22 27-04 03

Пришла без трусов,
и юбка задралась в горошек,
и ног оголенных
застигла врасплох белизна,
и запах ромашковый
от безупречности кожи,
и срама личинка
под хлопковой тканью влажна...

Мы наши смешали
запахи, жидкости, мысли,
на сиськах твоих блестел крупным жемчугом пот,
движения наши,
казалось, лишенные всякого смысла,
нас в мир наслаждений вели,
чтобы вот...

так все закончилось!
Сочной ****ы твоей нервно-паралитическим залпом,
что будто бы "Да" (маленькой) Смерти своей говорит...
...от судорог бросило в пот, закатились глаза твои,
падаем замертво, чайник на кухне свистит...

Чуть позже мы "Бранкалеоне в крестовых походах"
палить ненавязчиво стали
под байховый чай с пастилой,
но время летело:
двенадцать
(мы начали трахаться снова...),
полпервого,
два
(тебе на работу к восьми...),
два семнадцать
...и ты укатила домой).

Налил еще чаю,
впотьмах вскипятив предварительно чайник,
проверил соцсети,
гонконгский включил боевик,
подрочил,
дряхлеющим телом своим расплатился
с прохладой ночною
и наглухо в сон провалился,
как в бозе почил.

Мне снился Чианг Дао,
над ним - ослепительно синий
купол небес,
что рождал
пауков, хануманов и крыс,
в холодной пещере Пол Нэши не спит,
превращается в волка,
и падает Су-25, как огромный искрящийся стриж:
от места падения к центру Земли паутина
хрустальная тянется,
грешники пляшут, костры...
Вот вышел в парадной тунике Вергилий
мастырить из лингамов олово-ртутных кресты,
и вся бесконечность
на черные стекла калейдоскопа
похожа,
в расколотом космосе
желтый летит астероид,
от взрыва слезает с лица и конечностей кожа,
а Барридж делает сейв -
мерно гудит Истер Роуд,
пустыня цветет,
пропуская песок между пальцев
у бога усталого,
что развалился и спит,
являясь той самой песчинкой,
что в глазу своем не заметна,
но верблюду сломает хребет
(или сделает вид),
будто стала соломинкой,
ежесекундно переживая падение
в сознания мутный ручей вниз головой,
над которым лапотно хохотал, словно раздутое эго злого гения,
пузырь

мочевой
...меня гонит поссать в полудреме,
мертвенны цифры в часах,
тишина,
и свет фонаря,
что высветить сможет мое одиночество.