Тягуче ядовитый фантазм звездочёта

в  ливне  мёртвых  ладоней  холод,
и  вытекали  эмоции  гримасой  электричества,
кашель  молний,  как  привычное  заклинание,
выглядел  в  пробковом  шлеме  твёрдым,
а  звездочёт  в  лунной  одежде
каменным  небом  грезил,
выражением  мечтательным,
вращающиеся  глаза  звёзд,  встречал,
от  сухости  слипались  спазмы  и  прочий  инвентарь…

и  смеялись  над  лунатиками  крыши,
давным - давно  не  падали  с  закрытыми  глазами,
давным - давно  не  соскребали  с  асфальта,
удар  в  чёрное  закрыл  краски  цвету,
а  псы,  пребывая  в  голоде  чинно,
трудолюбиво  зевали,
и  блохи  прыгали  перед  псами…

а  шёпот  звездочёта  хрустит: –
я  починю  это  небо,
глаза  давно  потускнели  в  бриллианты,
чьи - то  шаги  рядом,
это  ожесточился  огонь  в  камине  заката,
еще  несколько  взмахов  и, –
объедки  нот  бога,
хозяин  летучих  мышей  смахнёт  решительно,
и  упадут  они,
вяло  не  долетев  до  странного  зрителя…

а  заря  топталась,  не  собираясь  скинуться,
мрамор  погасших  звёзд  млел
и  считался  в  пустоте  пустотой,
телом  вселенной  отныне  никто  не  управлял,
закладка  ряби  всхлипнула  суетой,

рифлёно  сковырнула  намёк  уединения,
перестала  жить,
и  онемел  мир,
обвисли  рукава,  как  массовый  падёж,
в  стратегических  туманностях  звездочёт  почувствовал,
радиация  звёзд  ровно,
сильно  и  скоро  больше  не  течёт.