Записка ненормального

Заварим, как её? – мелиссу.
Наполним, как его? – бокал.
Я расскажу тебе, Алиса,
Как вместе с Пушкиным скакал,
На птице-тройке. Он в монокль
Глядит, а лошади несут…
Нет, это был, пожалуй, Гоголь…
Или Некрасов… Ну, не суть.
Арина в кружку подливает –
Подогревает аппетит,
А он, мятежный, всё ругает,
А тройка борзая летит.
Была зима, бразды взрывались.
По снегу, бёдрами крутя,
С водою бабы пробирались,
Под коромыслами кряхтя.
О, нет! Пожалуй было лето.
Что стало с памятью?! Беда!
Припоминаю, что котлеты
В Торжке покушали тогда,
Да наступили на говенья,
Я долго воздух сотрясал,
А он, про чудное мгновенье,
Какой-то барышне писал...

Потом железная дорога.
В окошко смотрим из купе.
Идут крестьяне, славят Бога,
Баулы тащат на пупе.
Бегут покойники толпою.
Кругом шатанья и разброд,
А Павел Власов, с перепою,
На матерь матерно орёт.

Буржуи с толстыми задами.
Рабочий тащит пулемёт.
Поэт одной прекрасной даме
Пожить спокойно не даёт.
Фонарь, ночь, улицы, аптеки,
Трактир, прохожий, самогон,
Война, безногие калеки,
Опломбированный вагон…

А мы всё едем в чистом поле
И колокольчик дин-дин-дин,
И страшно, страшно поневоле
Среди неведомых равнин.

Что сотворили, лиходеи?
Где ваши совесть, ум и честь?...

А у алжирского у дея
Под самым носом шишка есть…

Пусть мы с потёртыми штанами
И редко видим колбасу,
Но с нами Бог, и Пушкин с нами.
А остальное всё - не суть.