уголь под прессом

Мне сегодня впервые приснилась война,
все мы были детьми, с двух сторон, те и эти.
Я стоял и смотрел на себя из окна,
сам такой же, как эти жестокие дети.
Мне казалось, что все они время гранят,
время, твёрдое, будто бы уголь под прессом.
Сколько было налеплено мин и гранат
в соответствии с нецелевым интересом
потребления грязи на душу в бою.
Никакого холодного и огнестрела.
Мне казалось, что водка, которую пью,
до запёкшейся крови уже загустела.
Или это не водка - глоток невпопад,
так ребёнок впервые глотает спиртное...
А потом зазевался - и кто-то распят -
это детство висит на кресте надо мною.
Мы жестокие дети, взрослеть бы пора,
но уже разбежались полки по аллеям,
и готова чужих распинать детвора -
грязи много, а мы всё никак не взрослеем.
Всё играем, гранаты и мины слепив,
их бросаем в таких же, как мы, несмышлёных.
А в глазах - восхищение, детский наив,
но рубцы остаются на соснах и клёнах.
стёкла битые, доски, куски кирпича -
это наши окопы, растяжки, засады,
Просто дети когда-то хлебнули, крича,
полной мерой особого взрослого яда.
Хоть казалось, что временно брали взаймы,
а теперь не избавиться, въелось под кожу
неизменной дилеммой - они или мы,
я и сам понимаю, что точно такой же -
тоже маленький, тоже и злой, и смурной
от бессонницы, и не могу излечиться.
Все мы дети, но каждый болеет войной,
что вливается в кровь через порт под ключицей
где гранатой, где миной, и хоть зареви,
а не вырваться из временного потока.
Все мы жертвы особенной детской любви,
той, которая так беспричинно жестока.
Всё впервые - и эти кошмарные сны,
и реальность, которая много страшнее.
А ещё - запоздалое чувство вины,
и война, и недетское небо над нею.