Соседи

Весенний день вставал с досвета.
Себя полоской он явил
С восхода солнца красно - цветной
И вновь его предвосхитил.
Полоска, быстро розовея,
По небосклону вширь росла.
Вдруг солнце, ярко пламенея,
Взошло победно в небеса,
И всё кругом преобразилось:
На поле чудной белизны
Кристаллы снега заискрились,
И заблестели в лужах льды.
Кристаллы снега и на крышах,
И блеск оконного стекла,
Вставало солнце жарко, выше,
Над утром тихого села.
Из серых труб избы и дома
Дымы клубились к небесам,
Спускались в липовые кроны
И растекались по низам.
Вдруг дверь в избе, скрипя, открылась:
Бабуля вышла на крыльцо,
К тропе ступеньками спустилась,
И свет залил её лицо.
В одной руке её ведёрко,
А жердь ольховая – в другой,
Идёт она к своей помойке,
К кювету, торною тропой.
Её увидели сороки
И от него недалеко
Уселись прямо на дороге
И смотрят косо на ведро.
Бабуля колкий голос слышит:
Лукерья, здравствуй. Как живёшь?
Бог видит всё, с тебя Он взыщет,
Опять в кювет помои льёшь!»
Глаза Лукерья на соседа
В недоуменье подняла:
- Тебе, Васёк, какое дело? –
Тепло она произнесла.
- Я птиц кормлю, тебе ж известно.
А ты что встал в такую рань?
- Скажу тебе, Лукерья, честно:
- Дрова осиновые – дрянь.
Но как - нибудь я их осилю.
Пока морозцы по ночам,
Её, комлистую осину,
Колоть и буду по утрам.
С крыльца кричит ему Лукерья:
- Какие годы, Вась, тебе?
И скрылась в кухоньке за дверью.
Василий вслед махнул вдове
И смотрит пристально на кучу
Дров, привезённых по весне.
- Вот этот комель самый лучший, -
Подумал он, - как раз по мне,
С широким, гладким ровным срезом,
С рисунком множества колец.
А пахнул комель вешним лесом,
Его и выкатил вдовец.
А он колол дрова умело.
Как будто сам колун его
Искал расщелину у древа
И разрубал его легко.
Василий чувствует усталость,
Он прислонил колун к комлю.
- Передохну, - подумал, малость.
Пойду к Лукерье, чай попью.

Василий в дверь стучит, но тихо…
Немного ждёт - стучит ещё,
И слышит: «Вася, ты? Я мигом…»
В косяк ударился крючок,
Дверь приоткрылась, и Лукерья
Ему любезно: «Заходи».
Переступив порог в смущенье,
Он ей: «Лукерьюшка, найди
Для утомлённого соседа
Немного времени. Сама,
Представь себе, что до обеда
Колол без устали дрова.
Передохнуть бы мне за чаем».
- Садись, Василий, напою.
Да и сама я замечаю:
Устал. Иди, садись к столу.

Лукерья рано овдовела,
Лицо свежо не по годам.
Морщинка будто между делом,
Лоб посетив, осталась там;
С весёлым взглядом, сероглазым,
Из-под раскинутых бровей
Посмотрит пристально, и сразу
Поймёт, кто прямо перед ней.
В халате ситцевом, просторном
Лукерья будто бы плыла
По полу утицей проворной
И разговор при том вела:
- Мне чай в пакетиках не очень,
Я заварила рассыпной.
А ты какой, Василий, хочешь?
- Вполне согласен я с тобой,
И травяные мне по нраву.
И через несколько минут
Накрыла стол она на славу,
Где чай в широких чашках крут.
- Василий, пряники, варенье,
Ещё печенье, сухари.
Ты угощайся без стесненья,
И по душам поговорим.
Сегодня день, Василий, красный,
Нам ждать Ярилу ко двору.
- Он - Божество, Лукерья. Страстный!
Приходит с жаром поутру
С преображеньем в Белояре,
Иначе в Марте. В небесах
Пойдёт  Ярила – солнце ярко,
И скоро снег сойдёт в полях,
И обнажатся с ними нивы,
И напитаются водой 
Холодной, талой, послезимней,
И скоро быть земле живой.
- Ты чай то пей, - ему Лукерья.
- Благодарю, Лукерья, пью.
А занавески – рукоделье,
Я вижу: связаны в петлю
- А что, Василий, там Ярила?
- Ах да, Ярила – Солнцебог,
Он обладает солнцесилой
И победить Лемию смог.
- И что же это за Лемия?
- Змея, Лукерья, и пришлось
 С ней биться воином Яриле.
Она, питая к людям злость,
Великолепного Царьграда,
Скотину стала поедать,
Хлеба и лозы винограда,
И нивы травные топтать.
Когда Змея скотину съела,
Дань наложила на людей,
И жребий выпал там на деву  –
Ярину, царственных кровей.
И приковали возле моря
Её к утёсу меж камней.
Велес узнал: Ярина в скорби -
Отправил Он Ярилу к ней,
И тот в сраженье со змеёю
Её лучами ослепил,
А жаркой солнечной рукою
Её, Ламею, задушил.
- Так, где ж мне знать о ней, Василий,
Аборигенка я. Здесь мы
Пахали, сеяли, косили,
До чтенья были не вольны.
Ты посмотри на эти руки,
Я понимаю и сама:
Они такие от науки
Вконец убитого села.
А у соседки руки с кожей
Узорчатой, сухой,
Артроз суставы покорёжил,
И пальцы были с кривизной.
И гостю стало стыдно, больно,
Что взор от рук  её отвёл.
Ведь ранил сердце он невольно
Лукерьи – бабы трудовой.
- За чай, Лукерьюшка, спасибо,
Передохнул, теперь пойду.
Лукерья слышит, как Василий,
С крыльца спустился на тропу.
А он к дровам идёт, и слышит
Как за спиной капель звенит,
И всё весной в природе дышит:
Ярила солнечно творит!