Ученик некроманта

«Ты идиот! - орал ему колдун! Какого чёрта сонной пылью дул! Ведь это призрак! Призрак, оболдуй! Ему хоть пыль, хоть в задницу целуй - он всё одно, поганец, не уснёт!»

А ученик обиженно сопел. Хотелось всё послать в такой-то пень: учителя, талант и колдовство. Пасти коров, гулять на Рождество. Работать пекарем, да жить, как все живут – осознавать, как тихо дни текут, а не мотать по жальникам круги. На ужин упыри - не пироги. На завтрак - призрак вместо кружки молока. А на обед, и вовсе, волколак!

Но каждому писалось на роду своё. Тут некромант не исключение.

Раз в их село пожаловал колдун, и глянул на мальчишку со значением: мол, будет с паренька не малый толк, селу - почёт, от нежити заступа.

Отец от горя поседел и смолк, мать плакала всю ночь, кусая губы.

Колдун был худ и жилист, как ремень, из прочной неразрывной сыромяти. А ученик круглее, чем пельмень, неловкий избалованный дитятя. Пах земляникой, хлебом и теплом среди могильной сырости погостов. И, в первый раз он так махал колом, что вместо упыря, зашиб берёзу, потом себе по носу саданул, и, заливая землю алой кровью, в колени громко плакал колдуну, пока наставник думал, сдвинув брови.

Сочувствовали даже упыри - куда такому дурню в некроманты? Куда ему заклятья, бой и риск? Учитель хрип порой ругаться матом. Ученику бы печь свои хлебы, ватрушки, кренделя с душистым маком. Дурные всё же шутки у судьбы - таких, как он, отметить тайным знаком!

Но ничего, обвыкся мал-мала. Хоть с призраком, конечно, напортачил. Со страху снова память подвела, и призрак подвернулся неудачный - так жутко выл, что в жилах стыла кровь. В карманах пыль снотворная, морковь, какая-то сухая лапа птичья, зола осины от проворных личей, сухой морошки горсть для котелка... Пыль первую нащупала рука, и сыпанула прямо в приведение. То долго кашляло, разбрасывая тени, шипело, но не помышляло спать. А после кинулось, оскалив грозно пасть...


«Ты идиот! - постановлял колдун, - Подохнешь, я толкового найду. Тебя и упокаивать не буду. Ходи по миру нежитью, паскуда. Бездарный инфантильный жиротряс! Уже б лежал, коль я тебя не спас! Три года день за днём учу, учу. А толку от тебя как было чуть, так и осталось. На погостах тут все мёртвые со смеху перемрут, лишишь коллег по цеху ты работы. Ложись уже, мне спать давно охота!»

А много лет спустя пришла беда. С трёх жальников к деревням вышло стадо - скреблось у окон, плакало в садах, детей пугало алчным волчьим взглядом.

Позвали некроманта-старика и верного его ученика. Один седой, как лунь, второй - немей скелета. Весь в чёрном, не смотря на то, что лето, с потертой тонкой книжицей в руках…

***
Щипала смерть танцующие пальцы, звучали звоном древние слова. Наставник отошёл шагов на двадцать - меланхолично пирожок жевал. Его пора борьбы с нечистой силой давно прошла. Дорогу молодым... Клубились чары, вспыхивая синим, горя зеленым, развевали в дым восставшую и воющую нежить, послушную велениям колдуна. Когда всё стихло, тот почти что нежно закрыл врата в бушующую Навь.

«Ты молодец! - сказал наставник тихо, - Всегда же говорил, что даровит! Какая сила, дар огнём горит! Ну, лихо ты их, братец, очень лихо!»

***
В глазах у некроманта - зелень Смерти, что вспыхивает, как в воде блесна. Кто сына пекаря когда-то видел прежде, то ни за что бы нынче не узнал. Одежда пахнет холодом могилы, под ней в груди ворочается сила...

И только ночью, чаще к Утру ближе, вдруг снится - хлеб горячий в поставце, что он испёк высоким, мягким, рыжим, с улыбкою счастливой на лице. И живы мать, отец, сестра и братья. И холод жальников - о ком-то не о нём. И в сердце Смерти нет, а только счастье печным весёлым плещется огнём.

13 августа 2023 г.