хорей

мой первый стих под светом солнца,
последний, как и прошлый, были под луной.
ночь не нужна, и день не важен, впрочем,
мне важен только внутренний покой.

я помню все слова, что говорил я в осень,
и помню твой потушхий, как сургучный, взор.
тетрадь с стихом теперь в клоаке сточной,
и три струны, в которых выжил ля минор.

других аккордов ты не знала никогда,
на замечания - вжималась в шарф ты в клетку,
меня окутывала пряжи мягкой синева,
которая готовила сезоны к лету.

четверостишия абстрактны и напрасны,
ведь не прочтешь ты больше их.
ты говорила, что мои анафоры прекрасны,
я говорил, прекрасней будешь только ты.

поверю, я не тот, каким был в август,
о чем твое либретто "хватит" говорит.
прости меня за времени нечаянную кражу,
хоть и скучаю по твоим и "авеню", и "стрит".

свобода, вот чего желала, улетая, птица,
а ты желала покорять всё разные миры.
далёкая, теперь твой путь в столицу,
которая меняет правила игры.

хорей и ямб - не знала слов ты страшных,
и верила лишь в то, о чем пела душа,
пусть о лесах, домах и крышах, серых кранах,
и о другом, чем ты была грешна.