Егоровна с Дамировной

Егоровна с Дамирвной знакомы, уже, почти что, семьдесят годков. Живут в соседках, с разницей в три дома, растят на клумбах обе эустомы, дворовых культивируют котов.

Егоровна приехала с Тюмени. В крови у ней - зелёная тайга, студёность зим, ленивый плеск тайменя, пушистые бескрайние снега.
Дамировна с Альтемьевска примчала - душа её медова, как чак-чак, что та готовит к золотому чаю для редко навещающих внучат.

Разъехались по дальним весям дети. В Ватсапе шлют им правнуков и псов, и обещают: "К осени приедем! Успеть бы встретиться до холодов! "

И впору бабкам доживать годочки, сидеть на лавке, да на всех брехать, толстеть, всё больше превращаясь в бочки, да говорить: "Подальше от греха!"

В России, как известно, старость - горе. Мир залипает в страшном Дне Сурка, и, кажется, что ты скатилась с горки, а встать уже не можется никак. И дальше - лабиринт из одиночеств, где ждёт в конце совсем не Минотавр...
Егоровна с Дамировой до ночи на кухне цедят ягодный отвар.
Они мечтают - клуб для рукодельниц создать при местном ветхоньком ДК. Собрать туда талантливых ровесниц, толковых и приятных собеседниц, чтоб вечерами петь, плести и ткать...

За словом дело встало очень споро. Четырежды в неделю вся окресть сходилась вытворять, и пела хором, и приносила сладости поесть: балиш и катлама с душистым маком, баранки, хворост, золотой нават. Варенья в расписных пузатых банках, с арахисом дробленым пахлава, клубничные компоты и цукаты, печенья по рецептам прапрапра. За окнами горячие закаты горели в стеклышки высоких рам.

Росли цветы по деревянным кадкам - герани, пестролистный бойкий фикус, и нежные капризные фиалки, и весь в бутонах молодой гибискус.
И даже котик в клубе поселился. Старушки порешили - местный дух. Глазастый, рыжий, с острой мордой лисьей, все верили - отводит он беду.

Однажды задержались две подружки - Дамировна взялась халат пороть, Егоровна пила кефир из кружки…
Вдруг "бах" и "мяу"!
И обе бабки дружно:
-Спаси Аллах!
-Храни меня Господь!

Ввалился кот - весь в фантиках, очистках картофельных, в каких-то перьях птичьих, Иерихонской возопил трубой.
Егоровна вдохнула: "Фиг с тобой, живи, блохастый!"
После вместе мыли, кормили фаршем из лотка "Халяль".
Кот сытый после в кресле спал умильно, а днём с великой важностью гулял.

Старушки раскормили Рыжеморда до формы "идеально круглый шар", и даже свято верили в породу у клубного смешного рыжиша.

А осенью открыли в городишке аттракционов шумных яркий парк. Туда пускали маленьких детишек, и даже громко лающих собак. Но вот чего не ждали горожане, так это местных бабушек наплыв, что, как девчонки весело визжали, себя на карусели взгромоздив.

Цветную ели сахарную вату, друг с другом танцевали бойко вальс, и раздавали пирожки ребятам, и улыбались: "Напекли для вас! "
На каждой были яркие наряды, на шляпках - фейерверк цветов и лент. Желающие становились рядом, чтоб фото унести о чудном дне…

Ну, а когда Дамировны не стало... То был октябрь - ясен и студ;н. Егоровна по ней не горевала. Кивала Рыжемордику: "Пойдём!", и покупала сахарную вату большую, словно облако над ней. И шла с котом, что бодро топал рядом, и говорила с Рыжем в тишине.

Мол, в планах по зиме ходить на лыжах, всем клубом ель украсить в Новый год... Внимательно и чинно слушал Рыжик, как будто человек он, а не кот.

"Слышь, Рыжеморд, ведь кошки видят духов! - сказала, почесав кота за ухом, - Дамировну увидишь, передай. Скучаю. Да спроси как она там... "

А ночью, когда дождь по крышам стукал, к Егоровне во сне пришла подруга. Лет тридцати на вид, ничуть не больше. И косы смоль, и со смуглинкой кожа, и на руках - вихрастенький мальчишка. Наверное, потерянный сынишка. По молодости чадо схоронила - сгорел тогда малец от пневмонии.

"Ну, здравствуй, весть мне кот принёс недавно. Ты береги его, котище славный. Я - хорошо, сыночка повстречала. А ты давай, не кисни, не скучай-ка, пиши рецепт коронного чак-чака. Приедут внуки, с ними правнучата, всем от меня его поставишь к чаю! Храни тебя Аллах, моя ты птичка!"

 Егоровна проснулась. Тьма чернична, густа, и щеки мокрые - в слезах. Напротив прямо - Рыжеморд мурлычет, и бирюзой горят его глаза.

Май – 10 августа 2023 г.