В черной бейсболке с неоновым козырьком

В чёрной бейсболке с неоновым козырьком
Я прожигаю какое по счету лето.
Это ведь просто, прихлебывать ром со льдом,
Мнить о себе, что я доблестный воин света.

Отбарабанивать пальцами странный ритм,
Где-то, где дым клубится у стойки бара.
Он - мое соло, затертый от жизни гриф,
Но тем ценнее изношенная гитара.

Ноты ложатся в давно позабытый лад,
Музыка тише, чем та, что кричит из клуба.
Нет антидота, но я принимаю яд,
Он ведь из рук того, кто меня не любит.

В общем и целом, я тоже ведь не люблю.
Так и живем в этом странном, заблудшем мире.
Вон, за окном дело движется к февралю,
Но задыхаюсь в молчащей пустой квартире.

Что-то лишает покоя и гонит прочь,
Вновь заставляя забыться в хмельном угаре,
И каждый раз, когда в город приходит ночь,
Я от неё скрываюсь в ближайшем баре.

Люди танцуют, влюбляются, вместе спят.
Кто-то находится в поиске приключений.
Нет антидота, но я принимаю яд,
И запиваю кофе, как исключение.

И раскрываю объятия вновь и вновь,
Нет, он не тот, за кого бы я - прыгнув в бездну.
И я не верю ни грамма в его любовь,
Просто интим, говорят, он весьма полезен.

Это механика. Выгода. Просто секс.
Пыльные полки шкафов сохранят скелеты.
Если боишься, к чему углубляться в лес?
Он запрещает мне виски и сигареты.

Он меня клеит, надеется, приживусь.
Самая странная в жизни из аппликаций.
Я не боюсь. Ничего уже не боюсь.
Топим камины контрольным пакетом акций.

Курим картинно, легко выпуская дым.
Кто мне посмеет сказать, что мы с ним - не пара?!
Я не меняюсь. И вряд ли, он станет другим.
Значит, попробуем вместе банальную старость.

Вот он звонит. Я, быть может, еще напишу.
В сердце слова пусть откликнутся холодком.
Я - Арлекин ведь, всего лишь - гороховый Шут,
В чёрной бейсболке с неоновым козырьком....