Физики и лирики О книге Владимира Шамаева ГАИШ МГУ

На фото: спортивный лагерь МГУ Джемете.
После второго курса:
 Лариса Миронова, её младшая сестра, Володя Шамаев, Нина Лукашевич
Ссылка на книгу В.Г. Шамаева
адрес в интернете
http://www.akdata.ru/pdf/books/2023-Shamaev-GAISH_MGU.pdf

\-----------------

Так получилось, что на нашем физфаке МГУ, особенно на отделении астрономии, лириков среди физиков развелось немерено и админы МГУ этому никак не препятствуют. Создаётся впечатление, что э то им даже как бы нравится. Вот и отлично!

Бессмертные Легенды физфака МГУ: Ландау, Хрущев, барды и стройотряды.
Ну а Физический факультет как никакой другой богат на легенды, мифы и анекдоты. Здесь работало множество выдающихся людей, например,  академик Ландау. На выпускной вечер на физфак однажды заехал Никита Сергеевич Хрущев. Картина - "Не ждали"... Но он не стушевался, а стал подпевать.

Да! Именно они, студенты физфака стояли у истоков новой народной культуры бардовской песни и строй-отрядного движения.

Так что на физическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова никогда не было недостатка в известных и легендарных личностях. Некоторые студенты, например, поступали на физфак только для того, чтобы своими глазами увидеть знаменитого  Ландау, хотя сам Ландау довольно редко появлялся собственно на физическом факультете. Большую часть времени он проводил в «Капишнике». Так в то время называли Институт физпроблем. Его председателем был знаменитый П.Л. Капица, но «руководил балом»  именно Ландау. Студенты физфака после лекций (а иногда и вместо них) неорганизованной гурьбой ехали в «Капишник», где заполняли все свободные стулья и проходы – когда семинар вел Ландау. Один известный академик вспоминает интересный случай, произошедший как-то на семинаре.

Обычно здесь выслушивались разные доклады, после которых Ландау выступал со своим заключением, которое никто не оспаривал. Но однажды один из присутствующих на семинаре осмелился сделать небольшое замечание самому Ландау. Тот быстро парировал, но собеседник не унимался и снова возразил. Так они пререкались несколько минут, после чего Ланаду вдруг резко сказал: «Вы правы, переходим к следующему докладу».

Назавтра эта новость ходила по всей Москве: сам Ландау сказал «Вы правы»!!! Оппонентом великого физика был молодой аспирант Института химфизики, в будущем трижды Герой труда и трижды Лауреат самых престижных премий в СССР (Сталинской и Ленинской), выдающийся физик Яков Борисович Зельдович, который, как известно, "университетов не кончал", начав свою карьеру после школы в должности лаборанта и доработавшись до академика. А разве такое возможно? - спросите вы. Да, конечно, однако надо уметь возражать даже самым заклятым авторитетам. Не  хамить, а возражать так, что в ответ им остаётся сказать только одно: "Вы правы".

Еще один интересный пример, Как то раз, после семинара у Капицы, группа студентов-оптиков завалилась в троллейбус, в который, как они заметили, с передней площадки сел Ландау. Троллейбус тронулся, и Ландау, обернувшись, стал улыбаться и делать рукой приветственные знаки. Студенты с переполненными радостью сердцами, начали в ответ кланяться и размахивать руками. Каков же был конфуз, когда обнаружили, что в конце троллейбуса стоит красивая молодая женщина, которой и были адресованы все знаки внимания Льва Давидовича».

Хрущев тоже как-то зашёл на физфак.
Выпускной вечер в университете, В этот день всегда ожидается что-то необыкновенное... .
 Хрущев, конечно же, сразу направился к трибуне, тем вечером он вознамерился установить всесоюзный рекорд по длительности выступления. Генсек провел на трибуне около трех с половиной часов. Время от времени произнося: «Ну, я уже заканчиваю...», он снова пускался в пространные рассуждения.

Конечно, оратору трудно было постоянно поддерживать тонус для того, чтобы складно излагать накопившиеся мысли, поэтому иногда он и немного шутил. Например, замахивался рукой на единственного присутствующего перед трибуной фотографа, слишком близко подошедшего к выступающему, говоря: «Он меня с утра преследует, надоел хуже хрена с редькой».

После такого заявления все почувствовали нестерпимое чувство голода.
Ошеломленные выпускники и преподаватели сразу после отбытия гкнсека продолжили вечер прямо в зале столовой в зоне «Б» Главного здания, куда сегодня ходят обедать студенты. Там висел транспарант, как раз над стойкой раздачи:
«Физики в революции – большая сила». И в этом уже ник то не сомневался - раз сам Хрущев заехал поздравить выпускников-физиков.

Студенты физфака МГУ бывали и на Соловках.
Знаменитые студенческие стройотряды в 1950–80-е годы колесили по всей стране. Это сейчас заставить студента построить что-нибудь своими руками трудно, а тогда оказаться в стройотряде порой было не так просто, тем более если он отправлялся, например, на Соловки, куда ездили реставрировать древний монастырь именно студенты физфака МГУ.

«Реставрация на Соловках» – было написано на стенде около комитета комсомола физического факультета МГУ. Эти слова сладкой музыкой притягивали к себе всех романтиков, а иных здесь не было, ведь это означало, что комсомол комплектует студенческий отряд, который отправится на острова заниматься важнейшим и интереснейшим делом – реставрацией старинного монастыря.

Отбор был жесткий – надо было доказать, что ты хоть что-то понимаешь в реставрационных работах и хоть раз держал в своей руке инструменты. Среди студентов физфака МГУ, конечно, таковых было очень немного, однако остальные компенсировали это ораторским мастерством, искусно убеждая членов комсомола в своей абсолютной профпригодности.

Конечно, отряд комплектовался не только студентами физфака – там оказались такие же красноречивые романтики-студенты с мехмата, исторического и филологического факультетов, и даже студенты других вузов. Тогда формализма было куда меньше, всё решал человеческий фактор.

По приезде на Соловки, однако молодецкого пылу как-то поубавилось – оказалось, что предстоит действительно тяжелейшая работа по реставрации и строительству новых зданий. Причем объем работы был рассчитан на количество рабочих рук примерно в пять раз больший, чем было в наличке.

Но, по воспоминаниям очевидцев (выпускников физфака), никто не жаловался. Девушки работали на расчистке леса, а ребята выполняли по две нормы на лесопилке.

«Были и свои открытия, когда обнаружили замурованное бог весть когда окно трапезной, каким оно было 500 лет назад. Теперь туда водят экскурсии и рассказывают, что своим вторым рождением окно это обязано московским студентам».

Вспомним первых "физических" бардов - Сухинин, Клячкин, Крылов, самые знаменитые и посейчас Татьяна (Садыкова) и Сергей Никитины - это буквально наши предшественники, а  вот совсем наши уже, но их теперь мало кто знает, они не поют, а просто пишут - Недорезов Володя. Валера Пирогов, Коля Нестеров, Володя Шамаев...
А ещё есть у нас и такой писатель и поэт, как Луиза Бодри (в девичестве Цветкова, вышла замуж за нашего одногруппника Берталана Бодри, и уехала с ним в Венгрию, на Родину мужа, сразу после окончания 6 курса), это вторая женатая пара в нашей группе, после БочкаКарицких (Коля Бочкарев + Женя Карицкая)  Очередная книга вышла у Луизы на венгерском языке не так давно, и очередной писатель в наших физических рядах. Всегда интересно посмотреть на свою (нашу общую) жизнь глазами другого человека. А тут целое поколение - причем самое счастливое - ведь расцвет его пришёлся на самые интересные годы нашей страны - СССР.
НО и самое несчастное - на наших глазах рухнул Советский Союз, и как это всё пережить - если мы - дети съезда Строителей Коммунизма?
Как раз к выпускным экзаменам заучивали пламенные клятвы верности и
кодекс строителей нового будущего?

Далее несколько отрывков из книги Володи Шамаема
------------
Всё это было…

«Плохая запись лучше хорошей памяти»
Из заповедей врача

Это не продолжение первой книги «ГАИШ. Астросовет. Фрагменты ис-тории», основным героем которой был Г.С. Хромов. Это продолжение воспоминаний автора о жизни физиков и астрономов Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова в далекие 1950–1980 годы, построенных так же в виде фрагментов. Студенты 50-х годов, однокурсники, с кем учился автор, запомнившиеся преподаватели, которые ему читали лекции и проводили семинарские занятия, студенты, кому он сам преподавал, научные сотрудники, с кем он работал. События и происшествия в жизни — всё что захотел вспомнить автор, о ком ощутил потреб-ность рассказать в этот раз, в этой книге. Героев много, событий тоже. Все они и всё это, по мнению автора, достойно внимания, может быть, обсуждения и, конечно, рассказа. Автор не ставил перед собой цели написать что-то поучительное или назидательное. Цель — рассказать, чтобы помнили

© Шамаев В.Г., 2023

ISBN 978-5-900242-55-2


-------------
Наша астрономическая группа . . . . . . . . . . . . . . . . .391
О некоторых моих одногруппниках . . . . . . . . . . . . . . .402
Коля Бочкарев . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .418
Лариса Миронова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .425
Женя Щукина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .429
Юбилей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 437
Сны разные. Особенности правого
полушария Водолея . . . . . . . . . . . . . . . . . . .......441
Сны болезни . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ...446
Таня Фетисова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .453
InterПОЛ — есть такая партия . . . . . . . ..................454
Живой классик . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .....457
Валера Семенов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 464
Наша группа в 2022 году . . . . . . . . . . . . . . . . . . .472
Преподаватели, оставшиеся в памяти . . . . . . . . . . . . . 491

Предисловие

Работать я начал в 1969 году, будучи еще студентом. Это хорошая практика в Московском университете, давать возможность студентам старших курсов почувствовать свою профессию, окружение. Она же дает возможность кафедре понять — стоит ли бороться за распределение этого сту-дента в аспирантуру на кафедре или в свой институт, как было в моем случае. В ГАИШе и институт, и Астрономиче-ское отделение физического факультета — единый орга-низм, удачно сочетающий образование и науку. Закончив факультет, я послужил два года в армии, поступил в аспи-рантуру и защитился. Шел 1977 год, я начал преподавать, и сразу же мы с Альбертом Петровичем Гуляевым, моим руко-водителем, начали думать о высокогорных наблюдениях. Погоня за хорошим изображением — астроклиматом — чуть раньше начала свою жизнь и в звездной астрономии, и в аст-рофизике нашей страны. Как раз во время моей аспирантуры продолжались бурные дебаты о строительстве обсерватории
на Майданаке (Узбекистан) или на Санглоке (Таджикистан). Оба места отличались отменными астроклиматическими условиями, но инфраструктура Майданака была предпочти-тельнее. Как почти всегда, выиграл прагматизм. Вторая гора и сейчас встречается в научной литературе. Там поставлены небольшие телескопы, но развивать строительство у респуб-лики нет сил, и такая задача является далеко не первооче-редной для этой страны.
Для чего такое вступление? Да чтобы объяснить сделан-ную мною когда-то фотографию, которую вы видите в начале предисловия. Это моя ностальгия по «времени Май-данака» в моей жизни. Десятилетний период, связанный с Высокогорной Майданакской экспедицией, строительством обсерватории, меридианным кругом Репсольда, ребятами. В книге есть небольшой раздел об этом, но описание созда-ния обсерватории и ее потери в результате распада СССР заслуживают большего. Книга выпущена в черно-белом ва-
10 рианте, и не столько из-за уменьшения стоимости издания, но, главным образом, из-за отсутствия возможности сделать хорошую цветопередачу в бумажном варианте. С цветными изображениями она выложена в Интернете, как и первая. К тому же, интернет позволяет и исправить замеченные опе-чатки, неточности, и сохранить цветные иллюстрации в их первоначальном виде.
Моя вторая книга, как и первая, в какой-то мере создает рамочные конструкции, которые каждый может заполнить своими воспоминаниями, как это записал я. Не всё, что в книге, я видел своими глазами, что-то приведено по воспо-минаниям и рассказам других, уже ушедших. Огорчаюсь, что тех, кто это может рассказать по своим впечатлениям — очевидцев, осталось уже не так много. Вот к ним я и обра-щаюсь. Я понимаю, что у каждого свое мнение, возможны разногласия со мной, обиды, конфликты, даже ссоры. Но каждый видит произошедшие события по-своему, и всем ведь не угодишь, да я и не старался. Пишите сами. Давайте свою версию событий. С интересом почитаю, соглашусь или поспорю.

Проект трех книг, которые я собрался написать, завершен на две трети, раз вы читаете эту книгу. Это проект об извест-ных мне людях и о запавших в память событиях в нашей среде — среде двух пересекающихся сообществ: астрономов ГАИШ и Астрономического отделения и физиков физиче-ского факультета МГУ.
Подзаголовок первой книги «Фрагменты истории», во-первых, дан потому, что «прошло не так много времени», и эти учреждения — ГАИШ и Астросовет — по-прежнему находятся в развитии, а во-вторых, что именно фрагментами она и писалась. Кусками, которые интересны мне и которые, как мне казалось, могли заинтересовать моих друзей и кол-лег, получивших эту книгу. Да и просто читателей, к которым книга попала каким-то другим способом.
Например, как сказала Таня Рябчикова:
— Кто-то попросил почитать, и теперь у меня ее нет. Впрочем, в электронном виде первая книга есть в Интернете, и даже в более актуальном варианте, поскольку были 11 исправлены некоторые опечатки (их немного) и дополнены фамилиями две фотографии. На стр. 484 первый слева Фред Хойл, как мне сообщил Александр Аронович Гурштейн, а на стр. 387 две девушки справа — Инда Измайловна Глаголева и Светлана Ивановна Дубкова, о чем написал мне Ярослав Степанович Яцкив.
В начале проект задумывался как индивидуализированные фрагменты истории физического факультета МГУ и ГАИШ второй половины 20 века, и ВИНИТИ 1990–2000 годов. В этой книге к их персонажам добавляются еще и студенты. Три учреждения, в которых я «прожил» почти 60 лет. В про-цессе обдумывания наполнения и структуры книг появились дневники Гавриила (Гаврилы) Сергеевича Хромова, и по-этому ВИНИТИ в первой книге получил гораздо меньше места, чем задумывалось. Его место и значительную часть книги занял Астросовет АН СССР. Он же вошел и в название книги.
В ГАИШе «моего времени», в широком смысле этого тер-мина, менялись директора: Мартынов, Аксенов, Черепащук, теперь вот Костя Постнов, сначала старшие мои коллеги, теперь пошли младшие. Астросовет же превратился в ИНАСАН. Уже нет Мустеля, Масевич, Боярчука, но Боярчука заменил его зам. Б.М. Шустов, а его уже сменил Д.В. Бисикало. Жизнь этих учреждений продолжается. Студенческие годы на физфаке — это отдельный фрагмент, дополненный и вре-менем обучения на нем моего сына Никиты в 2007–2012 гг. ВИНИТИ, о котором я немного пишу в этой книге, по-хоже, заканчивает свое существование, а уж лучшие годы этого уникального института точно закончились в двадцатом веке, в самом начале 90-х годов.
Я прекрасно сознаю, что обо всем, что мне интересно в жизни этих наших учреждений, написать невозможно. Куп-ленная мной когда-то в 1970-х годах энциклопедия «Лермон-тов» писалась целым коллективом авторов, а объявленный тогда же том о Пушкине так и не вышел. Масштаб личности и параллельных исторических событий, которые вместились в 37 лет его жизни, оказался, видимо, слишком большим. Тем не менее, биографическая литература, конечно, не такого академического характера, как Лермонтовская энциклопе-дия, продолжает выходить. Например, Володя Якименко от-мечает тома ЖЗЛ о Пастернаке и Окуджаве Дм. Быкова. Я к ним добавлю «Вечную весну» Сергея Шаргунова о Ка-таеве, кажется, она параллельно тоже вышла в ЖЗЛ. О себе могу сказать, что меня всегда привлекала хорошая биогра-фическая литература. В советское время она была, конечно, сильно цензурирована, но и, в то же время, у нее были хоро-шие редакторы. Писались и выходили прекрасные тома ЖЗЛ, книги Тынянова — «Пушкин», «Кюхля», «Смерть Вазир-Мухтара», собрания сочинений классиков — наших и зарубежных, мемуарная литература. Каждый легко составит свой список. Массу книг мемуарной литературы дали нам «демократические времена», ведь публиковаться стало легко. Даже наше маленькое издательство «Космосинформ», заточенное на научную и научно-популярную литературу, выпустило несколько таких книг, например, книгу о роде Делоне Александра Сергеевича Шарова.

Уж в Ленинке ее точно можно прочитать, но есть она и в Интернете.

Читая редкие воспоминания о нашей научной жизни, я за-частую испытываю раздражение, что нет описания живых людей, а ходят их шаблоны — дубли, как у Стругацких в «Понедельнике…». Мне также не нравится, как уходит из нашей жизни информация об интересных событиях, впечат-лениях, людях, учреждениях и их составляющих — кафед-рах, отделах, лабораториях. Тому масса примеров, описанных в первой книге и, как выясняется, забытых моими, говоря выспренно, современниками, или неизвестных им, как, например, потеря кафедр физики планет, астромет-рии и гравиметрии в ГАИШ. Что-то из воспоминаний, правда, появляется в Интернете, но попадаешь на них слу-чайно или почти случайно. Скажем, описанные в моей пер-вой книге воспоминания и рассказы Сергея Достовалова.

Я на них вышел случайно, начав искать его или упоминания о нем, чтобы сделать неожиданный подарок Марине Щерби-ной-Самойловой, которая его потеряла в суете жизни и вдруг вспомнила. Рассказы о нем часто возникали в ее раз-говорах со мной. Подарок понравился, и после него они снова встретились, спустя долгие годы. Как любил писать Хромов в своих дневниках — «а я и рад». Оказывается, рас-сказы Сергея Борисовича Достовалова вышли отдельной книгой под фамилией Липского — Липский С. «Рассказы о любви в прошлом веке». М.: Эдитус. 2017. 336 с. Еще раз даю ссылку на сайт Липских, Ляпидевских, Достоваловых: http://www.dostovalov.ru (дата обращения 21.07.2022). На-деюсь, что после смерти Сергея Борисовича в 2021 году сайт будет продолжать поддерживаться.
В разговорах с Володей Якименко, Олегом Ивановым, Ва-лерой Семеновым, Аней Седякиной, Машей Кацовой, Ниной Лукашевич и другими моими одногруппниками тоже, и довольно часто, возникают забытые моменты нашей жизни, жизни нашей астрономической группы 1965 года поступле-ния. Вспоминаем мы также наших спутников-коллег, и о многих из них хочется рассказать, какие они были и кем стали. Многие ли помнят, да и помнит ли кто-нибудь, как проводил летнюю августовскую практику после первого курса Вилен Валентинович Нестеров, тогда доцент? А как он с места запрыгивал на метровый кирпичный столб для уни-версального инструмента? Валя Уральская рассказала, как девочки из ее группы спрятали ботинки их преподавателя летней практики Александра Ароновича Гурштейна и как их чуть не отчислили с подачи того же Александра Ароновича за «дискредитацию преподавателя». Был, был такой случай у этого милого человека.
Кто сейчас помнит, как начиналось строительство Южной станции ГАИШ, в котором активное участие принимал Вла-димир Владимирович Подобед? Мне памятны дискуссии по НЛО, в которых схватывались Борис Николаевич Пановкин, который учился еще на мехмате в одной группе с моим ру-ководителем Альбертом Петровичем Гуляевым (1953 года выпуска) и Саша Багров с выпуска 1968 года, всего на три года старше нас. Их курс над нами, первокурсниками, кура-торствовал. С этого курса мне помнятся Борзов Геннадий, носивший тогда, да, кажется, и всю жизнь бороду, подобно нынешней дурацкой моде — его тогда, да и впоследствии од-нокурсники звали «Борода». Знаковая фигура в ГАИШ Геннадий Иванович Ширмин, всю свою жизнь связавший с ГАИШ и физическим факультетом, бывший секретарем партбюро ГАИШ, заместителем заведующего Астрономиче-ским отделением и никогда, ни на йоту не использовавший своего положения в личных целях. Вера Согласнова, которая с Мариной Щербиной-Самойловой под крылом Геннадия Борисовича Шоломицкого наблюдала на РТ-22 в Крыму (о лично-бытовой стороне их жизни было много рассказов). Витя Чаругин, написавший учебник по астрономии для школы, профессор пединститута, ныне университета, Алек-сей Миронов, многие годы работавший начальником Алма-
Атинской базы ГАИШ, Ирина Вальтц, ставшая одним из 15 трех докторов наук курса, о которой тоже рассказывала мне Марина Борисовна. Лет пять–семь назад я встретил ее в по-ликлинике РАН на Фотиевой — ну а где нам сейчас еще встречаться. Нашему поколению повезло, что появился Ин-тернет, сильно повысивший наши возможности не только в поиске знания, но и во встрече с прошлым. Вчера вот посмотрел по ссылке от Оли Старцевой книгу о жизни на физфаке и в ГАИШ наших выпускников 1988 года. Интересно снова вспомнить этих ребят. Много фотографий, где нашел и себя. Занятный был курс, но об этом позже.
По самому ГАИШу тоже, естественно, есть воспомина-ния. Их много в Интернете, в том числе и на сайте самого ГАИШ. Воспоминания интересные, но, к сожалению, раз-розненные и разбросанные по многим местам. На сайте ГАИШ, как ни странно, они глубоко-глубоко «закопанные». Не зная точного htpp-адреса, их и не найдешь. Например, кто из вас читал мою статью на сайте об уходе нашего вы-пускника 1959 года Юрия Иванова? Ее адрес: http:// www.sai.msu.ru/history/Historical_materials/ivanov_full.html

(дата обращения 21.07.2022). Видели, я уверен, только ее на-чало в разделе «Новости» сайта, где сообщается о значимых событиях в ГАИШ, а также о тех, кого мы потеряли. А ведь Юрий Иванович прожил интересную жизнь, его потомки по-прежнему живут в Калуге, откуда он уехал в 1955 году по-ступать в МГУ на Астрономическое отделение. Валентина Михайловна Чепурова при встрече мне сказала, что видела в новостях ГАИШ о его кончине и хорошо Юру помнит. А многие ли знают, что Отто Чхетиани, выпускник 1986 года, стал доктором наук? Кроме его одногруппников, всем, при желании, стало это известно после внесения нами с Ирой Мироновой большого фрагмента информации в раздел «Вы-пускники Астрономического отделения». Я благодарен Сереже Аюкову за размещение на сайте ГАИШ информации о 100-летнем юбилее Инны Сергеевны Щербиной-Самой -ловой, стоявшей у основания выпуска «Астрономия» Ре -феративного журнала (http://sai.msu.ru/news/2022/01/30/
16 news.html, дата обращения 21.07.2022). Ну а еще есть рубрика «историй» на сайте ГАИШ в разделе «Астрономического общества». Ее при последовательном изучении сайта ГАИШ все же можно найти, и там тоже есть интересные заметки-рассказы с воспоминаниями. Также на сайте ГАИШ можно посмотреть фотографии, они интересны именно своим исто-ризмом — позволяют возвратиться в прошлое. Хороша там появившаяся недавно подборка фотографий об Анатолии Владимировиче Засове, посмотрите, каким он был в молодо-сти. Ну что сказать. Я тоже надеюсь своими книгами сохра-нить часть нашей истории.


Введение.
Мы растем и обрастаем социализацией, в детстве мы все органичны, непосредственны, нам всё интересно, все-то мы хотим знать. Недавно видел-слышал неожиданный крик в автобусе маленького
мальчика:
— Мам, а почему у этого дяди красный нос как у Деда Мороза?
Мама вполголоса учит несмышленыша:
— Тихо, не надо об этом кричать на всю Поднебесную. — А что такое Поднебесная? Расскажи.
Мы вырастаем и сначала теряем способность удивляться, хотя и постоянно восклицаем: «Удивительно, блин», но за этим ничего не стоит так же, как у англичан за «How do you do». Нас не интересует то, что «удивительно», не интересует и ваше здоровье в подавляющих случаях. Это просто ни о чём. Нас якобы интересует политика или спорт. Входя в раж, мы даже готовы убить соперника или надолго рассо-риться с другом. Но это тоже ни о чём. Политики и спорт-смены мы диванные. Вот поэтому в подзаголовке этого введения я хотел выразить мысль, что не надо бы нам, вырас-тая, терять в себе ребенка. Вместе с потерей уходит желание как-то себя неожиданно проявить, скакать на одной ножке. Уходит любопытство и вдохновение, вертеть вокруг головой и постоянно спрашивать «папа, пап, а что это?». Уходит не-терпимость к несправедливости и желание познания. Каж-дый ребенок постоянно норовит исследовать внутренности своей игрушки или домашних приборов, просит купить смартфон, «как у друзей». Любой из вас может дополнить этот перечень. Осталось ли это с нами? Не погрязли ли мы в рутине жизни, ежедневном круговороте дел и проблем. Только дети и внуки, пока маленькие, дают нам возможность вернуться в светлый мир детства, но опять же, пока они дети. Дети взрослеют, и начинается для нас круговорот уже их проблем. С ними мы повторно социализируемся. Т.е. в жизни у нас два—три периода по пять—семь лет, когда мы живем, в остальное время существуем. Социализация. Такие вот дела! Взрослея, мы надеваем на себя маску. Кто-то хочет выгля-деть солидным, кто-то умным, а кто-то перестает узнавать школьных товарищей — не тот круг. Происходит процесс со-циализации, позиционирования себя в обществе. И чем взрослее-старее, тем больше. Отражается это и на внешно-сти, да еще как отражается. В пожилом возрасте всё замет-нее на лице, в фигуре, в речи, в повадках черты такой социализации. Я привел пару примеров в предыдущей книге. Здесь не буду, обижаются люди.
В сущности жизнь каждого поколения заключается в двух вещах — продвинуться в познании природы, что важно для выживания, и в продолжении рода, что важно для дальней-шего развития. Это может и находится в противоречии цели каждого индивидуума — жить, чтобы жить. Однако каждый для себя выбирает осознанно или неосознанно линию пове-дения, в которой реализует эту цель. Инстинкт заставляет нас рожать детей, воспитывать их и далее отпускать. Социа-лизация же — это замена детской непосредственности в вос-приятии жизни. Неудачная замена, на мой взгляд.

Я ходил в Дом писателей на ул. Герцена на вечер памяти по случаю его 75-летия со дня рождения. Услышал я об этом по радио, и что готовит вечер кинорежиссер Сергей Соловьев. Тот самый, что «100 дней после детства», «Чужая белая и рябой», «Асса». Вечер был великолепный, народу — полон большой зал Дома, пришли многие известные киноартисты, в том числе Татьяна Друбич, Евгений Стеблов и, конечно, сам Сергей Александрович вместе со своим ВГИКовским курсом. Всё это было выдержано в послевоенном стиле 40-х годов, когда в кино играли Ладынина, Орлова, Крючков. Ген-надий Шпаликов, хотя и с 1937 года и творил в 60-е, но ат-мосфера его стихов, песен, сценариев и фильмов как бы из 50-х послевоенных. На вечере звучали песни на слова Шпа-ликова, декламации его стихов под прекрасную игру на ги-таре Сергея Рыженко, стилизованное танго студентов под патефон. В конце был показан фильм Геннадия Шпаликова «Долгая счастливая жизнь». Посмотрите. Ну, это лирика,
20 а сейчас приведу одно из стихотворений, как бы относя-щееся к жанру этой книги, хоть я и нарушаю его посыл. Но что нам остается, когда физически, да и умственно ты уже не тот мальчик, который только поступил в МГУ и вся жизнь впереди. Полна планов, надежд и уверенности, что всё по плечу. А сейчас, скорее виртуально чувствуя себя всё тем же, семнадцатилетним, порой и всё чаще сталкиваешься уже с ограничениями своих физических возможностей. И что-то заставляет, а скорее, из тебя вырывается желание — повспо-минать. Вот стихи Г. Шпаликова, а дальше воспоминания.

По несчастью или к счастью, Истина проста:
Никогда не возвращайся В прежние места.

Даже если пепелище Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем, Ни тебе, ни мне.

Путешествие в обратно Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата, Душу не мути.

А не то рвану по следу — Кто меня вернёт? —
И на валенках уеду В сорок первый год.

В сорок первом угадаю, Там, где — боже мой! — Будет мама молодая
И отец живой.

Мои воспоминания — записки, не мемуары в полном смысле определения этого литературного стиля. Я это по-нимаю. Что-то из реальных событий в далеком прошлом, 21 и какие-то их моменты видятся ясно, а что-то уже смеша-
лось с вымыслом. Не в прямом смысле этого слова, а по-крытое наслоениями последующих и параллельных фактов. Это не значит, что вымысел присутствует, скорее, это можно назвать реконструкцией событий. Я исхожу из тезиса, что воспоминания и тогдашняя реальная жизнь — фактически одно и то же. Ведь что нам остается от про-шедшей жизни — записи, если мы вели дневники, а в боль-шинстве случаев — только воспоминания. Ну а что такое записи — это наше видение событий, а у каждого оно свое. Воспоминания, именно они возвращают нас в прошлое, в ту нашу жизнь. Я не стараюсь описывать свою жизнь, да и цели такой не было, но Галина Владимировна Романова, астрометристка моего времени, прочитав первую книгу, сказала:
— Володя, книга дает хорошее представление о вас самом, хотя вы пишете о других, — наверное, она права, но моя цель — сохранить для истории тех, с кем мне приходилось встречаться, учиться, работать.

Почему они сами об этом не рассказывали, почему эти люди забыты, не существуют для молодого поколения? Вопрос! Люди-то интересные. И все это неправильно, не так, нечестно по отношению к ним.
Сохранить в памяти следующих поколений наших учите-лей, тех, кто нас учил, направлял, выпускал, был рядом — на мой взгляд, очевидно. Чтобы не забыли окончательно. И по-этому мои книги — картинки из той нашей жизни.
Сохранить наших друзей, в моем случае некоторых одно-курсников и студентов, окружавших во времени нашу группу. Старших курсов довольно глубоко по времени, младших, по-жалуй, только до 1991 года, их поступления на физфак.
Всё время в голове вертится философский вопрос: что будет после нас, и почему произошло именно так, как про-изошло? Смотришь, когда-нибудь это найдет свой ответ. А пока мы мучительно томимся в неведении, правильно ли все происходило в нашей жизни. В моих книгах не только
22 личное отношение, но и попытка представить мнение других. И все же мотив — сделать ушедших живыми. Получилось ли — не знаю, но знаю точно, что пропали бы дневники Г.С. Хромова и, наверное, «Воспоминания» Д.Я. Мартынова. Дмитрий Яковлевич ими даже сумел скорректировать мое мнение о нем. А еще удалось найти разгадки некоторых, а может быть, и многих загадок. Я сам старался снова почув-ствовать и, наверное, вернуть дух того времени, времени нашей молодости. Мне удалось.

Все могло сложиться иначе, если бы я не поступил в 1965 году на Астрономическое отделение МГУ, не послужил двухгодичником в армии, не прошел бы после службы в ас-пирантуру, не оставили бы после ее окончания меня в ГАИШе, а потом не перевели бы преподавателем на физиче-ский факультет. Все могло быть и иначе, если бы я не ушел в 1988 году в ВИНИТИ или не вернулся в 2012-м снова на физический факультет. Хотел бы я что-нибудь изменить? Да нет, пожалуй. Впрочем, за какие-то периоды в жизни я себя ругаю, но что было, то было, быльём поросло.


ВЫЖИВУТ НЕ ВСЕ. ВПЕЧАТЛЕНИЯ ПЕРВЫХ КУРСОВ

Свою 118 группу я, конечно, быстро узнал. Годы рожде-ния: с 1945 — Володя Якименко, по 1948 — мы с Таней Фе-тисовой. Правда, на третьем курсе к нам пришли из академических отпусков «ветераны»: Владимир Ткач, 1938 года рождения, Юрий Егоркин — 1941, Володя Малый — 1942. Ничего не знаю про первых двух, но Володя Малый ре-гулярно бывает на встречах курса, когда мы отмечаем оче-редное пятилетие, прошедшее со дня окончания нами в 1971 году физфака. Володя пропустил только последнюю встречу 2021 года, но Наташа Грешнякова говорит, что звонил, пере-давал всем привет и, конечно, огорчался, что из-за болезни его не будет. Володя Малый отметил в 2022 году свое 80-
летие. Да, годы идут. 409 По общежитию, из тех, кто закончил физфак. Худенький, молоденький, с белесым чубчиком Володя Якименко из Са-лехарда. Сейчас, видя его солидную фигуру старшего препо-давателя Тюменского гос. университета, мало кто поверит, что он таким был, но я-то помню. Володя в юности был ве-ликолепный гимнаст. Коля Чеченин, который с ним ходил в гимнастическую секцию, говорил:
— Якименко так работает на коне, что мне и не снилось. Наш одногруппник в первом семестре Коля Чеченин, как
оказалось, поступал на астрономию из-за, как ему казалось, меньшего проходного балла. Ничего не выиграл, т.к. проход-ной балл был практически одинаков с физиками, но нажил себе проблем. Коля поступил и сразу же начал переводиться на физику. Физфак, в лице могущественного декана Василия Степановича Фурсова, этого не любил, но ему как-то уда-лось. Уникальный случай, чуть было не закончившийся от-числением во втором семестре — попал на комиссию по физике и еле-еле выплыл. В связи с этим мне вспомнилась ис-тория с моей слабо знакомой девушкой из нашего города Балашова. Не помню, как и где я с ней познакомился, воз-можно, уже при поступлении отметил знакомое лицо, учи-лась она в 1-й школе, а я в 12-й, но из одного города — это уже близкие люди. Я — на астрономию, она на физику. Не-много недобрала и на следующий год решила, как и Коля Чеченин годом ранее, поступать на астрономию. Снова не повезло, на астрономию проходной балл был выше. Больше я ее не видел.
Валера Семенов из Оренбурга, боксер, и по виду соответ-ствовал, да и сейчас соответствует своему спортивному увле-чению. Был подвижен, с большими кулаками, а вообще, как многие сильные люди, добродушен и весел. О нем я написал в отдельном эссе.
Олег Иванов из Копейска Челябинской области, один из золотых медалистов; сколько его помню, всегда в хорошем настроении: незлоблив, медлителен и слегка расслаблен. Хотя на язычок ему попасть не хотелось. Но всё было без-
410 злобно. Много знал из разных областей, многим интересо-вался. Сейчас бы сказали — мальчик с политематическими знаниями.
Володя Тарасов из Калуги, из школы № 5. Посмотрите раздел о гаишевском Юрии Иванове, выпускнике 1959 года, там, обратите внимание, есть ссылка на страничку с сооб -щением о его кончине, и на ней об этой школе тоже есть. О выпуске 1959 года, на котором учились Г.С. Хромов, И.Д. Новиков, Т.А. Лозинская, Л.Н. Бондаренко и другие из-вестные в ГАИШе люди, я написал в предыдущей книге. Как я помню, а я два последние года жил с ним в одной комнате, Володя был всегда себе на уме, впрочем, все мы были о себе высокого мнения, но физфак, Сан Саныч Шишкин, физпрак-тикум быстро сняли с нас нанос гонора. Поскольку мы с Во-лодей жили вместе, то мне запомнилось его исследование по заварке чая. Делал он это в поллитровой бутылке из-под ке-фира или молока (у них было широкое горлышко). Насыпал туда несколько ложек чая и пару ложек сахара.
— Сахар-то зачем? — спрашивали мы.
— Сахар, — отвечал он, — придает чаю мягкость.

Действительно, чай у него получался отличный, и хотя он особенно не угощал, но всё же давал попробовать и оценить. А может быть, всё дело в количестве заварки. Вопрос остался неисследованным.
На пятом курсе мы жили с ним в блоке с Женей Миро-ненко, который только-только женился. Девушка попалась домовитая и постоянно занимала душ с умывальником. Мыла посуду, стирала, принимала душ и не знаю что еще, но эта секция нашего блока постоянно была занята. Пришлось говорить с Мироненко и разделить время пользования умы-вальником. Мы с Володей имели на него право по четным часам, а семья — по нечетным. Правда, девушка все равно наш «железный уговор» зачастую нарушала.
Продолжу о нашей группе 1965 года поступления.
Коля Нестеров из поселка Бавлинского района Татарской АССР. Очень талантливый, и еще на первом курсе выясни-лось, что с гуманитарной жилкой тоже всё в порядке, пишет стихи. Интересно, как поступал Коля и каково было то 411 время, время середины 1960-х годов. Как в сказке. Послал он свои документы на физфак почтой, а приглашения нет и нет. Забеспокоился Коля, что-то не так, приезжает в Москву и сразу на факультет. А ему говорят — экзамены уже закон-чились. Он к председателю комиссии, не пришел вызов на экзамены. И для него одного(!) были проведены все пять эк-заменов. Коля поступил. И это был не случай, нечто подоб-ное описывает Лев Савров в своей новелле «Как я поступал в МГУ», которую я привел раньше, а в оригинале можно найти на сайте ГАИШ. С ним похожая ситуация случилась в середине, но не 1960-х, а 1950-х годов, на нашем же физиче-ском факультете, но на восемь лет раньше.
Какое же славное было время. Мы застали интереснейших преподавателей тех лет, и рассказы Льва Александровича Саврова возвращают нас в его и наше романтическое время, когда наши преподаватели, которых уже с нами нет, были еще молоды.
Саша Белик, по-моему, из Краснодарского края. Посту-пил как производственник, т.е. по особому конкурсу, но сумел удержаться на факультете, несмотря на извивы судьбы. Добрый и хороший парень, но в чем-то невезучий. Однако, свою невезучесть он создавал себе сам. Саша влю-бился во француженку, которая была в МГУ на стажи-ровке, и она тоже в него влюбилась. Помню, красивая девушка, похожая на русскую красавицу, невысокая, плот-ненькая, с косой. Она с Сашей подтянула свой русский язык, ну а Саша стал бегло говорить по-английски. Они поженились. На четвертом курсе, кажется, весной, Саша пошел с другом на смотровую площадку МГУ, людей по-смотреть и себя показать. Показал, подрался с капитаном милиции. Осудили, хотя мы группой брали его на поруки, но милицию, хоть и в неслужебное время, да и подшофе, и тогда нельзя было трогать. Правда, получил Саша только два года или полтора, не помню, но тогда это было много, обычно решали дело по договоренности и не за деньги, а за извинения с выпивкой. После досрочного освобождения
412 Саша, поработав годик учителем в деревенской школе, вер-нулся на факультет с хорошей характеристикой. Восстано-вили, но пришлось развестись.
Еще среди нас, общежитских, была Эмма Соколова, тихая, спокойная, как будто заторможенная девочка. Девушка в себе, но в общении приятна и отзывчива и, как выяснилось позднее, с большим внутренним вулканом. На пятом курсе она вышла замуж и осталась в Москве. О ее жизни приходили только отрывочные сведения. Говорят, что недолго ра-ботала в ВИНИТИ, но там я ее уже не застал, а затем следы снова потерялись.

С конца 1980-х гг. я жил в купленной мной кооперативной квартире в Коньково, и однажды в метро на одноименной станции видел девушку, похожую на Эмму, но она была настолько сосредоточена в себе, что я, боясь обознаться, не подошел. Сейчас жалею. Эмма снова потерялась. Может, что-то о ней знает Лариса Миронова?

(Да, я 3 года назад узнала кое-что об Эмилии Соколовой. но это отдельная история, и даже не знаю, можно ли её вообще рассказывать, так что пока помолчу, это касается также и её младшего брата Саши, которого я считала тогда, будучи студенткой 1 курса, первоклассником, такие дурацкие приветы он мне передавал через Эмилию из Можайска, где они жили с родителями. А он был всего на 2 года младше своей сестры, Эмилия же была старше всех нас, много старше, чем я думала... И за всем этим стояла тайна!  ( Л.М.)

с которой они во время учебы дружили, но разговора с Ларисой о ней у меня не было, да и сама Лариса исчезла и по е-мейлу не отвечает. Страничка ее на Proza.ru есть и, похоже, поддерживается.  (16 лет я находилась между двумя мирами - пытаясь выжить после травмы, полученной по "любви" - от моих любезных врагов - которая была признана несовместимой с жизнью.

Передвигалась так Москве 16 лет подряд, я слышала, как прохожие комментировали этот мой способ перемещение тремя определениями:

1. опять набралась, в дупель пьяная...
2. притворяется, чтобы жалость вызвать - инвалидам теперь льготы дают...
3. просто притворяется, что ей плохо, а сама смеется над всеми, вон смотри, как фейс скривила...

Медицина и здравоохранение в помощи отказывали. Просто говорили: "Вам не положено лечение, только ампутация или протезирование."

Но зачем? Ведь я не операбельно, да и к тому же - диагнозы ставили всегда ложные!
И с операционного стола я бы прямиком  переместилась в места вечного пребывания.
Так что приходилось самой выкарабкиваться из этой ситуации.)

Я всё это слышала, едва удерживая равновесие и падая по 10 раз в день, особенно в гололедицу или в сырую погоду. Но при этом я ещё и старалась изо всех сил жить по-прежнему активно и интеллектуально, не меняя этих своих привычек, порой добиралась до библиотеки чуть ли не ползком.
Интеллекту, слава богу, ноги не нужны, а только руки - чтобы писать на компе.)

_________________________

Из девушек в общежитии жили Лариса Миронова из Витебска (это ошибка - из Светлогорска!!! - Л.М.)
с подружкой Женей Щукиной из Пинска, тоже Белоруссия. Обе красивые девушки, но с разной судьбой. Лариса первой из наших на втором курсе вышла замуж за нашего же однокурсника Юру Владимирова и сразу родила двух девочек-погодков. Ушла в академический отпуск на пятом курсе и закончила, соответственно, в 1972 г., но считает себя нашей однокурсницей, что, по-моему, правильно. Она и ходила почти на все встречи нашего курса, не говоря уж о группе. На двух последних её почему-то не было. Как и Коля Нестеров, Лариса оказалась с гуманитарной жилкой и такой же шальной судьбой. Закончила еще и психологический факультет, а потом вроде бы училась на философском факультете (это с ее слов, не проверял, да и к чему это мне). Устроилась на работу воспитателем в детдом и написала великолепную книжку под таким же названием, как и место работы — «Детский дом». Это была вторая половина 80-х годов, время горбачевской «перестройки» и «Взгляда». Я читал книгу в 413 рукописи, которую дала мне Женя Щукина. Обалдел, никогда не думал, что Лариса настолько талантлива. Правда, после пошли, на мой взгляд, заумные книги, и их она напи-сала много. После «Детского дома» стала членом Союза писателей, еще РСФСР.
Женя закончила звездную астрономию и распределилась на Красногорский оптико-механический завод. Вышла замуж, родила дочь и умерла в 2012 году, второй из нашей группы после Коли Нестерова. О Жене я написал отдельное эссе. Вы его прочитаете, надеюсь. Женя того стоит.

------------------------

Оглядываясь назад на мой ГАИШ, я скажу, что наш однокурсник Коля Бочкарев стал в нем колоритнейшей фигурой, как «Дядя Костя» — Константин Алексеевич Куликов, «ДЯМа» — Дмитрий Яковлевич Мартынов, «Астромама» — Наталья Борисовна Григорьева, «Доктор» — Иосиф Самуи-лович Шкловский. И наравне с ними: «Валька» — Валентин Федорович Есипов и сам называвший его так «Виля» — Вилен Валентинович Нестеров, «Петька» — Петр Владими-рович Щеглов, «Димка Курт» — Владимир Гдальевич Курт, «Эдик» — Эдвард Владимирович Кононович, «СБ» — Сергей Борисович Новиков, «Овчина» — Саша Овчинников, «Чепу-риха» — Чепурова Валентина Михайловна, «Марат» — Марат Усманович Сагитов, и с ним «Шевалье» или просто «Лев» — Лев Александрович Савров. Ну и, конечно, «Гав-рила» — Гавриил Сергеевич Хромов. К ним же я бы отнес
424 Александра Владимировича Бугаевского и Тамару Андре-евну Бирулю. Люди, разные по положению, но известные всем и обсуждаемые всеми при каждом удобном случае: на банкетах при защите кем-то диссертации, чьём-то юбилее, праздничном застолье или просто на чьём-то дне рождения. Кстати, Коля Бочкарев и его жена Женя Карицкая тоже из-вестны как «Бочкарицкие». Ничего исключительного или не-обычного тут нет. Так же было и у нас в ВИНИТИ: директор Юрий Михайлович Арский — «Крендель» и «Краб», первое, не знаю почему, пришло к нам из Госплана, а может, и из Миннауки, где он недолго работал в правительстве Гайдара, а второе необыкновенно напоминало его походку. Ходил он немного согнувшись, слегка скашиваясь направо, с выпучен-ными глазами за стеклами толстых линз очков. Его протеже, зав. отделом математики И.Ю. Никольская — «Кобылка», ходила по коридору быстро, цокая каблучками, Наталья Фе-доровна Чумакова — «Чума», т.к. исполняя поручения директора она моталась по всему институту. Я тоже проходил в отделе как «шеф» или «шефуля», как любовно называла меня Нина Лукашевич, или… впрочем, неважно. За пределами отдела меня называли «Астроном», что понятно. Во-обще-то, сам я придерживаюсь правила, которое хорошо сформулировал на одной из своих лекций, она есть в интернете, Сергей Борисович Попов, наш молодой коллега. «Не стесняйтесь называть собеседника по имени-отчеству. Так будет вернее».
Коле Бочкареву я посвятил много места в обеих книгах, и не только потому, что он учился лучше всех и не только в нашей группе, но и, пожалуй, входил в пятерку—десятку моих сокурсников, закончивших факультет без единой чет-верки. Коля выделялся. Но он не один такой «выделяю-щийся» был в нашей группе. Вот о некоторых я дальше напишу тоже в персональном виде.


Лариса Миронова

«Миронова Лариса Владимировна родилась в 1947 г.
в Германии, в семье советского военнослужащего. Высшее образование получила в Москве: МГУ, физфак и факультет психологии, затем в 1993 г. поступила на Высшие лит-курсы Литературного института им. Горького. В 2013 г. защитила диплом на Отделении философии во Французском университетском колледже. Публикуется с 1985 г. В Союз писателей СССР принята в 1991 г. с книгой «Детский дом». Всего издано более 50 книг: наука, эссе, сценарии, переводы-переложения, драматургия, поэзия, проза (на русском и французском языках). Живёт и работает в Москве».

А вот что она пишет о себе в предисловии к роману «На арфах ангелы играли».
«Родилась 13 мая в 1947 году, в городе Устюжна Вологодской области. Вскоре семья переехала в Белоруссию. Золотая медаль за среднюю школу не очень помогла при поступлении в МГУ на физический факультет, и тем не

Тем не менее — конкурс пройден. Несколько лет работы на разных  естественных факультетах Московского государственного университета — и снова я студентка, на сей раз факультета психологии. Но тут литературный зуд овладевает мною настолько, что науки отодвигаются на второй план — и, о радость! — журнал «Урал» печатает мою первую повесть «Детский дом», правда, в сокращенном варианте. Через два года сразу два издательства («Современник» и «Молодая гвардия») печатают эту повесть полным текстом. С этим «Детским домом» я и вступила в Союз пи-сателей, а в 1992 году — на Высшие литературные курсы при Литинституте им. А.М. Горького. Однако, несмотря на очевидный успех, — сразу после выхода книги опублико-вано восемь рецензий, телереклама в самой модной в те времена передаче «Взгляд», и всё это спонтанно, без каких-либо внешних усилий, — замечены проблемы, поставленные в повести «Детский дом», были лишь в специальных лите-
426 ратурных кругах да ещё отдельными читателями, которые писали мне трогательные письма из всех уголков нашей Ро-дины, в том числе, из мест, не столь отдаленных… Что же касается власть предержащих, которые и должны были, по моему мнению, в первую очередь взволноваться означен-ными в повести проблемами лавинообразно растущего социального сиротства, то их реакция была нулевой, если и вовсе не отрицательной. Молчала также и «продвинутая» общественность. Либерально настроенные деятели говорили безо всякого стеснения: «Таковы законы рыночной экономики — выживают сильнейшие. А это — всего лишь мусор жизни, реальные издержки рыночного производства». Их оппоненты были ещё категоричней в своих суждениях. Многозначительно прищурив задумчивые глаза, они говаривали полушёпотом: «Чем хуже — тем лучше! Чем больше будет недовольных и неустроенных, тем легче будет всю эту систему сковырнуть!» Когда же я написала очерк под названием «Белые рабы» — о фактически легализован-ном использовании бесправных людей, в том числе, в криминальных целях, редакция сняла название, заменив его

своим, более нейтральным, и убрала эпилог, где был задан прямой вопрос: «Кто и зачем плодит нищету?» — я поняла, наконец, что, раз это происходит, значит, это кому-то выгодно, очень выгодно. В той работе я подробно описала систему вывоза людей из России в США на так называемую работу. Прошло несколько лет, и та же система эксплуатации бесправных людей успешно стартовала и в наших пределах. А я стала «невыездной»… Больше мне визу не открывали. Правда, к тому времени я всё-таки успела объехать достаточно стран, чтобы сделать определенные выводы.
Проблема стала всемирной, и теперь уже исследователи США составляют списки нецивилизованных стран, в которых не принимаются должные меры по борьбе с негатив-ными явлениями ущемления прав человека. При этом делают вид, что по поводу собственной страны и вовсе были не в курсе.
428 А ведь именно США и сыграли роль своеобразной лаборатории этого ужасного явления, разнесенного затем по всему свету…
За десять лет напечатано — цикл очерков в жанре журналистского расследования в различных периодических изданиях, притчи и сказки, биографические очерки, повести «Мокоша на Евдокию», «Крыша», «Драма в Арканзасе», «Охота на красного зверя», «Бебиситер», рассказы «Уэль-каль-43», «Крепость Дунь-Хуа», «Янтарная комната», записки путешественника «Заграница», «Мертвая Америка», «Афганские хроники» и другие…
Наконец, в начале 1997 года журнал «Молодая гвардия» печатает скандальную повесть «Новые палачи». В 1988 году была написана пьеса на этот же сюжет под названием «Оборотни», впрочем, и повесть изначально называлась так же, но редакция «Молодой гвардии» решила её переименовать в «Новых палачей». Повесть была написана чуть менее десятка лет назад и до напечатания пропутешествовала по всем редакциям Москвы. А в столе еще семь «кирпичей» — романы, на которые всё нет издателя…

Но вот к началу третьего тысячелетия на первый «кирпич» издатель нашелся. Роман «Призрак любви» — первый на-печатанный из этих семи.
Книга вышла в свет в 2003 году в издательстве журнала «Москва».
«На арфах ангелы играли» — последний из написанных романов. Сюжет незатейлив. Маленькая девочка, пережив сильное потрясение, обретает способность видеть музыку.
Основной конфликт романа прост и незатейлив: общество массовой усредненности не терпит не таких, как все…
Но, как это часто случается в сказках, на помощь девочке приходят таинственные силы природы… Да, сказки всё ещё живут в нашей, отнюдь не сказочной, действительности. Не потому ли… «Молчи, глупец, Я с Богом разговариваю»… Эти слова приписывают Баху.
Пока живёт музыка — будет жить и сказка. А значит, и все мы будем живы. Ибо Россия — самая сказочная из всех
стран… 429 И в это надо верить».

Как разнятся эти биографии. А то что Лариса умеет оформлять свои «выходы в свет», не сомневаюсь. Или она не Лариса? Почитайте, например, дальше про созданную ею виртуальную партию InterПОЛ.


Женя Щукина

Женя пришла на первый курс из школы № 4 города Пинска, Брестской обл., Белорусской ССР. Бывает, в воспоминаниях пишут, что имярек такой-то ничем себя не проявил, и вспомнить о нем нечего. Вот это — не про Женю. Под это определение скорее подходила из нашей группы Эмма (Эми-лия) Соколова, но это с её стороны была скорее маскировка, и в ней тоже бушевали страсти. Кстати, она одна из многих золотых медалистов нашей группы. Женя же была эффект-ной девушкой с каштановыми, распущенными волосами.

ГАИШ. АСТРОНОМИЧЕСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ


Сколько себя помню, она их никогда не укладывала. В группе была самостоятельна, вела себя уверенно, но с при-вязанностью к Ларисе Мироновой. Эту привязанность с эле-ментами поклонения она сохранила на всю жизнь. Не знаю, как Женя для Ларисы, но для Жени Лариса была объектом восхищения. Что уж она уловила в ней на первом курсе или, может быть, втором, но действительно, позже Лариса себя показала значительной фигурой с разнообразными увлече-ниями и способностями.
Ну а мы, мальчики, жили своей жизнью в отличие от де-вушек, уже обращавших внимание на противоположный пол. Занимались учебой, занимались спортом и вообще наслаж-дались свободной жизнью, т.е. пили пиво, кто-то, наконец, закурил. Вместе ходили на занятия, в столовую, по книжным и букинистическим магазинам. Пока еще скопом: комнатой или с друзьями из группы или курса. Разделяться начали потом, пожалуй, с третьего курса. Началось распределение
430 по кафедрам и специальностям. Старались поселиться в одну комнату общежития с теми, с кем хотелось. Не всегда полу-чалось, хотя Александр Стефанович Головин, зам. декана по общежитиям, этому не препятствовал. Был он значителен — высокий дородный мужчина, полковник и, возможно, из запаса КГБ. Многим он помогал и никогда не придирался, но мог и наказать.
Мы мн


Таня Фетисова

Это еще одна общежитская «поселенка», являла собой домашнюю девочку, хорошо успевала, на пятом курсе мы выбрали ее комсоргом нашей группы. Точнее сказать, она согласилась, т.к. никто не хотел, даже Коля Бочкарев. Совсем неожиданно Таня проявила себя как борец за чистоту комсомольского движения. Домашнюю девочку как подменили. Она стала стойким, идеологически подкованным и принципиальным комсомольским «вождем». Да-вала нам «справедливые» выпускные характеристики, которые шли в личное дело. Тем удивительнее было ее пре-

Превращение, которое случилось потом. Пусть другие расскажут, я эту сторону ее жизни не знал, да и не встречался с ней после окончания, в отличие от других общежитских девочек. Она стала жить в другой плоскости. Впрочем, мы с ней от случая к случаю встречались, собираясь нашей группой, да и на пятилетиях нашего курса, и неоднократно. Каждый раз она подолгу, до умопомрачения читала свои стихи, что до конца могла выдерживать только такая тонкая натура, как наша Женя Карицкая. Последний раз, помню, это было в 2016 году. Таня сильно пополнела, по-грузнела, ноги уже ходили плохо, но по-прежнему много курила и опять порывалась читать свои стихи. Впрочем, это находит свое объяснение в психологии. Я пишу «в психологии», т.к. мои слова, как мне кажется, подтверждают два таких примера.

Пример номер один.

InterПОЛ — есть такая партия
Как-то в начале 1990-х гг. в газете, кажется, «Московский комсомолец» я встретил такую фразу: «известная оппози-ционерка режиму, председатель партии Лариса Миронова сказала…». Стоп, думаю, не наша ли это Лариса? Далее вы-яснилось, что в одной из своих ипостасей Лариса занялась политической деятельностью и организовала партию.
Что означает это название, вынесенное мной в заголовок? Вот как сама Лариса пишет.
— В переводе на современный русский это: «Всесветная Партия ОtchetLevihLichnoctey».
Поняли — «Всесветная партия отчетливых личностей» или, может быть, «Всесветная партия Отчет левых личностей». Подробности на https://proza.ru/2009/03/22/860 (дата обращения 24.07.2022). Что-то вроде блога, в котором Лариса описывает задачи партии и комментирует мировые события.

Конечно, это был стёб со стороны Ларисы, хотя и замаскированный под оболочкой идеологически выдержанных


Лариса Миронова: InterПОЛ — есть такая партия


 Думаю, что читатели блога прекрасно это понимали.
Вот одна её «последовательница» советует:
«Лариса, предлагаю, в целях расширения влияния идей партии, априори всех жителей Земли считать ее членами».
Партия Ларисой была организована в 2009 г., и блог про-должал обновляться до 2016 года. Лариса прекрасно себя чувствовала в роли демиурга, подобно Эдуарду Лимонову. И Ларису, и Эдуарда люблю. Они великолепные писатели. Мне искренне жаль, что Эдуард ушел от нас, но здоровье не купишь. Жизнь на износ требует полной самоотдачи, что ее не сильно длит.
Организовать партию, завести блог и писать, писать, писать комментарии — это, конечно, в духе Ларисы, и я бы не обратил на это внимание, тем более, не помещал бы это в книгу, но был один интересный момент. Когда я лет восемь— десять назад обнаружил этот сайт, то там были довольно резкие комментарии от нашей Тани Фетисовой, которая приняла всё это за чистую монету.

Нелюбовь и зависть к Ларисе затмили ей здравость суждения по поводу Ларисы и ее начинания с этой «партией». Таня, видимо, решила открыть глаза читателям на Ларису как личность. Довольно неприятно было это читать, т.к. она не только комментировала всерьез «идеи» партии, но и переходила на личные взаимо-отношения с Ларисой. Что та ей сделала, за что мстила — мне непонятно. Но это была битва, Таня била наотмашь, не стесняя себя выражениями. Вспомнила всё, начав словами «Я с ней училась в одной группе».
Лариса удалила Танины комментарии, а по-моему, зря. Но сейчас от этой «битвы» нам остались только два ответа Тане от одной из читательниц.
Вот несколько строк с сайта.

«Таня, история учит, что «страшными» в действительности оказываются те, кто поначалу представлялся этакими милаш-ками. Может, стоит попробовать действовать от обратного?!»

 Наталья Благушина 21.12.2011 14:31


«А вот мне люди, не способные отличить серьезный разговор от разговора, насквозь пропитанного иронией (хотя посыл для иронии может быть и вполне серьезный), кажутся страшными. И даже очень страшными, коль скоро они способны, не владея ситуацией вполне, впадать в менторский тон, переходящий на личностные оскорбления. Все, что изложено вами о мании величия, предлагаю прочитать еще раз, при этом внимательно вглядываясь в зеркало».
Наталья Благушина 22.12.2011 19:07

И комментарий Ларисы:
«Наташа, я удалила Танюшкины пописки — она девушка добрая, но слегка глуповатая, особенно это в ней обостряется, когда речь заходит о мировых проблемах, ей, веро-ятно, кажется, что никто кроме моссельпрома… Таньпрома».
Лариса Миронова 27.01.2012 17:51

Вот Танин ответила; «Ну и дура же ты, Лариса Миронова! Да не будут мои
слова истолкованы в нехристианском смысле. Так долго медлить с ответом и такую пургу наконец выдать. Ты раньше была способнее».
Таня Фетисова 27.01.2012 18:00

Пример номер два.

Живой классик

Про Таню Олег Иванов рассказал интересную историю, для меня точно характеризующую Таню и то, какой она стала после окончания физфака.
Вот вольное переложение его рассказа:
— На одну из встреч группы я пришел, купив по дороге книгу «Басни» И.А. Крылова из серии «Большая иллюстри-рованная библиотека классики».
Олег, как выяснилось, давно хотел купить эту книгу и од-нажды чуть не купил, но прямо из-под носа у него увели по-следний экземпляр в книжном магазине.

НАША АСТРОНОМИЧЕСКАЯ ГРУППА


Таня Фетисова сказала: «Я прочту вам свои стихи». На что Володя Юдин быстро отреагировал:
— Баллада Рэдингской тюрьмы?
— Да, а как ты угадал? — и начала читать свой перевод. Надо сказать, что есть перевод Валерия Брюсова и других,
вот и Таня перевела (https://proza.ru/2012/01/07/997), пред-варив такими словами: «Дословный перевод, почти под-строчник, в отличие от уже опубликованного вольного».

Человек, который убил свою любовь. Его казнят на рассвете.

Но каждый из нас когда-то убил Того, кого он когда-то любил, Но не каждый за это ответил.
Глумливым взглядом убьет холуй, Коварному служит ложь,
Трус дарит отравленный поцелуй, Храбрец же берется за нож.
Кто в юности сгубит свою любовь, Кто в старости не пощадит,
Кто страстью задушит свою любовь, Кто золотом осквернит.
Милосердный любовь убивает ножом — Это самая легкая смерть.





В третий раз — я уже приехал в 1965 году поступать на физический факультет и так и остался
по жизни с Московским университетом и ГАИШ.

ISBN 978-5-9002-4255-2