Поход в современный ад

То не секрет, что Алигьери
любил понежиться в постели
и поболтать о прежних чИче(1),
особенно про Беатриче.
Я позвонил сеньору Данте.
Поэт, не будучи педантом,
откликнувшись на мой призыв,
встречал меня под сенью ив.
(Не принимайте за помарку
про телефон мою ремарку.
Давно Дуранте Алигьери
уснул последним сном в постели.
Но мистики в помине нет -
поэт бессмертен как Поэт;
и было проще по всему
телефонировать ему.)
Я подошёл и снял беретик.
Литературный теоретик
вмиг выдал бы его портрет.
У нас таких талантов нет,
но по законам пиетета
обличью славного Поэта
я посвящу толИку строк,
вплету свой лист в его венок.
На первый взгляд, на самый верный,
(я человек несуеверный)
похож, почти что, Алигьери
на свой портрет от Ботичелли.
Вот у Доре он слишком строг.
Узнать Дуранте я б не смог.
Ошеломлённый нашей встречей
на миг потерян был дар речи...
Придя в себя, уселся рядом,
согретый Данте тёплым взглядом.
Автор:
«Простите мэтр за беспокойство.
Проблема вот какого свойства:
хотел бы я спуститься в Ад.
«Не образумлюсь - виноват!»
Как отыскать туда дорогу,
нет представления, ей-богу!
Ад описали египтяне,
римлЯне, греки, христиане.
Мне надоели эти байки.
Учёных тьма, но все незнайки.
Решил не верить болтунам,
пока не побываю там.
Не скрою, в списке всех фамилий
был впереди Марон Вергилий,
но сам Вергилий не допущен
прогуливаться в райских кущах,
и если вдруг по ходу дела
зайдём мы в райские пределы,
то Вы единственный Поэт,
кто повидал тот райский свет.
На Вас могу я положиться:
во тьме ночной, средь бела дня
Вы не оставите меня.»
Данте Алигьери:
«Вы правы,- молвил Алигьери,-
ад вне пределов биосферы,
и описать его как есть
немногим выпадает честь.
Плоть наша - просто оболочка.
Бог посылает ангелочка,
кто охраняет наши души
для жизни вечной там, в грядущем.
Созрев под ангельским крылом,
отбросив свой телесный дом
душа стремится к небесам
навстречу райским чудесам.
Тут, как везде, возможен брак,
коль человек погряз в грехах,
Господь, хоть сам тому не рад,
препровождает душу в ад.
О, ад! Вместилище порока,
тюрьма для грешников без срока.
Там души грешников терзают.
Их мукам нет конца и края.
А из людей живых и бренных,
скажу Вам честно, откровенно,
немного выбралось назад.
Не удивляйтесь - ад есть Ад.
Я за себя совсем спокоен,
великой чести удостоен
пройти весь путь от Ада к Раю,
за Вас, мой друг, переживаю
и не ищу себе гешефта,
но курс у психотерапевта
совсем бы  Вам не помешал
преодолеть эмоций вал,
когда достигнем мы дверей
юдОли всех людских скорбей.
И там не важен Ваш наряд,
лишь трезвый ум и чёткий взгляд.
Чтобы достичь заветной цели,
мы встретим ночь в моей постели.
Без сна, дружок, никак нельзя,
сквозь сон ведёт туда стезя.
Не опасайтесь, я не гомик.
Откройте мой печатный томик -
там только к женщине любовь,
она одна волнует кровь.
Я всё ж отец троих детей,
и содомит, по мне, злодей.
Вас ожидаю ввечеру,
не торопясь, переберу
к «холму спасения» пути,
чтоб  легче нам туда дойти.
Прощайте, впрочем, до свиданья,
и не волнуйтесь в ожиданьи
нежданных встреч, недугов разных,
для нас, по счастью, незаразных.»
Автор:
«Благодарю за пониманье.
Свои я приложу старанья,
чтобы поход наш вышел гладким
без кутерьмы и беспорядка.
Хоть времени прошло довольно,
как Вы в геенну добровольно,
сошли и выдали посланье
беспечным людям в назиданье,
века людей не изменили,
и многое осталось в силе.
Пантеры, львы и волки(2)даже
сейчас в таком же авантАже.
В делах людских они при деле,
перебороть их не сумели.
Но сих зверей я не страшусь
с поводырем из райских кущ.»
Спустились ночь и тишина,
уснула вся моя страна,
и мы с Поэтом задремали.
Приснились мне бессмертья дали.
В бессмертном мире плоти нет,
разлит повсюду мягкий свет.
Все образы как в голограмме,
но чувствованья в полной гамме.
Вдруг кто-то в бок меня пихнул,
по правде, я слегка струхнул,
а может это Вельзевул
привёл с собой весь чертов пул.
Однако, нет. Лишь Алигьери
стоит спокойно у постели.
и тормошит меня: «Вперёд!
Пришёл дерзать и наш черёд.»
Я встал, о боже, как легко,
Так и взлетел бы высоко.
Я глянул вниз: непостижимо!
Там плоть моя - и недвижима.
Лежит, объятая Морфеем.
Душа моя стоит над нею.
Тут Данте протянул мне руку:
«Держите - вот моя порука.»
Я успокоился как смог,
и мы шагнули за порог.
«О, Боже,- вскрикнул Алигьери,-
Смотрю - глазам своим не верю!
Где  «горький лес» предубеждений?
Где сонмы страшных мне видений?
Тут освещения в избытке,
дорожка из керамоплитки
ведёт нас «холмному подножью»,
а мне привычней бездорожье.»
Пришлось ввязаться в разговор:
«Не будь Вам сказано в укор,
Сейчас совсем другое время.
Отриньте лет прошедших бремя.
Пришёл, гремя, двадцатый век.
Свой Ад приблизил человек.
Грехов и заблуждений лес
поднялся, видно, до небес.
Греховным душам на подмогу
решили замостить дорогу,
чтоб провезти возы Иуд,
которых ждал там страшный суд.»…
Не шли пешком - почти летели,
мгновенье - мы уже у цели.
Дверь в Ад, похоже, не меняли.
Она надёжная - из стали.
Как справиться с огромным весом
в обличье нашем бестелесом?
Приблизились, в смущеньи оба,
как будто - это кинопроба,
и на кону; судьба артистов:
герои МЫ или статисты?
Пусть не герои, но - вперёд!
Нас первоИстина зовёт.
Упрямство колет будто жало.
Пройдём, во что бы там ни стало.
Эх, счас «болгарку» б по железу,
а там уж как-нибудь пролезу!
Совсем забыли с Алигьери -
мы ж призраки на самом деле.
Устроен так бессмертный свет-
для душ нигде преграды нет.
Прошли сквозь дверь - и без потерь.
Не страшен храбрым злобный зверь.
Взглянул назад - всё та же дверь,
но позади она теперь,
а мы стоим в кабине лифта.
Как тут не вспомнить сэра Свифта
и гулливеровский забег
в страну с названьем Бробдингнег(3)
Не видно лейбла фирмы OTIS(4),
на КМЗ(4) тож не сошлётесь.
Немереных тот лифт размеров,
на всю ораву изуверов.
Видать, паршивец Люцифер
сгонял в наш мир из адских сфер
и, не приемля полумер,
устроил вход на new(5) манер.
Здесь полумрак и тишина,
и с числами одна стена.
От тыщи триста у двери
И до двух тысяч двадцать три.
Я обратился к Алигьери:
«Когда б не видел - не поверил!
Вас здесь запомнили, маэстро,
Хоть не для славы это место.
Отмечен даже Ваш визит -
табличка на стене висит.
В тот самый год, что тыща триста
сошли Вы в Ад почти туристом,
кого сподобил сам Всевышний
познать плоды греховной жизни.
Возможно, не Господь сам лично,
а муза Ваша Беатриче.
И описание геенны
так потрясло весь мир наш бренный,
что в те поры приют печали
почти совсем не посещали.
Зажили люди славно, дружно.
Казалось, ад совсем не нужен,
но мир вдруг заболел войной(6),
и грешники пошли стеной.
А дальше «чёрная чума»
совсем людей свела с ума».
Сеньор Дуранте не смущён,
как будто всё предвидел он.
«Читайте мой трактат «Монархия»
про мировую иерархию,
которая спасла бы Мир.
Бог - император - мой кумир.
Господь дарует душам милость,
а император - справедливость.
Покой царит на всей планете,
все человеки - божьи дети.
Но люди, не услышав Бога,
избрали скверную дорогу.
Мир разделён на государства
и полон плевел святотатства.
В земных империях, сдаётся,
во власти чаще инородцы.
В Эспаньи-Габсбурги, Бурбоны
захапали себе короны,
в Китае заняли престолы
маньчжуры, тюрки и монголы,
в Британии своя игра -
германцев, кельтов чехарда;
норманнов забывать негоже -
они там царствовали тоже.
В России, как всегда, покруче -
во власти иностранцев куча
без всякого стыда и страха
носили шапку Мономаха.
Грехопаденьям нет предела.
Пускай их! Возвратимся к делу,
ведь под вопросом наш поход,
коль не найдём в геенну вход.»
Меня как будто осенило:
«Безмерны Бога власть и сила!
Ад современный перестроен
и, так сказать, благоустроен.
Тут нет кругов - лишь  этажи,
и греховоды - не бомжи.
Ад по годам пронумерован,
чтобы не ошибиться снова.
Три стенки лифта из стекла,
наверно, чтоб видна была
начинка адских этажей
для адски строгих сторожей.
Нажму на тыщу девятьсот -
нас лифт доставит в этот год.»
Коснулся - вздрогнула махина,
и заскользила вниз кабина,
Прошла минута, может, две-
сплошная каша в голове.
В сей ситуации нервозной
привиделся Иван мне Грозный,
а перед ним его кручина-
то призрак раненого сына,
кого зашиб он в жарком споре.
(Сей фейк историей оспорен.)
Не очень был он благолепен,
как показал художник Репин.
Пускай злодей, но не вандал
устроить этакий скандал.
Вжик! Промелькнул и Пётр Первый,
наш реформатор непомерный,
рубитель «окон» и голов,
к родному сыну был суров,
закабалил родной народ.
Всё для империи, урод.
В аду он тоже на престоле,
но отнял Бог свободу воли,
и все бессчётные реформы,
для виду только, для проформы.
Но наказания по делу:
То кара для Души-не Тела.
Дела земные быстротечны,
но муки душ, увы, извечны...
Замедлил лифт подземный ход.
Наверно, близко нужный год.
Звонок пропел, и стоп машина,
вбок уползла стена кабины.
Открылся взгляду коридор-
по сторонам-ряды камОр.
Всё, как у нас в таких местах,
в Бутырке, скажем, иль в Крестах.
Но есть у адовых «куртин»
одно отличие от ФСИН:
хоть там и тут сплошная скверна,
здесь взяток не берут, наверно,
и издевательства не в счёт,
когда тюремщик- это чёрт.
Да, пару слов о персонале.
Его мы в фильмах повидали.
Черны, космАты и рогАты,
В когтищах кочерги, лопаты.
Всё также злобны и мятежны.
Отличий нет от тех, от прежних.
ПризнАюсь, был почти готов
к приёму не друзей-врагов
и, всё же я не представлял,
что встречу здесь чертей завал.
Вперёд тут выступил  Дуранте-
носитель яркого таланта
и смелый, страстный человек,
украсивший свой страшный век.
«Посланцы мы всевышней силы,
что мир загробный сотворила.
И Рай, и Ад подвластны ей,
запретных нет для нас путей.»
Ворча, нас пропустила свора,
и мы пошли по коридору.
Куда ни глянь сплошь казематы.
Подписано везде: «палаты»,
где грешники несли мученья
не просто так - для исправленья.
Мужчины - дамы врозь, похоже.
Хоть призраки, а вдруг, а всё же!
Гуманней разделить их сразу,
чтоб не плодить греха заразу.
Мы шли вперёд в режиме блица-
всё незнакомые мне лица.
Пока Россию бог хранил
от натиска коварных сил.
Но избежать ажиотажа
здесь просто невозможно даже,
гнетёт страданий атмосфера
душ, в ком погасла божья вера.
Гремело сердце, пот прошиб!
Сказался всё же архетип.
Моё смятенье верным глазом
мой проводник заметил сразу:
«Спокойно-ты не одинок.»-
 от стресса мягко уберёг.
И я продолжил удивляться,
как всё устроено тут, братцы,
ЦифИри на стенах палат
напоминанием горят.
От единицы до десятки,
и никакой в том нет загадки.
Всё для того, чтоб грешник знал,
какую заповедь попрал.
У тех, кто был и лжив, и хваток,
горит и полностью десяток(5).
Кто не прикаял к Богу душу
и догму первую нарушил,
у тех душа без остановки
кружится под бичом чертовки.
Известно всем в подлунном мире:
не сотвори себе кумира!
Учение кумира ложно
и на душе всегда тревожно.
Будь то изгой, плейбой, герой
в их душах не живёт покой.
Всё валится из слабых рук,
В глазах унынье и испуг.
Хулитель бога иль злослов,
не уважающий основ,
попрал канон, конечно, третий.
За это он в аду в ответе.
Судьба у этих душ проста:
у них заклеены уста.
Канон четвёртый-помни Бога,
не забывай к нему дорогу,
и после праведных трудов
Творцу открыться будь готов.
Теперь в аду общенье с Богом
снимает с душ печаль, тревогу,
и тем, кто искренен без лени,
даёт надежду во спасенье.
Об остальных шести канонах-
их нарушали миллионы.
А, может, миллиарды даже,
не уследить небесной страже.
Поодиночке или скопом,
не разделить их спектроскопом.
Для этих грешных душ как мУка-
неисчерпаемая скука
и без конца воспоминанья
о всех несбывшихся желаньях.
Какой-то, в общем, скучный Ад.
Не то, что много лет назад.
Как описал его Поэт,
каких там казней только нет:
и дождь, и лёд, и экскременты,
и прочие эксперименты:
река кровавая, проказа,
лишай и прочая зараза,
мученья гадами и псами-
хотите-выбирайте сами.
И жгут, и мочат, и коптят
всех тех, кто Господом проклят.
Но непонятно как же духи
телесные приемлют муки?
Грешит Душа-отнюдь не тело,
и если вдуматься по делу,
то наказание для Души
не боль, не гады, и не вши,
а коль не бьётся ни шиша,
то, что задумала Душа...
Для Душ бессмертных-не для тел,
назначен тяжкий сей удел.
Мой спутник вдруг воскликнул:«Ба!
Сюрприз преподнесла судьба!
И, если бы не эти черти
Я не узнал бы ад, поверьте.
Здесь все для душ как в зазеркалье:
там ты начпупс, а здесь каналья.
При жизни слава и почет,
здесь порицанья страшный гнет.
Там холуев одАстый(7) хор,
здесь одиночества позор.
Да!…Ад сегодняшний покруче
для всяких самопальных Дуче.
В аду обращены навечно
к ним только спины человечьи.
Ни преклоненья, ни восторга-
лекарство(горькая касторка)-
презрение и «фе» людское.
Душе преступной нет покоя!»
«Маэстро! Как Вы угадали,
прорвав веков прошедших дали.
Вожди, и фюреры, и дуче,
и императоры до кучи
не звери, вроде, человеки
произросли в двадцатом веке.
Уверен-все они в аду.
Не искупить им ту беду,
что принесли они с собой,
послав мильены на убой,
устроив в разных странах бучу,
понаплодив утопий кучу,
и прочих адских катавасий,
за что расплачивались массы.
Слепцы шагали за вождем
под окровавленным дождем…
Видений злых вождистских душ
я, милый Данте, не страшусь.
Давайте наш продолжим путь,
непрочь бы я на них взглянуть.
И первый, так сказать ведущий,
наш император невезучий.
Стих гениального Поэта
как описание портрета
подходит очень Николаю(8)
(я лучшего пока не знаю).
«Властитель слабый…, враг труда…
над нами царствовал тогда.»
Война, разброд, опять война.
От тягот вздрогнула страна,
качнулся глиняный колосс-
империя пошла вразнос.
Россия вышла из игры
и понеслась в тар-тара-ры.»
Скользим немножко вниз-и вот
четвертый новой власти год.
Двадцатый год, увы, бесспорно
отмечен был убийством черным
всей императорской семьи
осатанелыми «зверьми».
А царь в Аду за Воскресенье
(за кровь людскую нет прощенья)
и за четырнадцатый год,
когда он вверг в войну народ.
В аду сидит он в кабинете
на государственном совете,
не выпуская папиросы,
решает всякие вопросы,
но все не то и все не так,
а как-то наперекосяк.
Не долго был он там один
картавый спекся господин-
сверхпочитатель коммунизма-
предтеча буйного фашизма,
утопий вдохновитель страстный
страной распоряжался властно,
сам-друг с женой, но без Христа,
враг духовенства и креста.
Вершиной действа стала НЭП.
Соорудили телу склеп,
а душу затянуло в Ад,
и нет оттель пути назад.
В аду сидит он в шалаше
И в беспрестанном кураже
Все пишет, пишет, пишет, пишет!
И пенья птичьего не слышит.
На всей планете, вай-вай-вай,
коммунию ему давай!
Повылезали коммунары,
как искры страшного пожара,
зажженного в седом Кремле.
Фанаты Рая на Земле-
Пол Пот и Кастро, Ким и Че
вели к несбыточной мечте
погрязшие в борьбе народы,
как гонят в бойню воеводы
своих измученных бойцов
на штурм фантомов царских снов.
Черт с ними! Пусть себе страдают.
Им не видать блаженства Рая.
Им всем воздастся по заслугам.
Был Сатана им лучшим другом…
Мне ближе все-таки Россия,
где осени дожди косые,
зимой пурга и холодрыга
и жалкий президент-ханыга.
Его мы тоже посчитаем,
он самый свежий в ихней стае-
придет черед. Ну, а пока
вспомянем Кобу-старика.
Товарищ сей мужского рода
буквально вышел из народа.
Недоучившийся бурсак,
он пополнял соц.-дем. общак,
устраивал повсюду «эксы»
не в личных, бают, интересах.
«Пахал» на полную катушку
пролез в партийную верхушку,
сумел пробиться внутрь кучи
и разобраться, кто покруче.
Когда процесс дошел до дела,
полез вперед и вверх он смело,
и, разметав своих дружков,
встал у штурвала-во каков!!!
А тех, кого не увлекали
коммунистические дали,
кто просто жить хотел, любя
жену, детишек и себя,
ссылал с семьей на Соловки,
(где часть «отбросила коньки»)
на стройки Беломорканала,
чтоб жизнь малиной не казалась.
Устроил фирменный ГУЛАГ,
сидели все - и друг, и враг,
и уголовник, и политик.
Их имена потом в граните
нам начертал «Мемориал»,
(сегодня он не нужен стал).
Крутецкий вождь товарищ Сталин
отвоевал обратно Таллин,
и Ригу с Вильнюсом опять,
как будто время катит вспять.
Угробил он людей немало,
но лучше жить, увы, не стало.
Страна в очередях стоит
и правит балом дефицит.
Зато царь-бомба есть у нас,
не только сухари и квас.
Куда б привел нас этот босс,
для всех историков вопрос?…
По счастью, выражаясь грубо,
в пятьдесят третьем дал он дуба
(по воле рока или нет,
уважив тем весь белый свет).
Теперь в Аду он трубкой пышет,
хвалебных од, увы, не слышит.
Все жертвы той беды большой
пред ним проходят чередой.
Хотя среди советских дуче.
Я не знавал кого-то круче,
все эти мелкие злодеи,
сплошь лицемеры-прохиндеи,
гнобили тех, кто не согласны
выслушивать благие басни
из уст вождя с любой фамилией,
что де в России изобилие,
что жизнь свободна и прекрасна
под знаменем кроваво-красным.
Всех упырей без исключенья
ждут только адовы мученья.
А наказать довольно просто
всех этих главарей-прохвостов:
пусть их безвластные душонки
проснутся на тюремной шконке,
и пусть увидят, как в кино,
что их потомки все давно
покинули родные веси
(на Родине неинтересно)
и чествуют на все лады
то, что клеймили их деды.
Глазеть на них мне неохота.
Уж, если посмотреть на что-то
и приобщиться к чудесам,
спуститься надо к этажам,
которые готовит Ад
для будущих своих «орлят»:
вождей и разной прочей дряни,
что раздражает обонянье
простых и праведных людей,
коль ими властвует злодей.
«На посошок, сеньор Дуранте
я предложу Вам варианты
особ, которых скоро тут
увидит адский скорбный люд.
Мы молвили уже в моменте
словцо о нашем президенте-
он первый кандидат сюда,
чуть что, доставят без труда.
Впридачу наш совет министров,
и всех начальников-чекистов,
никем не избранную Думу,
где страшный грех о чем-то думать,
и федерации Совет,
которой не было и нет.
Всю сволочную камарилью,
пропахшую дерьмом и гнилью,
отторгшую честь и свободу
у горемычного народа.
Найдется, может быть, ответик,
что ждет Россию в двадцать третьем?
Не кончился пока сей год,
каких нам ждать еще невзгод?»
У Данте был ответ готов:
«Пока у власти скоп скотов,
не ждите фейерверка жизни,
и только на их общей тризне
замолкнет дудка крысолова,
а дух борьбы воспрянет снова.
Ну, что ж, мой добрый друг, вперед!
Нам время спуску не дает.
Я тож хочу взглянуть глазком,
как Ад готовит свой прием
отвергнутому благодатью,
чтобы принять в свои объятья»…
И снова лифт летит в глубины.
Лишь миг прошел-и стоп машина.
Две тыщи двадцать третье лето
пришел к тебе с того я света,
где брызжет жизнь и смерть гуляет,
где верховодит борзых стая.
А здесь пока что тишина,
темно, не видно ни рожна,
и только в глубине тоннеля
невидимая рать галдела,
весь сброд непризнанной войны,
«герои» тьмы и сатаны.
Z-патриоты, военкоры,
жулье сплошное без разбора,
фанатики и мародеры
на кражу и расправу скоры
в Аду застряли очень прочно,
и укорот для них бессрочный.
Заглавных ждут сюда и скоро
распределят без разговоров.
В местах не будет недостатка-
ждет каждого своя палатка;
цифири будут в них гореть
аж сразу пять, а то и шесть.
А если рассудить без лести,
то засверкают сразу десять…
Желал бы я отметить шумно
день справедливости триумфа,
когда откроет Ад ворота,
и лениниградская босота
покинувшая бренный мир,
даст повод нам устроить пир…
Уф, насмотрелся. Хватит, хватит!
Не стоит дальше время тратить.
Мне все понятно до конца,
что ждет тутЕйшего жильца,
когда, отбросивши коньки,
сюда прибудет он такИ.
На свежий воздух, на природу!
Люблю апрельскую погоду,
цветений буйный хоровод,
бурление весенних вод.
А темный мир вождям оставим,
невольникам тартАрных правил.
В аду пусть прозябают вечно
за лютость и бесчеловечность.
Пора, пора, пора домой.
Вверх, только вверх, читатель мой!
Замечу-адский лифт летучий
вниз опускался как-то лучше,
а поднимаясь в облака,
Ажноть поскрипывал слегка.
Земля! О, радость, неги счастье!
Спасибо Данте за участье,
согласие спуститься в Ад,
где побывал века назад,
и, помня весь трагизм грехов,
узреть их снова был готов.
Ничто душевная усталость,
ведь телу-то шикарно спалось.
И слившись с собственной душой,
Я припустил к себе домой.
----------------------------------————-
(1)чиче(сокр. калька с итал. cicerone)-проводник
(2)человеческие пороки(пантера-олицетворяет сладострастие, лев-гордость, волчица-корыстолюбие
(3)Бробдингнег-страна великанов из книги Дж.Свифта «Путешествия Гулливера»;
(4) OTIS и КМЗ-производители лифтов;
(5)new(англ.нью)-новый;
(6)см.основные события XIV века;
(7)см.10 заповедей христианства;
(8)одастый(от ода-хвалебная песня)-хвалебный.