Из суждений о правильном и не правильном

Красы ты пламенной сиянье.
Горишь костром домашнего ты очага.
Божественное ты очарование!
С ума сошла моя душа вдруг от тебя...

Ты, огненная, собой и мною обожжённая
Ты нежной, плавящей любовью предана.
Была... Прости меня, прошу прости меня,
Ведь от тебя я и по сей день без ума.

А жизнь, она такая вся забавная.
И из добра до помешательства лишая
Рассудка мягкого, она
Всё пудрит голову горящего юнца.

А тот юнец, дурной повадок, сбитый,
Жил мечтой тихонько тлея
В страстях, во власти Асмодея,
В объятьях, любимой.
Весь вдоль и поперёк изрытый,
Страдать он заставлял тебя.
В страданье находил он кайф.
И эгоистом был он, всё забывая,
Печали в боли нашей не зная,
Ловил своеобразный вайб.

Так и летело время, пришёл тот час,
Когда исчезла, будто бремя,
Любовь в страстях и сожалениях,
Когда весь пыл любви угас.

Юнец, тот сорванец, желая,
Любви и счастья не себе,
Лишь боле тем и лицемеря,
Кидал ножи в спине.

И вся спина любимой была в крови.
И весь он сразу ослабел.
"Ну всё... конец. Я так любил...
Зачем я это сотворил?"

И лишь, уйдя, издали от двери
Упал он тут же на колени
И слушал горький плач
И сам завыл тихонько.

Свеча потухла. Искра истлела.
И он вдруг начал понимать.

Глупец, всё начал донимать,
Как началась та суматоха.
И время шло... Минуло уж с пол года.
Страданье всё ещё не может он унять.

Сейчас, как время встало,
Желает лишь бы было
Всё хорошо у огонька.
Ну а жизнь идёт и вот-вот пора
Юнцу забыть её, но всё ещё горит.
(Правильней сказать, что тлеет
В море безудержной мечты.)

Но счастья его корабль не найдёт,
Ведь счастье - пламенная ты.
А время всё идёт и корабль плывёт
С юнцом в далёкую безбрежность,
Где все желания осуществлены.
Где два пламени переплетены.
Где есть лишь тишь, идиллия и мы.