Евангелие моё. Сон

Мне снился сон, быть может, вещий.
В истертом рубище, босой,
И даже без сумы заплечной
Я шел пустынною тропой.

В висках отчетлива тревога,
Одна вопросов чехарда.
Куда ведет  эта дорога?
Кто я? И где я? И… когда?

Увы, в пустыне каменистой
Звенит лишь тишина в ответ
На мои путаные мысли…
И давит тусклый, серый свет.



Я шел, вне времени и места,
В себе мой эго заточен,
Кем и на сколько? Неизвестно…
Смеялся, плакал ни о чем,

В воображении картины
Творил, приличия презрев.
Героя славу, власть над миром
И ласки сладострастных дев.

Уж нет ни голода, ни жажды…
И не прохладно, не тепло,
И ощущенье боли даже
Из ног изрезанных  ушло.



Нет чувства разочарованья…
Мертва пустыня и глуха.
Последние мои желанья
Сползают, словно шелуха.

Так шел я сирый и убогий,
Возможно век, возможно миг.
Вдруг на обочине дороги
Откуда ни возьмись старик.

С ним поравнялся. Кто ты? Кто я?
Ты объяснить бы мне не мог,
Что происходит здесь такое?
Я, он ответил просто, Бог.



Неважно, что с тобою было,
Отринул доблесть и гнилье.
Теперь Моим ты будешь сыном,
И Слово понесешь Мое.

И, осенив меня перстами,
Впечатал в сердце как в тетрадь
То, что я должен был словами
В людские души передать.

Я попросил, мой Бог, не буду
Тебя пытаться убедить.
Но люди склонны верить в чудо,
Позволь мне чудеса творить!



Творить? Несложно. Надо верить.
Других поверить убедить,
Все вера открывает двери.
Уверуй. Открывай. Иди!

И я шагнул. На берег моря,
Перепугав двух рыбаков.
Я им сказал, пошли со мною.
То были Петр и брат Петров.

Пошли. Потом их стало много.
Склон подходящий мы нашли,
И я поведал им от Бога
Слова, что сердце мне прожгли.



Я исцелял больных, увечных,
Пятью хлебами накормил
Пять тысяч. Так и будет вечно
Я думал. Я их полюбил.

И даже стало мне казаться,
Что сил достанет всех спасти.
Я лучших разослал двенадцать
Чтоб каждый Слово мог нести.

Ах люди, люди. Как же слабы
Вы в вере, в этом ваша суть.
Во всем обманываться рады
Всех норовите обмануть.



Способность в вас еще осталась
Добром ответить на добро.
А впрочем, сделка состоялась
И отсчитали серебро.

Пробили ржавыми гвоздями
Мне кисти рук и ступни ног.
И я повис над головами
Всех тех, кого спасти не смог.

Возможно ль? Бог меня оставил.
Рванулся из последних сил, и сник.
Толпу порыв мой позабавил…
Откликнись, где же ты, старик!



Ты знал, конечно, что так будет.
Как больно! Как хочу я пить.
Как будто все, чем грешны люди,
Смогу страданьем искупить.

Воспоминаньем смутным всплыло,
Мне на не заданный вопрос.
Когда-то это уже было,
Он звался Иисус Христос.

Сгустился воздух ощутимо,
Тьма благодатная от глаз
Укрыла вид Ершалаима.
Не вспомню уж, в который раз.



Ком влажный губ моих коснулся,
Предвестник избавленья он.
Я очень вовремя проснулся.
К чему бы мог быть этот сон?


PS

На голове венец терновый,
Народ скандирует – распни!
Спаситель в мир приходит снова.
И что же делаем мы с ним?