Я не Иван. Дети. продолжение 11

Впрочем, девчат интересовало только одно. Едва зашли домой — тут же упали как подкошенные. Сон! Все мысли ушли мимо, хотелось только спать.
Проснулись далеко за полдень.
— Святозара! Ты уже оделась?
— Нет. Я еще и не ложилась.
— ?!
— Но как?
— Так ведь надо ж было посмотреть, чем наши ночные усилия закончились, послушать.
— О господи, объясни, где ты силы берешь?
— И что это был за трюк с кровью?
— Проще некуда. Здесь нет трюка. У меня гемоглобин низкий — вот кровь и светлая. Ну а у этого — нужно вести нормальный образ жизни, а не такой, как он.
— Да, но мы ж видели собственными глазами — она светится!
— Это нож.
— Но...
— О другом спросить нет желания? Например, события, произошедшие на рассвете.
— Так ты и туда ходила?
— И туда, и в рыбацкий поселок, к пареньку.
— Да не тяни ты!
Святозара рассмеялась.
— Настоящее шоу утром было. Он сам всех на площадь собирал и перед всеми каялся. Других заставил рассказать всю правду о той ночи. Зрелище – пожалуй, поинтересней нашего! Прямо в чем его оставили, так в этом и бегал по всему городу.
— Представляю!
— Жаль проспали. Вот бы увидеть!
Святозара развела руками — нужно было меньше спать.
Кстати, в деревне тоже неспокойно.
— Ну, еще бы! Всех подняли!
— Вот только, как мне кажется, акцент сместился?
— Нормально. Тот, который был на площади, клялся и божился, что к нему мертвецы пришли. А потом, дескать, его из ада вытащили, велели покаяться. Сами после "разговора" на небо вознеслись!
— Так мы вроде вчера даже не "летали.”
— Ну, говорю, что есть.
— Результат?
— Наш подопечный отдал все свое имущество семьям девушек. Сам упросил взять его в монастырь — грехи замаливать.
— Хоть что — то... Как остальные?
— Им ничего не оставалось, как все признать и согласиться.
— Прям умиляюсь!
— Можно сказать, мы закрыли эту главу.
Еще бонус — теперь больше прислушиваются к прорицателям. Кстати, их уже прилично. Над одними можно посмеяться, другие под нас косят.
— Что теперь?
— Будем "атаковать" светское общество, а город теперь и без нас на уши встал.
— То есть можно спать?
— В общем, да. До вечера. Ну и ночью можно сегодня уже не ходить.
Девчата с удовольствием упали в постель. До чего же здорово просто поваляться, вымыться, и при этом никуда не бежать! Днем, наконец—то, смогли рассмотреть дом и прилегающие к нему территории. Ольга с Боженой разминались.
— Постоянно занимаетесь?
— Как иначе? Если постоянно не заниматься, мышцы "забудут, обленятся".
— Вот молодцы. Массаж?
Просто божественно! Массаж с ароматными маслами... О, предки знали в этом толк.
К вечеру девчата были словно заново родившиеся. Их одели, сделали прически.
— Слушай, а ты не боишься служанок?
— Нет. Во—первых, они не разговаривают.
— Во—вторых?
— Они мне все в той или иной степени обязаны.
— Как раз это понятие спорное.
В ответ девчонка рассмеялась:
— Они меня считают божеством.
— Конечно, если они видели хотя бы часть из того, что ты делаешь — без сомнений.
Святозара усмехнулась:
— Скажем так, они видели нечто большее.
Божена с Ольгой посмотрели друг на друга. Божена задумчиво протянула:
— Почему—то мне не хочется не только смотреть, но и слышать об этом "большем".
— Согласна.
— Так, ладно. Как насчет светского выхода? Мы должны затмить их всех!
— Легко! Я чувствую, да и выгляжу, словно только родилась. Кто против нас может устоять?
— Легкий штрих — духи!
— Что — то раньше мы ими не пользовались. Запах?
— Это не для нас — афродизиаки.
— Зачем?
— Нам необходимо завладеть вниманием "господ" этой жизни. Под нашим ударом — самая верхушка, или, если применить шахматы, ферзь с королем... Нужно узнать, что они приготовят для встречи Олега.
— Они уже знают?
— И знали! Цепью ведь неспроста перегородили гавань. Нужно узнать их планы. Наши продвигаются, скоро будут. Чем их хотят встречать?
— Вот так сразу?
— Непросто, однако сделать необходимо!
— Срок исполнения — позавчера. Угадала?
— Полностью. Так что нас ждет верхушка айсберга... самые сливки. Только условие — сегодня ни с кем не знакомимся. Мило поулыбались. Заострили на себе внимание. Нужно, чтоб нас запомнили. И уходим.
— Прям как золушка.
— На подобии. Они сами должны за нами бегать. Пусть возникнет полное ощущение — это они нас завоевывают, а не наоборот.
— Тогда возникает вопрос — как заострять внимание?
Святозара развела руками и пожала плечами.
— По обстоятельствам.
— Весьма конкретно.
Легко сказать — разберетесь на месте. Вопрос первый возник сразу — как тут понять, хотя бы кто нужен?!
— Знаешь, Оль, если б это были хотя бы средние века. Живопись дошла до наших дней, портреты уже писали вовсю. Вон они в галереях.
— Да уж... может по поведению?
— А если просто со всеми? Ну, мол новенькие, скучно? Как думаешь?
— Может и сработает... кстати, вон один присматривается.
С этими словами Ольга богини направилась к одинокому кавалеру.
— Вы скучаете?
Он повернулся к ней.
— О, да мы ж знакомы!
— Разве? Я бы точно вас заметил.
Ольга рассмеялась:
— Да полно те, не далее, как вчера вместе были!
Кажется, его вернули с небес на землю. Он присмотрелся:
— Прошу прощения. Вы вчера были с подругой... а вон и она!
В приветственном жесте он склонился к Божене.
— Как же я вас сразу не заметил?
— По—моему, вы где—то витали в облаках. Или я ошибаюсь?
— Больше этого не будет! Я вам обещаю и искренне раскаиваюсь. Вы меня прощаете?

— Я не могу на вас сердится. И все же, что так сильно поглотило ваши думы, раз даже здесь не дает вам покоя?
В ответ он улыбнулся:
— Вам интересны мои проблемы?
— По—моему я их вижу — вон там, верно?
Он оглянулся в сторону, куда показывала Ольга и увидел Святозару. Повеселел.
— Вы меня ревнуете?
— Разве нет? Именно про нее вы вчера говорили, что она здесь всех покорила.
— Это все, что вас интересует?
В ответ Ольга вздохнула:
— Разве способно еще что—то заинтересовать особу женского пола, когда все мужчины вокруг нее только и смотрят на другую!
— Смею вас уверить — к вам это не относится. За вами очень много наблюдает глаз... И мне завидуют. Поскольку в данный момент вы со мной!
— С вами?
Ольга подняла от удивления бровь.
— Да, со мной.
С этими словами кавалер обнял ее за талию и попытался поцеловать. Ольга откинула руки и резко развернулась:
— Да как вы смеете?!
— И что же не так? Вы ведь сами ко мне подошли.
— Ну, знаете! Я к вам подошла, поскольку у вас был задумчивый вид, будто вы или чем — то не довольны, или о чем—то думаете! К тому же мы накануне знакомились. А если вы так все воспринимаете — прощайте!
И она убежала. Нашла Божену:
— Пошли отсюда!
Одного взгляда на Ольгу было достаточно, чтобы понять—произошло серьезное.
— Тебя обидели?
— Я здесь больше не хочу!
— Пошли.
И они убежали. Только дома, после детального рассказа Ольги, вспомнили о Святозаре.
— Ой, мы ее там одну оставили.
— Да что с ней случится? Подумай!
— О да, она сможет за себя постоять. А вот я не могу так! Все дело провалила!
Ольга расплакалась. И тут в комнату вошла Святозара.
— Да нет, ты все правильно сделала! Нам ведь нужно было лишь обратить внимание — у тебя отлично получилось.
— Пытаешься успокоить?
— Говорю, как есть. Он за тобой, как принц из сказки, помчался. Все нормально. Да и остальные приметили. Причем — обоих.
Она присела на кровати и улыбнулась:
— Не всегда провал оказывается таковым. Смотри выше.
— Допустим, теперь—то что?
— Спать. Вы ведь устали? Нужно привести себя в порядок.
Днем занимались одним из самых любимых занятий любой девчонки — шоппинг! Нужны были другие туалеты и драгоценности.
Кругом только и обсуждали, что ночью опять видели покойниц. На разговоры подобного характера Святозара только улыбалась. Быстро выбрали все необходимое. Девчонка расплачивалась, не торгуясь. На удивление девушек ответила:
— Вот как раз этого я не умею. У меня принцип — либо товар хороший и я его беру, либо он меня не устраивает — тогда просто ухожу. Не к лицу мне торговаться. Понимаю, зачастую при подобном подходе переплачиваю, да только сделать ничего не могу. При любой попытке оспорить цену (упаси бог от продаж!), внутри как будто какой—то комок встает... Ну не мое это! И давайте закроем на этом тему. Не хочу. Впрочем, меня уже знают, так что подделки и не предлагают. Сами видите.
Что верно, то верно. Шоппинг, он всегда благотворно влияет на особ любого пола при условии, что за понравившуюся вещь есть чем заплатить. Здесь проблем с наличностью явно не возникало. Да и со Святозары три шкуры не драли. Зато начинали увеличивать цену после ее покупки. Ставя в приоритет как раз тот факт, что она у них приобрела. Сама Святозара, как прирожденный купец, быстро, с одного взгляда, отметала брак и расставляла по "полкам качества" товары. Откуда? Казалось, по каким—то лишь ей одной неуловимым признакам выбирала самое — самое. Да и сами купцы, видя такой "подход", одобрительно кивали головами и предлагали лишь высокое качество и идеальную работу лучших мастеров. Вернулись домой уставшие и довольные.
— Интересно, а сколько потратили?
— Действительно интересно? — Тогда сложи.
Божена развела руками. Надо же, жесты стала перенимать!
— Понятия не имею. У меня от этих цен голова кругом. Вот только все равно без толку здешние деньги — пустой звук.
— Тогда зачем? — Скажу лишь немало.
— Оно и понятно. Слушай. Откуда у тебя финансы? Только давай обойдемся без загадок, ладно?
— А мне интересно другое... как нас могли видеть в пяти точках города одновременно, если мы вообще мирно спали?
— Теперь так и будет. Достаточно просто найти бедняку деньги, и он будет клясться и божиться, что это девицы ему принесли. Потом и кошельки подрезают — сюда же, мол, знать не знаю, ведать не ведаю — девицы с того света принесли. Стоять будут намертво. Кому охота отвечать? А так — она дала и все тут! Хочешь, обратно отдам? Да обратно, как правило, и не берут.
— А это еще почему?
Святозара пальцем постучала по виску.
— Уж лучше лишиться кошелька, чем полоумным отправиться в монастырь, раздав все свое состояние! Забыли. Что случилось с нашим "подопечным"?
— Так ведь он
— Да, да, да. Мы его не заставляли этого делать, он сам. Потому как виновен... Да здесь острая неприязнь не только между классами, но и деревней с городом. Отсюда и вытекает, впрочем, сюда и втекает. Круг.
— А, ну да. В деревнях все производят, в город вынуждены сдавать крупной розницей за гроши и т.д.
— Вот и получается, одни производят с огромным трудом, другие, по сравнению с первыми, жируют, вкушая плоды их трудов.
— Просто рабство какое—то.
— По закону на деле нет, по сути — да. Отсюда и неприязнь. И она нарастает.
— Бунт? И это мы спровоцировали?!
— Нет. И уж точно мы тут не при чем. С этим они без нас справились сами.
Между делом накрыли стол. Девчата сели обедать. Служанка рассказала Святозаре, что с тех пор, как они пришли ночью, за домом наблюдают. В ответ та улыбнулась, похвалила за труд и, щедро наградив, отпустила. Девчата всполошились.
— Что это значит?
— Вы же слышали — за нами наблюдают.
— Вот влипли!
— Спокойно. Я и так это знаю. А она молодец. Глазастая!
— Как мы теперь будем?
— Как раньше. Ночью мы никуда не выходили, а днем были лишь обычные женские покупки. Наблюдатель может доложить только это. Подобное поведение является нормой для нашего круга общения. Единственное, из всеобщего круга выпадает — это наша целомудренность. Мы не предаемся разврату.
— Не выдадим себя? Лично у меня нет желания спать с кем попало, да еще вытворять, хотя бы подобное, от услышанного. Прости, но это без меня!
— Я тоже. Все, что угодно, кроме этого!
— Успокойтесь. Подобное закрытое поведение лишь показатель — мы юные девы и ждем...например, венчания. Можно сказать, если возникнут вопросы, там дали обед или еще что—то в этом духе. На сколько фантазии хватит.
— Ну а ты?
— А мне лишь остается сокрушаться от того обстоятельства, что все мои любовники не знают меры в спиртных напитках. Засыпают прежде, чем успевают раздеться.
— Это нормально? Не подозрительно?
— Как ты это делаешь?
— Подозрительно? — Пить меньше надо! Ну сделать просто, нужно лишь знать, куда ударить.
С этими словами она показала, как и куда, с какой силой наносить удар. Закончив тренировку, она добавила:
— Использовать только в крайнем случае. Лучше примените клинок. Его к горлу приставить – дури—то поубавиться.
— Так ведь расскажет!
— Кому? Кто из этих "мачо" захочет выглядеть в глазах остальных слабаком? Признается, что не смог провести ночь с девушкой? Да они наврут с три короба! А вы этим пользуйтесь. Или вот еще.
Святозара подошла к столику, среди драгоценностей нашла перстни и передала подругам.
— Здесь, сбоку, есть небольшая выемка, рядом с ней выпуклость. Если легонько нажать, в бокал попадет сильное снотворное. Сделаете незаметно. И все. Уснут прямо на вечеринке. Давайте покончим с этим. Можете не переживать, это настой. И бога ради, здесь почти у всех есть подобные кольца, кстати, с начинкой смертельной.
И, усмехнувшись, добавила:
— Византия этим и славится. Отравленные стрелы, вино, еда, змеи... вариантов множество. Финал один.
В сумерках, под окнами было уже трое.
— Ого, наша охрана растет на глазах.
— М—да.
Было заметно, Святозара озабочена.
— Что—то не так?
В ответ она покачала головой.
— Пока все так. Да, кстати, вы вчера с кем познакомились?
— У меня был старый знакомый, из дома того богача, который потом в монастырь ушел.
— Хорошая партия. Сегодня держитесь от него подальше. Сделай вид, что не узнаешь, а лучше — презираешь.
— С радостью. Кто он?
— Тот, кто нам нужен. Это из окружения жены императора! Но сегодня его нельзя замечать.
— А у меня было сразу несколько. Смеялись, шутили. Рассказывали последние городские "новости". От души повеселились.
— Божена, осторожно! Хорошо, что вы с Ольгой вместе ушли из — за обиды. Прости, но это замечательно. Рядом с вами был тайный советник. Если хочешь — контрразведка. Нам нужно правильное поведение сегодня — и его опасения улягутся.
— Ты хочешь сказать...
— Да, он немного параноик и подозревает всех и вся. Мне иногда кажется, если его тень изменит угол, под которым падает, он начнет подозревать и ее. Хоть в чем—нибудь. Тем не менее он умный. Большая редкость. Поэтому ты, Ольга — полное безразличие, лучше презрение ко вчерашнему кавалеру, а ты, Божена — найди других собеседников. И темы для разговора тоже! Все что угодно. Даже если собеседник сам будет выходить на них — томно вздохни, скажи, мол, надоело, устала, сколько можно
— Сама в городе была.
— Вот, вот. Именно так, молодец. Ну, теперь можно.
Девчата отошли от окна, и тут же в комнату вбежала прислуга с испуганным видом.
— Там под окнами...
— Мы видели.
— Вы ведь их не слышали. Они мне предложили деньги, чтобы я за вами следила и все им докладывала.
— А ты сделай вид, будто соглашаешься. Деньги—то поди не малые, а я тебе и еще добавлю. Будешь им говорить, лишь с той разницей, что я тебе скажу.
— Мы ведь и так ничего не делаем, верно? Вечером в салон, потом спать, мужчин у нас нет. Покупки, гулянки. Все как у всех.
Святозара пристально смотрела на свою служанку. Та почему—то стала качаться, закрыла глаза. Святозара ее подхватила и уложила. Стоя над ней, она продолжала ровным голосом:
— В доме твоей госпожи все как у всех. Здесь нет ничего интересного. Повтори.
Служанка с закрытыми глазами механически повторяла слово в слово:
— В доме моей госпожи все как у всех. Здесь нет ничего интересного. Госпожа с родственницами просто предается утехам, как все в городе. Любят драгоценности, хорошее вино, зрелища. Мужчин в доме нет. Девушки для этого еще слишком юны и не опытны. Они страшатся мужчин. Ночью все спят. Любят плавать, фрукты, ванны с маслами и массаж.
— Хорошо. Молодец. Всё остальное ты забыла и никогда не знала. Открыть эту дверь памяти могу лишь я своим голосом и на языке кодировки. Теперь ты спокойно проснулась и пошла по делам на счет 3. С открытием глаз ты все забыла.
Один. Два. Три!
С последней цифрой Святозара щелкнула пальцами. Служанка открыла глаза. Приложила ладонь ко лбу. Святозара над ней склонилась.
— Что случилось?
— Я не знаю... кажется, у меня голова закружилась.
— Бывает. Ты не беременна?
— Нет. Наверно закрутилась просто.
— А ты ела?
— Не помню.
— Это наверно от голода. Разве я запрещаю есть?
— Нет, просто
— Иди сейчас же быстро кушать! Потом приляг, отдохни. Мне не нужно, что б вы тут в обмороки падали!
— Простите, госпожа.
Она поклонилась и, шатаясь, пошла в направлении кухни.
Святозара окликнула другую, приказав ей сопровождать и помочь. Сама грустно смотрела им вслед. Девчата подошли к ней поближе.
— Ты ж говорила, что полностью им доверяешь.
— Так и есть.
— Тогда зачем этот гипноз?
— Есть другие спецы, которые умеют развязывать языки даже самым преданным. У них не то что дети на мать, но иногда и наоборот показания дают! Да, она скорее умрет, чем расскажет, но это в сознании, а без него? Иногда достаточно слова, чтобы сложился пазл. Это как кончик ниточки, торчащей из уже готовой работы, потянешь, а она вся и распустилась!
— То есть ты думаешь
Но Святозара ей не дала договорить:
— Даже не хочу думать! Просто обезопасить, и в первую очередь, ее саму! Раз она ничего не знает — оставят в покое.
Затем она печально посмотрела на девчат. Улыбнулась:
— Ну, что — развлекаться? Да, кстати, возьмите свои кинжалы с собой. Только не на пояс их приделывайте.
Впрочем, девчата и так поняли, увеселительная прогулка закончилась. Жаль, но... что есть, то есть.
Ночью, придя домой, их встретила новая служанка. Зевая, она вышла им навстречу.
— Разве вы уже пришли?
— Да. Мы устали и хотим спать. Но кто ты такая?
— Ваша прежняя служанка — ушла. Ей стало нехорошо, приболела. Но она просила меня ее подменить.
В ответ у Святозары поднялась одна бровь.
— Очень интересно. А с каких пор это она без моего ведома себе замену ищет?
Девушка явно была в замешательстве.
— Нет, нет. Просто один раз. Видите ли, ей действительно было очень плохо. Но она не хотела, чтобы вы пришли, а в доме — никого.
— Вот оно как?! Ну хорошо. Завтра утром я ее желаю видеть!
И прибавила:
— Это понятно?
— Да, госпожа. Вы сейчас что—нибудь хотите?
—Пожалуй! Давай, что там приготовила на ужин. Мы ужасно голодные!
— Как? Вы же из гостей
— А она тебе разве не говорила, что у нас есть привычка лакомиться домашней кухней?
— Да, но это днем
— Мы хотим сейчас! Там еда была просто ужасной!
— Еще эти кавалеры
Ольга передернула плечами. Божена сказала вдогонку:
— И еще я хочу сок!
Служанка убежала готовить. Девчата посмотрели на Святозару, ожидая объяснений. Та порывисто прошла в комнату.
— Вы ничего не чувствуете?
И добавила — запах!
Действительно, в комнате стоял посторонний запах. Божена хотела открыть окно. Но ее остановила Святозара, показав жестами, чтоб та отошла от окна. Сама приблизилась к кровати. Откинула одеяло. Запах сразу усилился.
— Что это значит?
Но Святозара по—прежнему молчала, лишь попросила у Божены клинок. Как только его занесла над кроватью, сзади послышался крик, звон падающего подноса и звук раскатывающихся фруктов. Святозара сквозь зубы лишь процедила:
— Держите ее и давайте сюда!
Ольга с Боженой кинулись за служанкой, скрутили ее и привели в спальню. Там, возле кровати с открытым балдахином, стояла Святозара с посеревшим лицом. В одной руке у нее извивалась змея. Клинок был на кровати. К нему, со всей кровати, словно ртуть собирались маленькие горошинки пахучей жидкости. На Святозару было страшно смотреть. Она всем корпусом развернулась к "служанке". Отчеканивая каждое слово по слогам, она сказала:
— Повторяю еще раз — кто ты такая? И не надо мне врать, что тебя кто—то из моей прислуги прислал!
— Но я
— Слушай, мое терпенье — небезгранично! А сейчас я просто в бешенстве! Выбирай — либо ты все честно рассказываешь, либо я тебя укладываю спать вот на эту постель с вот этой подружкой!
И она потрясла рукой, в которой извивалась змея.
— Ну, быстро!
Девушка упала к ее ногам, начала плакать и причитать, хотя слов совершенно невозможно было разобрать.
— Я жду!
— Я не могу — они меня убьют!
Святозара взяла ее за подбородок и подняла к себе. Сказала вкрадчиво, глядя прямо той в глаза:
— Знаешь, не успеют, потому что я буду — первой!
С круглыми от испуга глазами та в ответ лишь смотрела то на змею, то на постель, то на Святозару. Кажется, страх к Святозаре пересилил, и она очень тихо заговорила.
— Мне дали кувшин. Приказав, ни в коем случае его содержимого не прикасаться и вылить вам на кровать.
— Уже лучше. Ну а как насчет вот этой подружки? — и она показала на сосуд, куда только что опустила змею.
— Про нее я вообще ничего не знаю.
И в истерике добавила:
— Я боюсь змей!
— Ну надо же! Тогда как она сюда попала? Или это уже лично для тебя, чтоб молчала? Думай!
— Я, я не знаю! Все что мне говорили
— Это мы уже слышали. Кто дал тебе кувшин?
Сзади послышались тяжелые шаги.
— Я дал!
Вошел мужчина и сразу схватил Божену, приставив к ее горлу меч.
— Ну что, теперь поговорим?
— Отпусти ее! Тебе ведь я нужна, так?
— Э, нет, какой же это разговор? У тебя моя мерзавка, у меня твоя э... племяшка? Да?
— Чего ты хочешь?
— Я знал, раз Русичи идут сюда – значит, ты здесь объявишься. Красиво! Почти не узнать. Как ты это делаешь?
— Тебе не понять.
— Ну как же! в отличие от тебя, я не меняю личину!
— Зато я, в отличие от тебя, не предаю своих!
— Ой, ой! Говори это перед императором.
— У, а с тебя не треснет?
Краем глаза Святозара следила за клинком — еще чуть—чуть осталось! Немного бы времени.
— А кстати, ну раз уж мы к императору пойдем на аудиенцию, может, просветишь, как это так прозорливо цепь натянута, а?
— Вот ты и выдала себя!
— Да и ты—то же, чего уж там! Откровенность за откровенность. Окреститься уже успел?
— А то как же? По—другому ведь и не поверят.
— Ну так, что там с цепью в море?
— Али не знаешь? Я—то был — упредил. Мне за это вон дом отдали, лавку открыли. Но, но — не трепыхайся! Порежу, — сказал он Божене. И, повернувшись к Святозаре, добавил:
— А норов—то прям твой!
— Слава богу — не твой!
— Зачем бога поминаешь?
— Думаешь, тебе с рук сойдет предательство?
Тот в ответ утвердительно кивнул. И довольный добавил:
— Олег здесь до меня не доберется, и дружина его — тожа. Чего бояться?
Все! Клинок поменял свечение. Святозара улыбнулась, словно в замешательстве поправила браслет.
— Неужто нечего сказать? Вот это да?!
— Да я бы тебе много чего сказала, да только слов жалко! Все одно не поймешь!
— Ну, буде! Поговорили и хватит.
И в сторону добавил:
— Мне эти не надобны, и он показал на Ольгу с Боженой, впрочем – поди, приглянутся кому у императора? Как думаешь?
— Мне кажется, медленно сказала Святозара, что ты на себя много берешь!
С этими словами за спиной у нее в воздух взлетел нож и молниеносно врезался мужику в глаз! От неожиданности рука дрогнула, меч выпал. Одновременно послышался крик всех троих — служанки и Ольги с Боженой. На Божену пролилась кровь. У нее началась истерика.
Ольга подскочила к подруге, пытаясь оказать хоть какую—то помощь.
— Ты ранена, Божена? Что с тобой?
Только удостоверившись, что с ней все в порядке, обе перевели дух. И тут увидели служанку. Та лежала с перекошенным лицом и стеклянными глазами.
— А с этой—то что?
— С ней все кончено, — тихим голосом ответила Святозара. В простонародье — разрыв сердца.
И только тут они обратили внимание на саму Святозару. Та уже опиралась одним коленом в пол рукой о колонну. Девчата подскочили.
— С тобой—то что?
В ответ Святозара молча показала рану, которую зажимала.
— Но она ведь не опасна! Это даже мы видим.
— Ранка так себе — царапина, — подтвердила Святозара.
Девчата стояли в недоумении. Объяснила Святозара:
— Нож чуток рано, пара капель на лезвии осталась.
— То есть яд? Может, противоядие?
— Почему он вообще тебя ранил?
— Так надо было. Слишком много яда, и ему нужен был ориентир, кого защищать. Для этого нужна была моя кровь. Пара капель, только ДНК выделить.
Святозара говорила отрывисто, задыхалась.
— Дальше вы сами. Осталось чуть—чуть. Предатель мертв. Все норм...
Она упала. С криком девчонки подскочили к ней, хотели взять, но. Ее всю выгнуло. Она захрипела. В это время браслет засветился. Пазы сомкнулись. Красивое свечение разливалось все больше и больше, пока не накрыло Святозару куполом. Ее приподняло над полом, и теперь она вся была в этом свечении, словно в коконе.
— Что это?
— В ответ Святозара одними губами прошептала:
— Только бы в прошлое!
— Куда? Тебе в больницу надо! К нам в двадцатые, а может, и дальше!
Пожалуйста, кому сказать? Как сделать? Девчата, не сдерживая себя, рыдали. Святозара нашла в себе силы улыбнуться, показать, что все хорошо, и все же прошептала:
— Вылечить — только в глубоком прошлом смогут!
Видимо, на это ушло слишком много сил, она застонала сквозь зубы, стала кусать губы, сжала кулак так, аж костяшки побелели. Было видно, она держится из последних сил. Как вообще столько времени она борется?!
И тут ослепительная вспышка всех накрыла!