Хоть сказка - ложь, песец реальный...

Ну что ж - пора брать сказку за рога, не дожидаясь дождичка блажного четверга, что жадиной засушливой замкнулся и потому с лазейкой чуда разминулся. Стоит в жаре - никчёмная оглобля, а в просинь вдохновения... кто? Оп, я. И подсмотрю историю такую, что подсознание волшебное дарует...
(Давай уже сюжет - преамболе конец. Пусть с присказкой идут в тар-тарарец)

Стоял... песец. Нормально так стоял - на покрывале из подснежных одеял и думал, шевеля усами, вращая в небо умными глазами - куда б ему от холода свалить, найти тепло, ну, на худой конец - итить! Но чтобы с чувством, с толком и с жарой, чтоб поминали с восклицанием порой, а то при матушке-зиме - всё с прохладцой, что изморозь в окне, как не красуйся - всяк хладолюбив, и сдержан, и практически, спесив, и нет бы приласкать горячим словом - куда там... Снег за здорово здорово.

И начал движ писец наш ближе к югу, в надежде сбечь из тундрового круга, пошёл на свет звезды Полярной - холодной, но хотя бы ярко явной.
И тут ему препоны... из ручьёв - с корабликами из печатных слов. Их детки запускали, но тонули, бумажные, а дети так загнули, что непечатно припечали песца, и богу в душу... о, песец наш на ловца бежит и озирается, тетеря, пошто они так испещрённо хают зверя, который мимо пробегал, и - шмыг - подалее, в астрал. Чуть переждать - и снова появиться, в аннал же - рано, не пора ли лица другие намечтать и углядеть.

И вдруг... медведь, не белый - бурый повстречался, когда песец наш из астрала выбирался, то кто-то из недружественных рыл медведя с балалайкой костерил. Но мишка наш не промах - заиграл - Камаринскую - всех в Сибирь сослал, песца отправил вариацией до сада - идите в сад - песец тому был радый, медведь любому нахлобучит, отбалалает же до кучи и ног не унесёшь.

Оказывается, южнее много рож, с которыми встречаться неохота, но что ж поделать - это же работа, найти на хвост свой мноого восклицаний - но не всегда приятственных посланий, куда-нибудь похлеще, чем к телятам, которых тот Макар, не поминавши матом, всего лишь пас на вотчине обжитой, а те хотели...
Стоп! Бросай разбитое корыто и шпарь на парусине о песце, что застоялся в думах об отце, что тварям всем давал всегда по паре.

Ещё южней, так невозможно парит, что геть пожаров крыла поле гарью, леса горели так - что ой-ёёй... Не до песца здесь - убегай домой, пока не подпалили ценный мех - не время здесь для стёба и утех, здесь молча поливают всё и вся.

Зашла в тупик история моя, и в тупике немом заглохла. Нет, все песцы не передохнут, ведь мир потёрт и стар, да и скрипуч, поэтому песцов зазря - не мучь. И если говоришь на острие - то поминай с иронией - о, е... Не дыбь им шерсть. Они не виноваты, что остальные выраженья - вата, и ничего ей не заткнуть.
 
Беги, родимый, в оборотный путь. В дубак со снежной в блёстках манной, а мне продолжить, блин, не по карману. Тут муза вздумала дурить и просит за концовку заплатить. Отдать ей мысли, сбрендить и, надев крыла, чтоб стрекозой помешанной была, и сквозь фасетку зрения расстреливала быт. Который мне и так вовсю претит. Но мысли и сознанье не отдам. Всего хорошего. Песцу - ночь лунный лям подарит, осветит и доберётся. Всё вышеписанное хренью обзавётся, вечор - мне млечный путь по кружкам разольётся и... баюшки. И спать. Привет, кровать........