Коварство подпоручика

                Коварство подпоручика.
Подпоручик Свистунов просвистел свое именье, он проиграл его поручику Краснову в карты. Выйдя из казармы, подпоручик направился к речке топиться. Жизнь потеряла яркие краски. Всё воспринималось Свистуновым в серых, мрачных тонах. Он захотел утопиться, о чём поведал рыбаку, который сидел с удочкой  на берегу.
- топись, пожалуйста, но только  поодаль от меня, не распугай мне рыбу.
- а почему ты не отговариваешь меня от этого поступка, почему не говоришь, что это грех божий?
- меня умилили знаки вопросов, но ответа на них ты от меня не получишь, потому, что я не вмешиваюсь в чужие дела.
- речь идёт о жизни и смерти, а ты не хочешь вмешиваться.
- ты сам хозяин своей жизни, как поступить решать самому надо, а не перекладывать на чужие плечи.
- я хочу вдохнуть ещё раз казарменный дух, но возвращаться говорят плохая примета.
- а что тебе теперь бояться, если ты собираешься свести счёты с жизнью.
- весьма резонно говоришь рыбак. Я пойду обратно в казарму, нет, всё- таки не пойду. Примета, будь она не ладна. А как же напоследок дух казармы? Я хочу его вдохнуть, чёрт возьми. Ну, вдохну, расслаблюсь, но  вряд ли после этого утоплюсь. Поэтому принимаю единственно правильное решение.
- и какое же?
- а вот какое, - и подпоручик спихнул рыбака в воду, тот стал захлёбываться.
- это неправильное решение, - успел произнести свои последние слова рыбак, и ушёл под воду.
- зато неожиданное решение и единственное в своём роде,- ответил Свистунов и, взяв удочку рыбака, продолжил вместо того рыбачить. Совесть не мучила подлого на расправу подпоручика. Рыбак вынырнул из воды в ста метрах от того места, где он рыбачил. Он бесшумно приблизился к подпоручику, и толкнул его ногой с небольшого обрыва в реку. Подпоручик пошёл ко дну, успев произнести слова благодарности рыбаку.
- Спасибо тебе, рыбачок, сам бы я не решился на самоубийство.
                Поминальный пирог.
- шли годы, Шиповников мужал, матерел, увеличивался в объёме, как у многих, впрочем, происходили с ним такие метаморфозы. К пятидесяти годам его раздуло неимоверно, а потом он стал сдув
                Чертовщина
 Учитель математики Садальский поднял голову, чтобы оглядеть учеников пятого класса, выполняющих контрольную работу. На последней парте третьего ряда он узрел чёрта -  рогатого, мохнатого с длинным хвостом, который в проходе между рядами ученических столов предстал взору учителю.
- Что за чертовщина, - невольно вырвалось у обалдевшего учителя математики, - или мне это мерещится, или я слишком бурно отметил праздник вчера. –  Кубыкин! (Он сидел с чёртом за одним столом)
- Да, Илья Матвеевич.
- Взгляни на соседа по парте, ты ничего такого особенного не замечаешь?
- Чёрт сидит. Пушистый, душистый, аромат от него исходит как от свиньи, живущей в хлеву.
- А тебя это не удивляет, что он здесь делает, а? Тебя это не напрягает, не отвлекает от выполнения контрольной работы?
- Что вы, Илья Матвеевич, напротив мобилизует, в какой – то мере помогает, не позволяет расслабляться, почивать на лаврах.
- Какие лавры, Кубыкин. Очумел, что ли совсем?! У тебя одни сплошные двойки. Тебе бы на три бала написать контрольную работу уже неплохо будет. Объясни мне на милость, откуда этот паршивый чёрт здесь нарисовался, каким образом он образовался в средней школе № 44, - учитель Садальский подошёл к столу, за которым сидели ученик – двоечник и чёрт рогатый. Садальский говорил свистящим шёпотом, чтобы не привлекать внимание остальных учеников. Для достоверности он потрогал чёрта за рога.
 – Но-но! Прошу не трогать мои рожки, и не оскорблять меня, – огрызнулся чёрт, тоже, как и все ученики выполняющий контрольную работу.
- Любезнейший чёрт, а оценку я вам, куда буду в журнал проставлять, если вы не числитесь у нас в школе, как ученик?
- А чёрт его знает, товарищ учитель, - ответил словоохотливый чёрт, нарисовав чёртика на листе бумаги.
- Ну, так и говори мне – куда, раз ты знаешь?
- Чёрт Чёртович Чёртов, так и запишите в журнал.
- Ах, ты молодчага! – похвалил чёрта Садальский, поощрительно потрепав того по загривку, - так, а как у нас дела у Кубыкина?
Садальский заглядывает в тетрадку, наливаясь гневом:
- Ах, чёрт бы тебя побрал! Опять двойка тебе светит, Кубыкин!