Я знаю, что не все... такие

                *журналист обязан
                представлять в своей работе
                точку зрения заказчика (с)

Кусок из текста во фритюре немногословен и фальшив,
немного грима, фурнитуры – в чудесных стразах эксклюзив.
Планида лжи – любвеобильна, зовёт и славит пустоту,
на ощупь якобы тактильна, но не приемлет чистоту.
Под гордым знаменем – газетчик, работник сми и хроникёр,
непревзойдённый диалектик, чего-то с золотом призёр –
он врёт с талантом, вдохновенно, уверен в истине – в себе,
кричит и машет гобеленом, точнее – тряпкой на шесте.
Кусок из текста снова вырван – ведь не расскажешь без лганья
о личном, пафосном, любимом, хвалёном мастерстве вранья.
Бросают лавры к изголовью – немного культа наперёд,
читают грамоты с любовью и небо слышит только мёд.
Затем читают по привычке, но чаще – завтра, на потом,
в итоге мастерство кавычек уже не кажется огнём,
водой, литаврами из меди, иерихонскою трубой –
обычный бездарь на скелете клевещет в ленте новостной.
До забытья – молниеносно, в кусках из текста и цитат,
в потёках грязи, но! – работник идёт в глубокий самиздат.
Слова обиженного чуда ещё немного развлекут
охочих к падали и смуте. Враньё всегда идёт под суд
под чьим-то знаменем (не флагом), за чей-то крупный капитал,
ведь журналист ‘ему’ обязан (заказчик хроник  правит бал).