Le pli de nuit

Прошумели громкие, лёгкие голоса студентов, гуляющих за ночным окном, пронеслись беспокойной волной в дворах — сонная память о невесомых вспышках, песни праздношатания под Луной, — затем отошли, растеклись проспектами в беспечальном забвении вечных блужданий по воле мира, и вновь улеглась тишина полуночи; носит их буйный корабль времени, пьяное судно младого возраста, на коем и я носился; — как будто вчера я безмолвно покинул подвижные склейки, разрывы, узоры, складки, интерференции взглядов и зыбких реплик, звонкое красноречие недосказанностей, сплетения тонких множеств, — и порой столь ясно я ощущаю собой андрогинное тело, станцию ностальгии по дымной осени, созвездие удовольствий, как будто доселе с ними (ощущение это согревающе удостоверяет в том, что ещё не умер, а сама смерть выброшена из обозримого: физическое тепло пробуждения, чудо непрерывного начала, диковинный сад похмелья, вручение нового сердца — голый и трепетный, я застыл у занавеси алькова, у ларца с рукописным свитком, я брожу вдоль полок библиотеки).

Воздух раздался наитием, непринадлежным, призрачным, и акустика стала гладкой, открытой для продолжения, напомнив о неоконченности, отбросив ещё на минуту рассвет, нежеланно нависший, уже бременящийся в предстоянии, — и завязалось пение голосов, чуть вязкое, безыскусно милое. Игральные кости жизни, эти небрежные интонации будут вскинуты и забудутся, снова вскинуты, вновь забыты, — даром растраченная поэзия (как и должно), периферия и центр сокровенных судеб, откуда мы начинались.

(И под сенью беззвёздной российской ночи, под рваным, зловеще-тоскливым покровом реяния летучих мышей и маеты бессонных птиц они в мгновение постарели на двадцать лет — там отчуждённое одиночество небольшого города сковало их, как в кошмаре, подступив беспросветно со всех сторон, и огорчилось пение; лишь я изощрился вырваться наблюдателем по судьбе, обманно-неведомым колдовством растворяя гнёт тяготящих сроков в длящемся наслаждении, единственный осмелился гадать по траурным траекториям тех бессонных птиц, хотя, быть может, сам истлею к рассвету, — облегчённо очнувшись, увидишь меня живого, с благоговением изумишься неуязвимости.)

18 августа, 2023 год.