Ревность богов. Граница империи. 20

Ревность богов. Граница империи.

Глава XX.

 Я шел к морю на пирс. Через некоторое время я почувствовал запах гари. Обернувшись в сторону, откуда исходил запах, я увидел черные столбы дыма, что поднимались из северной части Рима, где как раз и жили Маркус с Лукрецией. Через некоторое время с неба посыпались белые хлопья, как от вулкана. Это был пепел. Лачуги бедняков все горели.

 Я решил вывести с собой Маркуса и Лукрецию, сестру мою, из Рима с собой на Корсику. Я развернулся. Быстрым шагом возвращался в город.

 Языки пламени пожара выскакивали выше крепостной стены. Выше поднимались клубы дыма. Вокруг все светилось от пожарища, потому как дым заслонил утреннее солнце, а свет исходил только от пламени. По возможности простолюдины выбегали из городских ворот, спасаясь от пожара.

 До дома, где жили Маркус с моей сестрой, огонь еще не дошел, но полыхала крыша в соседнем жилище. Пока я добежал до нужного дома, пламя перешло и на жилище, куда я и должен был попасть. Я забежал в дом. Все еще спали. Я разбудил всех. Мы начали пробираться через огонь, к тому времени уже добравшегося до дома. Все вышли из пожара невредимыми.

 Отдышавшись, мы двинулись в сторону моря. Денег у меня было достаточно для всех троих, чтобы добраться до острова.

 На пирсе почему-то всех осматривали преторианские гвардейцы. Среди них я узнал знакомое лицо. Под видом простолюдина, раньше тот гвардеец был на собрании последователей Иешуа. Теперь же он указывал на всех христиан, которых видел там, на собрании. Гвардейцы отлавливали всех причастных к христианству.

 Я хотел было отвести своих родных в сторону от пирса, как Маркуса и Лукрецию схватили два пеших гвардейца со спины. Меня не тронули.

 – На каком основании вы задерживаете свободный народ великого Рима? – прокричал я.
 – Скоро узнаешь, человек, – грубо ответил мне один из гвардейцев.

 Мне ничего не оставалось, как наблюдать за происходящим.

 Собрав и связав всех, кто, по мнению гвардейцев, относился к последователям учителя Иешуа, преторианский центурион развернул свиток:

 – Именем Марка Кокцея Нервы Цезаря Августа, императора великого Рима и бога нашего, эти люди обвиняются в мятеже и покушении на жизнь великого императора. Приказ Марка Кокцея Нервы Цезаря Августа: всех причастных в мятеже против Римской империи и покушении на императора предать распятию без суда. В назидание другим, казнь исполнить на крестах, выставленных вдоль дорог, ведущих в Рим. Их детей и жен скормить львам и тиграм прилюдно на арене перед боями гладиаторов.

 Я был в шоке. Сразу было видно, что власть Рима искала любую причину для ареста всех христиан. И сегодня ей это удалось. Но все думы были на заднем плане. Я думал, как спасти Маркуса и свою сестру. В мою голову ничего не приходило.

 Всех арестованных христиан увели в загородную тюрьму до исполнения казни. Я шел вслед за колонной, охраняемой преторианским конвоем. Я продолжал перебирать в голове планы освобождения родных. Ничего подходящего в мыслях не было. Тем более могла дойти информация до Рима о моем дезертирстве.

 Время подходило к полудню. Дома, где жили христиане, догорали. Я проводил взглядом Маркуса и Лукрецию до ворот тюрьмы.

(Продолжение следует).