Три мушкетера

Однажды, в Ленинском районе,
Где я с семьёю счастливо живу,
Нам отключили воду, что теплее,
И вот у крана лишь с холодной я сижу.

В ответ на эти «испытанья»,
Что теплосети объявили всем без исключенья,
Решил себя обречь я на страданья –
Не бриться вплоть до нового «горячего» включенья.

Прошло недели три, т.е. не мало дней.
Не бреюсь, «пост» свой соблюдаю.
А в зеркале привычном всё трудней
Себя я бритым вспоминаю.

За канувшее время, как бирюк,
Зарос я от бровей до шеи окончания.
Лицо покрылось рыжим волосом вокруг,
Что рос неровным слоем, будто от отчаяния.

Но всё ж пришла благая весть
В один из дней, уже под вечер.
Тепло, как прежде, краник смог обресть,
И заструился в ванну «кипяток», как будто ветер.

Струя горячая согрела прежде мысли мне,
Напомнив, как я мылся под струёй холодною…
Но я привыкну к «новизне»,
Прогрею плоть я, до тепла голодную.

И вот, пресытившись теплом воды,
Мочалкой натерев себя три раза,
И смыв всю «грязь и пыль» от бренной суеты,
Застыл у зеркала, увидев образ странный.

Причудились мне, почему-то, мушкетеры,
Те, о которых так любил писать Дюма.
«Прически» на лице у них мне стали так знакомы…
Взяв в руки пену и станочек, стал размышлять об этих лицах я.

Совсем небритым виделся Портос.
С «американкой» гордо на меня смотрел Атос.
С усами лишь одними Арамис.
Но образ младшего не шёл мне, вот каприз!

Его, конечно, звали Д’Артаньян.
Он молод был, красив, немного пьян.
Но делать что с его лицом ума не приложу…
Прически на его лице вообще не нахожу.

Немного посмотрев на отраженье
Скоропостижно принял я решенье:
Атос, Портос и Арамис – вы старые, больные алкаши!
Запенил всё своё лицо, и выбрил «моську» от души.