Здравствуй

Пролог
 
Человек, который любит создавать новое и чинить старое, который гордится своим умением преображать материальный мир, нажимает на кнопку. Мотор ровно жужжит. Обтюратор прерывает с выверенной периодичностью поток света. Километры пленки летят через коридоры металлических деталей. Засвечиваются галогениды серебра. Сочетание физико-химических процессов и волеизлияния человека образует “фиксацию времени”. Физические явления, физиологические движения закрепляются в неизменном виде почернениями в эмульсионном слое. Вместе с ними человеку удается зафиксировать социальные взаимодействия, психологию, мимику, портреты, образы, движения, взгляды, мотивы, конфликты, искания, повторяемость человеческого несовершенства; возрождение, перерождение и смерть, блаженство от прекрасной безысходности бытия; личности. Все неизменно, в соответствии с моментом экспонирования светочувствительного материала.
Разрывающийся изнутри человек, в промежутках между выполнением современных обязанностей выбрасывающий на бумагу то немногое, что зацепилось за его широко расставленные руки, нуждается в ручке. Ручка ему нужна, чтобы записать в блокнот те мысли, которые льются из его руки через чернила в потоке, который больно сдерживать. Слова в редчайших случаях способны предсказывать будущее своего автора. Ручкой формируются такие же почернения, как и серебром. Чернила – старшая сестра проявителя. Происходит фиксирование состояния личности и человеческой идеи со всем её несовершенством и со всеми интимными достоинствами. Формируется портрет автора. Self-exposure.

1
 
Мой век показать не сумел
Сердец поколения лучших.
 
Не видел я тех, кто на завтрак ест кашу,
Прощая вчерашних виновников слёз.
 
Не видел я тех, кто оголяется сразу
И прыгает в реку, давая корягам
Изрезать любимое тело.
 
Не видел я тех, кто не будет молчать,
Смотря на болеющих, бедных,
Кастрированных и стерилизованных.
 
Не видел я тех, кто думать не станет
Про мысль, что не сказана,
Про то, что не видели,
Про звук неуслышанный.
 
Не видел я тех, кто протянет мне руку,
Приняв неуместность речей.
 
Не видел я тех, кто хотел промолчать,
Увидев беспечный и вечный ручей,
Раздробленный каждым бредущим в потоки
Мёда и дёгтя.

2

В редких глазах вижу зеркало - жалко, в бреду
Разбитое щедростью, большими капризами.
 
В зеркале видно – Оно.
 
Оно, стоящее всю вечность.
 
Оно, которым любуются.
 
Оно, которое любят божьи дети, сукины дети,
Дети времени и дети леса, пустыни, джунглей,
Дети идеи, дети безыдейного труда,
Дети воды, земли, мха, травы, героина и спирта,
Дети слез и дети напряженного умозрения, тяжёлой, высокой мысли,
Дети телевидения, обнадеживающих и безнадежных игр,
Дети дерева и дети фонарного столба,
Дети царя и дети представителя,
Дети матери и дети отца.
 
Взглядом прибит к зеркалам,
Как меч крестоносца острым.
Во всем нам поможет Оно – начать депрессией в безработице,
Закончить спермой в школьной мыльнице.
 
Порой кажется -

Ковер накрыл мое небо,
Пыль встряхнули на лоб.
В ворсе виднеется репа -
Ей давно пора уже в гроб.
Всем существом расплачусь слезами из крови.
Ведь раз я заплакал, о боги…
 
Я заплакал…
 
Я заплакал…
 
Я заплакала!
 
Мы заплакали!

3.
 
Глаза выплаканы из глазниц. В черепной коробке стоит человек в изысканной красно-чёрной форме с пожарным шлангом. Засунь руки в голову!
 
Не можешь?
 
Потому что ты – человек!
 
Гордо!
 
Гордо, как расставленная широко грудь. Живот, шея, уши – такие странные уши, как и глаза. Две дырки! Сколько в них всего: слово, вера, надежда с разочарованием, искания бродяги, солнечный свет, лунный свет, электрический свет, горящие леса Карелии, цунами Кракатау; облитая солёной водой картина импрессиониста, декларация человеческих чувств, вой пораженного волка, вопль кровоточащего изгоя! Отчаянная ночь, окно во временно бессмысленное сосуществование со своим существом… Запах ванили… Блики в глазах... Любовь… Ма…
 
Метафизика! Оптическая физика! Нигилизм! Всё стекает в эти две ниши: защита конституционных прав, недостатки системы образования, социальные пособия, программы по трудоустройству ветеранов, глобальное потепление, многолетняя паранойя, крах института семьи,
Капитализм, коммунизм, царизм,
 
Сексизм!
 
Всё в глаза человека стекается от всех концов и пучин.

4
 
Слово мне ближе, чем знаки - пусть точные.
Я ближе желаю к ближнему быть.
 
Такого никто не увидит потом.
Больше пойму, мне покажут, что хрупче
Живот, голова и глаза; нужно очи беречь; и моя
Их правдой, скорее состаришься. Будет скорее
Принятие, сон – что есть Бог внутривенный.
 
Но я,
 
Отец,
 
Не старый!
 
Я новый!
 
Без гарантии, но с брошюркой!
 
Там написано: “выдан ГУ МВД РОССИИ ПО Г. МОСКВЕ”.
 
5
 
Я видел сон. В нём я лежал с девушкой на кровати в очень тёмном зале. Вдалеке горела лампа. Я не видел её лица, оно было размыто. Мы поцеловались так, как это делают люди, уверенные в завтрашнем дне. Сразу после её лицо стало ясным, как лицо родственника. Это было самое уродливое лицо, которое я только мог себе вообразить.

6
 
Я помню ту зиму. Горящее сердце
Терпело и плавило снежные хлопья.
И вгибы локтей всё-всё помнят.
 
Прочна моя клетка – не вылетит птица,
Огнём оперенная. Верь. Не целуй.
Ушами уважь мою просьбу. Мне снится
Свидание в парке.
                Горит фонарь.
 
Ранние сумерки, зелень не видно.
Молочные лучики бьют сквозь листву.
И птицы умолкли, слышны лишь сверчки.
Пруд затянулся задумчивым глянцем.
 
Беседка скрипит и пахнет золой,
Вечностью, радостью, горем -
Не сладостью, чисто не крашена;
Есть тут и грубость в отесанных досках.
Занозы тут можно легко подцепить.
 
Дым сигарет потерялся
В дородном еловом дыхании.
Всё думал о мысли одной:
Кислое правит в животе и тобой.
Как каждым живущем на свете.
 
Не сахаром тянешь ты руки свои,
Не сладостью смотрят жестокие очи твои,
Не вишней слова вылетают из уст,
Не мёдом и сердце толкает твой бюст.

7
 
Сколько должно пройти лет,
Чтобы я перестал озираться в толпе на
                красный берет?

8

Я – тело.
Я ощущаю себя в пространствах.
Я – человек.
Я – друг.
Я – жалость и скорбь.
Я – сын, который может ошибаться.
Я – музыка волн и музыка ветра.
Я – слёзы, падающие на улыбку.
Я – прощение и далёкое воспоминание.
Я – ледокол памяти.
Я – разноцветный галстук, похожий на картины Мунка.
Я – движения на танцполе.
Я – звук, вылетающий из латунной трубы.
Я – резонанс вопля в стенках бренного тела.
Я – биение мысли в бесталанном пространстве.
Я – запутанность каждого.
Я – место для схождения с ума.
Я раскрыл веки и поставил между ними вулканические обелиски.
Я раскрыл свои уши и приварил их холодной сваркой к затылку.
Я поднял руку и приставил к ней деревянный стержень, пропитанный кровью, чтобы она никогда не опустилась.
Я обещаю, что никогда себя не убью.
 
Я люблю себя.
И я люблю тебя.
 
Я – человек новой искренности.