Малевич, Казимиром наречённый...

Малевич,
Казимиром наречённый,
был где-то чёрен,
в желании отвлечься
от дарственного нам
                мира.
И в этом далеко был не единственным,
кто предложил плутать
                (химера!)
в стенн`ых пределах
(не надо путать
с тем – что можно переделать
замкнутую клетку,
проделав выход из неё наружу –
одно усилие не в состоянии нарушить,
то, что столетием
вело в окаменелость).
То, что больному мнилось
(больной – это не кашель с диареей)
не может стать реальностью. (Ну… может
там, на время
в творческом экстазе,
когда под кожей
бьются метастазы
божественного, вроде, просветления.)
Реальность – это свет. И плен её –
ночной – закрой глаза,
и выход отменяется.

За
неимением такого.
Всё отрицать –
                и ничего такого
легко – с глубоко-
                выстраданным
неприступным выражением лица,
не зная бога –
«Нет!
            Нет!
                и Нет!..» трындя.
А «нет» – что ночь –
в одних и тех же рамах.

А вы
            стараетесь
понять?
 
«Нет» –
                нет, не тебе в три дня –
хотя и тело тоже прочь –
воздвигнуть храм.

Ложусь я спать – уже
                пора, похоже.
Постель срастается
с поношенною за день кожей.
Мозг даже не старается
противиться – обыкновенно
забвению
окружность очертя
до утра раннего.
Всё. Ночь черна.
Я в той же раме.

202...