Глава 1. Жёсткая посадка

– Русавиа-6408 к взлёту готов, – проговорил Николай отчётливо в микрофон диспетчеру аэропорта Западные Кневичи, в городе Владивосток.
– Русавиа-6408, полоса 7 левая, взлёт разрешаю, – ответил диспетчер Старта.
– Русавиа-6408, взлёт разрешили, полоса-семь левая, – повторил Озерцов и произнёс, – двигатели на взлётный режим.
     Евгений двинул РУДы вперёд и самолёт разогнался по ВПП. Достигнув скорости взлёта, он задрал нос и взмыл вверх. Во время набора высоты налетел шквал и Ту-214 закачало и немного тряхнуло.
– Осторожно, – произнёс Канторович и сказал громко Николаю. – Не задирай сильно нос, набирай постепенно!
     Николай убавил наклон самолёта.
– Постепенно, постепенно, – проговорил Дмитрий.   
     Через 15 минут «Белинсгаузен» достиг высоты десять тысяч метров, встал в эшелон и полёт продолжился в спокойном состоянии. Пилоты немножко расслабились и начали подшучивать друг над другом.
– Нет, ну вы мне скажите, пожалуйста, как это понимать? – загадочно произнёс бортинженер Фонвизин.
– Что именно? – не понял командир воздушного судна Канторович.
– Да вот рекламу читаю, от «РЖД», они юбилей отмечают и, в связи с этим, предоставляют скидки на билеты.
– И что ты там интересного вычитал? – поинтересовался Дмитрий.
– Вот, послушайте: «Москва-Владивосток – 40 лет в пути!», – прочитал Евгений.
     В кабине повисла пауза.
– Дааа! – протянул задумчиво КВС. – Долго же они добирались... Столько лет…
     После этих слов командир с бортинженером громко захохотали, а Николай молча улыбнулся.
– Это ты где такое взял? – спросил Дмитрий, после хохота.
– В аэропорту, – ответил Фонвизин, – мне просто эта жезнодорожная компания нравиться, я и взял один буклетик. А тут такая надпись... интересная.
– А по-моему всё очень понятно, – произнёс Канторович.
– Ну это для нас понятно, – согласился Фонвизин, – но вопрос в том, что если какой-нибудь иностранец прочитает подобную идиому, может понять буквально. И сто раз подумает поехать этими ж/д линиями «Москва-Владивосток».
– Правильно, пусть летит нашей авиакомпанией – быстрее будет! – подытожил КВС.
    Озерцов молча слушал этот разговор и, держа штурвал, задумчиво глядел вперёд. Мимо кабины тихо проплывали облака и даже шум двигателей нисколько их не тревожил. Лениво плывя по небу, они выделывали причудливые формы. Казалось, что самолёт попал в какую-то сказочную страну облаков.
– Никола, а ты чего руль-то держишь, мы же на автопилоте, – произнёс Канторович и слегка толкнул парня в бок. Тот вздрогнул.
– Спишь что ли?! – не понял командир.
     Николай молча покачал головой и убрал руку со штурвала.
– Коль, да ты не обижайся, – спокойно произнёс КВС, – просто в следующий раз постепенно бери высоту и не задирай резко нос, а то у нас пассажиры все… ну ты понял.
– Да я не обижаюсь, – ответил Николай спокойным голосом, – размышляю, чтобы не повторить ошибку в следующий раз.
– Ничего, в твоём возрасте я тоже пируэты выделывал в небе, меня даже из авиаотряда чуть не погнали, – рассказал Канторович.
– За что? – поинтересовался второй пилот.
– За лихачество, – ответил Дмитрий и добавил, – но выпустился, благодаря своей сообразительности и хорошим отношением. Правда, потом мой брат Андрей, он младше меня на два года, тоже поступил в авиаучилище. Таки и с ним такая же история. Наш инструктор, Тихон Павлович, как начал с ним практику проходить, за голову схватился и воскликнул: «Канторовичи, да вы меня скоро в гроб вгоните со своими выкрутасами! Вы можете летать как все нормальные люди? Чкаловы недоделанные!» Нас потом ещё долго братья-Чкаловы называли.
– Да-а, – протянул Евгений, – весело у вас было…
– Не то слово, – согласился Дмитрий.
– Что ж командир, – улыбнулся второй пилот, – ошибки должны побуждать к действиям, а не к унынию…
– Это точно, – согласился он.
– Дмитрий Николаевич, а где сейчас ваш брат работает? – спросил Фонвизин.
– Недавно из «Аэрофлота» уволился, – ответил командир, – а теперь командует экипажем грузового Ту-204-100С, в «RUSCARGO». Так-то вот…
     Через некоторое время Николай отпросился выйти и вышел из кабины. Зайдя в туалетную кабинку, он окатил своё усталое лицо холодной водой и осмотрел себя в зеркале. Перед вылетом у него состоялся серьёзный разговор с мамой, по поводу его дальнейшей жизни. Вот уже 5 лет прошло, с тех пор как из семьи ушёл отец, оставив их на произвол судьбы. Но постепенно их жизнь наладилась: Николай и его мама нашли хороших друзей-христиан, которые поддержали их духовно и материально. Елена Алексеевна – так звали маму Озерцова, нашла работу по специальности: учитель русского языка и литературы в местной школе. Платили немного, но зато общение и занятие с детьми ей очень нравилась. А её подруга Артамонова Джанет Артемьевна тоже работала в той же школе и они периодически проводили совместные занятия с ребятами младших классов. При этом они постоянно были вместе и нередко ходили друг к другу в гости. Эта семья переехала из Владикавказа, Николай очень быстро нашёл общий язык с Сергеем – мужем Джанет и их сыном Константином. Помимо этого у них в семье были две дочери: старшая Екатерина, которая была младше Николая на три года и младшая Алина, которой было 12 лет. Старшая работала фельдшером-педиатром в детской поликлинике.
     В последнем разговоре, мама спросила; что он думает о женитьбе. Но в вопросах, относительно семьи и брака, Николай был абсолютно категоричен – никаких отношений с противоположным полом. Дело было не в какой-то духовной или физической проблеме, просто он сказал маме так:
– Пока у тебя с отцом не станет всё ясно, я свою личную жизнь устраивать не буду. Да и потом, у меня такой режим, что не особо-то на это времени хватает…
– Ну ты не делай скоропалительных решений, лучше хорошенько всё обдумай, поговори с Отцом, да и потом, – Елена улыбнулась, – я ещё хочу своих внуков понянчить…
     Сын тоже улыбнулся и обнял маму.
– Мам, пойми, я всё понимаю, и я очень тебя люблю! Просто я не готов пока, да и вокруг нет той девушки, которая мне бы понравилась.
– Что, все некрасивые? – в шутку произнесла мама.
– По характеру, я имею в виду, – пояснил Николай. – И потом, сейчас такое время нестабильное, что может лучше остаться как есть.
– Ну некоторые ещё женятся, – произнесла Елена, – ты просто спешишь с выводами, подумай, помолись. А по поводу нас с отцом не беспокойся – это наше личное дело.
     Всё это Озерцов прокручивал в своей голове, думая над мамиными словами. Вытерев лицо и руки бумажным полотенцем, он вышел из кабинки на кухню и попросил воды. Лиза, молодая и бойкая девушка, подала ему стакан и произнесла:
– Вас можно поздравить, товарищ второй пилот?
     Николай отпил немного и спросил:
– В самом деле? И с чем же?!
– Вы уже год, как работаете в нашей авиакомпании, – ответила девушка, – и командир о вас так хорошо отзывается.
Николай допил воду, сказав:
– Что ж, это замечательно, есть к чему стремиться, – а затем, отдав стакан бортпроводнице, добавил, – большое спасибо, – и двинулся в сторону кабины.
– Коля, – вдруг попросила Лиза. Тот остановился и, повернув голову влево, спросил:
– Что?
    Девушка подошла к нему вплотную и тихо спросила:
– А ты что сегодня вечером делаешь?
Николай улыбнулся и ответил:
– Иду домой.
– Может сходим куда-нибудь, следующий рейс только на следующей неделе будет, – предложила Лиза, – Наташа с Валиком приглашают.
     Молодой пилот сразу понял, к чему все эти разговоры. Уже не в первый раз эта девушка оказывала ему особые знаки внимания. Николай был самым высоким в экипаже, выше самого командира Дмитрия, мускулист в меру своего возраста и приятен лицом. Естественно на него все обращали внимание. Но эта Лиза давно уже мечтала завести с ним близкую дружбу. А началось всё в первом рейсе, когда весь экипаж загорал в бухте Владивостока год назад. Лиза предложила вместе поплавать и он отказался, сказав что неохота. И пошло поехало, как принято в этом несовершенном мире: лесть, приятные слова, навязчивые идеи, мысли и т. д. Озерцов вообще для себя решил поменьше общаться тесно с лицами противоположного пола, а по возможности даже в какой-то степени избегать их. И вот сейчас, он решил не изменять своим принципам, и вежливо ответил:
– Спасибо конечно за предложение, но мне надо сегодня как можно раньше придти домой. И потом, я уже говорил вам своё мнение по поводу свиданий.
– Ну пусть это будет просто дружеская встреча, – сказала она.
     Николай улыбнулся и произнёс:
– Нет Лиза не могу, – а затем добавил, – мне надо идти, – и ушёл, оставив недоумённую девушку на кухне.
     Сев на своё место, Озерцов принялся заполнять документы. Видя его усталое лицо, командир спросил:
– Что, опять Елизавета Анатольевна донимала?
– Неужели у нашей бронированной двери такая слышимость?! – улыбнувшись, спросил удивлённо второй пилот.
– Да мне и так всё ясно, – ответил командир, – она давно на тебя глаз положила. И это понятно: молодая, красивая, умная, так что советую не упускать шанс обрести счастье в личной жизни.
     Николай прямо посмотрел в глаза командиру и сказал:
– Дмитрий Николаевич, при всём моём уважении к вам, как к командиру, я уже говорил вам про свои взгляды на отношения с лицами противоположного пола. Спасибо, за ваш совет и беспокойство, но прошу вас, пожалуйста больше эту тему не поднимать. Господь сам усмотрит мне спутницу жизни, если Ему это угодно.
    Командир усмехнулся и сказал в ответ:
– Коль, да я понимаю, дело твоё конечно. Но ты пока со своими принципами будешь так сидеть, совсем один останешься. Вон твой друг Евгений нашёл себе жену и радуется от души.
– У Жени своя жизнь, у меня своя, – сказал Озерцов, – у него свои жизненные обстоятельства, а у меня свои. Я считаю, что это вполне нормально, не спешить заводить серьёзные отношения, особенно когда ты к этому не готов. Жениться нужно  «… только в Господе» (1-е Коринфянам,7:39б).
     Дмитрий с удивлением посмотрел на молодого человека и произнёс:
– Смотри, как знаешь. Только с Лизой поласковей будь, а то она всё-таки дама, хоть и такой сложной профессией занимается.
– Хорошо,  командир, – сказал второй пилот и продолжил смотреть на приборы.
     Решение Николая не жениться объяснялось ещё рядом причин. Он не хотел наделать множество ошибок в своей жизни, как это делали некоторые из его сверстников. «Жизнь как самолёт – говорил он, – и его нужно вести так, чтобы облетать те зоны турбулентности, которые вполне можно обойти. А иначе всё – пиши пропало».
     Но сейчас, сидя в кресле второго пилота, он удивился тому, что его друг-христианин Евгений промолчал, слушая разговор с командиром. В какой-то момент Николай даже обиделся на него. Но в то же время он прекрасно понимал, что Фонвизин женат и не всегда может понять холостого друга. Со временем Николай научился в одиночку справляться со всем с Господом, борясь с неправильными желаниями, без участия посторонних лиц. Впоследствии его стойкость была вознаграждена в полной мере.

*     *     *

Прошёл обед и рейс Владивосток-Москва завершался. Командир Канторович, после связи с диспетчером Контроля, сказал пилотам:
– Парни, через тридцать минут снижаемся, так что не спать.
– Вас понял, не спаааааать! – громко протянул Фонвизин, так что Озерцов вздрогнул.
– О, один уже спит, – пошутил Канторович.
– Я просто сосредоточен, – объяснил Николай, – а он так заорал, что у меня аж цифры на экране дёрнулись.
– Ха-ха, ну да, самолёту тоже иногда нужна встряска, – со смехом заметил Евгений, глядя на приборы, слегка постучав по ЖК дисплеям.
– Ничего, скоро дома будем, а там и выспимся, – сказал Дмитрий, подтянувшись. – А дома жена, дети, и телевизор с вечерними новостями…
– …а также тарелка свежего борща на столе! – вставил бортинженер.
– Точно! – согласился КВС.
     Николай молчал. Что он мог в тот момент сказать? Ничего! Поэтому он просто смотрел вперёд и думал о маме. Сегодня должны были придти Артамоновы всей семьёй, а это была для него дополнительная головная боль. Не в том смысле, что он не любил гостей, просто после долгого рейса не всегда охота помогать маме в быту. Особенно когда приходили гости. Так что молодой человек был немного в напряжённом состоянии. Попросив у Бога сил, он спокойно строил свой план действий на предстоящий вечер.
     Внезапный толчок прервал его мысли. Сперва никто не обратил на это внимание. Но затем самолёт снова тряхнуло и раздался сильный хлопок со стороны правого двигателя. Ту-214 задёргался и камнем полетел вниз по наклонной траектории. Тут же сработала система пожаротушения.
– Командир, пожар и отказ второго двигателя, повреждён руль высоты! – судорожно сообщил бортинженер и активировал систему пожаротушения. На панели загорелось несколько красных ламп и прозвучал сигнал тревоги.
– Этого нам ещё не хватало! – произнёс командир и добавил. – Убавить обороты правого двигателя.
     Николай двинул правый РУД назад. Пассажиры, сидящие в салоне, от неожиданности заохали, а дети заплакали.
– Система сработала, но двигатель продолжает дымить, –  доложил Фонвизин и, посмотрев на приборы, добавил, – дым в салоне.
– Потеря скорости, мы падаем, – произнёс Николай и, пошевелив штурвалом, добавил, – руль высоты плохо слушается.
– Вижу, – произнёс Канторович.
     В этот момент в кабину позвонила бригадир Валерия и спросила:
– Командир, что происходит?!
– У нас проблемы с правым двигателем, приготовиться к аварийной посадке! –ответил Канторович. В этот момент самолёт снова тряхнуло и КВС сильно ударился левой рукой о панель.
     Каширчук принялась проводить инструктаж с пассажирами, а Фонвизин произнес:
– Командир, мы падаем, до Домодедово не дотянем!
– Слышу, – ответил Дмитрий и попытался связаться с диспетчером. – Москва-Контроль, Русавиа-6408, код 7700, отказ второго двигателя, повреждён руль высоты, нужна аварийная посадка.
     Ответа не последовало.
– Да что за… связи нет! – крикнул он и потёр ушибленное место.
– Что с вами? – спросил Николай, повернувшись к нему.
– Рука… я походу повредил её, – проговорил Картонович.
– Надо сажать самолёт, командир, – обратился к нему Фонвизин, – иначе просто упадём…
– Второму пилоту взять управление, –скомандовал КВС. Николай выполнил команду. А командир тем временем передал сигнал тревоги
– Мэйдей – Мэйдей, Русавиа-6408, борт Ромео-Альфа 64557, код 7700 отказ второго двигателя, повреждён руль высоты! Меня кто-нибудь слышит? – попытался связаться Дмитрий с диспетчерской вышкой. Но ему никто не ответил.
– Садимся, – мрачно проговорил он и добавил в микрофон, – Москва-Контроль, экстренно снижаюсь до 70-го эшелона.
     Самолёт снизился до высоты две тысячи метров и экипаж осмотрелся.
– Вокруг лесная глушь! – произнёс Евгений.
     Озерцов посмотрел вниз. Самолёт опустился ниже уровня облаков так что на земле всё было хорошо видно. Николай всматривался в проплывающую зелень, ища место для посадки. И вдруг он заметил гравийную дорогу, которая вела песочной нитью по земле. Через какое-то время он присмотрел место, где дорога проходила по полю и сообщил об этом Канторовичу:
– Командир, вижу гравийную дорогу, можем попробовать приземлиться.
     Фонвизин сказал:
– Шасси могут не выдержать!
– А у вас есть другие предложения? –спросил Николай.
     КВС оценил степень опасности и произнёс:
– Давай вместе, только не вздумай резко дёргать, судно еле держится.
– Есть, – произнёс второй пилот и направил авиалайнер прямо на дорогу.    
     Канторович тем временем сообщил бригадиру по внутренней связи:
– Лера, приготовьтесь там, будет жёсткая посадка!
     Дмитрий с Николаем аккуратно лавировали, чтобы сесть на тот участок дороги, где по сторонам не было деревьев. Регулируя подачу газа в двигателе ПС-90А и маневрируя штурвалом, ему удалось направить дымящийся борт в нужную сторону. Благо был полный штиль и солнечная погода. Через некоторое время тележки основных стоек шасси коснулись поверхности и все ощутили сильный толчок. Затем носовая стойка тоже коснулась земли и авиалайнер покатился по трассе вперёд на запад. Озерцов переложил реверс, но тот никак не реагировал.
– Глуши двигатели, гасим скорость! –крикнул он бортинженеру. Тот разом вырубил все тумблеры.
– Ребята, тормозим, впереди скат! –закричал командир, всмотревшись вдаль.
     Тем временем, двигатели перестали работать, но Ту-214 продолжал по инерции катиться вперёд. Скат был всё ближе и ближе, а там уже стояли деревянные дома.
– Господь, прошу тебя, помоги! – взмолился про себя Николай.
     И в тот же самый миг какая-то невидимая сила начала постепенно тормозить самолёт. Авиалайнер авиакомпании «РУСАВИА» остановился в пяти-шести метрах от ската с горы. Понятно кому принадлежала эта сила, но командиру было не до этого.
– Внимание, говорит командир корабля, – произнёс КВС по внутренней связи, – немедленная эвакуация! Все на выход через левый борт!
     А когда пилоты выключили все системы, КВС приказал:
– Парни идите помогите эвакуироваться людям, я пока бумаги соберу.
     Николай с Евгением выбежали из кабины в салон и бросились помогать бортпроводницам. Николай и Валерия открыли первую дверь, а Фонвизин с Иваном вторую. Бортпроводники Наталья и Валентин открыли хвостовую. Лиза помогала Валерии с Николаем. Тут же выпустились надувные трапы и пилоты со стюардами принялись помогать пассажирам покинуть воздушное судно.
– Хорошо, по одному! – крикнул Озерцов с Валерией и все пассажиры, богатые и бедные, начали съезжать вниз по трапу.
– Отбегайте подальше от самолёта! – крикнул Фонвизин.
     Люди, покинувшие борт, убегали в рощу. Но тут по трапу спустилась беременная женщина. Двое мужчин буквально на лету поймали её и помогли отойти  в безопасное место. Примерно через 90 секунд самолёт опустел. Последними спустились бортпроводники Валерия, Иван, Евгений, Наталья и Елизавета. Последняя немного колебалась и никак не решалась спуститься вниз. А пилоты тем временем покинули кабину по тросу.
– Лиза, давай сюда, скорее! – крикнула бригадир Каширчук.
     Но девушка продолжала колебаться.
– Лиза, пять секунд до отрыва трапа! – крикнул ей Николай. Нарышкина ступила ногой на трап и скатилась вниз.
     Озерцов поднял её за руку и спросил:
– Ну вот, всё нормально?
     Девушка глядела на молодого пилота и в её глазах был испуг. Тут она попробовала встать и поморщилась – при скате она слегка подвернула ногу. Лиза оперлась на молодого пилота и тот помог девушке идти. Стюардесса дрожала от напряжения и просила пилота не отпускать её. Тот был леденяще спокоен. Когда все покинули воздушное судно, Дмитрий осмотрел салон и, убедившись что никого в нём нет, спустился последним по канату, прихватив кое-какие бумаги. Когда все были в сборе, бортпроводники пересчитали всех пассажиров.
– Командир, все на месте, – доложила Каширчук.
– Хорошо, – произнёс КВС и добавил, –уводите людей как можно дальше от самолёта.
     Внезапно со стороны дороги послышался звук приближающейся сирены. Вскоре из-за ската появились две пожарные машины. Они подъехали к самолёту и начали поливать из водных пушек всё ещё полыхающий двигатель с правого крыла. Канторович и Озерцов подбежали к пожарным и попросили вызвать «Скорую помощь»: у одной пассажирки начались роды. Это была та самая женщина, которую «поймали» на лету двое мужчин.
– Сейчас, они уже едут, – сообщил пилотам начальник караула.
– А как вы нас увидели? – с волнением в голосе спросил Николай.
– Да мы на совхозной вышке стояли, смотрим – самолёт летит с горящим «движком», ну мы по машинам и к месту посадки, – ответил ему начкар Звениговцев  и заодно спросил. – Вы всех людей эвакуировали?
– Да, – ответил КВС, – в самолёте никого нет, лично проверял.
– Кстати, а где это мы? – спросил второй пилот.
– В 10 километрах от Чкаловска, –  ответил кто-то из МЧСников и добавил, – мужики, да вы просто мастера пилотажа! Так грамотно машину посадили, молодцы!   
     И тут послышался ещё один вой сирены, который быстро приближался к месту посадки. Через некоторое время показались три машины: «Реанимация» и три «Медицины катастроф». Первая сразу же увезла молодую роженицу и её мужа в местную больницу, а остальные помогали на месте остальным пассажирам; кому-то рану перевязать, кому-то вывих вправить, а кому-то просто отойти от шока.
     У Дмитрия Николаевича оказался вывихнут плечевой сустав. Один фельдшер тут же обезболил и вправил сустав на место, перевязав его. Елизавете сделали аналогичную манипуляцию и тоже наложили повязку на лодыжку. Она пробовала ходит, опираясь на что-то. А бортинженер Евгений посмотрел на авиалайнер и с укором произнёс:
– Эх Фаддей Фаддеевич! Что ж ты до Москвы-то не дотерпел?! – и покачал головой.
     Через определённый промежуток времени, Канторович дал Озерцову свой телефон и приказал ему вместе с Фонвизиным связаться с руководством авиакомпании. Его Николай прекрасно знал: Пешков очень тепло относился к их экипажу, так как он и Дмитрий были хорошими друзьями. Пилоты подбежали к начальнику боевого расчёта и спросили где ловит связь. Им сказали, что неподалёку есть сотовая вышка и объяснили как её найти.
– Дмитрий Николаевич, мы с Колей сбегаем? – сообщил Фонвизин.
– Давайте родные, бегите скорее, а то там уже наверное вся диспетчерская на ушах, – ответил командир воздушного судна.
    И Николай с Евгением, сбросив с себя пиджаки побежали к сотовой вышке. Вскоре самолёт и пассажиры скрылись из виду, а сами пилоты сразу заметили антенну сотовой связи невдалеке на пригорке. Во время бега, Фонвизин заметил:
– Вот это тремор! В такие моменты лучше всего понимаешь, как здорово жить.
– Не то слово, – произнёс Озерцов, – спасибо Создателю.
– Я слышал, как ты молился. Такое ощущение, что сам Бог остановил этот самолёт.
     Второй пилот остановился, чтобы перевести дух. Его спутник последовал его примеру.
– В подобной ситуации каждому человеку, –  сказал бортинженер, отдышавшись, – особенно женщине, нужна поддержка. И при этом, очень важно сохранять спокойствие.
– Ты это к чему? – спросил второй пилот.
– У тебя это хорошо получается, ты молодец, – ответил его друг, – мы с Алёнкой в подобных условиях познакомились. Когда ей требовалась помощь.
– Ладно герой, побежали, – отдышавшись, произнёс Николай и друзья с новыми силами побежали к вышке.
      Там они поймали сигнал, набрали номер и Озерцов дозвонился Пешкову. Вкратце сообщив ему об катастрофе, он произнёс в трубку:
– Мы в Ивановской области, где-то под Чкаловском!
– Боже мой! – воскликнул глава авиакомпании «Русавиа». Николаю даже пришлось на время отвести телефон от уха.
– Озерцов, как вы там, все в порядке? Как командир, пассажиры? – тревожно спросил Пешков.
– Олег Владимирович, с нами всё нормально, – успокоил его второй пилот, –  все живы и здоровы, никто серьёзно не пострадал, нас пожарные с совхоза увидали и затушили, «скорая» всем помогает! Так что ждём ваших инструкций для дальнейших действий.
– Я понял вас Озерцов, сейчас комиссии сообщу, где вы, ждите ответа, – сказал глава «Русавиа». – Кстати, а что с самолётом?
– По оценке инженера Фонвизина Евгения Степановича, – ответил Николай, – у самолёта загорелся правый двигатель, был слышен громкий хлопок, сильно повреждён руль высоты, плюс ко всему заглохли средства связи с внешним миром. Поэтому мы не смогли передать сигнал бедствия и сообщить о своих намерениях. Прошу это учесть в протоколах, может это как-нибудь поможет комиссии разобраться, что к чему.
– Всё понял, ребята, вы молодцы, держитесь там! – сказал Пешков и отключился.
     Николай убрал телефон в карман и тут по своему позвонил маме. Но она не отвечала. После трёх неуспешных попыток, Озерцов с Евгением побежали обратно к самолёту. Сообщив Канторовичу о звонке, они присели на камень, чтобы передохнуть.

*     *     *
     Экипаж Ту-214 «Ф. Ф. Белинсгаузен» разместили в местной гостинице. Канторович, Озерцов и Фонвизин разместились в трёхместном номере с окном и красивым видом на закат. Бортпроводников разместили в других номерах: отдельно мужчин, отдельно женщин.
     Первым делом все сходили в местную сауну-душевую, за счёт заведения. А потом всех позвали на ужин. Экипаж очень устал от пережитого и был очень признателен местным жителям за их доброту и помощь. Те в свою очередь смотрели на них, как на героев.
     Вечером того же дня Николаю удалось дозвониться до своей мамы. Он сообщил ей о том, что их борт совершил вынужденную посадку и возможно они задержаться на неопределённое время. При этом он нарочно умолчал об аварии, чтобы мама сильно не тревожилась.
– Ты в порядке, у тебя всё хорошо? – поинтересовалась она.
– Да, всё хорошо, я просто звоню тебе, чтобы ты не беспокоилась там одна, – с любовью ответил ей сын.
– Спасибо, но я не одна, у нас гости! – с восторгом сообщила Елена Алексеевна.
– Дай угадаю, – шутливо произнёс Озерцов, – опять это девичье семейство Артамоновых?
– Ага, а ты что-то имеешь против?!
– Я?! Что ты мама, нет конечно. Просто мне тут «и скучно, и грустно, и некому руку подать», – процитировал Николай слова поэта Лермонтова.
– Понимаю, – произнесла мама, – ты знаешь, а Сергей предложил нам вместе с ними на речку съездить, когда ты вернёшься.
– Вот как?! – произнёс Николай. – Я так понимаю это назавтра?
– Ну да, а ты вот не можешь, печально, – произнесла Елена с нотками грусти.
– Да ничего, без меня отправляйтесь, а я потом приеду – наверстаю.
– Ну нам будет скучно без тебя…
– Так ты же с сестрой будешь и с их семьёй: начнёшь с ними общаться, сразу про меня забудешь!
Тут мама ненадолго прервалась и в трубке послышался звонкий весёлый голос.
– Мам, алло, ты где?! – не понял сын.
– Да, я тут, – ответила Елена, – просто Алинка меня отвлекла. Ты знаешь, мы с ней так подружились. И Костя про тебя спрашивает и Катя.
– А, ну привет всем передавай, Сергею, Косте, – сказал Николай.
– Хорошо, – произнесла мама и сказала гостям. – Привет всем от моего сына.
Через секунду, она произнесла в трубку:
– И тебе тоже от всех привет, принимай.
– Принял, спасибо большое всем!
     Они ещё немного поговорили и отключились. Перед звонком Николай принял душ и переоделся в чистую одежду. Потом он сел у окна и принялся читать Библию. Канторович, Фонвизин и Борисов Иван – бортпроводник, гуляли на свежем воздухе и весело о чём-то болтали. Озерцов увидел их в окне и помахал им рукой. Они тоже его увидели и предложили прогуляться. Но он отказался, сославшись на усталость сегодняшнего дня. Николай сидел и тихо внутри себя радовался тому, что его мечта об отдыхе исполнилась, пусть даже таким неординарным образом. При этом он никогда не забывал благодарить Господа за спасение жизни. Размышляя над прочитанным, он внутренне успокаивался и приводил свои эмоции и чувства в порядок. Также он вспомнил разговор мамы перед его отлётом в Владивосток и подумал про себя: «Жениться? Ну разве кто-то захочет выйти замуж за того, кто своей жизнью вот так рискует? Нет уж, лучше пока одному побыть, а то потом будут проблемы, как в Первом послании Павла к Коринфянам 7:28, а мне такой жизни даром не надо!», при этих словах, Николай сжал правую руку в кулак. Этот жест всегда успокаивал его во время порывов и тревоги. «А может я неверно мыслю?» - спросил он вслух самого себя.
     Неожиданный стук в дверь прервал его размышления. Молодой пилот глянул на свои наручные часы с подсветкой – они показывали без пяти семь вечера, по московскому времени.
– Да-да, – сказал Озерцов, подумав про себя: «Интересно, кто это?! Все парни на прогулке…»
    Он подошёл к двери и приоткрыл её. Там стояла Лиза. Она была одета в красивое летнее платьице, с тонкими лямочками и украшенное рисунками красных цветов. Николай спросил её:
– Лиза? Что-то случилось?
     Девушка немного смутилась и, сложив ладони на уровне груди, робко спросила, глядя ему в глаза:
– Я хотела сказать тебе спасибо… за то что помог мне в самолёте.
    Молодой человек ответил:
– Да не за что, это просто «время и случай».
– Честно говоря, я не совсем была готова к тому, что произойдёт, –призналась молодая стюардесса, поправив волосы у виска.
– Да, – вздохнул Николай, – никто из нас не был готов к такому, даже наш командир…
– И то верно, – согласилась девушка, – но зато вы всех спасли и теперь вы наши герои.
     С этими словами, она попыталась приоткрыть дверь побольше, но Николай крепко держал её. При этом, он почувствовал в воздухе какое-то напряжение, а внутри у него начало просыпаться странное чувство, которого он никогда не испытывал так явно. Поэтому он прямо спросил:
– Лиз, что-то ещё, а то я уже ко сну готовлюсь?
– Ты уже ложишься спать? – спросила девушка. Она немного растерялась от такой реакцией молодого парня.
– Сегодня выдался очень тяжёлый день,  – произнёс Озерцов, – хочется отдохнуть. Если у тебя всё, я пожалуй пойду.
    С этими словами он хотел было закрыть дверь, но Лиза попридержала её и вдруг неожиданно заявила:
– А давай этот вечер проведём вместе? Тем более что тут есть отдельная комната, а у нас такой день выдался …
     После этих слов Николая как-будто ударило током. От внезапно нахлынувших чувств, которые называют «расцветом юности» (1-е Коринфянам 7:36), у него заболела голова. Он понял: что-то происходит и если бездействовать, то можно перейти грань дозволенного. Собравшись с духом, он вежливо и твёрдо произнёс:
– Лиза, я уже говорил тебе всё по этому поводу. Зачем ты снова тревожишь меня этим вопросом?
     Девушка произнесла:
– А что тут такого? Все умотали куда-то, меня одну оставили. Мне скучно и я решила заглянуть к тебе.
     Николай вздохнул и сказал в ответ:
– Понимаю. Но у тебя болит нога, тебе нужно отдохнуть, врач ведь сказал. Вот все и решили тебя не беспокоить.
– У меня уже всё прошло, был небольшой ушиб, – тответила Лиза и вдруг неожиданно спросила, – Коль, скажи, а я тебе нравлюсь?
     Озерцов молча посмотрел на девушку и произнёс:
– Может быть…
– Как девушка?
– Лиз я прошу тебя, уходи, пожалуйста, я очень устал, – прямо сказал Николай.
     Но девушка и не думала сдаваться. Она посмотрела на него и произнесла:
– Ты всё по этой Библии своей живёшь, рассказываешь о ней всем вокруг. А ты сам когда-нибудь делал что-то по-своему, а не по стародревней книге?
– Сегодня Автор этой книги спас более двухсот человеческих душ, – ответил он, – и я не хочу нарушать Его заповеди.
     Голос Николая звучал спокойно и уверенно. И хотя он уже устал стоять возле полуоткрытой двери, его слова были наполненными и взвешенными. Но девушке, хотевшей на тот момент ярких ощущений, было не до этого. Поэтому она, приложив усилие, резко распахнула дверь. От неожиданности Озерцов выпустил ручку и отпрянул назад. А девушка, зайдя в комнату, быстро закрыла дверь. Затем она быстрым шагом, несмотря на хромоту, подошла ближе к молодому человеку и попыталась его поцеловать. Тот отстранил её, но она продолжила попытку. Тогда Николай решительно и строго сказал:
– Лиза, прекрати сейчас же, не нужно этого делать. Уйди, оставь меня в покое!
     Но девушка, как-будто не слыша его слов, продолжала упорствовать.
– Коль, ну ты же симпатичный парень, как ты можешь постоянно притворяться паинькой, – заискивающе произнесла она.
– Уйди, пожалуйста, – повторил Николай.
– Ты давно мне нравишься… а у меня никого ещё не было, – с этими словами девушка вновь попыталась обнять молодого человека, но тот громко произнёс:
– Лиза, я ещё раз повторяю, оставь меня в покое и уходи, пожалуйста!
     После этих слов, Озерцов отвёл руки молодой девушки от себя и подошёл к двери. Открыв замок он встал около выхода и жестом попросил Лизу выйти.
    Девушка недоумённо посмотрела на молодого пилота. Она совершенно не понимала его реакции. В какой-то момент внутри неё всё закипело и навязчивое желание сменилось злостью. Она подошла к Николаю и, размахнувшись, со всей силы ударила его по щеке. Тот отвернул голову, слегка поморщившись.
– Ну ты и…! – злостно выругалась Лиза. – Весь такой праведный! Никакой ты не герой, ты трус, тряпка и эгоист! Не смей подходить ко мне больше, понял?! – с этими словами она выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
     Николай долгое время стоял возле входа, а затем сел на кровать. Голова гудела, а руки сильно тряслись, то ли от аварии, то ли от этой сцены. Он сидел на кровати и долго-долго смотрел в одну точку, спрашивая себя: «Что это сейчас было?».
Затем он, встав на колени, начал молиться Господу и ему на ум пришёл пример из Библии про жену Потифара. Также он попросил прощения, за то что возможно сам позволил себе многого, в отношении этой девушки. Молясь, он искренне просил Бога оградить его от неправильных действий, которые могли запросто подтолкнуть его к неправильным поступкам. «Ещё чуть-чуть, и черта запрета была бы нарушена, а обстоятельства были бы очень плачевные», – подумал он, ложась спать. Состояние было удручённое.
     В тот вечер Николай, в какой-то степени потерял доверие к людям. Особенно к женщинам. Где-то внутри у него даже горел гнев на себя, за то что проглядел опасность. Поэтому, ему пришлось ещё долго молиться и просить Всевышнего мира, любви и порядка в сердце. Но вскоре в его жизни стали происходить события, которые коренным образом изменили его мышление и дали надежду на хорошее будущее.

*     *     *     *     *