Оторопь

Тени ушедшего дня столь звучно цепляют оторопью —
готический ветер приносит их с пограничья смерти;
и кажется, будто конец и начало равно не обретали существование.
 
Бескрылый демон змеится во влажных безвыходных простынях —
бездомно и обескровленно снуёт между сном и явью тревожный и одичалый дух.

(Смерть — это точка, низринутая из космоса в мокрый морской песок
на излёте всеобщей философемы, выцветшей, обесцвечнной и уставшей;
навсегда неизвестная тринадцатая категория, непринадлежная, безразмерная, вынесенная за скобки.)

Всё, что я знаю, неумолимо падает и разваливается
в мизерабельном и сыром запустении черепной коробки,
расслаивается, словно рыхлый картон под извечным ливнем
в ночной промзоне на окраине ветхого городка.
 
И я вижу теперь с полной ясностью всех актёров моей судьбы, склонившихся надо мной, лежащим:
родителей, девушку, виртуальных сестёр и братьев — недосягаемых, нерождённых, —
учителей и далёких предков с понимающей и сочувственной нотой кротости, застывшей в их белых лицах,
 
вавилонских рабов, балеарских пращников, римских легионеров;
рассыпанный треск и грохот швейцарской гвардии, колокольный звон;
игральные карты и долговые деньги без остановки сыпятся на меня с потолка.
 
Я узнаю себя в отраженьи железных глаз безымянного германского ефрейтора,
докуриваю последнюю сигарету и выхожу сквозь стену за грань пространства,
но по-прежнему чувствую, что ботинки полны воды.
 
4 июля, 2023 год.