Диалог с язычником

       
Извечная тяжба у зла и добра,
Встречаясь друг с другом, они эксцентричны…
Но мудрость однажды к добру подошла
И тихо спросила: «Что, зло необычно?»

Добро отвечало: «Как мудрому быть,
Когда отовсюду лихие препоны?
И разве дозволено зло полюбить,
Когда ты живёшь, соблюдая законы?»

Но мудрость добру улыбнулась в ответ:
«А сам ты соблазном не служишь ли брату?
Сказал бы: «Не буду есть мяса вовек,
Чтоб мне не ходить перед ним виноватым!»

Есть в жизни немало особых причин –
В посте укрощать вожделения плоти.
Особенно важно сие для мужчин,
Себя отдающим духовной работе.

Ты думаешь, добр, а на деле ты – зол.
И зло умножаешь, скитаясь по свету.
Пристанище мысли в законе нашёл,
А вот к человеку сочувствия нету.

Кто он для тебя? Лишь религии дух,
Который внедриться желает к святому?
Что выберет Бог из представленных двух,
Кого приведёт Он к желанному Дому?

Кустисто гордыни в тебе наросло –
И знание есть, и обрядность ветвиста…
Вот только гордыня – великое зло,
Которое чистых окрасит в нечистых.

Есть множество в мире различных людей,
Но души не знают отличия расы.
Нас хочет навеки рассорить злодей,
Чтоб в мире добиться раздела и власти.

А я не боюсь. Я к нему подошла.
Пусть он говорит, что по духу – язычник.
А я не имею коварства и зла –
Такой же, как я, но с душой необычной.

И мы говорили, не споря ничуть!
Он слушать готов и ушами и сердцем.
И мне открывался таинственный путь,
Которым вслепую идут иноверцы.

Мне было с ним просто, свободно, легко.
И он без смущения тихо молился,
И пил принесённое мной молоко,
Как будто душою в тот час исцелился.

Потом он отправился дальше – косить.
Такая дана иноземцу работа.
А я бы могла ещё час говорить,
Как будто для этого выдана квота.

Но там, за кордоном, гремела война,
Сводила с ума, поедая патроны.
И там не привычна была тишина,
Где стали обыденны взрывы и стоны…

А мир сохраняется в мирных сердцах,
Не ради карьеры, а ради улыбок
У добрых и злых, у Отца на руках,
Чтоб дети не делали в жизни ошибок.