Альбом ЖАБА

Что ты оставишь после себя?
(муз. С. Бартенев, сл. С. Бартенев)

Что ты оставишь после себя?
Пепел пожарищ, обиды, разлуки?
Чьи-то разбитые словом сердца,
Иль безнадежно поникшие руки?

Что ты оставишь после себя?
Радость прощения, смелые речи?
Запахи трав или песни дождя,
В звуках рожденных в объятиях млечных?

Что ты оставишь после себя?
Падшей звезды обреченность, забвение?
Или Свет Радости, Слово Творца?
Веру, Надежду, Любовь, Откровение?

Что ты оставишь после себя?..

  Октябрь 2008.





Святая Простота
(муз. С. Бартенев, сл. С. Бартенев)

Святая Простота 
ЕСЛИ угодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое,
  так как жизнь наша - пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий"
   ( Соборное послание святого апостола Иакова, глава 5)

Над метрами владыки километры,
Над малым возвеличен великан,
Над водами владычествуют ветры,
Над ветрами – вселенский океан.

Учёность возвышается, где глупость,
Но и она всего лишь суета…
Над мудростью возносится премудрость,
Но выше всех, конечно – Простота.

Коврами седовласые вершины
Покрыты молчаливой мерзлотой,
Но и над ней ведь звёздные глубины
Смеются синеокой Простотой…

Нас златом околдовывает слава,
Монетным звоном – тёплые места,
Но всё пройдёт.., одно быть может главным,
Конечно же - Святая Простота!

Она порой бывает незаметна,
В обличье жалком, нищенкой в толпе…
Святая Простота ведь не приметна,
Когда живём в духовной слепоте.

И мы не замечаем за собою,
Когда пред Ней кичимся, но всегда
Она, как щит, за нашею спиною
- Предвечная, Святая Простота.

17.02. 2012 г.     С.В. Бартенев




          Бомж   
(муз. С. Бартенев, сл. В. Костров)

Сварен суп... пора делить приварок...
...Весь заросший, чёрный, словно морж,
На скамейке возле иномарок,
Холодея, помирает бомж.

Над скамейкою стоит ужасный
Липкий запах грязи и мочи.
И взывать к кому-нибудь напрасно:
Потеряли жалость москвичи.

Телевизор учит выть по-волчьи -
Дикторы бесстрастны и ловки.
Диво ли, что злость в крови клокочет,
Отрастают когти и клыки?

Бомж хрипит от наркоты иль спьяну -
Холодна последняя кровать.
Неужель я оборотнем стану,
Чтобы слабых гнать, и глотки рвать,

И считать, что только в силе право,
Думать: что хочу, то ворочу?
Господа! Не надо строить храмы
И держать плакучую свечу.

Сварен суп. Пора делить приварок.
Падает, как саван, свежий снег.
Дворик спит. А возле иномарок
Умирает русский человек.





   Дай нам
(муз. С. Бартенев, сл. С. Бартенев)

Над бездной стелется туман
Людских страданий и страстей…
Над бездной стелется туман
Коварных слов, желаний…
     Но только верь, кто всё стерпел,
     И стойко шёл над бездной сей
     Найдут священный свой Алмаз,
     Алмаз Любви желанный.

Дай нам увидеть свет,
Смири дух мятежный.
Дай нам на этот век
Хоть капельку Надежды.
    Дай нам познать себя
    Всей крепостью мерной.
    Дай нам, прошу Тебя
    Хоть чуточку Веры.

Растает лёд, придёт Весна!
Любовь окажется сильней!
Взойдёт Она над царством зла,
Исчезнут боль, невзгоды…
     Открыв глаза души своей,
     Увидим добрые сердца
     И станет этот мир добрей,
     Не будут литься слёзы.

Дай нам увидеть свет,
Смири дух мятежный.
Дай нам на этот век
Хоть капельку Надежды.
    Дай нам познать себя
    Всей крепостью мерной.
    Дай нам, прошу Тебя
    Хоть чуточку Веры.

"Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных". - 3
Ибо не ведаем, что творим.
07.05.2014



   Пишу не той… 
(муз. С. Бартенев, сл. С. Бехтеев)

 В угаре чувственных пиров,
Делила страстные восторги
С толпой разнузданных рабов.
  Пишу не той, что в честь Ваала,
Глумясь над женской чистотой,
На красном рынке торговала
Своей продажной красотой.

Не той, не той, что наряжалась
За счёт чужого серебра,
Что вероломно издевалась
Над смыслом чести и добра.
   Пишу я той, что Крест суровый
 На плечи кротко приняла,
Что вместе с нами в путь терновый
С покорной благостью пошла.

Пишу я той, что окрыляла
На подвиг доблестных мужей,
Что в смертный бой благословляла
Своих последних сыновей.
   Пишу я той ,что в бездне свинства,
В вертепах мерзости и зла,
Прекрасный образ материнства
От общей грязи сберегла.

Той, что в страданьях и тревогах,
Ютилась с семьями детей
В бараках, тюрьмах и острогах,
В степях и недрах пропастей.
   Тебя пою, не умолкая –
Сестра...подруга...мать...жена,
Родная, чистая, святая,
До гроба верная одна,

И, полон сладостной тревоги,
Склонясь с слезами пред тобой,
Твои израненные ноги
Целую с верой и мольбой. -2р
Целую с верой и мольбой.




 
Царевна-лягушка

(муз. С. Бартенев, сл. М. Мосур)

Живет на болоте в ветхой избушке
Среди дубов покосившихся древних
Одна заколдованная лягушка,
Которой бы быть настоящей царевной.

Поверьте, мне жаль, если вам неизвестно,
Как любят ее и деревья и звери
За добрую душу чистую, честную
За настежь открытые окна и двери.

С утра за работу она принимается,
То шьет, то прядет, то орудует тряпкой,
И спорится дело, и все получается
В ее загорелых, натруженных лапках.

А если взгрустнет, что, конечно, случается,
То скажет: соринка глаза запорошила,
И снова как солнышко всем улыбается,
Простая, веселая очень хорошая.

Так где ж вы, Иваны - царевичи бродите?
В чащобу ступить вы боитесь напрасно,
И вот потому вы никак не находите
В резных теремах Василису - Прекрасную





                Жаба
   (муз. С. Бартенев, сл. Н. Колычев)

Весна. Музыка из распахнутых окон...
А нужен был крик! Или слово хотя бы.
Ребятня, примеряя жестокость,
Убивала в луже оттаявшую жабу.

Наверное, в окна смотрели многие,
Кого теперь призывать к ответу?
И он, с подоконника свесив ноги,
Скалился, покуривая сигарету.

Забавно порой наблюдать за детьми.
Эх, боевые растут ребята!
Жена толкала — сходи, уйми!
В чём она, жаба-то, виновата?

Расплата в жизни за всё приходит.
Послушал бы, дурень, жену, тогда бы...
Она умерла через пол-года.
Молилась, мучилась, вспоминала жабу.

Через двадцать лет — седой и тощий,
Снова он вспомнил её слова.
Чтобы освободить жилплощадь,
Они пришли его убивать.

Работали дружно бейсбольные биты,
Наливались кровью замызганные простыни.
Он не знал ни одной молитвы,
Он просил — пусть простит она, Господи!

В глазах угасал последний прОсвет,
Боль уже не заглушала вины.
А он всё шептал, сам не зная — просит
У жабы прощения иль у жены.



Научи нас, Господи    (муз. С. Бартенев, сл. С. Бартенев)

Научи нас, Господи, не искать утешения.
Научи нас, Господи.  Дай самим утешать.
Не искать своего, не впадать в осуждение,
Не искать понимания,  дай других понимать.

Научи нас, Господи, не искать любви ближнего.
Научи нас, Господи. Дай самим нам любить.
Не искать прощения, не просить себе лишнего.
Дай самим прощать, по Твоей Правде жить.

Ибо кто отдаёт - только тот получает.
Вновь себя обретёт, кто забудет себя.
Ибо кто за других каждый день умирает
Воскрешается вновь, чтобы слушать Тебя.
   
И когда нам холодно, и когда нам голодно
Ты пошли нам нищего - накормить, обогреть.
И когда одиноко нам - пошли одинокого
Твоим светом зажечь, что бы песню с ним спеть.

И когда нам больно - пошли  болящего
Дабы раны омыть ему, да в беде поддержать.
И когда нам горько - пошли  кричащего
Что б его успокоить, что бы с ним помолчать.

Научи нас, Господи, возлюбить врага дерзкого.
Если надо, то жизнь за него положить.
Научи нас, Господи, не сказать слова резкого.
Всей душою и сердцем Тебя благодарить.
                *
Научи не молчать, когда рушится доброе.
Если надо - кричать, когда злое творят.
Научи нас молчать, когда слушаем кроткое.
Научи нас не спать, когда все кругом спят.

Научи нас, Господи! Помоги нам, Господи!
Быть готовым всегда к испытаньям любым.
Научи нас, Господи! Помоги нам, Господи!
В этой вечной борьбе быть орудьем Твоим.

Научи нас, Господи.




        «Вера Вечна»         (муз., сл. святого Николая Сербского)
                Перевод С. Бартенев
 
Вера наших предков славных,
В Боге Вечном просиявших.
Вера вечна, вера славна!
Вера наша Православна!
      Вера бедных и богатых,
      Всех людей, простых и знатных.
Вера вечна, вера славна!
Наша Вера Православна!

 Славных князей родила ты
 И одела в свои латы!
Вера вечна, вера славна!
Вера наша Православна!

 Всему соль и всему мера,
Лучше нету этой Веры!
Вера вечна, вера славна!
Наша Вера Православна!
   
Души наши окрыляешь,
Сердце, разум освящаешь.
Вера вечна, вера славна!
Наша Вера Православна!


Род славянский просветила,
Земли наши освятила.
Вера вечна, вера славна!
Наша Вера Православна!
      
Всем несёшь Любовь, Свободу,
Пить даешь святую воду.
Вера вечна, вера славна!
Наша Вера Православна!
Свечи в храмах зажигаешь,
Двери в Вечность открываешь!
Вера вечна, вера славна!
Наша Вера Православна!

И в аду Ты даже светишь!
Всё простишь и всем ответишь.
Вера вечна, вера славна!
Наша Вера Православна!
     Нет сильней  тебя на свете!
     Кто с Тобой – святые дети!
Вера вечна, вера славна!
Наша Вера Православна!

 

Кто виноват…   (муз. С. Бартенев, сл. С. Бартенев)

Поля не цветут, песни не льются,
Деревни поникли – на сердце закат.
В колодцы плюют… Пьют водку…Дерутся…
Леса вырубают – щепки летят.
Кто виноват? Ну, кто виноват?

Кто русский народ опьянил, одурманил?
Кто льет в наши души пленительный яд?
Народ или скот? Хлеб или мани?
Бьют в самое сердце, не наугад.
Кто виноват? Ну, кто виноват?

Вся плесень от песен, гудящих в эфире…
Кто смог замутить весь этот парад?
Кто крутит рулетку безумного мира?
А тысячи душ низвергаются в ад…
Кто виноват? Ну, кто виноват?

Кровь льется рекой, а кто-то смеется,
А кто-то молчит, да греет свой зад.
Кровь льется рекой, но она отзовется
Словами Творца: Был ты виноват!




Я видел счастье!  (муз. С. Бартенев, сл. Н. Колычев)

Не знаю сам, что надо мною властвует.
Как объяснить, коль все слова — не те...
Я видел, видел, видел, видел счастье!
Но вспомнить не могу — когда и где.

Там церковь в небо крест вздымала гордо
Над кладбищем. А сразу же за ним
Сияли стены изб сосновым золотом,
Знать были свежесрублены они.

А дальше травы — шелестно и густо —
Зеленым морем зрелого добра...
И где-то пели что-то очень русское,
Но слов никак не мог я разобрать.

Я расскажу, пусть не поймёте вы меня.
Я видел море, лес, грибы, цветы...
Коровы там паслись тяжеловыменные
С глазами неизбывной доброты.

И солнечно сияли одуванчики.
И там — рука в руке — путём прямым
Бежали к солнцу девочка и мальчик
То ль внуки, то ли предки, то ли мы...

Я видел счастье... Мне бы возвратиться.
Я так хочу его в себя вглядеть!
Там всюду я встречал людские лица,
Не те, что я встречаю каждый день.

Хочу туда, в разливы беспечалья!
Хочу туда, где места нет беде...
И жаль его. Невыразимо жаль мне.
И почему-то страшно.
За детей.





             Мамка моя! (муз., сл. А. Кашка)

Где-то за туманами,
Синими туманами
Колосится рожь на полях,
Там моя родная земля.
   ПР:Окна в доме накрест заколочены
          По чужим скитаюсь всё углам.
         Мне без Родины не жить,
         может разной Она быть,
         Но Её никак нельзя не любить.
Иван-чай да кудри берёз,
Церковь старая, да погост,
Неба синь, да трель соловья,
То Россия, мамка моя.
                ПР:
Вроде бы везде хорошо,
Только вот всё маюсь душой…
Не хватает венечка Ей,
Квасу, да простых кислых щей.
                ПР:
Эх, Россия, мамка моя,
Помотался по миру я,
Понял, что я русский мужик…
Без России мне не прожить.
    Может Она крепко побить,
Ну да мамку можно простить.
Может Она разною быть,
Но, Её нельзя не любить.



Рассказ.  (муз. С. Бартенев, сл. Роман Матюшин)

 
В ту зиму полицаи лютовали,
Вестимо дело, зверю кровь – пустяк.
Детишек партизанских постреляли
И закидали снегом, кое-как.
      Под вечер – стук. Я стала на пороге
И чуть не повалилась, отворив:
Сестричка, братик, в нижнем, босоноги,
Ей пять годков, а он тянул на три.

Пробиты плечики, видать, очнулись,
Из-под сугроба выползли, и вот —
Куда податься? Все уже замкнулись.
Так и добрались до моих ворот.
     Я глянула – кровавая дорожка
Тянулася за ними до крыльца,
Сказала старшенькой: «Пустила б, крошка,
Да рядом окаянный полицай!

Подите, постучитесь, я не знаю,
Куда угодно, только не сюда…»
( Кровавую дорожку удлиняя,
Они пошли, не ведая куда ).
 
Что было дальше? Горемычных взяли.
Знать, указали, — разный был народ.
Их повели и снова расстреляли.
Ты знаешь это место у болот.
     Да, всяко было. А еще однажды…
Но говорок рассказчицы затих:
Два Ангела, расстрелянные дважды,
Нечаянно коснулись глаз моих.


Потер глаза, склонился головою
И окунулся в тот вечерний час –
Кровавый след. Идут по снегу двое,
За нас идут! Вы слышите? За нас!
     Ты выжила, но счастье небольшое
С такою ношей доживать свой срок.
Два Ангела явились за душою,
А ты им указала на порог!


Да что же мы! Да как же это, братцы?
Ужели не перевернулся мир?
Имеем ли мы право называться
Людьми?!

Мы те же, те же, вряд ли изменились.
Подходит время, видно по всему.
Уже стреляют – все опять закрылись.
Откроем ли спасенью своему?



Научи меня, Боже, молиться   (муз. С. Бартенев, сл. С. Бартенев)


Научи меня, Боже, молиться.
Я душой одряхлевший старик.
Дух мой раненной, загнанной птицей
Всё взывает к Тебе и скорбит.

Научи меня, Боже, молиться.
Научи меня в радости жить.
В каждой капельке видеть зарницы,
Каждый миг этой жизни ценить.

Всё Твоё! Всё и просто, и сложно…
В каждой твари дыханье Твоё!
Укажи путь прямой и не ложный,
Пусть трепещет душа и поёт.
 
Научи изливать слово в звуке,
В тишине слышать ангелов песнь.
Научи Простоте, как науке,
Не вникать в пересуды и лесть.

Научи меня, Боже, молиться.
Без Тебя я страстей своих раб.
Дай слезами - росами излиться,
Не тащить за душой жизни скарб.

Пусть мостится дугой звонких радуг
Мой изрытый в извилинах путь.
Убели мои чёрные раны,
Дай понять Веры праведной суть.

Научи меня, Боже, молиться.
Научи меня, Боже, любить.

31 июня 2011




Один чудак.
(муз. С. Бартенев, сл. К. Фролов-Крымский)

Один чудак с лицом фальшиво-грустным,
«Ютясь» в салоне своего «порше»,
Сказал: "Мне стыдно называться русским.
Мы – нация бездарных алкашей."

Солидный вид, манера поведенья –
Всё дьяволом продумано хитро.
Но беспощадный вирус вырожденья
Сточил бесславно всё его нутро.

Его душа не стоит и полушки,
Как жёлтый лист с обломанных ветвей.
А вот потомок эфиопов  Пушкин
Не тяготился русскостью своей.

Себя считали русскими по праву
И поднимали Родину с колен
Творцы российской мореходной славы
И Беллинсгаузен, и Крузенштерн.

И не мирясь с мировоззреньем узким,
Стараясь заглянуть за горизонт,
За честь считали называться русским               
Шотландцы – Грейг, де Толли и Лермонт.

Любой из них достоин восхищенья,
Ведь Родину воспеть – для них закон!
Так жизнь свою отдал без сожаленья
За Русь грузинский князь Багратион.

Язык наш – многогранный, точный, верный –
То душу лечит, то разит, как сталь.
Способны ль мы ценить его безмерно
И знать его, как знал датчанин Даль?

Да что там Даль! А в наше время много ль
Владеющих Великим языком
Не хуже, чем хохол Мыкола Гоголь,
Что был когда-то с Пушкиным знаком?

Не стоит головой стучать о стенку
И в бешенстве слюною брызгать зря!
"Мы - русские!" - так говорил Шевченко.
Внимательней читайте кобзаря.

В душе любовь сыновнюю лелея,
Всю жизнь трудились до семи потов
Суворов, Ушаков и Менделеев,
Кулибин, Ломоносов и Попов.

Их имена остались на скрижалях
Как подлинной истории азы.
И среди них как столп -старик Державин,
В чьих жилах кровь татарского мурзы.

Они идут – то слуги, то мессии, -
Неся свой крест согбенно на плечах,
Как нёс его во имя всей России
Потомок турка адмирал Колчак.

Они любовь привили и взрастили
От вековых истоков и корней.
Тот - русский, чья душа живёт в России,
Чьи помыслы - о матушке, о ней.

Патриотизм не продают в нагрузку
К беретам, сапогам или пальто.
И коль вам стыдно называться русским,
Вы, батенька, не русский. Вы – никто.



Три богатыря   
(муз. С. Лопухов, С. Бартенев, сл, С. Бартенев, С. Лопухов, А. Ахаимов)


Три богатыря в степях Руси,
Три богатыря – это мы.
Наши земли славные,
Братья наши храбрые!

Ясный сокол в небесах!
Вкус Победы на устах!
Это верный свыше знак!
С нами Бог! Не страшен враг!

ПР:   Звени и пой, с колоколами в лад!
         Звени и пой, как родники звенят!
         Звени и пой всем сердцем и душой!
         Когда поют твои друзья с тобой!

Согревают нашу кровь
Вера, Надежда и Любовь.
Соль Земли, родимых мест,
Веры нашей  - вечный Крест.

На границе неба и земли,
На границе мира и войны,
Три богатыря хранят меня,
Нашу Веру Православную!

ПР: ----

За святую нашу Русь
Помолюсь и поклонюсь,
Встанем, братья, мы стеной!
И подхватим всей душой;

ПР: ----