, и меня охватило, словно пламенем, торжественное, интимное возбуждение, точно воин стал по стойке смирно и салютовал своим нутром… Вот уж, действительно, не знаешь, где удовольствие испытаешь!



    Упоения уголок


                ***               
    Утончённая, знатная, высокопоставленная японская Леди в деловом костюме с юбкой чуть выше колен, в тонких чулках и классических деловых туфлях… И неподалеку находящийся незаметный, изысканный Ее слуга… и для интимных удовольствий… 



                ***
     Загадочная, очаровательная, коварная, прекрасная, хитрая, наглая, эгоистичная, вероломная, властолюбивая, капризная, непредсказуемая, пресыщенная, любящая утехи и удовольствия, повелевающая супругом-князем, транжира, влиятельная, не чуждающаяся отправить провинившихся перед Ней слуг на тот свет… Госпожа Рэнко.
 



               ***
    Честный и порядочный самурай оказался волею судьбы слугой вздорной и надменной прекрасной (японской) Дамы, Госпожи, которая заставляла его выносить за Ней горшок, прислуживать самым унизительным образом. Стоит ли говорить, что она завела обычай возлежать, а ему велела в это время пребывать в изножии Ее ложа и своим языком лобзать и зубами чесать Ее лилейные пятки, что, впрочем, тот с радостью исполнял… при этом боясь своей Госпожи, как бы Ее не разгневать, опасаясь Ее непредсказуемого своевольного характера, ибо она была действительно вздорна, могла наказать кого угодно по какому угодно пустяку, так, ради развлечения… И многие от Нее страдали… Но она была прекрасна и горда и очень нравилась Господину-даймё, и пользовалась своей женской властью на ним. Часто доставалось в наказание и слуге-самураю, дошло даже до того, что он должен был в угоду Ей вспороть себе живот, но вмешался Господин и не позволил погибнуть своему лучшему слуге в угоду прекрасной Даме, Ее капризу, самодурству… А то так некоторым пришлось поплатиться и головой, кто не смог угодить Ей и настроил Ее против себя, кто не смог понравиться Ее светлости и величию. И самураю приходилось прислуживать Ей по всякому мелкому поводу, она старалась использовать его, и при этом еще боле унизить в своих глазах, в глазах Господина и окружающих, так, что те даже потешались над слугой, видя его старания для Госпожи и как та этим пользуется… То веер попросит принести, то постирать Ее кимоно, то ночной горшок Ее вымыть руками и т.п. В общем, издевалась, как хотела... Благо он был и Ее слугой по положению, поэтому она старалась заставить его делать и всю женскую работу, которая обычно поручалась служанкам и которую она препоручала своему «самураю-служанке», как она в шутку называла его…



        ***
    Свернувшись калачиком,
    Лежать в ногах
    Госпожи Рэнко.

    *Красавица японского двора Госпожа Рэнко – образ из фильма «Меч отчаяния»


 
       ***
    Обдувать дыханием
    Озябшие ножки
    Госпожи Рэнко.



       ***
    Старательно лизать
    Лилейные пятки
    Госпожи Рэнко.



       ***
    (Высшие Люди)
    В присутствии Госпожи Рэнко   
    (Скорее) падать ниц,
    Выражая готовность служить.



       ***
    Госпожа Рэнко,
    Держащая раба лицом
    Подле тёмного куста. 


 
       ***
    Служить шутом
    Госпожи Рэнко,
    Для Ее увеселения.



       ***
    Госпожа Рэнко любила, когда Ее преданный самурай-слуга лизал Ей пятки… Это напоминало Ей о Ее некогда любимой собаке, преданно служащей своей Хозяйке…



        ***
    Спать, носом уткнувшись,
    В (белые) пятки Госпожи Рэнко,
    Точно преданный пёс.



        ***
    Слуга, превратившийся
    В (спальное) трюмо, отражающее
    Госпожу Рэнко*.

    *слуга, полностью отражающий свою Госпожу



        ***
    Красавица, что спокойно
    Опускает свои пальчики
    В чашу самурая…



        ***
    Госпожа Рэнко, веером
    Указывающая слуге-самураю вниз…
    Склоненный ниц к гэта.
             


        ***
     Обращение самурая
     К Госпоже Рэнко.
     Любовь, побеждающая страх.



       ***
     Госпожа Рэнко,
     Играющая в снежки
     И радующаяся, как дитя.



       ***
     Кимоно Госпожи Рэнко
     Подобно цветущему,
     Благоухающему саду.



       ***
     Белые ножки
     Госпожи Рэнко
     Целует чистый родник. 



       ***
     Госпожа Рэнко
     С зимним зонтом
     Встречает первый снег.



       ***
     Госпожа Рэнко
     На высокой башне
     Любуется Луной.
     (Точно собой).
   


       ***
    Госпожа Рэнко,
    Распускающая пояс кимоно,
    Обнажаясь…



       ***
    Сушить ртом
    Носочки ненаглядной
    Госпожи Рэнко.



       ***
    Целовать край кимоно
    Госпожи Рэнко,
    Шуршащий по полу…



       ***
    При виде Госпожи Рэнко
    Кланяться в пояс,
    Падать ниц…



       ***
    В покоях «преданности и верности»
    Служить Госпоже Рэнко
    Самым интимным образом.



       ***
    Страстно служить
    В поясе верности
    У ног Госпожи Рэнко.
   


       ***
    Сладостно-терпкий
    Вкус пяток
    Госпожи Рэнко.   



       ***
    Покорно глотать
    Терпковатый прах с пяток
    Госпожи Рэнко.



       ***
    Под белым крупом
    Дамы в кимоно,
    Уткнувшись глубоко…



       ***
    Лучшее дамское биде –
    Услужливо старающийся
    Язычок раба.



       ***
    Подпяточник для Дам,
    Любитель дамских стелек
    Сам в стельку стелька…
    (Для ножки Дамы)



       ***
    Под взглядом
    Дорогой (драгоценной) Супруги
    Чистить Ее обувь.



        ***   
    Склоняясь, перед сном
    Мыть ножки языком
    Драгоценной Супруге.



       ***
    Мыть руками туалет
    Японской Дамы,
    У Нее на глазах…



       ***
    Стоя на коленях,
    Стирать кимоно и носочки
    Японской Дамы.



        ***
    По вечерам сильней
    И ярче пылает жаровня
    В память о Ней.



        ***
    Осенними вечерами
    В одиноком горном приюте
    Вспоминать о Госпоже Рэнко.



       ***
    (воспоминание самурая)
    - Господи, с каким усердием
    Я лизал лилейные пятки
    Госпожи Рэнко!..



                ***
    раб юной японской Супруги Сёгуна

 

                *** 
    Простолюдин встал на колени перед японской Госпожой, Супругой Самурая, прося прощения… (самурайский меч тенью навис над его шеей). Хорошо ещё, что ему не довелось омыть Ее белые ножки своей кровью, очищая вину…



                ***
    Отрубленная голова врага у ног японской Императрицы…
   


    Примечание. «Госпожа Сёгун и Её мужчины» (я похож чем-то на главного героя, только мне люба Госпожа Сёгун. Наверное, все же духом я рожден в Японии, ибо самыми красивыми и любимыми женщинами мне кажутся японки, подобные Ей, - видимо, потому что они похожи на мою Мать; да, мою Маму Тётя, что была довольно доминантой женщиной, директором картины, воевала в Великую Отечественную войну и воспитывала меня летом в деревне, называла «Японским правительством»).

 

 

 

 



             ***
    С другом поэтом (самураем)
    В чайном павильоне,
    Любуясь Луной.

    или

    С драгоценной любимой 
    В чайном павильоне,
    Любуясь Луной.

 

              ***
    Возлюбленная Сёгуна –
    Госпожа придворных
    И слуги-самурая.



               ***
    Элегантная японская Госпожа,
    Бизнес-Леди,
    Супруга дипломата.



               ***
    Шут, актер театра, мим, развлекающий японскую Госпожу



               ***
    Жилистый, бедный парень, рикша, тянет изо всех сил повозку, в которой сидит знатная японская Госпожа в кимоно так, что Ее ножки, чуть обнаженные выше щиколоток в гэта покоятся над его согнутой и напряженной спиной…

     Или

               ***
    Жилистый, бедный парень, рикша, тянет изо всех сил повозку, в которой сидит знатная японская Госпожа в деловом костюме так, что Ее ножки в чулках и туфлях покоятся над его согнутой и напряженной спиной…



               ***
    Рикша, запряженный в повозку, рассказывал анекдоты двум красавицам, сидящим в повозке, веселя их, а затем повёз, точно вол…



               ***
    Рикша на коленях
    Перед (японской) Дамой:
    - Карета подана!..



               ***
    Впряжённый рикша.
    В коляске Госпожа,
    Укрытая зонтом.



    Рикша:

    



               ***
    Носильщик, несущий
    Гейко на себе…
    Возвышение Женщины.

    (фото вставь японское)



               ***
    Слуга, поправляющий гэта
    Гордой, надменной (японской) Госпожи...
    Положение у Ее ног.

    (фото открытки японской приведи).



               ***
    Драгоценная Супруга —   
    Хрустальная туфелька,
    Тонкая Натура.



 
             


               ***   
    Ее пупок
    Служил ему чернильницей.
    Стихи о любви.



               ***
    Два белых демона,
    Бледнолицые нарядные гейко,
    Унижающие мужчину ночью.

    (фото приведи)



                ***
    Белоснежная Госпожа,
    Госпожа красавица Зима,
    Леденящая (морозящая) до смерти. 

    (приведи фото)



              ***
    Две японские красавицы,
    Любящие друг друга
    Под весенней Луной. 



             ***   
    Темны и пусты
    Зимние ночи.
    Нет любимой.



             ***
    Чёрные пряди волос,
    Чёрные Ее глаза -   
    Что чёрные кошки.



             ***
    Черноволосая японка,
    Ласкающая чёрную кошку.
    Любовь живых существ.



             *** 
    Вкус Японии –
    Меж ног японки
    В потайном черноволосии.



             ***
    Шпилька в волосах
    У японской красавицы
    В виде мужского члена, –
    Впутался в волны
    Любовной страсти.



             ***
    Нарядная гейко
    В бамбуковой роще…
    Бесстыдница.



             ***
    Тёмное руно
    Белой нагой лилии
    Тайно сладострастно!..



              ***
    Руки касаются
    Белых налитых грудей,
    Страсть обнажая (пробуждая)…
    (Обнажённая страсть)



              ***
    Как два дымка совьются,
    Как соловьи споются,
    Влюбленных души.



              ***
    Сплетенье тел,
    Сплетенье змей
    В любви нерасторжимых.



              ***
    Зеленеют ивы, ветер…
    Беседка «одиноких (влюбленных) сердец»
    На горной вершине.



               ***
    Сломил розу
    Осенний ветер…
    Неразделенная любовь.



               ***
    Мокрый снег падает
    На белое кимоно гейко
    Слезами любви.
   
    *красота слёз-снежинок – проявление структуры, ума, логоса чувств;
    белый цвет – цвет Зимы, смерти… и чувств…



               ***
    Опадающие цветки,
    Что снежинки-слезинки, -
    Охваченные дуновением смерти.



              *** 
    Богиня (или Бог) ветра
    Танцует в бамбуковой роще
    С превеликим наслаждением.

            

              ***
    Гейко перед зеркалом
    Подводит ресницы.
    Дамский туалет.



              ***
    Гейко у зеркала
    Примеряет кимоно.
    Японская кокетка.



              ***
    Гейко за столиком
    С кисточкой в руке.
    Послание любви…



              ***
    Гейко, изящно отряхивающая
    Налипший снег с гэта
    У красных фонарей… 



              ***
    Гейко похожи
    На красивых, нарядных кукол,
    Только живых.
    


              ***
    Японская Дама любуется
    Осенним плёсом…
    Невозвратная любовь.



              ***
    Ночной снегопад.
    Гейко на мосту
    Под зонтом…



              ***
    Юная майко,
    Встречающая расцвет сакур,
    С широко открытыми глазами.   



               ***
     О спасенье!
     В летнюю жару
     На кимоно майко снег.



    Примечание. Из     «Японцы чаще всего изображают снежинку как шестилучевую структуру. Это мы (русские) или европейцы можем нарисовать снежинку с 4, 5, 7, 8, 9 и так далее лучами, в Японии их всегда изображали в соответствии с природными законами, то есть с 3, 6 и 12 лучами. Первым снежинки нарисовал Дои Тосицура, который приобрел у голландцев микроскоп и стал их изучать, а в 1833 году издал первое в Японии естественнонаучное исследование о снеге Сэкка дзусэцу (Атлас снежинок). С тех пор Дои Тосицура получил в истории прозвище Князь снега. В 1840 году выпустили Сёку Сэкка дзусэцу - продолжение Атласа снежинок. В первой части зарисовано 98 снежинок, а во второй - 97 снежинок. В продажу атлас не вышел, он был напечатан в домашних условиях в малом количестве. Но вскоре Судзуки Бокуси перерисовал снежинки Дои Тосицура и поместил их в своей книге "Рассказы о снеге Хокуэцу". Именно благодаря этой книге зарисовки Дои широко распространились среди всех японцев. С тех пор пор мотив снежинок широко вошел в быт японцев, например, утварь для чайной церемонии или узоры кимоно часто имели узоры из снежинок. Мотивы снежинок сразу распространились среди японцев, на гравюрах часто изображались красавицы в кимоно, сплошь покрытых изображениями снежинок, или они украшали пояса оби.
    Для японцев снег ассоциируется с холодом, так же, как и лёд. При этом ощущения скорее негативные, чем радостные. Если у нас снег зимой – это дело обычное, то в Японии во многих регионах снега не бывает вообще, поэтому когда он идет, это значит, что очень холодно. Там, где снег выпадает регулярно, он обычно мокрый и липкий, отчего становится зябко до невозможности, хотя температура воздуха не столь уж и низкая. Лишь высоко в горах и на Хоккайдо зима такая, к какой мы привыкли. Многометровые сугробы засыпают дома по самую крышу, так что приходится заходить со второго этажа или даже с мансарды.
    У японцев сформировалось двоякое отношение к снежинке как мотиву орнамента. С одной стороны, она напоминает о невыносимом холоде, с другой – это все же удивительно красивое создание, хрупкое, мимолетное, изящное, как бабочка или цветок. Так что в итоге сферы употребления этого мотива разделились. В стране Восходящего Солнца очень серьезно относятся к смене сезонов. Все предметы быта, еда, одежда, цвет и орнаменты подчиняются многочисленным правилам. Цвет, узор, техника создания утвари – керамики, лаковых изделий, предметов для чайной церемонии – обязательно будут отражать сезон. А вот с одеждой все немного по-другому: орнаменты костюма всегда предваряют сезон. Цветы сакуры появляются на кимоно за неделю до ее цветения и пропадают, как только она зацветает. Новогодние символы также подходят для кануна нового года, но тут же исчезают после его наступления. Зимой и так холодно, зачем еще и в орнаменте одежды напоминать об этом неприятном времени года? Пусть вокруг будет снег, но укутать свое тело хочется во что-то теплое. Поэтому на одежде в этот период чаще появляются цвета, символы и узоры, которые не ассоциируются с холодом. Тем не менее, японцы наслаждались созерцанием белизны снега. Поэтому  в зимний период мотивы со снегом неизбежно появлялись в одежде. Так как до девятнадцатого века люди не могли рассмотреть снежинки близко, снег воспринимался и, соответственно, изображался, как скопления белой массы на предметах или в виде небольших снежных хлопьев.
    Хлопья снега в Японии получили поэтичное название ботан-юки (пионовый снег).
    Наиболее распространенным мотивом снежного орнамента был юкимоти (под снегом). Обычно так изображали деревья — иву, бамбук и так далее. В этом случае основным мотивом являлось изображение дерева, а снег становился дополнительным и его холодность смягчалась. Есть японская пословица — «Ива не ломается под снегом», в ней воспевается сила, стойкость и приспосабливаемость человека к внешним условиям. Поэтому мотив ивы под снегом часто встречался в мужской одежде.
    Сезон узоров со снежинками – зима и лето. Когда наступает душная жара, любое напоминание о прохладе спасительно. В этот период приятные ощущения дарят образы снега, прохладного водного потока, свежего ветра. К тому же мотив  снежинки прекрасно подходит летнему сезону своим изяществом, утонченностью и легкостью.
    И все-таки зимой нас радуют  и снег, и цветы. Зима в Японии — время любования цветущей сливой. Умэ — ранняя слива — цветет в Японии с конца декабря по конец марта. Деревья покрываются бутонами после первого снега, но еще до падения на землю настоящего зимнего покрова. Цветы умэ — хрупкие, изысканные по форме, с тонким ароматом — удивительно нежны и беззащитны на фоне зимнего пейзажа.»

    Примечание. «На ладонь мне снежинка упала» http://starboy.name/Jap/Winter.htm



              ***
    Давно отцвела сакура.
    Опала листва. Нагие ветви
    Гнёт холодный ветер…
 
    Так проходит и некогда расцветшая
    Чувствами-эмоциями, мыслями,
    Чаяниями, печалями и радостями,
    Страстью, образами, событиями,
    Поступками и творениями, -
    Полной палитрой художника жизни, - 
    Любовь…
   


              ***
    Поутру росу
    Трава, клонясь, роняет…
    Дама не дождалась друга.



              ***
    Печальная гейко
    Угощает странствующего ронина
    Утренним чаем.



              ***
    Явилась бедная жена,
    Померкнув, к самураю злому,
    Убита кем она была
    Ради женитьбы на богатой внове.



              ***
    Белая грудь японки,
    Закалывающей тёмные волосы
    Перед зеркалом…



               ***    
    Кошка не виновата, что она родилась чёрной.



               ***
    Идя, чёрная кошка
    Недоумевает, отчего я тороплюсь, -
    Чтобы не успела перейти дорогу.



               ***
    «Мост свиданий»
    Занесен снегом.
    Нет никого. 



               ***
    Принцесса тайно
    В ночных покоях
    Ждёт «поэта страсти».



               *** 
    Оттенки японской любви



               ***
    Мы не властны
    Над нашим рождением.
    Гейко Киото.



               ***
    Покончить с жизнью, -
    Нахлынувшей волной
    Разбиться о скалу. 



              ***
    Любить друг друга
    До самозабвения,
    До синдзю*.

    *самоубийство влюбленных, доказывающее верность их любви



    Примечание. «Настоящее синдзю - гибель влюблённых по собственному желанию, дабы остаться вместе навеки и после смерти. Подобные драмы вызывают у нас, живущих, волнение особого рода: тут одновременно и мороз по коже, и странное чувство гордости за человечество. Есть трогательная патетичность в попытке доказать, что любовь важнее смерти. И действительно, синдзю заслоняет смерть, словно бы отодвигает ее на второй план. Происходит победа Эроса над Танатосом, причем на его собственной территории и на доступном ему языке.»



              ***
    Ты плакала? Зачем же
    На росу грешишь?
    (Чтоб слезы скрыть свои).   



               ***
а)
    Вместе с влюбленной,
    Роняющей слёзы с моста,
    Казалось, плакал водопад. 
               
б)
    Вместе с влюбленной,
    Роняющей слёзы с моста,
    Плакало небо дождем. 
         
 

              ***
    Пара иголок сосны
    Распалась вначале.
    Разлуки миг навеки.



              ***
    Видя влюбленных
    Под цветущей сакурой,
    Плачет старик.



              ***
     Старик-мальчик.



              ***
    Молоденький мальчик
    Идеалист. Юный
    Росток бамбука.



              ***
    Японский минимализм:
    Сдвоенные иглы сосны*
    В едином начале.

    *символ неразлучного, вечнозеленого долголетия брачных уз 



              ***
    Плетёные сандалии
    Есть и у буддийских монахов.
    Не в лаптях мудрость.



              ***
    Островок одинокого поэта.



              ***
    Буддийский монах,
    Подметающий павшие листья…
    Помощник времени.



              ***
    Онами – хранительница очага,
    Поддерживающая дух огня,
    Семейственности – Женщина.

 
          
              ***
    Гейко подает из рук
    Чашку с чаем (саке),
    Даря женское общество.
    


              ***   
    Юность майко,
    Полная надежд:
    Цветущая ветвь…



              ***
     Японки плавны,
     Как чёрные кошки,
     И столь же страстны.



              ***
    Когда Женщина дарит мужчине цветок, это тонкий намек, что она дарит ему свой цветок…   



              ***
    Сладость любовного преступления,
    Дерзость страсти,
    Сокрытой тайной ночи.


         
             ***
    Женщины плачут,
    Когда влюблены,
    Стоит ли уподобляться им?



             ***
    Любовь юного мальчика
    Сравнима ли
    С ростком бамбука?!.



             ***
     Каждую ночь его посещала
     Новая любовная фантазия.
     Превыше лишь любовь.



              ***
    Кокетливый стук гэта
    По каменной мостовой
    Улицы красных фонарей.



              ***
    В покоях Луны
    Грустная подруга тушечницы.
    Иероглифы любви.



              ***
    Глубоко в ночи
    Плачет родник
    О любви…



              ***
    Влюбленный самурай
    Служил и Супруге Даймё
    Как своей Госпоже.



              ***
    Любовь самурая
    К Супруге Даймё
    Закончилась сэппуку.



              ***
    Сэппуку при Луне,
    Во имя возлюбленной
    В покоях любования Луной.



             ***
    Глаза девушки,
    Читающие любовные строки.
    Море чувств.



              ***
    День матери.
    Перелистываю дневник стихов
    Той, которой уж нет.


 
              *** 
    День матери –
    День рождения человечества.
    Праздник света (и любви).



              ***   
    Любовь материнская –
    Любовь безусловная,
    Родная и кровная.



              ***
    Там за сёдзи
    Милая Супруга Даймё
    Чай готовит в кимоно.



              ***
    Бумажные сёдзи,
    Таящие женщин тенями,
    Так тонки.



              ***
    Луна сквозь окно
    Озарила комнату.
    Тень икебаны.



              ***   
    Ночь. Луна.
    Стук гэта
    Будит воображение.



               ***
    Лунной ночью
    Юные нагие японки
    В голубой лагуне онсэна.



            ***
    Под зонтом от снега
    В убеленном саду
    Белеет гейко.



            ***
    В павильоне Луны
    Встретилась с Луной
    Дама в лунном кимоно.



             ***
    Печаль оставленной майко
    Под томно светящей Луной*
    На мосту любви.

    *одинока как Луна



             ***
    Луна сквозь сосны
    Льёт томный свет…
    Мост любви.



              ***
    (Подарок)
    Пусть кукушка на веере
    Напоминает тебе ту кукушку,
    Что мы слушали вместе.


 
               ***
    Стихи на хирагане*,
    Женские стихи,
    Печальны, о любви.

    *хирагана – женское письмо, на хирагане женщины могли писать тайные, любовные послания, им запрещалось писать иероглифами



              *** 
    На тёмной ширме,
    Отгораживающей супругов,
    Зимний иней.



              ***
    Гейко с зонтом,
    Гуляющая весной
    В бамбуковой роще.



              ***
    В районе Гион*,
    Встретив майко,
    Словно повстречался с весной.

    *место обитания «общества цветов»

    Район Гион – в прямом смысле район улиц красных (китайских) фонарей у старинных деревянных тёмных домиков



              ***
   Фонари района Гийон
   Напоминают о былом
   Улиц «Красных фонарей».



              ***
    «Квартал цветов», –
    Так нежно именуют
    «Квартал любви»
    (Обитель гейш, майко).



              ***
    Гэта гейко шуршат
    По опавшей листве…
    Красота недолговечна.



              ***   
    Гэта майко, шурша
    По опавшей листве,
    Развеивают туманную грусть.



              ***
    «Цветы любви» –
    Гейко, майко,
    То грустные, печальные,
    То ве’селы, легки.
    И таковы стихи,
    Им или ими начертанные:
    Игривы, глубоки,
    Иль страстию полны,
    Надеждами, печалями, 
    При встрече иль прощальные…
    «Цветы любви».



              ***
    «Аромат этих роз
    в нашу первую ночь —
    Понемногу уже светает…»
    Хино Содзё


    Отголоски Хино Содзё


              ***   
    После ночи любви
    На рассвете
    Благоухание роз…



              ***
    Интимный бра
    У изголовья
    Рука любимой погасила.



              ***
     Смотреть любви
     Глаза в глаза,
     Не отрываясь…



              *** 
     Чтобы Луна не светила,
     Любимая задернула штору, –
     Ревнует…

     или

             ***
     Луна светит.
     Любимая задернула штору, –
     Ревнует…



              ***
    После ночи любви
    Нагое бесстыдство фруктов:
    Вишен, персиков, яблок…



              ***
    Красный фонарь
    Над старой дверью,
    Куда скрылась гейко.



              *** 
    Мальчик, влюбившись
    В Юки-онна*, потерялся
    В заснеженных горах.

    *Юки-онна – дива вьюги




              ***
    Солнце в небе,
    Сокрытое за облаками.
    Императрица в замке.



              ***
    Луна в небе,
    Сокрытая за облаками.
    Возлюбленная в покоях.



              ***
    Облако затмило
    Ночную Луну.
    Утраченная невинность.



              ***
    Богиня Аматерасу,
    Глядя в зеркало,
    Увидела Солнце.



              ***
    Принцесса, служащая
    У зеркала богини Аматерасу,
    Богини женской красоты.



              ***
    Глядясь в зеркало,
    Женщины служат богине,
    Богине женской красоты.



              ***
    Во мраке
    Погрузиться в интим
    До неизмеримой глубины…



    Вспомнил. Придворный самурай влюбился в Даму Сёгуна… На несколько этажей ниже в замке, будучи стражником, страдал он по ночам при Луне, не смея никому сказать о своих чувствах. Но поведение выдавало его… И к Даме он был так особливо участлив, оказывая ей всяческое внимание, и по всему видно было - влюбился… При этом верно служил Господину своему… и Даме, Госпоже его… и тем уже был счастлив…


    Стихи влюбленного самурая


                ***
     Луна так близка!
     Но так высока и недостижима,
     Как Дама Сёгуна.



                ***
     Я писал стихи
     В своём сердце,
     Которые умрут вместе с ним.



                *** 
    Лунные покои
    Замка Белой цапли.
    Дама под Луной.



                ***
    Луна глядит в окно.
    Дама глядит в зеркало,
    Сидя в лунном кимоно.



                ***
    Иней на рукаве.
    Не свою ли любовь
    Пролила мне Луна?..
    (Замёрзли слёзы –
    «Не плач понапрасну».)



                ***
    Иней у изголовья.
    Таково одиночество
    В эту лунную ночь.



                *** 
    Замёрзла тушь.
    Застыли стихи
    В моём сердце.

    или

                ***
    Замёрзла тушь.
    Не излитые стихи
    Остались в сердце.



                ***
    Холодный блеск меча
    В лунную ночь.
    Моё одиночество.



                ***
    Горечь утраты.
    Все мысли о ней…
    Та ли пустота?



                *** 
    Тепло жаровни
    Спасает в холода…
    Рядом с любимой.



                ***
    Перед смертью
    Самурай вспомнил о ней,
    Далёкой и холодной Луне.



                ***    
    Юная Дама,
    Любящая крепкий (растущий)
    Бамбук сладострастия.



                ***
    Юноша-цветок,
    Дарящий радость любви
    И женщинам, и мужчинам.



                *** 
    Актер театра Но,
    Будучи прирожденным рабом,
    Изучал искусство служения
    (Иным, возвышенным людям,
    В которых видел своих Господ.)



                ***
    Слуга припадал ниц,
    Когда только появлялись
    Придворные японские Дамы,
    (Готовый целовать их гэта
    Под лотосовыми стопами.)



                ***
    Юный раб, припадая ниц,
    Самозабвенно целовал следы
    Придворной японской Дамы.
    (Выражая глубокое почтение
    Драгоценной Супруге Даймё.)



            ***
    Служить Госпоже, одетой в цветное кимоно… лежать в Ее ногах, лобзая пятки…



            ***
    Слизывая, глотать прах
    С белых стоп
    Японской Госпожи.
         


            ***
    Дама в кимоно
    Перед зеркалом.
    раб у Ее ног.



              *** 
    Где моё место
    В древней (и современной) Японии?
    У ног прекрасной японки.



              ***
    В Японии на улице, стоя на коленях, служить чистильщиком обуви для Дам…



              ***
    Слуга перед троном богини Аматерасу, служа, делает массаж Ее солнечным стопам… умиленный (раболепием), находясь в лучах Ее сияния…



              ***
    Культ поклонения богине Аматерасу возвести в культ поклонения Женщине



              ***   
    В бане служить массажистом стоп для Дам, церемониально ухаживая за их ножками, - точно проводя чайную церемонию…



             ***
    Быть слугой
    У прекрасной гейши
    До самозабвения.



             ***
    Прислужник гейш
    В доме на улице
    «Красных фонарей».



             ***
    Спать на циновке
    У гейши на пороге,
    Как верный пёс.



             ***
    Что тебе снится,
    Верный слуга,
    У гейши на пороге? 



             ***
    Ухаживать за гейшей,
    Прислуживать Ей
    В спальне... и перед зеркалом.



             ***
    Уткнуться носом
    В обнаженные стопы
    Таинственной гейши.



             ***
    Лобзать пятки
    Таинственной гейши,
    Будучи Ее (интимным) рабом.



             ***
    Сверкают пятки гейко,
    Словно блики-следы
    Богини Луны на воде.



             ***
    Цветок в волосах.
    Цветное кимоно.
    Цветение сакуры.
    (Девушка – цветок.)



             *** 
   Слуга прислуживал Даме Сёгуна и в качестве кёсоку – подлокотника*...

    *Кёсоку - японский подлокотник. "Японская манера сидеть вообще исключает мебель для сидения: на пол стелется только плоский матрасик дзабутон, на котором сидят, поджав или скрестив ноги. При этом откинуться или облокотиться не на что: лишь очень редко рядом с сидящим ставится маленький подлокотник кёсоку, пользование которым можно отнести к разряду отмирающих навыков".

   

       К символу бдсм            

    Примечание. Японцы и в БДСМ считаются очень жестокой, извращённой нацией. Бедные китайцы (и русские), им пришлось испытывать это на себе, японские изверги хуже немецких нацистов. Хотя самой бесчеловечной нацией являются немцы. Это признал и нюрнбергский процесс.
         P. S. Правда, американцы переплюнули немцев по глупой жестокости.



               ***
    Немного японской эротики:
    http://starboy.name/sund/y1.html
    http://starboy.name/sund/y2.html
    http://starboy.name/sund/y3.html



               ***
     Весенний праздник свадеб.
     Как трепетны и нежны
     Цветущие персики на ветру!



               *** 
     Кровь на белой простыне,
     Словно срезанный цветок.
     Утраченная невинность.



               ***   
     Так нежны и томны
     Песни гейш о любви,
     О разлуке, печали…



               ***
    Дождь заливает
    Плакучие ивы…
    Покинутая (одинокая) в беседке.



           ***
    Майко Юки
    Среди (в окружении) мужчин,
    Как в бамбуковом лесу!



            *** 
    Туман в горах.
    В бамбуковой роще
    Потерялась гейко.
    (Как в тумане любви,
    Среди ростков бамбука).



              ***
     Кошка, мурлыча,
     Трется о (самурайский) меч в ножнах.
     Власть женской ласки.



              ***
    Слёзы замерзают
    Ночью на морозе…
    Надрыв любви.



              ***
    Ночное одиночество…
    На лунном изголовье
    Звездный иней. 



              ***
   Японка перед зеркалом
   Зимней ночью,
   Убеленной снегом, Луной.



              ***    
    Японка перед зеркалом,
    Точно одинокая Луна
    Осенней порой.

    Или

              ***    
    Японка перед зеркалом,
    Точно одинокая Луна
    Зимней порой.



              *** 
    Влюбленная японка
    В смятенье чувств
    И тёмных волос.



              ***
    Глубина японки
    Подобна глубине
    Тёмной ночи.



              ***
    Томительная боль,
    Излившаяся слезой
    При лунном свете…



              ***
     Холодная Луна.
     Мокрые рукава Окити
     От неразделенной любви…



              ***
    Рассеяв тьму,
    Луна осветила
    Влюбленных на ложе…
    Словно светом
    Тайны любви.



              ***
    Лицо - зеркало души (эмоций).
    Дама, читающая
    Любовное письмо.



              ***
     Поздней осенью
     Сокрылись любовники
     В горном онсэне.



              ***
     Чистый родник.
     На дне различаю
     Каждую песчинку.



              ***
     Нимфа-японка
     Ножки опустила в родник.
     Замираю, созерцая…

   
   
    (из японской поэзии)


              ***
    «Высоко в небе
    Месяц в облаке,
    Словно в коконе.
    Есть ли что безотраднее
    Осени далеко в горах?»



              ***
    «О кленовые листья!
    Крылья вы обжигаете
    Пролетающим птицам.»



                ***
    «Как я завидую тебе!
    Ты высшей красоты достигнешь
     И упадёшь, кленовый лист!»
     Сико



                ***
    «Средь гор осенних - клен такой прекрасный,
    Густа листва ветвей - дороги не найти!..
    Где ты блуждаешь там?
    Ищу тебя напрасно:
    Мне неизвестны горные пути...»
    (Какиномото Хитомаро)



***
«Ах, как скоро жизнь минует,
За собою нас маня!
Завтра снова солнце встанет,
Но — увы! — не для меня...»



***
«Краска осенних деревьев
На лице ее нежном
Играла.
Стан ее строен был,
Как грациозный бамбук
На взморье.
Так вся фигура ее
И дышала здоровьем
И счастьем...
Мог ли из нас кто-нибудь
Ожидать
Беспощадной развязки?
Жизни ее, нам казалось,
Конца и предвидеть
Нельзя бы...»



***
«Милей мне осени причудливый убор:
Мне золото лесов усталый взор ласкает,
И все унынием так сердцу отвечает,
И в высь меня манят вершины.
Иду. Помехой ничто не служит мне...
Здесь вновь обвеян я желанною прохладой,
И с горной вышины, с какою-то отрадой,
Насмешку гордо шлю красавице-весне.»



***
Дождик
«Где вдали Миканы горной
Высятся седые кручи,
Дождик там идет упорно,
Без конца из черной тучи.
Как тот дождик бесконечно
Льнет из туч к Микане горной,
Так к тебе прикован вечно
Буду я любовью черной.»



***
«О сокровищах бесценных
Что там хочешь говори —
Не ценней они, чем саке,
Сладкой саке чарки три.
О каменьях-самоцветах,
Что блестят во тьме ночной,
Не толкуй... Мне только б саке
Выпить крепкой и густой.
Много есть путей различных
Для услады в мире сем,
Но какой из них сравнится
С саке — сладостным питьем?
Всей душою ненавижу
Благонравного глупца,
Что не пьет в тоске и горе
Саке — доброго винца.
Если б мне не человеком
Быть, а чем-нибудь другим,
Я для саке бы кувшином
Стать хотел — ничем другим.
Вот бы славно насосался
Благородным я питьем»



***
«Я прилагаю все старанье,
Чтобы скрыть
Меня волнующие чувства.
Но я серьезно изменился.
Всякий видит,
Что нет на мне лица,
И спрашивает, чем я болен.»
Художник Исии Хакутей. XX в.



***
Все наши громкие дела, поверьте,
Не долговечнее, чем на реке волна.
Жизнь уступает тихой смерти...
Не остается тени сна.
С тобою разлученный, я стою,
Любуясь небом звездным и луной.
О, если б зеркалом луна была
И отражала образ твой!
Она луною остается
И надо мной смеется.



***
«Твой образ из души не вырвать мне.
Он мне является во сне, как только
Я смыкаю вежды, и говорит:
Не оставляй надежды!
Не мне — другому
Сердце милая дарит...
Плакучей ивы ствол
Стоит как раз на месте,
Где прошла ограда
Принадлежащего мне сада...
Ствол ивы мой,
Но всей листвой
Украшен сад соседа,
А не мой.»



***
«Как волны в бурю
Разбиваются
У берегов скалистых,
Так разбивается
Вся моя нежность
О скалу высокомерья твоего,
Холодная владычица
Моей души.»



***
«Знаешь ли, друг мой,
Как бесконечно длинна
И печальна ночь
От заката до ясного дня?
Знаешь ли, друг мой,
Как это горько,
Вздыхая, лежать
И соломенный мат
Слезой обливать?
Знаешь ли, друг мой?»



***
«Кто дал любви название такое?
Не лучше ль умиранием
Любовь назвать, —
Одно и то же ведь:
Любить и умирать.»



***
«От слез промокли
Рукава моей одежды, —
Но всем я говорю,
Что их смочил
Весенний дождь.»



***
«Я думал, что трава забвения
Растет на грядках...
Я теперь узнал:
Она цветет в пустых сердцах.»



***
«Безумно письмена чертить
В воде текучей,
Но безумья верх —
Любовь бесчувственному
Сердцу отдавать.»



***
«Я стал как тень
В тоске о милой.
О, если бы я мог теперь
Быть тенью милой,
Чтоб быть всегда у ее ног.»



***
«Давно окраску изменили
Деревья, травы и цветы.
Лишь по цветам волшебным моря,
По белым волнам, не узнать,
Что осень пестрая пришла.»



***
«Если бы так же быстро
Множились разлуки ночи,
Как снега белого растет покров,
То я б желал, чтобы мне
Смерть смежила очи,
Не ожидая таянья снегов.»



***
«Я знаю — нечего стараться,
Тебя не встречу.
Все же я поминутно выхожу,
Найти тебя надеясь.
Как успокоиться,
Когда я так встревожен!
Вчера всю ночь не удалось заснуть;
Я слушал, как в горах кукушка куковала.
Кукушка! Верно, как и мне,
Любовная тоска
Тебе заснуть мешала.



***
«Если б меняться можно было
Сердцами, —
О, тогда, мой друг,
В тебя моя влилась бы кровь
И ты узнал бы, сколько
Мук дает несчастная любовь.»



***
«Горько я плакал,
И мокры опять от слез моих
Складки одежды...
Спросят: «Что это с тобой?» —
«Дождик весенний», — скажу.»



***
«Милый, ко мне наклонись!
Раньше, чем я умру,
Дай на тебя поглядеть,
Чтобы в глазах и в душе
Образ твой унести
В вечности темной страну.»



***
«На голых высотах Миосинской горы,
Среди вечного снега, нашла я следы.
Здесь звездною ночью он шел перевалом...
И мысленно я его провожала...
Останется ль он верен мне, не знаю.
Я знаю только, что, с тех пор
Как на заре он от меня ушел,
Рассудок мой не меньше пострадал,
Чем спутанная им моя прическа.»



***
«Как дым Фудзиямы,
Бледнея, по ветру летит,
Чтоб потом умереть
В безграничной шири небес,
Так и думы мои,
Без цели родясь,
Без следа улетают
Путями незримыми в синий простор.
Чем объяснить, что до сих пор
Цветы восторгом мою душу наполняют?
Давно уж я от света отошел,
Давно меня ничто не забавляет,
Но не могу цветов я не любить.
Чем это объяснить?»



***
«Как бы твоя душа ни очерствела,
Не можешь ты не чувствовать
Тоски, когда увидишь в сумерки,
Как с луга и реки к вечерним
Небесам взлетают кулики.
Никто еще не указал пути,
Нас уводящего от горестей земли.
И даже там, в надоблачных горах,
Куда всегда я чувствовал влеченье,
Раздастся жалобно в моих ушах
Вечерний крик испуганных оленей.»



***
«Как судно, в бурю потерявши руль,
По морю носится,
Попав во власть стихий, —
Так носится моя любовь
По морю чувства.»



***
«Свой лук волшебный напрягая,
Пришла красавица весна.
Снега над горной высью, тая,
Бегут...
Туманом убрана,
Окутана, как покрывалом,
Земля, хранительница руд,
И льдом подернут тонким, талым,
Теплу обрадовавшись, пруд.
Из-под ветвей зацветшей сливы
Звучат, как нежная свирель,
Весенней песни переливы —
Соловушкиной песни трель...
О, как приятно, как отрадно!
Поблекло в памяти теперь
Все, что так больно, так досадно
Скрывало прежде к счастью дверь.
Теперь мы ждем нетерпеливо:
Зазеленеет огород,
Распустит пухом почки ива
И ярко вишня зацветет!
Теперь отрадных ожиданий
Душа у каждого полна,
Что человека от страданий
Избавит нежная весна.»



***
«Под тенью благонравной,
Когда вино мы пьем,
Супругою законной
Бутылку мы зовем.
А жены — им позволь-ка
Воздать иную честь:
Дай в этот час их только
В наперсницы возвесть.»



***
«Когда напьюсь я допьяна,
Тогда мне кажется,
Что скоро придут
И счастье и весна...
Тогда и голос кредитора
Звучит как песня соловья.»



***
«В моем маленьком сарае
Маленькие комары...
Я их единственный пир.»



***
«Ночь слишком темна:
Утка-мандаринка плачет,
Разыскивая свое гнездо.»



              ***
    «Песнь цикады.
    Ничто не говорит о том,
    Что она должна скоро умереть.

    Цикада поет,
    Не зная, что к вечеру
    Смерть ее ждет*.»



              ***
    «Снежное утро.
    Я совсем один.
    Ем сушеную треску…»



             ***
    «Утомленный поездкой,
    Я разыскиваю гостиницу...
    Вижу эти глицинии в цветах.



              ***   
    «Празднуйте, звезды.
    Вот первая ночь Осени.
    Я прихожу тропинкой горы;
    Травы растут, густые.
    Весенний дождь.
    Дождь мая.
    Жемчужные крыши, капли воды.
    Трещат в гнезде пчелы.»



             ***
    «Заболевший в поездке,
    Во сне я вижу себя бродящим
    На мертвой равнине.
    В этот вечер
    Никому не уснуть.
    Восхитительная луна.
    Даже противный ворон
    Приятен в это утро
    На фоне выпавшего снега.
    Соловей жалуется на старость,
    Увидев побеги бамбука.»



         ***
    «Луна пролила свет
    На золотую скатерть.
    Азалии белые.»



         ***
    «Дом закрыт.
    Вокруг бумажного фонаря
    Летучие мыши танцуют.»



         ***
    «Сухой лист
    Тихо падает,
    Лаская надгробный камень.»



         *** 
    «тот, кого я жду -
    может, он придет сейчас?
    но тогда, увы! -
    он потопчет этот белый
    снег в моем саду...»
    Идзуми



         *** 
     «О этот мир, печальный мир и бренный!
    И все, что видишь в нем и слышишь - суета.
    Что эта жизнь?-
    Дымок в небесной бездне,
    Готовый каждый миг исчезнуть без следа...»
    Фудзивара Киёскэ
    переводчик:В. Маркова



         ***
    «то ближе, то дальше
    жалобный стон чаек
    с берега моря -
    так узнаю, когда прилив,
    когда отлив»
    Ота Докан



          ***
    «На осеннем поле
    гнутся колосья риса,
    в одну сторону гнутся.
    К тебе лишь вся моя дума,
     а ты ко мне безучастен.»
    (из "Манъесю")



    Примечание. «...дело в магии лунного света. Этот холодный огонь разжигает тёмные страсти. И человеческие сердца вспыхивают как фосфор. Лунный свет рождает в душе поэтическую печаль… Да, он являет всем нам — не только поэтам — быстротечность и изменчивость жизни. Если возможен такой эпитет, как «романтическое безумие», то именно лунный свет ввергает нас в подобное состояние духа. (Эдогава Рампо. Волшебные чары луны).»



            ***
«Сквозь мерцающую ауру.
Обнажаю,
Тебя, как сакуру.
Ароматы твоего тела,
Вдыхаю,
С жадностью, смело.
Содрогает тела цунами,
Позы, как в оригами.
Выкладываем,
Собираем,
Оргазмы в саду нирваны,
Прекрасная икебана...»

Автор: Серж



        ***      
     Из «Песни гейш» Долин А.
    «В ночь любви под ветром гнется
    ива у застрехи –
    сладко виться-выгибаться
    под таким напором».



        ***
    (Оно-но Комати)
    «Я не в силах уснуть,
    Томленьем любовным объята, -
    Ожидая его,
    Надеваю ночное платье
    Наизнанку, кверху исподним…»



               ***
    «Пусть в ином перерожденье
    Буду я иной,
    А сейчас любовь земная
    Властна надо мной.
    Что мне проку от учений,
    Данных на века,
    Если жизнь моя – росинка
    В чашечке вьюнка!..»



               ***
    Говоришь: «Приду, приду!», –
    Людям на смех, мне на стыд.
    Ветер в соснах прошуршал
    И умчался прочь…



               ***
    «В пору цветения
    Вишни сродни облакам.
    Не потому ли
    Стала просторной душа,
    Словно весеннее небо.»
    (Камо Мабути)



     Примечание. У Ryusei Yamagawa есть одно из любимых стихотворений «Под луной одиноко пью», нравится оно и мне. Вот оно.

     ***
     «Среди цветов поставил я
     Кувшин в тиши ночной
 
     И одиноко пью вино,
     И друга нет со мной.

     Но в собутыльники луну
     Позвал я в добрый час,

     И тень свою я пригласил -
     И трое стало нас.

     Но разве, - спрашиваю я, -
     Умеет пить луна?

     И тень, хотя всегда за мной
     Последует она?

     А тень с луной не разделить,
     И я в тиши ночной

     Согласен с ними пировать,
     Хоть до весны самой.

     Я начинаю петь - и в такт
     Колышется луна,

     Пляшу - и пляшет тень моя,
     Бесшумна и длинна.

     Нам было весело, пока
     Хмелели мы втроем.

     А захмелели - разошлись,
     Кто как - своим путем.

     И снова в жизни одному
     Мне предстоит брести.»



     Примечание. «Фукуда Тиё-ни, Тиё из Кага (Кага-но Тиё) 1703-1775г.) — японская поэтесса, наиболее известная из женщин-хайдзинов. Родилась 8 сентября 1703 года. В отрочестве прислуживала местному учителю хайку, и примерно в 7 лет начала писать первые стихи. В 12 лет она серьёзно занялась изучением искусства хокку. Примерно в 16-17 лет она уже обрела большую известность во всей Японии. В 18 лет она поступила в Университет Канадзава, где в 1720 году вышла замуж за бедняка. Рано овдовев и потеряв сына, в 1753 г. Тиё стала монахиней (Тиё-ни значит монахиня Тиё) и провела остаток жизни в монастырях, обучаясь у мастера Сико, ученика Мацуо Басё. Умерла 2 октября 1775 года. Её хайку отличаются простотой и эмоциональной свежестью. Хайку "Вьюнок" была неотъёмной частью гравюры с её изображением (автор Утагава Куниёси)»:



     * * *
     «Удочка в руке.
     Чуть коснулась лески
     Летняя луна.



     * * *
     Над волной ручья
     Ловит, ловит стрекоза
     Собственную тень.



     * * *
     За ночь вьюнок обвился
     Вкруг бадьи моего колодца.
     У соседа воды возьму!



      * * *
     На смерть маленького сына
     О мой ловец стрекоз!
     Куда в неведомой стране
     Ты нынче забежал?



      * * *
     Полнолуния ночь!
     Даже птицы не заперли
     Двери в гнездах своих.



      * * *
     Пока повторяла я:
     "О кукушка, кукушка!" -
     Рассвет уже наступил.



     * * *
     О светлая луна!
     Я шла и шла к тебе,
     А ты все далеко.



     * * *
     Только их крики слышны.
     Белые цапли невидимы
     Утром на свежем снегу.



     * * *
     Вспоминаю умершего ребенка
     Больше некому стало
     Делать дырки в бумаге окон.
     Но как холодно в доме!



     * * *
     Какой приют веселый -
     Нищего постель!
     Всю ночь поют цикады...



     * * *
     Я и забыла,
     Что накрашены губы мои…
     Чистый источник!



     * * *
     Сливы весенний цвет
     Дарит свой аромат человеку…
     Тому, кто ветку сломал.



     * * *
     Роса на цветах шафрана!
     Прольется на землю она
     И станет простой водою…



     * * *
    Спящий мотылек!
    Что увидел он во сне?
    Крыльями взмахнул.»

    (Переводы Веры Марковой)



    (Для сравнения из лучшего)

     ***
     «Тишина кругом.
     Проникают в сердце скал
     Голоса цикад.»
     (Басё)



     ***
     «Убил паука,
     И так одиноко стало
     В холоде ночи.»
     (Масаока Сики)



                ***
     «И врача искусство
      уйти не заставит
      любовную болезнь».



     Примечание. Интересны сборники японских стихов «Стихи о любви», «Стихи о Природе» и т. д. Предлагаю ознакомиться самостоятельно.

    Например:
    


    Примечание. Интересна книжка «Сто стихотворений ста Поэтов (Сборник классических японских танка, составленный в 1235 году фудзивара-но тэйка)».


   
    Примечание. Понравившиеся мне стихи из книги «Басё, Исса, Сайкаку: В обители грёз. Японская классическая поэзия XVII - начала XIX века»
    Перевод: Александр Долин
    http://starboy.name/Dolin.htm



    (Сюдо)

    Примечание. Увидев в модном магазине красивого японского юношу, стройного как бамбук, возможно гея (почему-то я так решил, судя по его виду и лицу), точно сошедшего с картинки, как нарисованного изысканным каллиграфом, с тонкими чертами (он был похож на актера театра Кабуки или Но и выделялся из массы своей необычностью, красотой, стилем), я загляделся на него, он поймал мой взгляд и смотрел на меня… слегка надменно, гордо. Мы смотрели друг на друга не отрываясь. Мне просто было интересно, как он необычно красив. Ну а я ему, видимо, был интересен как иностранец. И во взглядах мы слились...



                *** 
    «Мужская грация» –
    Танцовщик балета, актер Кабуки…
    Что видится вам?



                ***   
     Влиятельный Сёгун.
     Красивый мальчик
     В покоях любви.



                ***
    Торцы балок Замка
    Имеют символ bdsm*,
    Пронизывающий самурайство.

    *тройной неверно закрученный символ Дао:
 


    Примечание. Переставьте чёрный в белом круге фашистский крест с четырьмя концами. Он чем-то похож на представленный выше символ бдсм.
    Фашистская свастика, символ последнего воплощенного бога войны (Гитлера, имеющего бдсм-наклонности), индийский солярный символ, закручен против часовой стрелки, так же, как и представленный выше символ бдсм.

    Примечание. У Гитлера солярный символ был повернут против солнца, против часовой стрелки, от света во тьму, в ночь. И война началась 22 июня, в день астрономического поворота к Зиме. Когда весь мир двигался и движется к отмене рабства и тирании, Гитлер и Германия катились в дремучее рабовладение и тиранию. Они уже символически были обречены на поражение, на гибель… и разбитие колесницы.
   
    Примечание. Японское (тройное) томое – три капли, сходящиеся в круге, циркуляция энергий. 

 

    Примечание. (кельтский) трискелион (трилистник – символ Ирландии) как символ БДСМ (цитирую):

   «Триксель как символ БДСМ движения впервые использован в 1994 году, эмблему разработал Стив Крагмир.
    1. Распространенная трактовка — единство трех составляющих субкультуры BDSM. B&D, D&S, S&M, то есть Бондаж и Дисциплина, Доминирование и Подчинение, Садизм и Мазохизм. Три сегмента объединены в общий круг, что символизирует их тесное соприкосновение друг с другом.
    2. Другой вариант — три ключевых принципа БДСМ-практик: безопасность, разумность и добровольность. Именно эти принципы отличают от любых видов насилия и превращают его в полноценную субкультуру, которую человек выбирает по собственному желанию.
    3. Некоторые воспринимают триксель как расширенный вариант китайского символа Инь-Ян. Три сектора обозначают триединство участников движения: доминанты, сабмиссивы и свитчи, то есть люди, способные совмещать обе роли.
Перед создателем, ищущим идею для знака сообщества, стояла непростая задача: логотип движения должен быть достаточно заметным и понятным для посвященных, но при этом неброским, чтобы он не вызывал возмущения или удивления у людей. Кроме того, он не должен быть похож на уже давно существующую символику, чтобы избежать плагиата. Доработанный трикселион стал подходящим решением, и сегодня он известен по всему миру.
    Линии трикселиона всегда закручены против часовой стрелки — это тоже символ, свидетельствующий о том, что участники тематического сообщества готовы идти против норм приличий, установленных обывателями.»

    P. S. Изначально этот символ является солярным символом, символизирующим восход, полдень и закат Солнца. Вспомним, что этот символ похож на свастику, также солярный символ. Так вот свастика, закрученная по часовой стрелке, символизирует движение к свету, а вот свастика, закрученная против часовой стрелки, символизирует движение ко тьме, и с ней немецкие нацисты потерпели поражение (в день равноденствия, знаменующего переход к Зиме, напав на СССР и тем самым начав свое движение к закату и поражению). Так вот символ БДСМ, чтобы не был направлен ко тьме, должен быть закручен по часовой стрелке. И не нужно идти против общества и общественных норм, необходимо идти совместно с ними, соблюдая их, тем более соблюдая три кита БДСМ – безопасность, добровольность, разумность. И в этом заключается ключевой момент. А также двигаться надо не против времени, против часов, а со временем, по часовой стрелке. (Гитлер с идеями рабства, тирании также двигался против движения времени, словно повернулся вспять - вместе с идеями Ницше - к канувшему древнему Риму, тогда как во всех странах вокруг наблюдается движение против рабства, за развитие отдельной личности и пестуется толерантность к различным национальностям, расам, религиям и т.п. Представляете, в современном мире нацистская Германия с царящими в ней неравенством, унижением одних другими по каким-то языковым или иным признакам, с жестокой, откровенно убийственной эксплуатацией, концлагерями, рабовладением, уничтожением людей, а вокруг развитые страны с идеями свободы, развития личности, толерантностью и т.п.!..). Поэтому символ должен выглядеть так:

 
    Здесь также можно провести и аналогию с пентаклем, где конец пятиконечной звезды, направленный вверх, означает движение к свету, к любви, а вниз – дьявольский символ козла (также символа развратной сексуальности) – означает направленность ко тьме, ненависти. Прямо – это символ звезды Венеры, звезды любви, вниз – символ сексуальной распущенности, похоти, порока и т. п.

(Неверное направление движения, дьявольское против)

 

    Примечание. Также сравните символы Дао. Приведенные выше рассуждения верны и для этого символа:

(неверный символ, против часовой стрелки)
       
      

(верный, по часовой стрелки, тем более, свет сверху - Небо, тьма снизу - ничто, преисподняя, а движение по часовой стрелке согласовано с движением времени)

 
   


        *** 
    Инь – имя Женщины,
    Любимой самурая,
    Самурая по имени Ян.



        ***
     Сюдо юноши и самурая,
     Сюдо самурая и Господина (Даймё),
     Восходящая вертикаль ДС,
                подчинения-Доминирования.


    Примечание. (цитирую) «Самурай – тот, кто прислуживает знатному человеку, слуга и охранник высшей знати».

    Примечание. В самурайском варианте женское доминирование (в отличие, например, от куртуазного рыцарства, где рыцарь мог служить прекрасной Даме, независимо от Ее мужа) в качестве почитания японской Госпожи начинается с преданности, верности, подчинения, служения самурая своему Господину... где и кодекс самурая заточен под это. Напомню также (как это принято в этологии), ранг женщины определяется рангом ее мужчины, хотя в Японии женщинам относительно мужчины отводилось довольно скромное место. И все же… чтишь Господина - чти его Госпожу…

 



        ***
    Самурай, спящий в изножии
    Ложа Господина (Даймё) и Госпожи,
    Часто бодрствующий, служа…


        Примечание. Сюдо; (яп. ;; сю:до) – традиционные японские гомосексуальные отношения между взрослым мужчиной и юношей. Были распространены в самурайской среде со средних веков до XIX века.
    Название является сокращением от словосочетания «путь юноши» (яп. ;;; вакасю:до:).
    Происхождение
    Термин сюдо появился примерно в 1485 году, придя на смену использовавшемуся ранее слову тюдо, описывающего любовные отношения между буддистскими бонзами и их послушниками.
    Вопреки мнению, что мужскую любовь создал Кукай, настоящие корни мужской любви в Японии могут быть найдены в самых ранних японских текстах (VIII в. н. э.), таких как «Кодзики» (яп. ;;;) и «Нихон Сёки» (яп. ;;;;).
    Культурные аспекты
    Учение сюдо нашло отражение в японской литературе, такой как «Хагакурэ» и других самурайских текстах. Сюдо в своей педагогической, боевой и аристократической составляющей весьма близко к древнегреческой традиции.
    Практика сюдо пользовалась большим уважением и поощрялась, особенно у самурайского класса. Считалось, что сюдоблаготворно действует на юношей, уча их достоинству, честности, чувству
прекрасного. Сюдо противопоставлялось женской любви, которую обвиняли в «размягчении» мужчины.
    Много исторической и художественной литературы периода расцвета Сюдо восхваляло красоту и бесстрашие мальчиков, следующих сюдо. Современный историк Дзюнъити Ивата составил список 457 произведений XVII и XVIII веков, относящихся к т. н. «эротической педагогике» (Ватанабэ и Ивата, 1989).
По мере роста силы и влияния торгового класса, некоторые аспекты практики сюдобыли переняты средними классами, и гомоэротические выражения в Японии начали более тесно связываться с путешествующими актёрами театра Кабуки, именуемыми тобико (порхающие мальчики — эвфемизм для проституток).
    В период Эдо (1600—1868) актёры театра кабуки (юноши-актёры, играющие женские роли, назывались оннагата), часто подрабатывали проституцией за пределами сцены. Кагэма — мужчины-проститутки, работавшие в борделях «кагэма-тя-я» (яп. ;;;;, чайный дом (с) кагэма). Кагэма и актёры кабуки ценились образованными мужчинами, зачастую практиковавшими «дансёку», мужскую любовь.
    С началом эпохи Мэйдзи и ростом влияния западной культуры христианская мораль начала влиять на культуру Японии и привела к практическому исчезновению регламентированных гомосексуальных отношений к концу XIX века.»

    Примечание. О сюдо. Кон, «Самой терпимой к однополой любви азиатской страной вплоть до XIX в. была Япония, в которой мужская гомосексуальность была связана, с одной стороны, с общей эстетизацией мужского тела, а с другой -- с самурайским культом мужества и верности. Как и другие народы, японцы считали, что однополую любовь -- "нансёку" -- завезли к ним извне (по легенде, ее завез из Китая в начале IX в. буддийский монах Кукаи). Но, в отличие от многих других народов, японцы никогда не называли это заимствование постыдным или грязным, а считали важным элементом своего культурного наследия и признаком развитой цивилизации. Слово "нансёку" составлено из двух иероглифов (один означает "мужское", а второй "цвет" или "путь") и имеет много эвфемизмов: "мужской путь", "юношеский путь", "красивый путь", "тайный путь". Первые намеки на распространенность любви к мальчикам при императорском дворе появились в японских хрониках в 720 г. С XI в. эта тема часто фигурирует в дневниках императоров и придворных, рождается гомоэротическая любовная поэзия и т. д. Терпимость к ней связана прежде всего с особенностями японской религии, которая смягчает буддийское требование отречения от всего чувственного и рассматривает однополую любовь как одну из радостей жизни.
    В средневековой Японии любовь к женщинам и мужчинам считалась одинаково нормальной, одна не исключала другую. "Зима и лето, день и ночь сменяют друг друга. Никто не может отменить весеннее цветение или осенний листопад. Так как же можно критиковать Путь Мужчин или Путь Женщин?" Исключительное предпочтение одного пола считалось редким и странным. Мужчин, любивших только мальчиков, называли не по объекту их влечения, а по объекту избегания -- онагираи (женоненавистники). Хотя 11-19-летние мальчики считались "законными" объектами мужского желания, сексуальная техника "мужского пути" регламентировалась строже, чем гетеросексуальная. Японская эротика часто изображает оральный секс между мужчиной и женщиной, но никогда-- между мужчинами. Напротив, целующиеся мужчины изображались часто.
    В самурайской среде, где все было подчинено воинскому кодексу чести, выше всего ценилась верность. Паж или оруженосец должен был учиться у своего господина доблести и быть достойным его. Почти все сегуны и полководцы XII-XVIII вв. имели признанных любовников. Измена мальчика господину влекла за собой жестокую казнь. Единственно допустимой сексуальной техникой была анальная пенетрация. Верность в любви до некоторой степени покоилась на соглашении. Феодал мог взять мальчика силой, но в этом случае любовь ему не принадлежала.
    В популярном сборнике Ихаро Сайкаку (1642-1693) "Великое зерцало мужской любви" (1687) имеется несколько рассказов на эту тему. В рассказе "Соловей в снегу" самурай Симамура Тонаи, поклявшись в верности двум юношам, дал каждому из них в залог своей любви по отрубленной фаланге своих мизинцев. Став взрослыми, благородные юноши обязательно вступали в брак. Однако известны и любовные союзы между сверстниками, продолжавшиеся всю жизнь. Юные самураи Тамасима Мондо и Тоёда Ханэмон, полюбив друг друга, когда первому было 16, а второму 19 лет, прожили в любви и согласии до старости, ни разу не изменив друг другу ни с женщиной, ни с мужчиной.
    Самурайская гомоэротическая дружба -- типичный феодальный институт. Удовлетворение сексуальных потребностей в условиях длительного отсутствия женщин и влечение к юношам подчинены отношениям вассальной зависимости. Сексуальная связь не только скрепляла эти отношения, но и персонализировала их, превращая, по японской терминологии, "холодный долг" в "теплый долг". С окончанием эпохи феодализма в Японии этим отношениям пришел конец, но они оставили по себе прочную идеализированную память (достаточно вспомнить жизнь и творчество Юкио Мисимы).

    Также гомосексуальная субкультура -- театральный мир. В японском традиционном театре Но и Кабуки всегда было много гомоэротики, а молодые актеры часто были любовниками знати. Сегун Ёсимитцу (1358-1408) шестнадцатилетним юношей на представлении театра Но влюбился в 12-летнего актера Дзэами, и благодаря покровительству сегуна театр Но занял то почетное место в японской культуре, которое сохраняет по сей день. Пятый сегун из династии Токугава содержал целый гарем из 150 наложников.»


    Примечание. О сюдо:


 
    Религиозные предпосылки японского гомосексуализма
    Истоки японского гомосексуализма эпохи самураев необходимо искать в буддизме. Как известно, буддизм призывал каждого практикующего данную религию к обузданию сексуального желания. При этом с точки зрения буддизма женщины были зло, у которых только одна функция - продолжение рода. Но не все буддийские монахи выдерживали целибат, который был для них обязательным, и чтобы наказание для ослушника было меньшим, выбирали не гетеросексуальные отношения, а гомосексуальные, как менее греховные.
    Проникающий в Японию с 7 века буддизм соединился в стране Восходящего солнца с институтом сёгуната, в котором сёгун, конечно же, мужчина, становился объектом поклонения и любви своих подчиненных. Самурай, как известно, всю свою жизнь должен был посвятить совершенствованию в военном деле и борьбе за цели своего сёгуна.
 
    Соединение буддийских и самурайских воззрений сформировало понятие «высшей любви». Высшая любовь, по кодексу Бусидо (кодекс чести самураев) – это, прежде всего верность и преданность своему сёгуну. Тут никаких сексуальных отношений не было и быть не могло. Любовь самурая к своему сёгуну всегда должна была быть тайной и воплощаться в постоянной готовности пожертвовать за него жизнью.
    Но практика гомосексуальной любви постепенно расширялась, захватывая все большие типы отношений, оформившись в последствии в сюдо (сокращение от вакасю до – «путь юноши»). Сюдо сформировалось как набор практик и правил гомосексуальных отношений между более старшими самураями и их молодыми учениками, т.е. как более низко ранговая проекция любви к сёгуну. Считалось, что практика сюдо способствует храбрости, бесстрашию и благородству воина, в то время как любовь к женщине способна лишь “размягчить” мужчину.
 
    При этом необходимо отметить два важных аспекта. Гомосексуальные отношения являлись лишь частью общего воспитания воина, наряду со стрельбой из лука, фехтованию на мечах и т.п. и в случае с учениками самураев никогда не были самоцелью. Второе, в практике сюдо молодой партнер должен был не менее 5 лет «испытывать» более взрослого, и только убедившись в искренности его чувств вступать с ним в сексуальную связь. Самурай в этом случае становился не только сексуальным партнером, но и наставником, полностью отвечавшим за правильное воспитание молодого воина в самурайских традициях. Заинтересованными в подобных отношениях были как более старшие партнеры, так и более молодые. Бывший самурай Ямамото     Цунэтомо в своей книге “Сокрытое в листве” (1716 г) писал:
    “Подросток без старшего любовника — все равно, что женщина без мужа… Мы отдаем свои чувства только одному человеку на всю жизнь. Молодой человек должен проверять старшего в течение, по крайней мере, пяти лет. Если за это время он ни разу не усомнился в его хороших намерениях, тогда он может ответить ему взаимностью”.
 
    Говорить о том, что сюдо был живой практикой в самурайской среде, мы можем на том основании, что за период 17-18 веков было написано 457 произведений на тему гомосексуальной любви и восхваляющих юношей, идущих путем сюдо.
    Постепенно гомосексуальные отношения из чисто самурайской среды и среды буддийских монахов стали проникать во все слои общества.
    "Многие молодые мужчины своей красотой и привлекательностью превосходят юных девушек: они изысканно одеваются, рисуют себе брови, пользуются румянами и пудрой. Они носят одежды, украшенные изысканными рисунками, и танцуют с веерами в руках; эти прекрасные юноши подобны цветам. Правитель, знать, богатые торговцы – все держат у себя таких молодых людей".
    Появились тобико, так называемые, «порхающие мальчики», актеры театра кабуки, подрабатывающие проституцией, кагэма, мужчины проститутки, работавшие в борделях, но это уже история, выходящая за пределы нашей самурайской темы.»



     Примечание. Жизнь буддийского монаха
(мне близко)
    Из книги «Басё, Исса, Сайкаку: В обители грёз. Японская классическая поэзия XVII - начала XIX века»
    Перевод: Александр Долин
    http://starboy.name/monachdzen.htm




    (философия)

     Примечание. Останавливающие мысль коаны. «Не менее странными кажутся следующие коаны: «Ты выплеснул в море кружку воды. Как снова найти эту воду?»,  «Как, не разрезая яблока, взять из него семечки?», «Существует ли высказывание, которое не было бы ни истинным, ни ложным?», «Какого цвета ветер?» Ответ может быть самым неожиданным…»
   
    Примечание. Мы привыкли, что в Японии достаточно мало места и всё маленькое, как сами японцы, так и их бонсаи, даже стихи – хокку состоят из трех строчек, да и вообще японцы ценят минимализм, исповедуя философию малого… Но! Поняв, что в борьбе вес человека является одним из основополагающих факторов, мы видим среди японских борцов – сумоистов, самых тяжелых борцов! Это же просто какое-то чудо! Почувствуйте, как говорится, превосходство!

     Примечание. Посмотрев на японские участки земли, небольшие коттеджи, что оцениваются в миллионы, а рядом в полметра полоски зелени – садики с бонсай, и вспомнив русские поля и участки с теремами, посочувствовал японцам. Все же как мало места! Поэтому все кругом маленькое… и японцы… 
      
     Примечание. «Чем меньше – тем лучше» (сказал японский буддийский монах-садовод), кажется, провозгласив всеобщий японский принцип.
       
    Примечание. Япония подарила миру очень своеобразную культуру (правда, во многом заимствованную у Китая, но доведенную до предельных форм).

     Примечание. Россия многое заимствовала из Европы, но преобразила в лучшем качестве (и Петергоф покрасивее Версаля, и в Петербурге искусства поболе, чем в Лондоне и Париже, и творили архитектуру Санкт-Петербурга лучшие итальянские мастера).
    Так и о Японии можно сказать, что Япония почти все заимствовала из Китая, но многое преобразила, доведя до совершенства, до лучшего качества. Россия всему, что заимствовала, придала душу. И даже искусству древней Греции… что в Европе, а тем более в США так и осталось бездушным. Русские (являясь наследниками древних греков) вдохнули то, что даже греки не вкладывали.

     Примечание. В Японии люди в условиях долгого тесного проживания, коллективной ментальности более терпимы, внимательны, уважительны друг к другу. В России напротив, даже совместное проживание в коммунальных квартирах не воспитало, не сделало людей более внимательными, уважительными друг другу. Например, японцы слушают музыку в общественном транспорте в наушниках на самом низкой громкости, стараются во всем не мешать окружающим (ни звуками, ни запахами, ни движениями), чего опять же нельзя в целом сказать о России.   

    Примечание. Контраверса. Японец находится в рамках своей должности, прячется за должность, должность впереди него. Напротив, русский находится впереди должности, выпирает за рамки своей должности, должность находится позади него. Маленькому человеку легко находиться в рамках своей должности, большому нет.
 
     Примечание. Японский клён не такой как европейский, у него кленовые листочки (опять же!) маленькие (представляющие мини-размер большого кленового листа), дрожащие на холодном ветру…



             ***
     Сердце Осени
     Окрасило клёны;
     Холодный ветер…



    Примечание. Основной принцип в Японии «все успевать не спеша». Суета и чайная церемония – противоположности.    
    
   Примечание. Майко изображают "Трёх мудрых обезьян, символизирующих: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю".
 



    Примечание. О влиянии авторитета автора на восприятие текста. «Один буддийский мастер прочёл ученикам прекрасный текст, который растрогал всех.
    Ученики сразу же спросили:
    — Кто написал его?
    — Если я скажу, что это Будда, вы будете благоговеть перед текстом, возлагать каждое утро на него цветы и отдавать поклоны.
    Если я скажу, что этот текст написал патриарх, вы будете испытывать большое почтение, но уже не будете преклоняться перед ним так, как перед текстом Будды.
    Если я скажу, что автором был монах, вы, пожалуй, растеряетесь.
    А если узнаете, что текст написал наш повар, вы просто посмеётесь, — ответил учитель.»
   

    
                ***
          Во встрече уже заключено начало разлуки.



    Примечание. Японцы говорят: "Если в твоей жизни не случалось никакого кризиса, который трудно пережить - тебе следует купить эти переживания за большие деньги".

    Примечание. «Словно обоюдоострый меч, одиночество защищает вас, но в то же время незаметно ранит изнутри.»
         
    Примечание. «Иногда мы очень страдаем, но проходит время, и прошлое со всеми его страданиями становится нам дорого.»
    Кавабата Ясунари
 
    «Постигшие бессмысленность печалей,
    Растят цветы и не считают дни.»
    Ибараги Йосиюки

     «Для познавшего смысл вещей разговор без слов — высшая форма диалога.»
     Камо-но Тёмэй

     «Гейши - не куртизанки и не жены, они продают свое искусство, а не тело. Они создают иной, потаенный мир, где царствует красота.»
      Артур Голден. Мемуары гейши

    “Поистине достойно сожаленья, когда человек хорошо относится к тому, кто представляет для него интерес, и плохо – к тому, кто интереса для него не представляет. Даже собаки и звери радуются и виляют хвостом, когда кто-то относится к ним хорошо, или же лают и убегают прочь от тех, кто относится к ним грубо.
    Ценность того, что ты родился человеком, заключается в том – и это касается, само собой, тех, кто относится к нам хорошо, - что если ты добр к тем, кто относится к тебе плохо, то даже они могут изменить своё отношение. И даже если они этого не сделают, то ты обретёшь любовь богов и Будды, а те, кто увидят и услышат о твоих деяниях, будут хвалить тебя”.
      Ходзё Сигэтоки

     Примечание. В «Храме оздоровления» ко мне обратилась англоговорящая женщина, сказав, что она говорит по-русски, и стала мне помогать, объясняя, как правильно совершать культ омовения. Наверное, в глубине, эта женщина хотела, чтобы сердце Кая немного оттаяло по отношению к англичанам и американцам…

      Примечание. В храме Будды девушки любят проползать сквозь ноздрю Будды — на счастье. Хорошо еще, не через другое место… 

     Примечание. В храме отмывания денег, мо’я деньги «святой водой», почувствовал себя Буратиной на поле дураков… (тот поливал деньги, чтобы они выросли в денежное дерево; здесь их надо было помыть).

       Примечание. Мое пожелание: пусть вас навестит Дайкоку (японский бог процветания, богатства и удачи).

          Примечание. Я понимаю, почему хокку, как краткое, довольно камерное стихотворение,  появилось в Японии. Здесь многое камерно. Действительно, японцев много, а пространства на всех мало. В Японию культивируются маленькие сады с маленькими растениями, буквально карликовыми; бонсай – дерево на блюде; сами японцы не великаны, пространство у них достаточно ограничено, сжато. Этому соответствует и форма хокку. Но как раз и сила хокку в суггестивной краткости… Сказать тремя строчками глубоко, красиво… Это ценно!..
    P. S. Лично я не придерживаюсь строгой формы 5-7-5, ибо, во-первых, это ограничивает, во-вторых, можно иногда и двумя словами сказать, еще кратче, а иногда сделать ударение на поэтическое сочетание окончаний. В общем, формализм, по моему мнению, не должен мешать содержанию, не должен служить прокрустовым ложем, здесь возможна вариативность…



               ***
    Текст, сокращенный до*
    Резких, как бритва,
    Точных фраз.

    *до – по-японски путь



               ***
    Удар японского меча,
    Лёгкое дуновение ветерка,
    Упавший лепесток*…
    (Действие ничто
    В обновлении мира.)

    *японцы считают, что произошли от матери-сакуры; некоторые самураи своим символом избирали лепесток сакуры, символизирующий быстротечность и мимолетность их жизни



               ***
     Тень – след времени.



               ***
    В разлуке много печали…
    Пара сосновых иголок,
    Сросшихся вместе. 



               ***
    Сметает холодный ветер
    Павшие по осени листья…
    Жизнь стариков.



    Примечание. Европейцы стараются подражать японцам, быть японцами, а японцы, напротив, стараются подражать европейцам, быть европейцами. Не странно ли это? Это проявление стремления в отрицании быть иным…



             ***
    Возвышенный Замок
    В зелёных соснах.
    Непреступная стойкость.



             ***
    (символ Фудзи)
    Чем выше в горы,
    Тем холодней вершины;
    Высшая (императорская) Власть.



             ***
    Сосна и под снегом
    Постоянно зелена…
    Добротность нрава.



             ***
    Одинок, как цапля,
    Стою в медитации.
    Не до чего нет дела.



             ***
    У всего есть
    Привкус грусти,
    Ибо всё исчезает.
 


              ***
    Плод хранит в себе семена,
    Зачатки будущих плодов,
    Что, выйдя наружу, с ростом
    Обретут самостоятельность. 



               ***
    Пустота – Храм всевозможности.



               ***
    Наедине с Пустотой.



               ***
    Проснулся на татами –
    Вокруг пустота.
    Одинокая икебана.



                ***
    В чистоте много от Пустоты.



                ***
    Покои внутренней Пустоты*

    *покои медитации, обретения внутреннего спокойствия, освобождения от всего беспокоящего



                *** 
    Наедине с Пустотой,
    Наедине с Богом,
    Слушаю Поэзию.



                ***
    Раздвинул сёдзи –
    И вдруг оказался
    В цветущем саду.

    Или

                *** 
    Раздвинул сёдзи –
    И цветущий сад
    Вошёл в комнату.



                ***
    Летний сад.
    В полдневный зной
    Пение цикад.

    *чем жарче, тем сильнее поют цикады



                ***
    На тенистой веранде
    В жару взмахи веера…
    Любование садом.

    Или

                ***
    В тени веранды
    В жаркий день
    Прохлада веера… и сад.



               ***   
    Играет свет во мху
    Зелёном, влажном и тенистом…
    Отдохновения покой.



               ***
    В летний зной
    Прилёг в глуби рёкана.
    Прохлада циновки.



                ***
    Пережидаю сезон дождей
    В горном рёкане…
    Некуда спешить.

    P. S. Есть много картин, в которые я вживаюсь, в которых живу


   
                ***
    В хижине перед окном
    У очага с сакэ
    Любуюсь снегопадом.

     Или   

                ***
    С чашкой сакэ
    Встречаю под небом
    Обильный снегопад…

    Или

                ***
    Раздвинув сёдзи
    В белый сад,
    Любуюсь снегопадом… 



                ***
    Первый снег,
    Таящий в чаше вина…
    Послание Луны с небес.



                ***
    Чаша вина
    И кусок хлеба -
    Праздник для бедняка.


 
                ***
    Японские дети
    В детском саду…
    Ростки бамбука*.

    *и быстро растут



                ***
    На гребне волны
    Дитя тысячи поколений.
    Рождение гения.


   
                ***   
    Потемневшее дерево
    Хранит дух дома,
    Дух его хозяев.

    Или

                ***   
    Старое дерево
    Хранит дух дома,
    Дух его хозяев.



                ***
    Простота глиняной посуды
    Деревенского бедняка.
    Но как вкусна пища!



                ***
    Покладистый японки нрав,
    Походка сдержанно-смиренна,
    Стук деревянных башмачков о тротуар,
    Гейко идет в театр древний.



                ***
    Словно листва дерева,
    Развешены всюду эма*.
    Ду’хи, носимые ветром
    И скрипящие дощечками,
    Услышьте послания людей!..
 
    *эма – синтоистские таблички с просьбами людей к духам ками



                ***
    Всё можно приукрасить.
    И лишь совершенство
    Приукрашивание портит.



                ***   
    Тень от бамбука
    На белом полотне.
    Японские иероглифы.

    Или

                ***
    Тень от бамбука
    Играет на воде…
    Японские иероглифы.

    Или

                ***
    Тень от бамбука
    Играющей богини Аматерасу…
    Японские иероглифы.



                ***
    Туман цвета сакэ
    Устилает низины…
    Путник с сакэ.


 
                ***
    «Гора бурь»* –
    Бамбуковая чашка
    Для сакэ.

    *гордость пьяных часто буянит
    (гора бурь – иероглиф на чашке)

    или

                ***
    «Штормовое море» –
    Бамбуковая чашка
    Для сакэ.



                ***
    (во время церемонии чаепития)
    Наполним чаем
    Фарфоровые чашечки,
    Чашечки цветов.
 


              ***
    В старинном районе
    Деревянной Японии
    Старый Мастер (меча).

      

              ***
    У святого сердце,
    Что дерево,
    Цветущее зимой.



              *** 
    Чайный домик в горах.
    Туман заволок низину,
    Сокрыв небожителей.



                ***
    С прожитыми годами
    Больше печали
    Поселяется в сердце моём.

             

                ***
    Хоть бос и беден дед,
    Но представляет приют
    В сени мудреца (мудрости)…
    (Словно древо познания,
    Развесившее густые ветви).



                ***
    Даже отшельнику
    Бывает не хватает
    Живого существа рядом.



               ***
    Глубокой ночью
    Снежинки таят
    В чаше вина.



               ***
    Луна отразилась
    В винной чаше
    Горного отшельника.



               ***
    Плачет в горах
    Позаброшенный старик.
    Нет у него никого.



               ***
    Зимним вечером
    Старик у очага…
    Потух огонь - зола.



               *** 
    Светло-зеленый чай
    В чайном домике,
    Затопленном солнечным светом.



               ***
    Одинокая сосна*
    На маленьком острове
    Посреди воды…

    *с чьей-то жизнью можно сравнить



              ***
    Одиноко дремлет
    Белая цапля в ночи
    Под бледной Луною.



              ***
    Занесло дом отшельника
    Высоко в горах…
    Печаль одиночества.



              ***
    Сосновая игла,
    Как символ простоты,
    Постоянства и долголетия.   



             ***
    Монах, медитирующий
    В спокойствии вечности,
    Подобен камню-абсолюту.



             ***
    Чайная церемония
    В бамбуковой роще.
    Островок манер и традиций.

    (фото добавь открытки)



              ***
    Миниатюрные сады,
    Декоративная жизнь.
    Миниатюры и декорации.



              *** 
    Актёр театра Но,
    Под деревянной маской
    Эмоции способен ли таить?



              ***
    Осенним вечером
    Беседа с другом у жаровни;
    Кувшин сакэ.



               ***
    Кувшин для сакэ
    Пустой, запылённый.
    Монах бросил пить.



               ***
    Парю в небе,
    Как одинокий журавль,
    Едва видный с земли.



               ***
    Осень жизни.
    Ближе друг к другу
    Родные сердца.



               ***
    Старые японцы
    Порой напоминают
    (Маленькие) Бонсай-сосны.



               ***
    Приходит время,
    Когда и могилы некому убирать.
    Время полного забвения. 



               ***
    Для одинокого
    Старого человека
    Мир становится чужим.



               ***
   Одинокий старик,
   Согбенный годами,
   Паломник по 80-и храмам.



              ***
    «Тропа философа»
    Высоко в горах,
    У «вершин мудрости».



              ***
    Будьте как рыбы,
    Ищущие глубокие места,
    Места мудрости.



              ***
    Плывя по жизни,
    По течению или против,
    Иногда обретайте затон.



              ***
    Нашел основу
    В Миямото Мусаши.
    Он также был одинок.

    Или

             ***   
    Нашел основу
    В поэте Басё.
    Он также был одинок.


    Следую своему пути…



              ***
    Сердце человека
    Полнится грустью
    От того, что всё проходит*.
    (Исчезая навеки
    В океане ночи).

    *онтология, отраженная в чувствах



              *** 
    Криптомерия вечнозелёная,
    Не тебе ли подобны
    Многие японцы?



              ***
    Лучшие свои годы
    Я провел, учась наукам
    В обществе цветов.



              ***   
    Ради одной поэтичной строки
    Посетить Японию, -
    В этом я.



               ***   
    Поэзия – отрада,
    Не для славы.
    Тем доволен.



               ***
    Так мимолетно
    Цветение сакуры!
    Как счастье…



                ***
    Лист клёна
    Оставляет ветвь дерева.
    Покидаю Японию.
 
    Или

                ***
    Цветок сакуры
    Оторвался от ветки.
    Покидаю Японию.


   
                ***
    (миниатюрная кокэси-нингё)
    Японская куколка «Истина»
    Будет напоминать мне
    О далёкой Японии.

    *подобно японским куколкам (кокэси-нингё) можно создать и русских куколок, например, с названием «Машенька» (вспомнилась Алёнка), в виде малюсеньких девочек-крохатулечек в косынках, могущих стать символичной русской куколкой. (Можно и бизнес сделать на иностранцах).
    Фото добавь



                ***
    Покидая Японию,
    Отчего так хочется плакать?
    Невозвратность в чувствах.



       Примечание. Когда я улетал, двое японцев, увидев меня с мечом, заулыбавшись, стали говорить, что с мечом нельзя. Я меч прикрепил к сумке и решил сдать в багаж. Они сказали, что он сломается, на что я ответил, что если сломается, то не страшно (не меч и был), тогда они бросили меж собой камень-ножницы-бумага, кому упаковывать. На контроле длину моего багажа (сумки) померили от кончика меча до его начала.
      
    Примечание. Обратил внимание на красивую форму стюардесс Аэрофлота, у них на эмблеме были серп и молот. От шуток не избавиться. Они что – ударницы неба, сельхоз-работницы, колхозницы? Или за плохое поведение серпом по... молотом по голове? Лучше вместо серпа и молота - звезды, а форму голубую, ибо стюардессы - словно звезды небес, посланницы неба, небесные феи...

    P. S. Символы серпа и молота у стюардесс – неудачная символика. Предложил бы символ молнии – s – SтюардеSSа, молния небес, быстрая, как молния. Так этот символ будет навевать ассоциации об ss – в купе с формой стюардесс, получится тоже неудачно. Так что же символ молнии опорочен теперь навеки? Нет, символ молнии подходит… (есть и компании «Молния»).

    Стюардессы: http://starboy.name/Jap/st1.html
 


                ***
    Из Японию в Россию:
    Выйти из-под влияния японских женщин
    И подпасть под влияние русских…



                ***            
    Грусть воспоминаний
    От близости с Японией,
    Где только что побывал, –
    Словно от расставания
    С дальней возлюбленной.



                ***
    Пишу стихи,
    Пока не утихла
    Боль от расставания.



                *** 
    Вчера я ещё гулял
    Под японской Луной…
    А сейчас гуляю под Петербургской.



     Примечание. У меня идея: повсюду в Санкт-Петербурге необходимо насадить вишни, яблони, сливы, клёны и др. Каждая организация вокруг своего предприятия может сделать это, каждый двор может быть засажен деревьями администрацией, где это возможно… и тогда это привлечет множество туристов, и радость самому городу будет большая!


      
   P. S.
   Начало путешествия в Китае:
   http://starboy.name/Kitay.htm

   Японский минимализм:
   http://starboy.name/japan.html
 


    Дэ ва мата! (До скорой встречи!)



   
    Отзыв. Вера Цыкова: «Наше жизнелюбие ценнее всяких японских философий, так я считаю.»

    Примечание. Соглашусь с Вами, Вера. Мы с японцами в чем-то находимся на разных полюсах. У нас широта, раздолье, гуляй душа, стихи льются рекой… Любить – так любить, гулять – так гулять. У них многое камерно, но от этого приобретает иное качество.
    P.S. Сожалею, что Иисус не додумался запретить пить и курить, а также любые виды опьянения, возведя это в религиозный закон. А также сожалею, что мы мало думаем о прибыли, качестве производимых товаров, услуг и благоустройстве. И это тоже не возведено в религию. В первом мы проигрываем мусульманам, во втором – врагам на Западе.


    Примечание. Моя религия – религия превосходства, религия победителей, тех, кто стремится к первенству в чем угодно.
    В моей религии нет места курению. Вся «польза» от курения – самообман, иллюзия. Почитайте Алана Кара «Как бросить курить». Тем, кто тревожится, получает стресс и думает, что курение снимает стресс, лучше заняться медитацией. Вместо сигареты – 5 минут медитации, успокоения. Курение вредит Вашему здоровью, так прямо и пишут на табачных изделиях и это сущая истина, курение делает вас слабее. А все, что делает вас слабее, не позволяет вам быть успешнее, первенствовать, побеждать. Это против религии первенства. Если вы занимаетесь спортом и курите при этом, то это уменьшает шансы быть первым, более того, совмещение вредит вашему сердцу.
     С алкоголем то же. Любой алкоголь – яд, отрава, в любых дозах. Он вредит вашему здоровью. Об этом опять же прямо написано «чрезмерное употребление вредит вашему здоровью» (а мера – она в миллилитрах, что мало кто способен ее соблюдать, да и мало кто по существу воспринимает написанное). Немного алкоголя бывает хорошо, но опять же мало кто способен употреблять редко по особым случаям и немного, ибо любое употребление приводит к излишнему употреблению, к злоупотреблению, так, что человеку даже бывает трудно утром встать для труда и активной деятельности. Такова натура.
    С наркотиками та же история. Есть стимуляторы, которые помогают в определенных случаях, обезболивающие, которые бывают просто необходимы, но опять же возникают проблемы с умеренностью. Поэтому лучше вообще абсолютно не употреблять ни алкоголь, ни наркотики. Им нет места в религии первенства. А первенство оно даже и среди буддийских монахов уместно. Чтобы стать учителем, достичь просветления Будды, стать Буддой, также необходимо устремляться и достигать.