Глава 6. Опасный рейс

     День начался холодным дождём. Дороги были мокрые, вода ручьями текла по стеклянному окну. Николай встал, и как обычно начал собираться в рейс. Было семь утра на часах. За завтраком мама спросила его:
– Когда назад прилетите?
– Сегодня же: в семь вечера с Мурманска прилетим обратно, – ответил сын и добавил. – Не переживай, мы обязательно завтра сходим вместе, куда планировали.
– Да я не переживаю, – сказала Елена, – просто волнуюсь. И скучаю без тебя здесь одна.
– Так ты друзей позови, веселей будет. Кстати, ты сегодня выходная? – спросил Николай.
– Да, но я сегодня решила контрольные работы у детей принять, так что забегу в школу ненадолго. Конец года, все бегают, суетятся, двойки исправляют, приходиться жертвовать личным временем.
– Ну да, а целого года мало было, чтобы учиться хорошо, – произнёс Николай.
– Да вот же, – согласилась мама Николая. – Хорошо, что ты у меня никогда «хвостов» не имел. Сколько помню, ты по русскому языку и литературе впереди всех был. И по истории, и по физике…
– Физику я очень люблю, до сих пор учебники перечитываю. А по русскому и литературе у меня был очень хороший учитель, – произнёс Николай и добавил, – а английский, так вообще песня.
    Елена Алексеевна посмотрела на сына и произнесла с гордостью:
– Ты у меня самый лучший сын на свете, это правда.
    Тот обнял её и произнёс в ответ:
– А ты – самая лучшая мама на свете.
    Они немного поговорили, и вскоре пришло время разъехаться по рабочим местам. Николай оделся и вышел на улицу. Лил дождь и ему пришлось раскрыть зонтик, чтобы не намочить форму и пальто. Придя на остановку, он тут же сел в автобус и доехал до аэропорта. Идя по терминалу «D», он нашёл своих коллег: Дмитрия и Ивана с Валерией, а затем подошли Герман с Лиза. После приветствий экипаж Канторовича в полном составе проследовал на брифинг. Обсудив погоду и данные по рейсу, пилоты с бортпроводниками пошли в самолёт. Сегодня салон был наполовину пуст, поэтому и экипаж выходил в рейс в ограниченном составе. Когда они прошли на борт воздушного судна, пилоты направились в кабину. Канторович, Озерцов и Фонвизин начали готовить машину к рейсу в столицу Заполярья. Командир и второй пилот вводили данные о полёте в бортовой компьютер, а бортинженер настраивал и проверял связь с диспетчером. Погода была, как говорил КВС, «мокрой», поэтому к полёту готовились особо тщательно.
    В это время к самолёту подъехала служебная машина. Сверкая оранжевыми маячками, она остановилась около трапа и оттуда вышли люди. Они вбежали в салон, прошли в кабину и сообщили командиру о том, что борт 64557 снят с рейса, а экипаж просят срочно пройти в кабинет директора авиакомпании.
– Что-то случилось? – спросил Канторович.
– Срочное дело, – ответили ему.
    Экипаж «Туполева», отключив всё и сбросив данные полётного задания с бортового компьютера, вышел из самолёта. По дороге в кабинет генерального директора авиакомпании «РУСАВИА», пилоты прикидывали в уме: что могло быть причиной такого срочного снятия с рейса. Ясно было одно; произошло что-то очень серьёзное. Когда они прошли в кабинет, там были все главы авиакомпании, Пешков и Дегтёв со своими жёнами финансовыми директорами. Также присутствовал представитель Министерства по чрезвычайным ситуациям, одетый в форму капитана.
– Олег Владимирович, экипаж борта 557 прибыл, командир экипажа Канторович, – сообщили Пешкову служащие аэропорта Шереметьево.
    Глава авиакомпании молча посмотрел на них и произнёс:
– Спасибо, можете быть свободны, – и служащие удалились.
    После приветствия, Пешков сказал экипажу «Туполева»:
– Присядьте, – и те сели.
– Что-то случилось? – спросил КВС.
– Да, – ответил, глава авиакомпании, – мы сняли вас с рейса по особому распоряжению сверху.          
    Затем он продолжил:
– Уважаемые коллеги, это Евгений Игоревич Песков, капитан внутренней службы МЧС, – представил Пешков незнакомца. – Он вкратце объяснит суть дела, – и дал тому слово, –  пожалуйста, Евгений Игоревич.
    Представитель МЧС произнёс:
– Спасибо Олег Владимирович. Итак, товарищи, вам поручено особое задание чрезвычайной важности: вылететь в аэропорт Речаевск и помочь сотрудникам «ЦЕНТРОСПАСА» вывести из зоны боевых действий российских и иностранных беженцев. 
– Речаевск?! – переспросил Дмитрий. – Это же где…
– Да, верно, где сейчас происходят ожесточённые бои среди мирного населения, – подтвердил сотрудник МЧС, – поэтому предупреждаю: полёт будет проходить в опасных условиях для жизни. Вас рекомендовали как самый лучший экипаж, поэтому мы собственно вас и вызвали.
     В кабинете повисла тишина.
– Командир, решение, – произнёс Фонвизин.
    Канторович молчал. Через некоторое время он спросил:
– Нам нужно подумать. Мы можем пока уточнить детали: маршрут, связь и когда вылет?
– Через два часа, в 12:00 по местному времени, – ответил Песков, – лететь придётся на юг, в сторону Кавказа, потом вы пересечёте государственную границу. У вас будет особый протокол, который позволит вам беспрепятственно преодолеть приграничное воздушное пространство. Если вы конечно согласитесь. Связь будете вести как при обычном коммерческом рейсе, со всеми вышками, просто называя свой протокол.
– Ну, орлы, – обратился командир к экипажу, – что будем делать?
    Николай колебался. Евгений молча смотрел на представителя МЧС задумчивым взглядом. Экипаж, посовещавшись между собой, произнёс:
– Летим!
– Задание принял, разрешите проложить маршрут, – попросил КВС.
– Конечно, – сказал Песков и на столе расстелили карту полётов.
    Экипаж «Туполева» встал у карты и бортинженер со вторым пилотом стали отмечать маршрут.
– Значит так, – рассуждал пилоты, – сперва мы летим до Воронежа – это будет наша первая контрольная точка. Затем воздушная зона аэропорта Платов – здесь мы повернём на юго-запад, и нашей второй контрольной точкой будет Новоозёрск. Как только долетим до него – дадим знать, и это будет контрольным показателем, что мы долетели до границы.
– Далее мы приземляемся в Речаевске, вывозим беженцев и летим обратно тем же маршрутом, – добавил Фонвизин, – время: 3 часа, 15 минут, туда и обратно, плюс/минус 30 минут на погрузку людей с багажом.
– Итого у нас две контрольные точки, – подытожил Канторович.
– Замечательно, – произнёс капитан внутренней службы МЧС, – мы сообщим диспетчерам Воронежа и аэропорт Ростов-на-Дону. Если что-то пойдёт не так, то он вас примет.
– Хорошо, – сказал Дмитрий.
– А по поводу связи как? – спросил Евгений
– Мы отправим распоряжение во все диспетчерские зоны на вашем пути, чтобы освободили 330-й коридор, как для служебного транспорта, – ответил Песков, – вы будете как машина с мигалками, и вам никто не будет препятствовать. Ваш протокол и  позывной будет «СПЕЦБОРТ 557».
– Что, мигалку даже дадите? – с иронией спросил Озерцов
– У нас своих хватает, – устало произнёс Дмитрий и обратился к руководителям авиакомпании. – Однако мне всё равно непонятно, почему именно мы? А, Олег Владимирович? Мы все лишь гражданские лётчики, мы не имеем права вмешиваться в военные операции, на это есть МЧС и армия РФ.
– Это не военная, а спасательная операция особой важности, – объяснил Виктор Геннадьевич Дегтёв.
– Ну, а если там что-то случится, начнут стрелять, как мы вернёмся? Мой экипаж может пострадать, – продолжил Канторович.
– Сейчас там спокойно, – ответил капитан МЧС, – мы договорились с местным военным командованием, они временно прекратили боевые действия и дали зелёный свет для эвакуации гражданских лиц. Самих беженцев немного, человек 100-110, а для эвакуации нужен надёжный самолёт, вроде вашего. И экипаж, соответственно.
    Пилоты немного подумали, а потом все вместе произнесли:
– Хорошо.
– И ещё, – тихонько произнёс, Пешков, – запишите; один, пять, семь, запятая, два,
– Что это? – спросил Николай, записывая цифры на листе бумаге.
– Это частота нашего аэропорта для экстренных случаев, – объяснил глава авиакомпании, – если во время рейса возникнут какие-то сложности, связывайтесь с нами на этой частоте.
– Хорошо, – произнёс Озерцов.
– Ну, ребята – с Богом! – пожелал экипажу представитель МЧС.
– Уважаемые коллеги, – произнёс Пешков, – в виду сложившейся ситуации, я предлагаю на время отставить наши мировоззрения и конфликты в сторону. Ребята очень сильно рискуют и на кону сотни жизней невинных людей и самолёт авиакомпании. Так что пожелаем им божественного ведения и охраны.
    Николай никак не ожидал услышать таких слов от главы авиакомпании. Он тут же произнёс:
– Спасибо, Олег Владимирович. Дай Бог, чтобы у нас всё получилось!
– Кто с вами летит? – спросил Песков у командира борта 557.
– Я и Коля с Женей, а также Иван и Герман, бортпроводники-мужчины. Девушки останутся здесь, ждать нас, – ответил командир экипажа.
– Хорошо, – произнёс Пешков.            – Теперь идите, готовьтесь к рейсу, вылет через час, – произнёс капитан МЧС, и экипаж борта 64557 вышел из кабинета.
     Бортпроводники ждали за дверью – по распоряжению управляющего. Когда пилоты вышли из кабинета, они тут же спросили их, что случилось. Дмитрий Николаевич вкратце объяснил ситуацию и сказал Ивану с Германом идти с ними, а бортпроводницам остаться.
 – Мы тоже с вами полетим, – серьёзным голосом заявили Валерия, Наталья и Елизавета.
    Но КВС был непреклонен.
– Это не обсуждается, – сказал он. – Рейс очень опасный, и нам понадобятся стальные нервы и крепкие руки. Так что ради вашей безопасности вы останетесь в Москве, ждать нас. Старшим бортпроводником я назначаю Борисова.
– Да командир, – ответил серьёзным тоном Иван. Лера и Лиза подумали и согласились.

*     *     *

     Ту-214 стоял на лётном поле, готовый к полёту. Перед вылетом Герман долго прощался с Лизой и попросил её сильно не переживать.
– Как я могу не переживать, когда ты летишь в такое опасное место?! – спросила она, обнимая его.
– Я буду переживать за двоих, – сказал бортпроводник. – С нами Николай, а его вера и терпение помогут нам, я знаю.
– Будь осторожен там, – сказала девушка, и тут послышался громкий голос Канторовича:
– Одинцов, давай в кабину, пора уже!
– Иду, командир! – ответил Герман и, обняв Лизу на прощание, вбежал на борт авиалайнера.
    Бортпроводники закрыли двери и, доложив командиру о готовности, заняли свои места. Канторович запросил разрешение на запуск и руление. Диспетчер тут дал разрешение и прислал тягач для буксировки, хотя она на тот момент была не обязательна.
– Ого, вот это я понимаю, приоритетный транспорт, – изумлённо проговорил Фонвизин, – сразу сервис на высоте.
     Когда самолёт отбуксировали на ВПП, Канторович произнёс в наушники:
– Шереметьево-Старт, Спецборт 557 к взлёту готов!
– Спецборт 557, взлёт разрешаю, полоса 24, правая, удачи вам, ребята! – ответил диспетчер, и экипаж все вместе выдвинули РУДы вперёд.
    Зашумев двигателями ПС-90А, самолёт разбежался по полосе и взмыл в воздух, убрав шасси. Достигнув нужной высоты, он стал в эшелон и взял курс на юг. Полёт проходил в абсолютной тишине, прерываемой только разговорами с  диспетчерскими зонами. При подлёте к Воронежу, Дмитрий вышел из кабины, и  Николай спросил у Евгения:
– Ну как у тебя в семье-то?
Тот махнул рукой.
– Что, всё так плохо? – не понял Озерцов, повернувшись к другу.
– Я оставил их одних, чтобы они обе подумали над своим поведением, – бросил Фонвизин, проверяя связь.
– Как?! Ты бросил беременную жену?! – спросил второй пилот, удивлённо подняв брови.
– Я не бросил, я ушёл пожить у друга, пока Алёна в больнице не родит, потому что её мать уже вот здесь, – с этими словами бортинженер провёл у себя по шее.
– А как Алёна сама отреагировала?
– Нормально, – отрезал Фонвизин, – слушай, давай не будем об этом, ладно? Я не хочу сейчас об этом говорить. Раз её мать самая умная и знает как вести себя с беременной, вот пусть сама и помогает ей.
– Ладно, как скажешь, – сказал Николай и повернулся к приборной  панели.
– Достало всё! – с раздражением произнёс бортинженер и хлопнул по подлокотнику.
– Э-э-э, машину не ломаем! – сказал вошедший Дмитрий. – Когда Новоозёрск пролетать будем?
– Через полчаса, – ответил Николай.
– Хорошо, приготовь позывные, а ты Женя, настрой связь, чтобы треска в эфире не было, – распорядился КВС и сел в кресло.
– Понял, – сумрачно проговорил бортинженер, и в кабине повисла тишина.
    В салоне бизнес класса отдыхали  бортпроводники Борисов и Одинцов. Разложив сидения, Иван лежал, заложив руки за спину, в то время как Герман рассматривал фотографии на смартфоне. Вскоре Борисов проснулся и, потерев глаза, спросил:
– Чего делаешь? Фотки смотришь?
– Ага, – ответил Герман довольным голосом, – где мы с Лизонькой на речке купаемся.
– Всё никак налюбоваться не можешь?
– Да, сижу и любуюсь, чтоб помнить, ради кого идёшь на подвиги.
    Старший бортпроводник встал с кресла и прошёл на кухню попить воды. Там он спросил у друга:
– У вас с Лизой всё серьёзно?
    Одинцов повернул голову в сторону коллеги и ответил:
– Намного серьёзней, чем ты думаешь.
     Затем он добавил вполголоса:
– Я это, решил ей предложение сделать, только чур, между нами, ладно?
– Ладно, – с улыбкой произнёс Борисов, выпив воду из стакана.
– И всё-таки мне жаль Коляна; такую девушку упустил. Между прочим, они бы составили неплохую пару. Как думаешь, Вань?
    Тот подтянул рубашку, подошёл к Герману и ответил:
– Я тебе так скажу: я сердечно рад за вас с Лизой, и что у тебя с ней складываются отношения. Но вот нашего Николая – ты оставь. Он христианин и читает Библию. А там сказано, что флирт и добрачные отношения – грех. Поэтому, для него неуместно вступать в какие-то ни было отношения с тем, кто не поддерживает его принципов этой книги.
– А ты откуда знаешь?! – спросил удивлённо Герман.
– Прочитал из Библии, – ответил Иван, – Коля показал мне, где это написано.
– Вот новости! Впрочем, этого стоило ожидать. Честно говоря, я был так возмущён его поведением, что мне захотелось его даже… побить что ли…
– Ага, побьёшь ты его, – усмехнулся Иван, – он тебя в плавании уделал и ты ещё хочешь с ним и дальше силами мериться? Не советую! Ты молодой и многого ещё не понимаешь. Так что я тебе настоятельно рекомендую, помимо чувств и гормонов, почаще голову включать. Внешнее может быть обманчиво.
– Ты о чём?!
– Я по поводу Лизы – она ведь тоже не сахар. Доставала без конца Николая. А когда он её на место поставил, она разобиделась и начала делать ему всякие гадости. Ты у нас недавно и многое не знаешь. Вот и думай, кто из них эгоист и хам.
– Ну, значит, это любовь у неё была к нему, – предположил Одинцов.
– Ну да, – вновь усмехнулся Борисов, – точно такая же «любовь» была у неё и к бывшему пилоту Лёве Градскому, когда работала в другой авиакомпании. А когда её в наш экипаж перевели, она сразу к Женьке начала приставать. Но он женат и сразу ей об этом сказал, вот она и на Колю переключилась. А после него на тебя. Так что, боюсь, ты её очередная жертва страстей и полного разочарования.
– Нет, у нас всё отлично, так что можешь не переживать.
– Дай Бог, чтоб это было так.


*   *   *   *   *