Царская охота

Утро нас встретило серой прохладой,
Росными травами, ветром примятыми,
Зыбкой, рассветной, промозглой досадой,
Небом, прошитым цветными заплатами.

Все озаботились царской охотой.
Кони, и те, били грязь в нетерпении.
В красном кафтане, с шитьём позолотой,
Сам государь в неуёмном волнении.

Сокол, вцепившись когтями в перчатку,
Крылья расправил, в полёт изготовившись.
Свежею кровью подписан на схватку,
Жертву поймать, с высоты камнем бросившись.

Дымка тумана плелась паутинкой,
Таяла в поле, пшеницей засеянном.
Ветром подхвачена, словно пушинка,
Вдаль уносилась, немного растерянно.

В храме, что птицей белел за опушкой,
В колокол тяжко пробили к заутрене.
Звон долгим эхом прошёл над речушкой,
Стихнув в прибрежной волне на излучине.

Резво отправилась вскачь кавалькада.
Всем заправлял государев сокольничий,
Двигаясь к заводи тропкой покатой,
В жилах азарт ощущая охотничий.

Ветер в лицо выстужал наши мысли,
Напрочь сносил даже крохи сомнения.
Взяли с лихвой мы от собственной жизни,
Шпоры вонзая до крови в мгновения.

Конь повелителя словно споткнулся,
В травы свалившись на скорости бешеной.
Может, хотел увернуться от гнуса
Или в судьбе оказалась прорешина.

Сильно ушибся, сломал себе ноги,
Юзом летя в этом страшном падении.
Близок от смерти, лежал у дороги,
Глазом вращая, моля о спасении.

Рядом царь, встав на колено смиренно,
Гладил любимца по гриве ухоженной,
Слёзы роняя вдруг самозабвенно,
Свиты своей не стесняясь, скукоженной.

Вынув пистоль, побледнев от потери,
Пряча глаза в серый сумрак решимости,
Выстрелил, словно закрыл в душу двери,
Больше у неба не требуя милости.

В злобе неистовой вышел он в поле,
Что-то кричал, завывая от горести.
После сказал нам, кривясь как от боли:
"Хватит охоты. Довольно жестокости".