В Омуте Забвения

Ты помнишь, в комнате твоей,
Где время вечностью казалось,
Стихия пламенных идей
поспешно разгоралась?

Как сумрак рушился сонливым мягким покрывалом
На костёр смертей, на искры, что он дал нам?

Как стрелки идеалов и мгновений бежали вспять шурша песком,
Как грузной тягостью висела в тебе мысль,
Но расскажи, о ком?

Сужались в небе звёзды в подобия фракталы,
Щурил свой глаз фонарь чуть слеповатый.
Горькой струёй стекали слёзы по обесточенным каналам
в попытке заглянуть в окно нам, помнишь?

И ветви твоих рук поднялись к Солнцу вверх вдали от оснований.
Над ними крест моей любви скрывался в горизонте оправданий.

Стихийным бедствием пронёсся ураган обманчивых услад,
Вокруг всё вырывал он с корнем.
За ним вслед райские пейзажи превратились в беспросветный ад.

Как Тьма и Свет сошлись вдруг в одном танце,
Как свет накатывал волной,
Как ты без капли сожаления вонзила в мою спину меч стальной
сквозь сантиметр плоти, помнишь?

Свет уносил так далеко, где памяти уже не существует,
Как и рассказчика, что этот сказ всем повествует.

Взбираясь вверх по скалам самолюбования,
Мы отдавали предпочтение грехам, 
И от судьбы вдвоём спасались бегством
По разным маскам и телам.

А помнишь тот озноб при первой встрече? Прохладным взглядом окропила ты меня.
Прохладным, как после ужина погасшие те свечи
Угрюмой связкой лиц прохожих, смотрящих в нас как будто бы виня.

Изнемождённое моё молило тело,
Так корчилось, вопило вслед:
«Оставь во мне свой тёплый след! Оставь!»

Сплелись наши объятия в венок холодного забвения,
Чтоб чувствовать биение сердца
Вызывая приступ наслаждения.
Как кровь твоя ручьём по ребрам вниз.

Нам дьявол спел молитвы стонами блаженства,
Изрёк проклятья со слезами,
Словами, мыслями, плёл он знакомый образ в межгалактическом пространстве,
В котором ледяные цепи
Любовь сковали в чреве сна.

Подобно яркому светилу,
Скрыв горизонт событий, ты пробудила ото сна,
Украдкой ты прошла в воображений коридоре,
по иглам прошлого вселилась в моё сердце как весна.

Крепким узлом потоков жажды сплелись две абсолютно разных нити,
И никому впредь не велено судить их.