Владимир Графов. Бригада молодости нашей

Бригада молодости нашей, с которой мы протопали треть БАМа.
         ****
Первое моё знакомство с Александром Бондарем произошло где -то в июне -июле 1974 года. У многих правильное впечатление о человеке складывается именно с первым знакомством. У многих, но не у меня. Не умею я распознавать человека по первой встрече. Так случилось и на этот раз. О командире части нашего  отряда, отправленного в Звёздный, я, конечно, слышал (отряд имени XVII съезда был разделён на две части в Тайшете. Командиром нашей части был Бондарь, а комиссаром Голянова). Обратиться к нему меня заставил случай, вышли из строя мои очки. И если на работе я обходился в то время без них, то вот читать приходилось с трудом. А ближайший магазин оптики находился в городе Усть-Куте, в который «только вертолетом можно долететь». И вот я, прихватив рецепт, направился в поисках командира отряда с надеждой, что он с кем-нибудь передаст мой рецепт, и в ближайшее время я смогу полноценно читать многочисленные письма, начавшие валом приходить к нам в поселок со всего Союза. После длительной погони за только что бывшим «вот тут, вот на этом месте» командиром отряда, я наконец-то выловил его. Передо мной стоял парень постарше меня лет на пять, как сказал о таких Твардовский: «ладно скроен, крепко сшит», и у меня невольно в голове возникли ещё  две цитаты,  только теперь из Высоцкого:
- Сразу видно, в горах бывал
- Таль сказал: такой не подведёт!
Но . ...Увы
Повертев в руках мой рецепт, он посоветовал отпроситься с работы и самому слетать за злополучным очками. А посадочный билет на вертолёт он мне выхлопочет.
Разочарование моё длилось недолго, у кого -то из запасливых "игирминцев", которых нам добавили в качестве наставников в бригаду, нашлось прекрасное увеличительное стекло, и случай этот почти стёрся из моей памяти, но впечатление какого-то «неуюта» оставил.
А уже к осени 1975 года бригаду Андреева, в которую я влился, перевели в Усть-Кут на звеносборочную базу, и в Звёздный я наведывался только на выходные. Встретился я с Александром вновь уже в клубе на репетиции спектакля «Молодая гвардия». Он тогда уже был бригадиром только недавно организованной им бригады. Физических перемен в его фигуре я не заметил, разве что его лицо стало пообветреннее и позагорелее, что очень подходило под его роль подпольщика Валько, которую он репетировал. А вот от того командироотрядовского Бондаря и следа не осталось, во всяком случае на репетициях.
С самой же бригадой знакомство произошло в январе 1976 года в его первых после нового года числах.
В канун нового года в Звёздный пришёл первый поезд. Вклад звеносборщиков бригады Андреева, где я уже работал в качестве монтера пути, был весомым, и бригаде руководство дало возможность отдохнуть недельку-другую. А бригаду Бондаря вызвали на работ, (об этом я узнал от Вани Машкова, который, оказывается, был одни из первых бондаревцев).
И вот после обеда я вижу в окно, как дружною гурьбою идут ребята в оранжевых жилетах. И все в наше общежитие выскакивают в коридор, я с радостью узнаю, что это и есть бондаревцы.  Они заходят в комнату, где живёт Юра Иванов. Видок, конечно, достоин кисти художника: богатыри, усачи, бородачи, заиндевевшие от мороза за минус 40. «Все равны, как на подбор, с ними дядька Черномор», то бишь сам Бондарь.
Некоторых я знаю по театру, немногих вижу впервые.
-  Привет, здорово, заходи, гостем будешь!
Естественно, спрашиваю, чем занимались.
Ответ немного озадачил. Отвечают, что мол выгружали хопры с балластом на букву ,,Щ".
Спрашиваю: «ЩЕБЕНЬ» что -ли?
Отвечают, что хопры были и с ПГСом, и со «Щербетом». Вино такое. А сейчас подойдут ещё три хопра  с коньяком «Плиска».
И, действительно, открывается дверь и в комнату вваливается Иванов, в руках которого покрытые инеем от мороза пузатые бутылки коньяка. Тут же на столе появляются бамовские коньячные рюмки (эмалированные кружки), мандарины, шоколад.  Бондарь, налив себе изрядную порцию согревающего и ещё не согревшегося напитка, произносит тост за первый поезд, опорожняет тару для других со словами:
- Ну как тут не заработаешь ангину.
      Тогда, в тот январский день, я и предположить не мог, что именно с этими ребятами съем не один пуд соли, пролью не одну сотню литров потов и выпью не одну кружку сладкого вина при встрече многих, кто был первым, в поездах, и горькой водки при прощании с друзьями, ушедшими из жизни.

Мне с ними по пути