Воробьиное лето

Воробьи вздохнули с облегчением – все эти ласточки, скворцы и прочие сезонные оккупанты дачных участков, расплодившись до всех позволенных природой пределов, наконец-то покинули исконные, десятилетиями занимаемые воробьиным племенем территории. Куда свалили ежегодные вояжёры вместе со своими вновь вылупившимися чадами, воробьям известно не было, да и, откровенно говоря, не очень-то их интересовало. Для серо-бурой пернатой мелюзги гораздо важнее было полное освобождение насиженных мест от непрошенных гостей.

Как бы то ни было, воробьи снова стали полновластными хозяевами облюбованных участков. Они плели свои семейные гнёздышки под стрехами дачных домиков, крышами беседок и веранд, среди ветвей садовых деревьев и в гуще ягодных кустарников. Они лопали от пуза созревающие шарики вишни и смородиновые бусинки, склёвывали неосторожно вылезших на поверхность червяков и замешкавшихся в извечной своей суете муравьишек, подобно воздушным асам лихо били на лету всякую мошкару. И набивали брюшки, пытаясь наесться впрок, напрасно надеясь, что уж в этот-то раз накопленного за лето жирка точно хватит, чтобы пережить грядущую зиму, и не надо будет перебираться с сытных и практически безопасных (отмороженные пацаны с рогатками и изредка появляющийся в небе кречет не в счёт) дач в хмурый, голодный, негостеприимный город, полный всяких неприятностей. И без устали таскали деликатесы высиживающим птенцов любимым жёнушкам, а спустя короткое время – и вечно голодным и непрерывно требующим жратвы деткам. (Вот скажите, почему папаша с мамашей чирикают вполне благозвучно, порой даже мелодично, а у детишек голосёнки, как бы это помягче выразиться, несколько мерзковатенькие?)

А сколько ещё всяких разных приятностей случалось в летней воробьиной жизни! Вот, например, на соседнем участке дачница выставила на грядки с помидорами ведро, до краёв наполненное прекрасной, прогретой солнечными лучами водой, в которой так сладостно плескаться в жаркий день! (Главное, отогнать вечно отирающегося поблизости всегда растрёпанного (он что ли вообще не причёсывается?!) соседа-соплеменника. На редкость неприятный тип! Всё время лезет со своими дурацкими чик-чириками, в друзья набивается, а у самого из клюва тухлятиной воняет, будто он кроме слизней не жрёт ничего. И сам весь какой-то скользкий, противный, с вечно бегающими глазками и хриплым, словно пропитым, голосом. Б-р-р!)

А вон тот дед с участка напротив смастерил песочницу, натаскал песку. Должно быть, надеялся, что внуки будут приезжать, куличики лепить, да замки песочные строить. Наивный! Внуки у него выше деда чуть не на голову, здоровые лбы, их давно уже другие забавы привлекают. Да Бог с ними, с внуками, не хотят в песочнице возиться – и не надо. А воробьишкам в тёплом песочке побарахтаться, подурачиться, силушку свою в дружеской потасовке показать – в радость. (Лишь бы ратрёпа опять не прицепился!)

Или вот ещё. Муж подруги тёщи брата (здоровенный такой амбал, любитель экстрима, абсолютно безбашенный) прямо на участке организовал кружок скалолазания. Желающих поначалу было, честно сказать, маловато, а потом ничего, народ распробовал, во вкус вошёл. Тренировались на кирпичной стене недостроенного соседского дома. Экстремалы подлетали к стене, цеплялись коготками за швы кладки, вытягивались, развеерив для равновесия хвосты, и висели, глазея по сторонам. А при удачном раскладе ещё и всякую мелочь ползучую, прятавшуюся в мизерных дырочках да трещинках, склёвывали.

(Дачник, когда первый раз их, висящих, увидел, чуть собственными усами не подавился. Картинка и правда была не ординарная: штук восемь пичуг неподвижно висели на отвесной кирпичной стене,время от времени поворачивая тёмные головки с тонкими клювами. Выглядели птахи для дачника незнакомцами (он хоть в орнитологии докой не был, но дятла от синицы отличал «влёт», а тут что-то ранее никогда им не виденное): тёмные, почти чёрные вытянутые тела длиной примерно в ладонь; явно выделяющиеся довольно длинные (не лебединые, конечно, но приличные) шеи; хвосты растопырены, как карты в руке при игре в дурака; на тёмных спинах, а особенно на хвостах какая-то белая россыпь – то ли пятнышки, то ли полоски… Хрен знает, что за зверь? И почему на стене висит? Может, поползень? Но тот, вроде, по деревьям лазает, к тому же вниз башкой (если картинкам верить), а эти…

Неизвестно, сколько бы дачник сидел в ступоре, но пернатые стали покидать свой тренажёр. Они спархивали со стены – и тела их становились похожими на шарики, шейки укорачивались, хвостики собирались в аккуратные метёлочки, пёрышки приобретали серовато-коричневый окрас… Воробьи, ёксель-моксель! Дачник только головой качал…)

Правда, порой и не очень приятные моменты случались. Вот намедни с соседнего проезда залетел фраер напомаженный, начал было к воробьихам клинья подбивать. Про него давно уже по всему СНТ молва ходила, мол, бабник первостатейный. Справедливости ради, гастролёр и вправду хорош был: грудь колесом, пёрышки одно к одному, на макушке задорный хохолок, клюв на солнце блестит, голос вкрадчивый, и чирикает, паскудник, даже как бы в рифму. Местные-то, по сравнению с ним по-тусклее были, по-потёртее. Воробьихи и «поплыли»… Пришлось наглецу клюв начистить. Улетел охальник восвояси с хохолком поникшим и пёрышками спутанными, до поредевшими… Ну и воробьихам наглядный урок – жизнь надо с нормальным мужиком строить, а не с балаболкой гламурным…

В общем, скучать или грустить в летнюю пору воробьям не приходится. Сильно радоваться, впрочем, повод тоже далеко не всегда бывает. Ну так в жизни всякое случается. На то она и жизнь. Хоть и воробьиная…

                2023