Плач грязного панка о маме

"Du hast den Farbfilm vergessen, bei meiner Seel’,
Alles blau und wei; und gr;n und sp;ter nicht mehr wahr!"*

   Помню как делал под эту песенку утреннюю гимнастику. Ты смотрела на меня с улыбкой и трогала на груди маленький оловянный крестик. Затем ты целую жизнь ткала белыми крестиками мой путь.

    От тебя мне достались длинные иссохшие руки. Тебе бы прилечь, отдохнуть, но в подполье котята мяукают. Там ты нашла меня - гадкого, но послушного утёнка. Мама, ты хрюкала как свинья от счастья: Нил, царица, служанки, плет;нка.
 
    Надо же! Нашла чему радоваться!
 
    Я жизни век прошёл до середины и оказался брошен на рельсы железной дороги в каменном лесу. И эта дорога вышита тобой, мама, белыми, белыми крестиками.

   Думала ли ты обо мне, когда их вышивала? Знала ли как часто голова моя летала от одного ботинка к другому? Но каждый раз, брошенный лицом в пыль и грязь, я представлял, что это белые, белые крестики вышитые тобою.
   
  Мама, я увидел войну! Она трогала меня своими немытыми руками, но я же делал по утрам зарядку! Я ничем не заразился, потому что я нисколечко не боялся, потому что я увидел, что всё вокруг вышито тобой одними только белыми, белыми крестиками.

"Du hast den Farbfilm vergessen, bei meiner Seel’,
Alles blau und wei; und gr;n und sp;ter nicht mehr wahr!"*- отрывок из песни Н. Хаген.