Белая фиалка

Что-то знают чары,
винограда плети,
надувает щёки
своевольный ветер.

Сад сегодня в маках,
высотою алость,
утро в своих знаках,
словно затерялось.

Я всегда тоскую
и прошу кукушку
лес в письме отправить
звонами на ушко.

Зной порой так жалит,
зною нас не жалко,
разве может ранить
белая фиалка?

Есть её обитель
на задворках света,
синеглазый житель
уберёг от ветра.

И она вдруг скинув
томную прохладу,
на губах мужчины
стала вечным адом.

Что-то день посеял
в речке серебристой,
как второе небо
отраженьем чистым.

А она в разлуке,
как желанья эха,
плакала от звука
ведьминого смеха.

Лепестки так нежны,
в то же время властны,
в белом безмятежность
ласково прекрасна.

Сквозь немые чащи
горные вершины
с каждым днем все слаще,
он же нелюдимым...

Понимая странность,
тучки оробели,
он вернулся в тайность,
к ней одной скорее.

Вот она под солнцем
сладкая печалью,
блики из колодца
лепестки качают...

Он шагнул в мятежность,
в оторопь разлуки,
охраняя нежность,
протянул к ней руки.

замерла немножко
милою навеки
и цветочной крошка
стала человеком.

Ливень тоже жалит,
ливню нас не жалко
разве может ранить
белая фиалка?

И она вдруг скинув
всё заклятье, тая,
на губах мужчины
стала вечным раем.