Какова польза цензуры

     6 июня прошлого года исполнилось 100 лет тому, как постановлением Совнаркома было создано Главное управление охраны государственных и военных тайн в печати (советская цензура). По иронии судьбы (или по символике замысла советского правительства) в этот же день мы отмечаем рождение Александра Сергеевича Пушкина – свободолюбивого «солнца русской поэзии». Его тоже цензурировали, но эта цензура была поистине царской: лично самодержец читал и оценивал пушкинские произведения. И вообще при «проклятом царизме» цензура все-таки была гласной, и работали в ней, как правило, люди видные, благородные, а часто и знаменитые: Федор Тютчев, скажем, или Александр Никитенко, оставивший по себе добрую память и три тома ярких «Воспоминаний» о жизни и службе своей.
      Среди советских цензоров, наверное, тоже немало было эрудированных, умных людей, но система их нивелировала. Эти люди существовали как бы анонимно, с авторами не встречались, не разговаривали, сообщали свои требования через редакцию. И не тайны государственные цензура была призвана охранять в советское время, а само советское время, существующий порядок вещей.
      Запреты доходили до абсурда. Свою вторую книгу стихов, например, я назвал «Окружение», и это название уже было изображено в художественном оформлении макета, но цензура сказала «нет». «Кто это его окружает? Враги, что ли, вокруг него?»  Вот такой примерно ход цензурной мысли. Пришлось переназвать. Спорить было бесполезно. Не с кем спорить. Не к кому апеллировать. Зато именно советская цензура породила в народе массу анекдотов и афоризмов вроде: «Быть цензором, значит отсеивать разумное, доброе, вечное», «Тех, кто пишет пером, вырубают топором», «Острых на язык обрезают вне очереди», «За избитые истины не бьют, бьют за неизбитые» и т.д.
      Принесла ли советская цензура какую-либо пользу нашему обществу? Вряд ли. Скорее, наоборот. Она научила писателей эзопову языку, а читателя – читать между строк, но такая техника коммуникации только мешала нашему свободному развитию. В Англии благотворная идея свободы слова восторжествовала уже в 1694 году, а в течение 19 века цензура исчезла во всех странах Западной Европы и Южной Америке ( в Северной она вообще никогда не существовала). Там свобода печати успела выработать в себе культуру поведения, систему внутренних сдержек. А у нас, когда в 1991 году плотина цензуры наконец рухнула – прорвался и забурлил мутный поток  долго сдерживаемой дикости и своеволия. Остряки по этому поводу заметили: "Гласность – свобода слова в культурной стране и свобода лжи в дикой". Советская цензура сохранила нашу дикость в неприкосновенности.
      Ну а про сегодняшние реалии и говорить не хочется.