Вояджер

Я — «Во;яджер».
Плыву в тотальной пустоте
к иным мирам,
возможно, — мёртвым.

Привет из бездны!

Ой,
простите…

Намасте;!

Тут весь пейзаж —
сплошной post-mortem.

Моя планета — бледно-голубая
точка?
Нет.
Запятая?
Нет…
Алмаз?
Нет!
Крошка хлеба
или капелька воды
для племени
голодных
псов.
Холодные осколки
моих стеклянных глаз,
уж, сотни лет не видели её
разбитое лицо.

Дорога — средство?
Нет.
Дорога — цель.
Я — Создателем забытый
инструмент.

Сверкают звёзды
на моём
изношенном венце,
что в вакууме, —
никчёмный рудимент.

Я видел место, где
рождались
Боги.
Тут оно везде,
куда ни плюнь и глянь!

Ещё — тут
солнца ледяны;,
подобно
буквам некроло;га.
Космос —
шёлковая
траурная
ткань.

Я — последний,
но не из могикан
(и даже —
не герой).

Обшарпанной обшивкою
зеркалю
Млечный Путь.

Кометы
скользят передо мной,
словно змеи
или
словно ртуть.

Моё священное писание —
пластина золотая.
На ней — мужчина, женщина,
какие-то каракули,
непониманье…

Мои серебряные крылья —
растерзали тайны.

Моё лета;ние —
лета;льная
лита;нья.

Кидаю,
будто бисер,
сигналы вникуда.
В ответ — многословное молчание
светлейшей темноты.

Истошный треск
по нервам-проводам
скачет
от макушки лета
и до ахиллесовой пяты.

Эпохи,
равные мгновеньям,
уходят вникуда.
Невесомость —
тяжелее гравитации.
За мною,
как за привиденьем, —
ни следа.
А предо мной,
как пред слепым
художником, —
ночь
целуется с абстракцией.

Но.

Я не жалею.
Не скучаю.
И — не ною.
Ибо —
для преодоленья пустоты рождён.

Хоть даже Тени нет со мною,
покуда
рядом Вечность, —

я не побеждён.