ночи в Ганзее - возвращение отца

Дверь душного бара открывается, я еле отдираю свою  отёкшую рожу от липкого стола, залитого вином, пивом, каким-то соусом. Накурено так, что у меня слезятся глаза. В дверном проёме вижу знакомые очертания - это мои друзья Дима и Илюха приехали меня забирать "в конце-то концов". Илья принимает на грудь моё ватное тело: не бузи, Андреич, спать едем, давай, полетали уже по новым вселенным, хорош. Я пускаю пузыри из пьяных слюней и пытаюсь похлопать Илью по плечу, он подхватывает меня за воротник обрыганной куртки недалеко от каменного пола - я, кажется, здесь  с марта? Дима что-то выслушивает от бармена, кивает, они жмут руки друг другу, пара сотен евро за разбитую посуду, сломанный в туалете бачок, также на поправку здоровья кудрявого официанта Матиаса и мы едем домой.

Всю дорогу меня тянет то блевать, то плакать, друзья по обе стороны от меня сидят как каменные солдаты, не давая моей башке мотаться слишком резко. Перебрал дружок-то? - язвит водитель такси. В конце улицы останови - мой Димка всегда суров и немногословен.

Я сижу в ванной комнате голый второй час и понемногу начинаю трезветь под действием воды.

Ты открываешь дверь в душевую кабину с твёрдым намерением тоже постоять под прохладными струями. Куда лезешь, кабан? - пытаюсь вытолкать тебя. Но ты не замечаешь меня, втискиваясь в ограниченное пространство, больно отдавливая мне копытом ногу. В мой пах упирается что-то крепкое и жёстко-волосатое, ах чёрт, это твой хвост!

И ничему-то тебя жизнь не учит, красивая сволочь, вся любовь через жопу - сквозь сладкий туман яростного наслаждения вижу отражение своих прижатых к стеклу ладоней и мокрых волос на подрагивающей в такт щеке.