Ясон на Истме

У каждого свои - с рожденья - Симплегады,
и голубь перед каждым свой летит.
Плывущий по волнам незримо с ними слит,
лишь разжигая у пространства аппетит
передвигать по мере странствия преграды.
Проплыть промеж двух волн, не тронув ни одной -
и значит слиться с собственной судьбой.

А там - бессильны и драконы и химеры.
Их приручить - простое ремесло,
когда и руль, и парус, и весло
одним предназначением свело;
когда, как звёзды - в небе, чувство меры
среди чудовищ без щита ведёт того,
кто даже с ними сознаёт своё родство.

Родство вещей куда важней их сути!
от своеволия зависимой людей,
блуждающих во времени идей,
проворней финикийских кораблей
меняющих свой курс по прихоти минуты,
которой, в свой черёд, вслед за вселенной всей
в кильватере плестись родства вещей.

Кому из смертных не знаком сей почерк
необратимой логики судеб?
Подделывать его - как осквернять свой хлеб.
Как высший судия, рок потому и слеп:
бессмертным приговор длинней на пару строчек...
Не зря, и милость, и проклятие богов -
лишь блажь носимых ветром облаков,

их мимолётно-снисходительная нежность
к той жизни, что под ними мельтешит
и, суетясь, гранит боготворит,
в надежде, что сей опыт примирит
с незыблемым капризную мятежность,
не допуская, что в основе всех основ
всё те же свойства, что в природе облаков...

Восходит древо, дождь нисходит,
молитва пробует на ощупь небеса,
где благодати, чистой как роса,
чтоб снизойти, нужны лишь голоса
взывающие к ней; они как своды
одной из сфер, неведомой для нас,
что нашей верой восполняет свой запас.

И то, что мы добавим к этой сфере,
чудовищ иль богов измыслив поместим,
хвалой или хулой обильно оросим -
закон родства вещей неумолим! -
вернётся непременно в той же мере,
определяющей для будущих времён
их процветанья иль упадка общий фон...
 
У каждого своя отметка горизонта,
как линии судьбы неисцелимый шрам.
Грядущее сродни драконовым зубам:
произрастая из того, что чуждо нам,
оно, как бедствия, творимые Креонтом,
в итоге неизбежно сокрушит
того, кто эти бедствия творит.

Да, нашей карой - боги справедливы! -
пороки станут, услаждающие нас:
они, как Симплегады те подчас,
чьим механизмом и является как раз
неотвратимость возвращения прилива...
Пришедший, как судьба, в движенье горизонт,
настигнет вскоре беглеца, Ясон.

Всё... всё вернётся к собственным посевам:
волна плывущего от странствий отделит,
пространства ненасытность утолит,
творящее в творимом растворит...
И будет книга, родственная с древом,
листами шелестеть, и будет шелест сей
сильнее пения, что слышал Одиссей.