Мамур

«Ма-амур», — лёгким эхом теплого мая.
«Маму-ур», — я касаюсь пелены облаков.
Расскажи мне, что брошенной птице песня о рае,
Когда свои крылья она лишь тебе отдаёт?

В золотой клетке солнце кажется ближе,
На глазах зеленеет густая трава.
Я целую тебя, соизмеряю все риски,
И не важно мне, что ключи от неё у Тебя.

Есть ли смысл в том, какая рождается птица?
Есть ли правда, когда, задыхаясь, я желаю тебя?
Смысла нет. Судьба ей нашепчет высокий полет,
Правды нет, когда ночью вокруг пустота.

Под орлиными крыльями я чувствую силу,
Под тобой я чувствую нежную нежность тепла.
«Моя радость» — мне дороже молитвы,
«Мой птенчик» — я дурак. Как мне жить без тебя?

Даже когда ты напьешься мною сполна,
Когда слезы мои связаны будут только с тобою,
Я с разбитым сердцем и последним взмахом крыла
Вернусь в объятья твои и спрячусь от боли.

Каждая рана, оставленная твоею рукой,
Зацветет пышной лилией после твоих поцелуев.
Мне не страшно взглянуть на мир угроз и потерь,
Прячась за спиной моей бесконечной любви.

«Маму-ур» — лёгким шёпотом до яркого блеска.
«Мамо-ор» — отзывается больная любовью душа.
И все «мое» мне больше не принадлежит,
Но как доказать сердцу, что ты разрушаешь меня?

«Вернись ко мне» — и я к Тебе возвращаюсь,
Прижимаюсь, ненавидя, кляня и любя.
Глупой птичке на доброй воле много досталось,
Но её клетка — её же запасная броня.

«Я хочу тебя взять внутрь рук» — бери, я согласен.
Сквозь бури и слезы витает в огне, сам себя пресекает:
У глупого птенчика все тот же недуг —
Тобой же разбитое сердце тебе возвращает.

Не слышен звон золотого стекла, и ближе кажется солнце.
Неважно, какой рождается птица, неважно, кем был и я,
Потому что есть только Ты и жалкая доля меня.
И если любовь твоя яд — я испью до последней капли.