По залу сиянье плелось волной

По залу сиянье плелось волной
В аккордах звучаний.
Но занят мужчиной был столик мой.
Плеск резкий отчаяний. 

Увидел, привстал, пригласив присесть,
Чуть сдвинул стул для меня.
И в сердце плеснула золотом весть
Неведомого огня.

Рванулась, взглянула, глаза в глаза,
Чтоб всё рассказать, без слов.
Блеснула солнцем на миг бирюза,
А он вдруг встал и ушёл.

Мир словно замер в немой тишине,
Дав боли первый урок.
А он произнёс: «Позволите мне?!»,
С улыбкой подав цветок.

И мы танцевали, в руке рука,
И взгляд проникал во взгляд,
Сплывали часы, стекали века,
Лишь страсти струился яд.

Пылал, оглушая, до пальцев ног,
Я словно была струной,
Поющей, звенящей и он, как бог,
Играл песни жизни мной.

Касания рук горели во мне,
И я была, и не я!
И вечер качался в живой волне,
Дарящая взлёт струя!

Но всё растворилось, иссохло в миг,
И кровь прекратила ток,
Когда он губами к руке приник:
«Прощай, случайный цветок!».

И было так странно, словно в бреду,
И воздух стал ледяной.
И шла я, не зная куда бреду,
И стол был больше не мой.

А утро коснулось тёплым лучом
И всё оказалось сном
Но образ всё жил во взгляде моём
И сердце за ним, на слом.