Метамодерн

Теперь я знаю: Бог на свете есть.
Не тот, что правит ради человека,
А тот, что строит в скуке в век из века
Свою загадочную месть.

Неясно, непонятно почему, за что?
Но будто бы нужна причина
Тому, чтоб взрослая детина,
Границ не зная, совершала б зло?

Внимала похотливым ухом только лесть,
Сплетённую людьми на страхе,
Надёжную, как глаз во мраке.
Куда девалась нынче наша честь?

Где нынче правда ради правды?
Где искренности чувств земных,
На кои в форме слов скупых
Способны только алконавты?

Всё съедено, раздавлено, разбито
И предано забвению давно.
А после ты возникнешь: жизнь - говно!
Хотя тобой до этой массы взбита.

Не веришь? Смейся, но послушай.
Кто будет заставлять дитя
Насильно славить лишь себя?
Кто будет? Смейся, но подумай.

Не знаешь? Я отвечу, но послушай.
Нарцисс, быть может, эгоист:
Мы созданы по образу его? Тогда ещё садист.
Смеёшься? Смейся, но прошу тебя подумай.

"Причём здесь я?" - Быть может спросишь.
При том, что внятно славишь слепо ты того,
Кому не дети, а рабы мы, итого:
Скажи же мне — чего тогда ты стоишь?

Чего ты стоишь, мерзкий клон,
Когда, отринув божью личность,
Вобрал в себя слуги вторичность.
И ходишь регулярно на поклон?