Не плачу, не буду прощен я, не взвизгну

Не плачу, не буду прощен я, не взвизгну,
Не пачкаю руки твоею рукой.
Я знаю, что солнце – единственный признак,
Что может держать нас к щеке щекой.

Топите мне солнце, топите без горя,
Сомкните в ладони сей пламенный круг!
Я знаю: в секущие дни, в до миноре,
Оно режет тучи, как ты – всё вокруг.

Под полем возьми мне прозрачные пули,
Стреляй в меня, солнце, о, летним дождем!
Но я не осмелюсь в твой мир, словно в улей,
Хоть руку подставить, проникнуть червем.

Нет страха сильнее, чем в сонном проклятье
Забыть в своем море лик сердца и взгляд,
Ажурным рассветом, что в миг войны платьем
Размахивал в танце – и рвался наряд.

И как называлось то время, что между
Тобою и ночью, и утром с тобой?
Луна вытесняет любую надежду,
Я плачу, я вскрикну, но скрою рукой.

И солнце под пламя секретов усталых
Закроет рукою лицо пряных дней.
И ночью под текстом все буквы опалые
Закрутятся в пленку подкожных огней.

Я черную пленку закрыл на замок, и
Хочу, чтобы ночь паковали в молчанье.
В тревоге над пропастью жизнью промок, и
Хотел бы найти для луны оправдание.

Но слышу тебя в своем собственном голосе
А вижу тебя – сердца путь освещен,
Но руки в карманы – ученье о логосе.
Не плачу, не взвизгну, не буду прощён.